(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Тень за стеллажом
«Военная база рядом с посёлком — причина счастья и успеха» — гласил плакат с улыбающимся главой района на стене. Успеха действительно много, особенно когда четыре года назад произошла утечка сибирской язвы, а месяц назад на окраинах начало фонить. Вот уж, действительно, — счастье. Но, если честно, у такого соседства были и свои плюсы. Военное присутствие привлекало внимание муниципалитета, увеличивало дотации из бюджета, и, конечно, обеспечивало множество магазинов на любой вкус. Их захолстье было наводнено товарами, которых здесь, казалось бы, и быть не должно. Каждые выходные в одном из местных магазинчиков можно было встретить парочку парней в форме, которые примеряли что-то из ассортимента.
Казалось бы, рай на земле — поток военных, готовых выложить завышенную сумму за обычный товар. Но не всегда всё так радужно. В некоторые, особые моменты, посёлок пустеет. С улиц исчезают люди в форме, а село начинает затухать. Это бывает редко, да метко. Например, так было после утечки язвы, и так происходит сейчас, после утечки радиации. Хотя, может, с радиацией это была и не утечка? Я, честно говоря, далеко не эксперт, так что ответить не смогу.
— Мама, пошли быстрее, пока буря не разбушевалась! — прокричала мне Диана.
— Да, да, уже иду, — крикнула я ей вслед.
Вот те на! Засмотрелась на обычный плакат и чуть не забыла про собственную дочь. Куда это мы направлялись? Ах да, в библиотеку.
Дождь, словно услышав слова Дианы, забил с новой силой. Ветер послушно подхватывал тяжёлые капли воды, бросая их мне в лицо. Натянув воротник пальто повыше, я поспешила за дочерью.
«И куда ж она от меня убежала? Зонт-то у меня остался». Едва я завернула за угол, мне открылась прекрасная картина, как моё малолетнее существо весело прыгает по лужам.
— Диана! Не прыгай по лужам! Или ты забыла, как неделю назад, Петька из восьмой квартиры в такую провалился?
Диана замерла на месте. Видимо, вспомнила, в каком состоянии его потом нашли. Быстро отпрыгнув от самой большой лужи, она побежала ко мне.
Схватив её за руку, я притянула её ближе к себе, чтобы уберечь от стихии.
— Не надо прыгать по лужам, это опасно! — погрозила я ей пальчиком. Всё-таки она у меня была единственным ребёнком, и жизнь без неё я представить не могла. Да и кто будет мне помогать по дому? После пропажи её отца, мы у друг друга одни.
— Ты поняла меня? — спросила я, стараясь сделать голос ещё строже.
— Поняла, мама, больше не буду, — она виновато потупилась.
Я заметила пакет в её руке. «Точно!» Мы должны были вернуть прочитанные книги: сказки для Дианы и пару детективов Агаты Кристи для меня. Подозрение закралось в мои мысли. «А не потому ли ты такая покладистая?»
— Диана, ты же не намочила книги, пока прыгала по лужам? — акт воспитания продолжался.
Она подняла на меня смущённые глаза.
— Мама, ну только не ругайся...
Я вздохнула. Не так уж и часто я её ругаю, чтобы она так переживала. Но если она действительно намочила книги, придётся как-то объясняться перед Анной Ивановной — вечной смотрительницей библиотеки.
Но, думаю, она нас простит. Всё-таки, я её знаю всю свою жизнь. А если не простит, то кто, кроме нас, будет к ней ходить? На первый взгляд, мы с Дианой — единственные посетители. Остальные дети заняты своими тики-токами и прочей ерундой.
Я снова взглянула на дочурку.
Повезло же мне с ней. Как от военного отца-пьянчуги мог появиться такой умный и увлечённый ребёнок? И книги любит, и в школе получает только пятёрки, учителя её уважают, одноклассники ценят. Я тут тоже стараюсь не сдавать, поддерживая её во всех начинаниях.
«Эх». У меня жизнь была куда сложнее. Сирота из небольшого поселка, где у многих едва хватало денег на самое необходимое. Тяжело было. Анна Ивановна тогда сильно помогла мне не сойти на обочину жизни. Поэтому ходить в библиотеку нравилось не только Диане, но и мне. Всегда было приятно увидеть старого друга, особенно когда он так много значил в твоей жизни. Надеюсь, сегодня всё будет, как обычно.
Вдали показалось здание, к которому мы шли. Его треугольная крыша с круглым окошком, массивные старые двери, колонны, удерживающие крышу, выглядели внушительно. Да, умели в СССР строить так, чтобы дух захватывало. Некогда величественное здание на краю села, сейчас было больше забытым и почти заброшенным. Библиотекой сейчас используется, дай бог, несколькими людей в месяц. И, если бы не Анна Ивановна, то её бы уже давно закрыли.
Стены, покрашенные дешёвой бирюзовой краской, в некоторых местах уже облезли, обнажая потемневший от времени бетон. Здание уже несколько десятков лет, не пользовалось приоритетом у региональных властей, при капитальном ремонте. Почти все работы по поддержанию его в хоть каком-то порядке проводились благодаря пожертвованиям немногочисленных посетителей.
Тем временем дождь, будто услышав наш приближающийся шаг, разгорелся с новой силой. Давно такого ливня не было. Деревья, годами стоявшие вокруг входа в библиотеку, казалось готовы оторваться от земли под натиском ветра, принесённого огромной чёрной тучей. Нужно было торопиться. Где же она опять?
— Диана! — крикнула я, увидев, как дочурка снова скачет по лужам. — Я тебе что говорила! Иди открывай дверь и придержи её, мне нужно ещё зонт сложить, — приказала я, чувствуя некоторое раздражение. Не люблю приказывать.
Пакет в её руке снова привлёк моё внимание. Боже мой, опять книги намочила. Видимо, не такая уж я хорошая мать, раз не могу даже ребёнка воспитать. Ладно уж, ругать, судя по всему, бесполезно.
Огромная дверь медленно, но верно поддалась усилиям Дианы, скрипя и прогибаясь под её небольшим весом. Вход в нашу местную, Александрийскую библиотеку постепенно открылся, но вместо привычного тёплого жёлтого света нас встретил мрачный полумрак. Из окон под потолком пробивалось совсем немного света, не давая темноте полностью захватить это здание.
— Мам, а где свет? — Диана с тревогой задёргала меня за рукав.
Дверь за нашими спинами начала закрываться с оглушительным скрипом, который разнёсся по всему помещению, будто само здание отзывалось на наше присутствие. Этот звук, отражаясь от стен, проникал прямо в кости. Мне стало не по себе. Не в силах больше слушать этот пронзительный звук, я с силой потянула дверь на себя, закрывая нас обоих в этом зловещем, полутёмном саркофаге.
— Сейчас схожу к Анне Ивановне и включим его. Ты пока располагайся за нашим столиком, — сказала я, стараясь скрыть напряжение в своём голосе.
Очевидно, что что-то случилось. Возможно, свет отключили? Я пыталась вспомнить, видела ли свет из окон домов, пока мы шли сюда, но память подводила меня.
Библиотека была большой. Хотя денег на ремонт сюда не выделяли, книги же свозили чуть ли не со всей области. Это была заслуга Анны Ивановны.
Поэтому, даже немного проклиная количество книг, я продолжала на ощупь идти к месту, где обычно находится стойка с библиотекаршой. Она располагалась ровно в центре здания, между третьим и четвёртым рядом полок. Первый, второй... За углом показалась небольшая установка, внешне напоминающая мини-киоск, где тебе могут продать сим-карту. Но в отличие от обычного киоска, здесь человек сидел, а не стоял. Ещё два шага, и...
— Бу! — выскочила я из-за угла.
Но своей старой подруги я там не обнаружила. На её месте сидела какая-то другая старушка, которая теперь смотрела в мою сторону.
— А где Анна Ивановна? — настороженно спросила я, после небольшой паузы.
— Анна Ивановна заболела, милая, — проговорила она неожиданно низким, хриплым голосом. — Но не волнуйся, я сегодня за неё.
«Странно, не помню, чтобы та хоть раз брала отпуск или выходной», — подумала я, пытаясь рассмотреть свою собеседницу. Но из-за темноты, сделать это было сложно. Интонации с голосе старушки пугали, но разбираться с этим не хотелось. «Надо будет позвонить Анне Ивановне, как придём домой», — пронеслось в моей голове.
— Можете включить свет? Уже темно, книги читать становится сло...
Лучше бы молчала. Старушка, до этого смотревшая сквозь меня, медленными, скрипучими движениями, повернула голову в сторону моего лица. Даже в темноте была видна грубость и резкость её движений, будто она была игрушкой лего. Лёгкая дрожь пробежала по моему телу.
— Если хотите, я могу сама включить. Только скажите, где включатель... — мой голос звучал совсем не так уверенно, как я бы хотела. Но старушка не отрывала от меня глаз, её взгляд был неподвижен и холоден. Она не шевелилась, словно чего-то выжидая.
«Ну, старики бывают странными», — попыталась я успокоить себя, но что-то в этой женщине выбивалось из привычного. Её движения были слишком резкими для человека её возраста, взгляд неестественно недвижимым. И что-то ещё... Её кожа выглядела бледной, почти белой, как у больного. А одежда... Серый кардиган, как у Анны Ивановны. «В селе мало магазинов, возможно, купили в одном месте...»
— Не стоит, милая, я сама схожу, — несмотря на мягость слов, произнесла она это пустым, неживым голосом, — ты иди к своей дочке.
Я замерла. Откуда она может знать о Диане? Мысли путались, сердце сжималось от тревоги. «Наверное, старушка просто слышала наши разговоры при входе в библиотеку». Это объяснение казалось логичным, и я постаралась успокоиться.
— Спасибо, — тихо произнесла я, чувствуя, как напряжение немного отступает.
Я ускоренно развернулась и медленными шагами пошла обратно к выходу. Сознание старалось успокоиться, но с каждым шагом внутренняя тревога росла, словно намекая своему хозяину, что что-то идёт не так.
— Мама, света нет, — Диана смотрела на меня из полумрака, её лицо было полным ожидания и лёгкого беспокойства.
— Сейчас включат, доченька, — сказала я, пытаясь сохранить спокойствие, но в глубине души я сама не верила, что это правда. — Точно включат, — добавила я, неумело улыбнувшись, надеясь, что она не заметит тревоги в моём голосе.
Но свет не включался. Пять минут, потом десять, пятнадцать. Читать книги при таком слабом освещении стало невозможно. Диана начала жаловаться, что устают глаза. Я понимала, что нужно что-то делать. Возвращаться обратно к старушке совсем не хотелось, но выбора не было.
Собравшись с духом, я медленно поднялась с места и тихо сказала Диане, чтобы она подождала здесь.
— Скоро вернусь, милая, — постаралась я сказать уверенно, но даже в моих собственных ушах голос звучал неуверенно.
Чем ближе я подходила к стойке, тем сильнее начинало стучать моё сердце. Обстановка вокруг совсем не располагала к радости и веселью: несколько небольших окошек под потолком, еле пропускавших уличный свет в помещение, огромные книжные полки, казавшиеся теперь не просто рядами книг, а стенами, которые давят со всех сторон.
Каждый шаг давался с трудом, ноги становились всё тяжелее, как будто я шла сквозь густую, вязкую тьму, которая пыталась втянуть меня в себя. Шаг, ещё шаг. Полы под ногами скрипели, их звуки разносились эхом по помещению, усиливая ощущение, что я здесь совсем одна, и этот мрак, заполнивший библиотеку, живёт своей собственной жизнью.
Стойка уже была близко. Её углы, обычно такие чёткие и знакомые, теперь казались размытыми и странными. Я сглотнула, чувствуя, как по коже пробегает холод. Место, где должна была сидеть старушка, пустовало, оставляя после себя лишь жуткую тишину и нарастающее чувство ужаса.
Аккуратными, мелкими шагами, будто опасаясь, что она выпрыгнет на меня из-за угла, я приблизилась к стойке.
Внезапно резкий, отвратительный запах, ударил в нос, заставив меня замереть на месте. Густой, дурно-сладковатый аромат, напоминающий разлагающееся мясо, заставил желудок скрутиться в болезненный узел. Я зажала нос рукой, пытаясь унять подступающую тошноту, и начала лихорадочно искать источник этого зловония.
Но снаружи ничего не было видно — запах шёл изнутри стойки. Собравшись с силами, я обошла её, стараясь двигаться как можно быстрее. Заглянув за стойку, я едва сдержала содержимое моего желудка от выхода наружу. Весь стул был покрыт толстым слоем тягучей, маслянистой жидкости, которая медленно стекала на пол, образуя липкие лужи. От неё исходил мерзкий запах гниения, проникающий в каждый уголок моего сознания.
Я пыталась сосредоточиться, но мысли лихорадочно метались в голове. Этот запах, эта жижа... Паника поднималась из глубин моего сознания — всё, что я видела, не вписывалось в привычный порядок вещей. Я старалась удержаться, не дать страху захватить контроль. «Должно быть какое-то объяснение», — повторяла я себе, сжав зубы.
Внезапный звук, раздавшийся из глубин библиотеки, словно что-то тяжёлое с грохотом рухнуло на пол, вырвал из меня последние остатки спокойствия. Сердце забилось в бешеном ритме, заглушая любые попытки сосредоточиться. Адреналин хлынул в кровь, и мысль оставаться на одном месте стала невыносимой.
Единственная мысль мелькнула в моей голове: рядом с входом я часто видела подсобное помещение. Там должны быть выключатели.
Моё тело восприняло это как сигнал к действию. Резко развернувшись, я ринулась в обратную сторону, прочь от звука. Вся моя сущность сосредоточилась на одной цели: включить этот чёртов свет
Казалось, что я бежала с десяток минут. Темнота, словно густой туман, сковывала мои движения, мешая понять, где я нахожусь. В один момент стало настолько темно, что пришлось идти на ощупь. Изображения ржавой двери всплывали в голове. Да, между первый и вторым рядом, слева от входа. Но где я сейчас нахожусь?
Я уже начала думать, что потерялась, но внезапная вспышка молнии озарила пространство вокруг меня. Короткого мига хватило, чтобы я заметила проржавевшую дверь с табличкой «Посторонним вход запрещён» над ней. Внутри меня появилось облегчение с надеждой на прекращение этого кошмара. Но тут же оно было смешано с ужасом, когда я увидела, как тонкая струйка чёрной жижи тянулась по полу и исчезала за ней.
Свет от молнии исчез. Я снова стояла в полной темноте, чувствуя, как воздух вокруг становился всё более тяжёлым, а страх — невыносимым. Встречать причину этой струйки мне не очень хотелось. Но оглушительный раскат грома ударил так резко, что я едва не вскрикнула. Не раздумывая, я бросилась вперёд, влетев в дверь, как загнанный зверь.
Запах, который встретил меня внутри, был не просто отвратительным — он был всепоглощающим и удушающим. В несколько раз сильнее того, что я ощущала раньше. Зловонный смрад проникал в лёгкие, вызывая приступы кашля и тошноты. Глаза предательски слезились, мешая сосредоточиться.
Нащупывая стену в тёмной комнате, я, наконец, нашла выключатель и, не задумываясь, нажала его. Свет резанул глаза, и я едва не вскрикнула, но вовремя закрыла рот рукой.
Анна Ивановна лежала на животе в центре комнаты, её неживое тело было искажено до неузнаваемости. Ноги вывернуты под неестественными углами, одна рука, оторванная у плеча, валялась в стороне. Вторая рука была вытянута вперёд, пальцы на ней были судорожно сжаты, пытаясь ухватиться за что-то.
Позвоночник, как рваная змея, торчал из спины, разорванная вокруг него кожа, обнажала хребет и сухожилия. Из того, что раньше можно было назвать спиной, теперь медленно вытекала чёрная жижа. В рваных ранах можно было разглядеть движение. Что-то, напоминающее стаю мелких насекомых, копошилось внутри тела.
Голова была повернута набок, лицо искажено в жуткой гримасе. Глаза, наполненные черной жижей, были пустыми и мертвыми. Рот разорван, обнажая искривлённые зубы. Вокруг губ запеклась кровь, смешанная с той же темной субстанцией, что текла изо всех её ран.
Мир вокруг начал расплываться. Сердце билось с такой силой, будто готовилось выпрыгнуть из груди. Тяжёлый, гнилой воздух, и так мешающий вздохнуть, теперь встречал дополнительное сопротивление в виде моих, не желающих работать, лёгких. Почти теряя сознание, из последних сил, я выбежала из комнаты.
Сама не заметив, как это произошло, я уже неслась обратно. Стены библиотеки мелькали перед глазами, сливаясь в один бесконечный коридор. Я думала только о том, чтобы добраться до Дианы. Вытащить её из этого проклятого места. Ужас от пережитого заполнял меня с ног до головы.
«Что здесь мать твою творится?!» — кричала я немой вопрос внутри себя.
Ноги несли меня вперёд. Я не могла остановиться, не могла оглянуться. Всё, что я видела, всё, что я чувствовала — это необходимость сбежать, спасти свою дочь и сбежать из этого ужасного, жуткого места.
К счастью, она всё ещё ждала меня там. Не обращая внимания на её вопросительный взгляд, я схватила её за руку и понеслась в сторону выхода из этого проклятого места. Ноги едва касались пола, в ушах стучала кровь. Но я не могла остановиться.
Библиотека, словно ожила. Каждая полка, которую мы пробегали, отвечала нам шорохами и эхом. Когда-то приветливое здание, теперь хотело похоронить нас внутри него. Как она сделала и с Анной Ивановной, чей изуродованного трупа не уходил из моей головы.
Мы подбежали к выходу. Я потянула руку в сторону двери. Но тут же одёрнула её. Двери не было. На её месте я почувствовала податливую, липкую массу, напоминающую желе. Я застыла в шоке, не понимая, что происходит. В голове вихрем проносились мысли, но ни одна не могла объяснить эту жуткую реальность.
Новый раскат молнии озарил всё вокруг, вырывая на поверхность кошмар, который я не могла даже вообразить. Перед нами вместо двери возвышалась отвратительная стена из плоти. Мясистая масса пульсировала, как гигантский орган. Слегка шевелилась, словно пытаясь протянуть к нам свои отростки. Я видела, как из глубины этой живой массы выпирали и скрывались рёбра, фрагменты костей, наполовину переваренные останки. Всё это жило своей собственной жизнью, как нечто мерзкое и древнее, готовое поглотить нас целиком.
Не давая времени на раздумья, мясистая стена зашевелилась, издавая отвратительный звук, похожий на хлюпанье и чавканье. Из её центра выдвинулась фигура — та самая старушка, которую я встретила у стойки. Но теперь её лицо уже не было похоже на человеческое. Кожа обвисла, глаза были пустыми, как у рыбы, а рот растянулся в неестественной гримасе. Она выглядела, как пародия на человека, как существо, пытающееся повторить человеческую форму, но не знающее всех тонкостей.
— Не бойся, — произнесла она голосом, который теперь был полон хрипов и щелчков, словно её горло было наполнено каким-то шипящим веществом. — Я не хочу причинить тебе боль. Я просто изучаю... исследую. Люди... такие интересные.
Её рука, больше похожая на щупальце, выдвинулась вперёд и схватила мою дочь. Диана не успела даже вскрикнуть, когда её тело оказалось зажато в холодной, склизкой хватке. Глаза старушки — или того, что притворялось ей — не отрывались от меня, следили за каждым моим движением.
— Твоя дочь останется живой, — продолжила она с бездушным, механическим спокойствием. — Она будет моей. Ты можешь уйти. Уйти и забыть. Сделка... ты ведь понимаешь? Я не хочу убивать. Я хочу знать. Я хочу понять.
Я стояла перед этим чудовищем, разрываясь между выбором, который оно мне навязало. В голове хаотично проносились мысли, но в глубине души я уже знала — настоящего выбора нет.
— Откажешься — я сначала убью её, а потом и тебя, — хриплый голос существа звучал без эмоций, как будто это был просто факт. — Выбор только за тобой.
Образы обезображенного трупа Анны Ивановны всплывали перед глазами, и я понимала, что выхода нет. Если я соглашусь, она хотя бы останется жива... хотя бы так.
Всё вокруг становилось всё менее реальным. Выхода не было. И я сделала свой выбор, зная, что на самом деле его никогда и не было.
Первые недели после исчезновения Дианы я почти не выходила из дома. Страх поглотил меня, заперев в собственном теле. Я боялась даже встать с кровати. Каждый шорох, каждый звук напоминал мне о той ночи, о том, что я видела. Я не могла спать, не могла есть. Жила, будто в кошмаре, который не заканчивался.
Примерно через две недели, после случившегося, ко мне пришли люди в штатском. Они были холодны и официальны, но их взгляды говорили больше, чем слова. Они спрашивали, не была ли я в последнее время в библиотеке, не замечала ли чего-то странного. Сначала я хотела рассказать им правду, надеясь, что это поможет. Но когда я увидела, как один из них поправил кобуру с оружием, я поняла, зачем они здесь.
Эти люди не пришли расследовать дело. Они пришли устранять свидетелей. Я видела это в их глазах. В их холодной, отрешенной манере говорить. Военная база, которая была рядом с нашим селом, всегда казалась мне защитой. Но теперь я встретила её истинное лицо. Я знала, что если скажу хоть слово правды, меня просто сотрут с лица земли, как нежелательного свидетеля. И я солгала. Ради своей жизни и того, что от неё осталось.
Через пару недель, решив, что военные со всем разобрались, я решилась на шаг, который до сих пор казался мне невозможным. Я вернулась в библиотеку. Страх грыз меня изнутри, но я должна была проверить это место, убедиться, что кошмар действительно закончился. Но вместо облегчения я нашла там то, что вгоняло меня в ещё больший ужас.
Диана была там. Она бродила между полками, переставляя книги. Её движения были механическими, лишёнными всякого смысла. Глаза, когда-то полные жизни, теперь стали стеклянными, пустыми, как у куклы. Она двигалась, как заведённый механизм, выполняя бесконечные действия без малейшего признака воли. Её душа, её разум — всё это исчезло, оставив лишь оболочку, которая выполняла чужую волю. Видимо это, та тварь, и называла жизнью.
Но это было не самое страшное. В дальнем конце зала я увидела её, старушку, ту самую, которую когда-то встретила у стойки. Теперь она выглядела вполне нормально, отличить её от обычного человека было очень сложно. В уголках её губ играла едва заметная ухмылка, а из кармана её фартука торчал платок, покрытый чем-то чёрным — динственная деталь, которая выдавала в ней события того дня.
Несколько месяцев я продолжала следить за этим чудовищем, стараясь понять, как всё это могло случиться. Я сопоставляла карты, изучала информацию из интернета. В один момент, я нашла связь: несколько недель до той страшной ночи в нашем районе прошёл метеоритный дождь. Утечка радиации, о которой вскользь упоминали в новостях, по датам совпадала с этим событием. Военные, должно быть, поймали нечто инопланетное, но не смогли его сдержать. Утечка радиации была на окраине села, но с другой стороны от библиотеки. И лишь одна вещь соединяла это всё воедино — канализация. Теперь и у огромных луж в посёлке было своё объяснение.
А старушка, или то, чем она стала, постепенно превращалась в уважаемого члена нашего села. Она всегда была готова помочь жителям, всегда приветлива, но вот ко мне люди наоборот начали относиться с подозрением. Они шептались за моей спиной, избегали встреч со мной, словно я стала для них чужой. Но странности не ограничивались этим. Всё больше жителей нашего села начинали носить в кармане платки, а с полок магазина моментально исчезали все запасы салфеток. Это «нечто» распространяло свои щупальца медленно, но неотвратимо охватывая ими наше небольшое село.
Моя жизнь теперь не имеет смысла. Я должна попытаться остановить всё это. Это может быть самоубийственно, но я сделаю всё, чтобы отомстить.
Дописав последнее предложение, она поправила самодельный огнемёт, закрыла свой дневник и направилась к библиотеке. В её мире не осталось ни страха, ни надежды — только желание покончить с этим кошмаром любой ценой.
Текущий рейтинг: 30/100 (На основе 24 мнений)
