Три двора

Чтобы добраться от моего дома до ближайшего метро, надо пересечь три двора. Три одинаковых четырехугольника, идущие ступеньками от широкого проспекта. Стоит свернуть с проспекта – и звуки оживленной магистрали сразу глушатся. Здесь всегда тихо, и пятиэтажные панельки утопают в густой растительности. За каждым двором стоит детский садик.

Первый двор – самый светлый и уютный. Детский садик в нем перестроили в жилой дом с собственным садом и охраной. Второй двор – самый мрачный. Детский сад в нем переоборудован в социальное общежитие для малоимущих матерей. Фонарей здесь меньше, а посреди двора – целый лес, через который идёт наискосок тропинка. Третий двор – самый шумный. Детский садик здесь функционирует, и сквозь детские крики прорывается шум близкого уже проспекта.

Хрущевская эта рекурсия ещё в детстве производила на меня глубочайшее впечатление. В многочисленных кошмарах я терялась между дворами, понимая, что их тут великое множество, а я уже слишком далеко ушла своего. Одинаковые качельки, асфальтовые дорожки и детские садики; одинаковые пятиэтажные хрущевки душного желтого цвета; тесные лестничные площадки на две квартиры; этажи, уходящие далеко под землю – всё это пугало и путало меня своей однотипностью.

На самом деле, конечно, они не одинаковые. И для человека, проходящего тут каждый день, всё отличается. Гостей своих, впрочем, я веду окольным путем, чтобы они смогли выпутаться из этого лабиринта на обратном пути.

К двадцати годам я оказалась единственным жильцом тесной хрущевки. Спрятавшись в маленьких комнатах с запирающимися дверьми, я погрузилась в затворничество.

В полумраке квартиры, заваленной хламом советских времен, мне было тревожно и одиноко. Не покидало ощущение, что в квартире живет кто-то кроме меня. Каждый раз, громко чихая в пустой квартире, я ожидала, что кто-то скажет мне «будь здорова!» Не помог даже основательный ремонт, который я устроила, когда начала зарабатывать. Не раз и не два кто-то шептал над моим ухом что-то односложное, неразборчивое. Дул мне в шею, когда я уснула за конспектом по философии.

Сейчас я работаю преподом в универе. Пары заканчиваются в десять вечера, а после бесед со студентами и обратной дороги я ныряю в цепочку дворов ближе к полуночи. В телефонных звонках мама регулярно просит меня не идти домой через дворы, использовать более освещённую улицу – длинную, но безопасную дорогу. Но я так хочу поскорее оказаться дома, что не слушаю её: эти дворы мне известны до последнего кустика, и я ничего в них не боюсь.

Это случилось в холодное межсезонье – что-то вроде марта или ноября. Ни снега, ни листьев на деревьях. Только чёрная промозглость и сырой воздух.

В тот вечер, один из множества подобных, по дороге домой меня охватил страх. Он будто упал на меня откуда-то сверху, стоило мне войти свернуть с проспекта в третий двор. Ничего конкретного я не боялась. Я просто знала, чувствовала всем существом, что идти домой мне категорически нельзя. Как выглядит страх?

Я иду через третий двор с детским садиком.

Человек. Он идёт за мной. Я не вижу его, но спиной чувствую напряжение. Как-то некстати вспоминается мужчина с лицом убийцы, которого я видела несколько лет назад. Просто встретилась взглядом с прохожим и увидела там смерть.

Есть ли смысл бежать? Мой дом слишком далеко, меня догонят. Во дворе никого. Некого звать, не к кому обратиться за помощью. Я нащупываю в кармане связку ключей. Думаю, в какую сторону броситься. Закричать. Прыгнуть на автомобиль и попытаться спровоцировать сигнализацию.

Я останавливаюсь и перевожу дыхание. Стоп. Это безумие. Нет здесь никакого человека. Нет оснований убеждать себя в этом. Надо взять себя в руки. Второй двор. Страх плещется во мне, грозя вот-вот превратиться в панику. Между жилым домом и общагой – пустырь с тропинкой. Но я не решаюсь ей воспользоваться. Там стоит совсем уж непроглядная тьма.

Собаки. Стая одичавших собак. Однажды поздно вечером они выскочили из двора прямо перед моим носом. Целая толпа собак перебежала улицу передо мной и унеслась по своим делам, чудом не заметив меня. Ночью обычные бездомные твари сбиваются в стаю и сходят с ума. В темноте слышно рычание, несколько десятков горящих глаз неотрывно следят за мной.

Прислушиваюсь. Тихо. Никаких собак. Страх бьется у меня в висках.

Первый двор, с жилым домом вместо садика. Здесь светло от фонарей и в будке сидит охранник. Но страх только усиливается. У меня закладывает уши, ноги подкашиваются. Чего именно боюсь, я так и не выяснила. Но сейчас это и не важно. Всего несколько метров – и я в безопасности. Там есть живые люди, домофон и железная дверь. Мой сосед до глубокой ночи выходит покурить на лестничную площадку. Его кашель и запах сигаретного дыма из-под входной двери напоминают о том, что я не одна.

Я пересекаю двор. Я считаю шаги. Я вижу свой дом и горящие окна соседей. Мне осталось только обойти его.

Из-за угла выходит человек. Он идёт прямо на меня. Мы встречаемся взглядом. Это молодой парень. Он быстро отводит глаза и проходит мимо меня. Некоторое время я стою столбом. Потом разворачиваюсь и несусь обратно к метро.

Я почти пробегаю три двора в обратной последовательности. Страх спадает, мне легче дышать, силы прибавились. Пустые темные дворы больше не пугают меня.

…Было уже за полночь, когда я, дважды пересев с маршрутки на маршрутку, добралась за город, в гости к подруге. Мне было стыдно за дурацкий страх, который я сама себе накрутила. Но облегчение сильнее стыда.

На следующий день на работу позвонила мама и спросила, всё ли со мной в порядке. Моя скептическая мама была напугана. Ночью ей приснился кошмар. Во сне мама шла ко мне в гости. Вошла в подъезд, поднялась по лестнице, остановилась. Дверь в мою квартиру была приоткрыта. Там, во сне, мама поняла, что со мной случилось что-то страшное.

По времени мамин кошмар примерно совпадал с моей дорогой страха.

В этой истории нет монстров, маньяков или другой неведомой гребаной фигни. Что бы ни вызвало мой страх, думаю, и безо всякой мистики есть что-то жуткое в этих хрущевских мирах. И сейчас, прожив столько лет в этом районе, в этой квартире, я продолжаю пересекать три двора от дома до метро и обратно. Я продолжаю слышать звуки, объяснения которым у меня нет. Что-то вечно падает и шуршит в другой комнате. Прекратились сонные параличи с сидящей на моей кровати женщиной в черном. Зато теперь я регулярно вижу осознанные сны, в которых просыпаюсь в темноте и не могу включить свет. И только сейчас, во время написания этого рассказа, меня посетила догадка. Посетила – и больше не покидает меня.

Может быть…

Может быть, то что меня так напугало, ждало вовсе не в трёх дворах. Не во тьме зарослей, не в черных провалах подвальных окон. Не в густых тенях от помоек.

Да и маме моей приснилась вовсе не улица.

Опасность, чем бы она ни была, ждала меня в моей собственной квартире.

Текущий рейтинг: 59/100 (На основе 69 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать