Что за херня только что случилась?

Сразу скажу, я не интересуюсь всякой паранормальной хренью. Магия, вуду, шмуду - фигня это все. Жуткие истории из жизни, рассказываемые мне друзьями, всегда заканчивались на: «Мне показалось» или «Это был просто очень стремный бомж» и т. д.

Но логически объяснить то, что со мной случилось, я не могу; скажу только, что это был просто неестественный леденящий душу пиздец.

Это было всего пару часов назад. Я решил развеяться после работы (я механик) и устроить пешую прогулку в парке по пути домой. Жена раньше очень любила там гулять, вот и я решил попробовать. Когда я говорю парк, я имею в виду не подстриженный городской газончик с насаженными в ряды деревьями. Там есть проезд через холм с отличным видом, к озеру, в котором можно порыбачить на лодке. Все остальное — миль десять пеших троп, ведущих в никем нетронутый лес, растянувшийся на добрую тысячу акров, с чащобами, буреломом и внезапными обрывами.

Была целая куча идиотов, которые заблудились, пропали или даже померли там, потому что решили, что они крутые и им все по колено. Жена не раз рассказывала мне, как ей приходилось возвращаться по собственным следам, потому что куда идти дальше, она не понимала. Да я и сам туда захаживал, когда учился в колледже, но перестал, потому что мне надоело паниковать каждый раз, когда умудрялся заблудится.

В общем, что за место, вы уже должны были понять.

Подъехав и припарковавшись, я решил выбрать относительно короткую дорогу (круговой путь на 2 мили), потому что уже давно здесь не был, снаряги с собой не брал, да и вообще скоро темнеть начнет. Я был уверен, что не потеряюсь, но решил сфоткать карту на входе, просто на всякий случай (господи спасибо что не протупил).

Сначала я ничуть не волновался, погода была отличной, путь легким, и я наконец похвастаюсь жене, что сходил в ее любимое место. Где-то через четверть мили начались странности. Ничего прям такого крипового, просто это мерзкое чувство дискомфорта, словно мозг отстукивает по черепушке «Эй, придурок, тут опасно, поворачивай!». Я списал все на стресс после работы, в конце концов чего тут боятся? Еще светло, вид шикарный, торопится некуда, но все равно немного ускорил шаг.

Ровно на полпути, как раз в месте, где карта показывала поворот обратно, чувство стало невыносимым. Я просто начал задыхаться в приступе паники, и не надо ржать, что взрослый мужик испугался прогулки по лесу - я реально был в ужасе, и не мог понять, почему. В голову пришла здравая мысль, что мне просто нужно присесть передохнуть, и сразу станет легче. Хрен там.

Минут через пять чтения историй с реддита на телефоне до меня, наконец, дошло. Стало очень, очень тихо, я слышал свое дыхание, пульс, шум шагов, но больше ничего. Знаете выражение «мертвая тишина»? Так вот тишина была именно мертвой. Ни птиц, ни ветра, ни шума листьев, тут было просто до боли тихо, и это сводило меня с ума.

В такой ситуации я поступил, как и должен любой нормальный мужик: я позвонил жене и спросил, что мне делать. Понадеявшись на то, что разговор меня успокоит, я даже включил громкую связь, просто чтобы разогнать эту проклятую тишину.

— Дэвид, что случилось? — Я очень редко звонил, предпочитая говорить лицом к лицу, так что она сразу поняла, что что-то не так.

— Не волнуйся, все в порядке. Просто хотел сказать, что опоздаю немного, я тут в парк решил сходить. А, да, еще, ты не знаешь, от чего тут резко может стать так тихо, в смыс~

— Как далеко ты на тропе? — Она так резко перебила меня, что я едва не подпрыгнул.

— Мили на две зашел, а что? — Я пытался не выдать дрожи в голосе, пауза в разговоре напугала меня еще больше.

— …Ты только не паникуй. Я знаю, что животные замолкают, когда рядом крупный хищник, может, медведь или пума. Возьми острую палку покрепче, камень, что угодно, чем сможешь отбиться, и быстрее уходи оттуда, но не беги. Если это правда пума, то она наверняка уже преследует тебя какое-то время и нападет, если проявишь слабость. Главное, не сходи с тропы, я подъеду ко входу и встречу тебя там.

Она повесила трубку, а меня уже едва держали ноги. Вместо того, чтобы бежать в ужасе, куда глаза глядят, я решил последовать ее совету. Обломив конец у ветки покрепче и сжав ее в руках, я двинулся дальше по тропе. От въезда в парк до дома было минут 15 на машине, так что она скоро будет здесь. Успокоило ли это меня? Да нихрена.

Следующие полчаса я изо всех сил старался не сорваться на бег, и потому полз как черепаха, постоянно оглядываясь и пытаясь различить хоть что-то в этой проклятой тишине. Меня дико тошнило от страха, но еще больше я боялся, что стоит мне остановится, как на меня из кустов бросится неведомый зверь. Паранойя гнала меня вперед, и я останавливался только чтобы прислушаться, не идет ли кто за мной.

Какое-то время ничего не было, ни пения птиц, ни шуршания листвы, только мое колотящееся сердце. Но когда тропа пошла через немного более плотный лес, я наконец стал различать шаги. Мои собственные шаги, повторявшиеся, словно эхо.

Они были едва слышны, я бы и не заметил, если бы не был настороже, но сейчас они казались мне оглушающими. Я сначала подумал, что уже довел себя до ручки, но шаги были слишком отчетливы. Я стал двигаться дерганней, то резко ускоряя шаг, то почти останавливаясь, но эхо продолжало следовать за мной по пятам с идеальной точностью.

Они сводили меня с ума, казались такими нереальными, что логика утверждала, что там ничего нет, а чутье вопило бежать со всех ног. Последняя проверка, - решил я, сделав несколько обычных шагов, и занес ногу перед сухим листиком, лежащим на дороге, остановив ее за мгновение до того, как наступить на него.

Хрусть.

Я обоссался. Нассал прямо в штаны и замер как вкопанный, не в силах вдохнуть. Я знал, я просто знал, что не должен увидеть то, что было позади меня, лучше еще и обосраться чем увидеть, что там было.

Сейчас я понимаю, что не мог задержать дыхание дольше, чем на пару секунд, но тогда мне казалось, что я замер на целую вечность. Едва отойдя от шока, я снова зашагал по тропе, теперь еще быстрее. Эхо исчезло, но так стало только хуже. Оставалось всего четверть мили, и я был уверен, что не остановлюсь, пока не выйду из этого гребанного леса.

У меня словно гора с плеч свалилась, когда я услышал голос жены, зовущий меня по имени. Мне было все так же страшно, но по крайне мере я был цел, и все ближе подходил к выходу и ружью, которое жена всегда брала с собой (теперь я знаю почему). Я уже было подумал, что на этом все и закончится, и это станет просто очередной страшной историей, которую я смогу рассказать друзьям. Но я все равно не мог расслабится, это меня и спасло.

Она снова позвала меня, не замедляя шаг, я в ответ крикнул что-то вроде «Я здесь! Я иду!», но что-то было не так. Перестань я изо всех сил прислушиваться, не заметил бы, что ее голос не стал громче. Она продолжала звать меня снова и снова, но с абсолютно идентичной интонацией, словно запись на диктофоне. И тут я вспомнил, что она отказывалась ходить в лес уже больше года. После того, как она в последний раз заблудилась здесь, у нее случилась такая истерика, что она не говорила несколько дней, а потом отказывалась объяснять, что ее так напугало. Она не вошла бы в лес, даже с ружьем, но кто, черт побери, еще мог меня звать?

Я получил свой ответ, когда голос прозвучал снова. Только имя, с той же громкостью, с той же интонацией, но не впереди, а слева.

И гораздо ближе.

— Дорогая, это ты? Ответь, да, или нет. — Не знаю, почему я спросил именно это, но эти слова спасли мою несчастную задницу.

На мгновение все затихло, даже мое собственное сердце, казалось, перестало биться. Господи Иисусе, меня чуть не хватил инфаркт, когда эта хрень начала вопить. Женский крик был полон боли, словно кого-то рвали на куски живьем, но он не затихал, не прерывался на вздохи или всхлипы. Он шел, и шел, и невозможно было даже понять, как далеко его источник.

В панике я бросился бежать, не разбирая дороги. Единственной мыслью было убраться от этой твари как можно дальше, и я слишком поздно заметил, что вытоптанная тропа под моими ногами сменилась хрустящей под ногами опавшей листвой. Но нельзя было останавливаться или поворачивать, потому что эта тварь продолжала визжать, и я даже не мог понять, нагоняет она меня или нет.

Прошло не больше пяти минут, прежде чем я окончательно выбился из сил. Слезы мешали видеть, легкие горели огнем, и я чувствовал, что вот-вот упаду от изнеможения. В отчаянии я начал обдумывать все возможные варианты. Я заблудился посреди гигантского леса, поиск тропы, ведущей наружу, займет несколько часов. Отбиваться не вариант, даже если бы я не потерял палку, пока бежал, мне не защитить свою тощую задницу даже от стаи дворовых собак, не то что от этой хрени. Оставалось только спрятаться.

Сейчас я понимаю, какой тупой была эта идея, и что она сработала на чистом везении, но тогда лучше в голову ничего не пришло. К счастью, ближайший обрыв недавно обвалился, и под ним лежала куча камней. Я втиснулся в щель между двумя особо крупными булыжниками, и замер, не дыша, стараясь как можно больше увидеть из своего укрытия.

Вопли так и не прекратились, зато вернулись шаги. Я едва не дернулся, выдавая себя, от мягкого, едва заметного хищного хруста прямо у меня за спиной, вплотную к камню, которым я был прикрыт. Эта хрень стояла на расстоянии вытянутой руки, но я до сих пор не мог понять, откуда раздавались крики, и как далеко их источник, пока они вдруг внезапно не оборвались.

Долго, очень долго я слушал, как оно ходит вокруг, выискивая и разнюхивая, пока шаги, наконец, не начали отдаляться. Я ждал не меньше часа, прежде чем выбраться наружу, и еще часа два ушло у меня на то, чтобы найти тропу в темноте. Уже была ночь, когда я, наконец, добрел до сторожки и постучался в дверь, бледный, как призрак, и напуганный до усрачки.

К счастью, рейнджер уже получила звонок о пропавшем человеке от жены, и ждала меня внутри. Я попросился в туалет, упал перед унитазом и начал блевать, как никогда в жизни. Всю поездку в ее джипе я чувствовал, как что-то провожает меня взглядом, словно кот взлетевшего на провода голубя.

Жена уже почти пять часов ждала на парковке, и бросилась ко мне вся в слезах, едва завидев. Копы убедились, что, не смотря на свое состояние, я был цел, и отпустили домой. Мы остановились на заправке, чтобы заполнить бак и успокоиться.

— Я и правда подумала, что на тебя напала пума или еще чего. — Наконец прервала она долгое молчание.

— Это была не пума. — Все что я смог из себя выдавить.

На всю оставшуюся жизнь запомню эту паузу, ее понимающий взгляд, и самый жуткий, самый ебанутый ответ из всех возможных:

— Я знаю.

Мы уже час как дома, больше не пытались говорить. У меня до сих пор ветки и грязь в волосах, но я боюсь остаться один в комнате.