(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Я помню этот сон даже сейчас
Я помню этот сон даже сейчас. Хотя он приснился мне уже больше восьми лет назад.
Я нахожусь в огромном католическом храме, таком высоком, что его потолок теряется в полутьме. Сам храм длинный, похож на какой-то космический корабль готического толка, вроде как в Вархаммере (не увлекаюсь, но знаю визуальную эстетику). Одновременно понимаю, что этот храм - не только храм, или не вполне храм, или не столько храм. Это еще и библиотека (хотя книг не видно), а также приемная.
Поскольку это библиотека - надо быть очень тихим.
Поскольку приемная - меня могут принять.
Я подхожу к столу, стоящему посреди большого открытого пространства между скамейками и кафедрой священника - не знаю, как оно называется по-религиозному. В этом сне на этом месте стоит письменный стол, за которым сидит человек, спиной к алтарю и Кресту, лицом к дверям храма и к входящим. Он погружен в работу, пишет что-то на бумаге, лежащей перед ним, время от времени окуная перо в чернила. Одет он полностью в черное, что удивляет меня - черное вроде бы православный костюм, а католики должны быть в красном.
- Говорите, - его голос тусклый, как неяркая лампа, которую подсоединили к сети всего на 10% от мощности. - Я вас слушаю, ну.
- Простите, как вас...
Он прекращает писать и поднимает на меня глаза. Эти глаза словно пронзают мою душу - это глаза не человека! Хотя визуально они не отличаются от глаз человека, тем не менее я явно вижу, что это глаза не человека. Животного? Или, может быть, демонического бога?
- Вейдлер. Кардинал Вейдлер. Так с чем вы ко мне пришли?
Я хочу сказать просто, ясно и лаконично, но меня подводит мой язык, мой мозг и мои эмоции - я начинаю говорить спутанно и хаотично, как будто какой-то проказник-трикстер засунул маленькое яйцо василиска мне под язык.
- Я... Я вот просто не понимаю. Невозможно, невозможно же с этим и мириться, и... зло, столько зла в мире! Надменное, сильное и... Я ничего не могу против него! Но и примириться, жить как все, одобрямснуть и хлебнуть водочки я не могу!
- Еще бы, - усмехается он, - Могли бы - были бы сейчас у православных. Храм "для похмелиться", как мы его у нас называем.
- Я... я не понимаю, о чем вы, но... но и неважно! К черту, к черту, то есть... Ой, простите, такие слова плохие, да? Я просто хотел... к Богу, узнать у него, как же мне.... делать, нет, жить, то есть, черт (он вскидывает глаза на меня)... что я могу? Есть ли у меня какая-то Задача от Бога? Или мне просто надо дожить и умереть, и все равно, что вокруг зло, которое мне все равно не изменить? Буду ли я сочтен "не сдавшим", если не выдержу и покончу с собой?
Кардинал Вейдлер вздыхает, откладывает перо и бумаги. Все тем же скучным голосом он говорит мне - Пойдемте со мной.
Он встает из-за стола и идет туда, где был бы в нормальном католическом храме постамент для священника. Но тут вместо этого - полки с книгами; да, это определенно еще и библиотека, хотя раньше книг я тут не видел.
Он берет некоторую книгу с полки, листает ее, листает, потом находит нужное место.
- Вот, слушайте. Иесия, глава 18, стих 33. "Богу все равно, если ты будешь жить, человек, и Богу все равно, если ты умрешь - да, даже сам заберешь свою жизнь если, все равно! Бог в любом случае не любит тебя!".
Он поворачивает ко мне свои глаза, невероятно голубые глаза не человека. "Вы поняли меня?"
- Д-да, я понимаю, но... неужели это правда?
Он закатывает глаза, а потом показывает мне обложку книги. На алом бархате обложки - золотыми буквами тиснение, "Настоящая, без лжи и шуток, без обману, Библия самого Бога".
- Все, вы свободны, - говорит он, не смотря на меня и направляясь к столу. - Позовите следующего.
Я смотрю ему в спину и чувствую такое отчаяние, что хочется его ударить. Но вместо этого я чувствую какую-то раболепную трусость, за которую ненавижу себя. Так что я покорно сгибаю спину и иду на выход.
Просыпаюсь я до того, как покидаю странный храм.
Я до сих пор помню этот сон, хотя он приснился мне так давно. Я каждый день и каждый вечер стараюсь убедить себя, что это неправда, что это просто выдумки подсознания, что Бог не может быть таким, если вообще есть. Но я не иду к священникам и не спрашиваю их об это, нет, не иду. Я боюсь задавать вопросы об этом. И еще больше боюсь ответов.
Я боюсь, что в этой книге про Бога могла быть написана правда.
См. также[править]
Текущий рейтинг: 51/100 (На основе 14 мнений)
