(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Та самая тетрадь
Времени осталось не так много. Если быть точнее – его не осталось вообще. Совсем скоро последняя страница будет перевёрнута – и я продырявлю себе глаза карандашами. Или вспорю живот и вытащу кишки. Или раздавлю лампочку и наемся её осколков. Вариантов много, а времени мало – но я что-нибудь придумаю. Нет, я не хочу этого – но я это сделаю. Предыдущие владельцы, люди до меня, тоже не хотели умирать – но умерли. Потому что так нужно. Цикл должен продолжаться. Она должна передаваться дальше, эти страницы должны быть прочитаны ещё кем-то, кроме меня. Иначе – в чём смысл? Ради чего вообще существует тетрадь? Да, блядь, та самая тетрадь.
Запрет №8. В течении семи дней, предшествующих Великому Очищению Плоти и Разума, запрещается употреблять в пищу что угодно, не являющееся побочным продуктом пищеварительной системы (кал, каловые массы, говно). Запрещается утолять жажду любыми напитками, не являющимися подобным продуктом мочевого пузыря (моча, ссака, ссанина), возможно употребление других продуктов выработки желёз (пот, слёзы), однако в количествах ограниченных. Запись следует трактовать однозначно, соблюдать поголовно и неукоснительно. Несоблюдение запрета карается по всей строгости Основного Закона.
Я вожу Лену в кино, театры, рестораны – не самые дорогие, но тем не менее. Кажется, ей всё нравится, и она даже готова сделать следующий шаг, например – изнасиловать меня. Это шутка (хохма, шутеечка, прикольчик). Она хочет секса, но я оттягиваю этот момент – к чему торопиться, мы всегда успеем быстро переспать и разбежаться, как в море корабли. Я хочу узнать её получше. Я что-то чувствую к ней, что заставляет моё сердце биться чаще, возможно – это и есть любовь, кто знает? Да и вообще – я испытываю по-настоящему сильные эмоции впервые за полгода с того момента, как его не стало. Лена очень красивая, у неё изящные длинные пальцы, которыми она играет на пианино и пишет заметки в старый, потёртый конспект. Точнее – тетрадь. Да, блядь, та самая тетрадь.
Запрет №16. В течении семи дней, предшествующих Великому Очищению Плоти и Разума, женщинам, замужним и помолвленным, запрещается делить ложе с мужем своим, нынешним или будущим. В период вышеописанный женщиной может овладеть лишь мужчина, являющейся её родственником биологическим (отец, папа, папусик, брат, братан, братишка, семпай), мужу же надлежит присутствовать на каждом соитии, смотреть и восторгаться, радоваться и ублажать спаривающихся. Запись следует трактовать однозначно, соблюдать поголовно и неукоснительно. Несоблюдение запрета карается по всей строгости Основного Закона.
Руки трясутся, во рту сухо, и в голове стучит барабанная дробь. Это ничего, это пройдёт. Нужно просто принять таблетки. Они были где-то в аптечке, в ванной. Здесь темно – кажется, лампочка перегорела, нужно будет поменять, но это потом, сейчас – таблетки. Роюсь в шкафчике на ощупь, таблетки должны быть в небольшом плотном пузырьке. Пузырёк нашёлся, но он – пустой. Их кто-то их съел? Кто-то рылся в шкафчике, пока я не видел? Или я уже их выпил? Ощущаю за спиной его присутствие. Да, он здесь. Я узнаю его громкий вдох и шёпот на выдохе. Он пришёл. Вернулся. Они все возвращаются, когда приходит твоё время. Странно, что его пришлось ждать так долго. В любом случае – я уже давно готов. С тех пор, как впервые открыл тетрадь. Да, блядь, та самая тетрадь.
Запрет №5. В течении семи дней, предшествующих Великому Очищению Плоти и Разума, запрещается смеяться (ржать, гоготать, зубоскалить), улыбаться (давить лыбу, плющить харю), рассказывать анекдоты (хохмы, шутеечки), показывать сценки (миниатюрки), веселиться самому и провоцировать на веселье других, за исключением тех случаев, когда веселье продиктовано исполнением обязанностей супружеских и иных (см. запреты №10, №16, №36). Запись следует трактовать однозначно, соблюдать поголовно и неукоснительно. Несоблюдение запрета карается по всей строгости Основного Закона.
Андрей никогда не говорил, где нашёл её. Точнее, он не рассказывал подробностей – мол, так вот и так, наткнулся в тёмной подворотне на какого-то бомжа, дал бедолаге немного денег на жратву, а тот ему – какую-то старую, рваную, воняющую дерьмом и мочой школьную тетрадку на сорок восемь листов. Андрей даже толком не понял, почему тетрадь не оказалась в ближайшей мусорке – он не только донёс её до дома, но и, потехи ради, начал её читать. А бомж тот, на минуточку, умер в тот же вечер. Захлебнулся в собственной блевотине. Наверное, держался до последнего перед тем, как отдать Андрею тетрадь. Да, блядь, та самая тетрадь.
Запрет №21. В течении семи дней, предшествующих Великому Очищению Плоти и Разума, запрещается ходить на двух ногах. Передвигаться следует на четвереньках, подобно зверям лесным, или ползком (по-пластунски), или сидя на жопе ровно, оставляя на земле след из крови и дерьма (какашек, говна, фекалий) как доказательство того, что вы идёте куда-то. Тому, кто не может не ходить на двух ногах, следует ноги ампутировать до колена во избежания соблазнов излишних. Запись следует трактовать однозначно, соблюдать поголовно и неукоснительно. Несоблюдение запрета карается по всей строгости Основного Закона.
Не знаю, почему мы это делаем. Наверное, потому что так нужно. Потому что это требуется сделать, здесь и сейчас, и никто, никто кроме нас, не осмелится поступить таким образом. Лене очень идёт козлиная шкура, и хвост, и рога. Она режет себе лицо острым ножом, кровь капает на её шикарную обнажённую грудь. Она смеётся, громко, отрывисто, смеётся и часто вдыхает, как будто в лёгких не хватает воздуха. Я приникаю губами к её окровавленным соскам. Она приставляет лезвие к моей груди, нет, нет, это я приставляю лезвие к своей груди, нож у меня, у меня в руке, и я должен действовать, я слышу, как громко стучит моё сердце, готовясь вырваться наружу, а нож ему в этом поможет. Надо резать? Здесь? Сейчас? А что об этом сказано, сказано в тетради? Да, блядь, та самая тетрадь.
Запрет №33. В течении семи дней, предшествующих Великому Очищению Плоти и Разума, запрещается носить любую одежду, не сшитую из кожи невинно убиенного животного. Таковыми считаются кошки, собаки, свиньи, коровы, лошади и овцы. Запрещается использовать в качестве одежды шкуру невинно убиенного козла, козлы – неприкосновенны (круты, священны, охуенны). Запись следует трактовать однозначно, соблюдать поголовно и неукоснительно. Несоблюдение запрета карается по всей строгости Основного Закона.
Андрей умер на моих руках. Буквально. Прошёл уже почти месяц с его смерти, а я до сих пор помню этот момент, как будто это произошло час назад: его тело, бьющееся в судорогах, безумные глаза на выкате, кровавую пену, обильно текущую изо рта – и вздохи. Громкие, хрипящие, пробирающие до глубины души вздохи человека, который пытается наполнить воздухом дырявые лёгкие, от которых совсем скоро останется не больше, чем от сдувшегося шарика. Когда-то я умел надувать шарики. И писать от руки. В тетрадь. Да, блядь, та самая тетрадь.
Запрет №24. В течении семи дней, предшествующих Великому Очищению Плоти и Разума, запрещается приносить в жертву кого-либо за исключением детей, не достигших полового созревания. Принесённого в жертву ребёнка запрещается оплакивать и должным образом хоронить его останки (потроха, шелуху, отребье). Останки следует законсервировать и тщательно спрятать до дальнейших указаний. Запись следует трактовать однозначно, соблюдать поголовно и неукоснительно. Несоблюдение запрета карается по всей строгости Основного Закона.
Записи. Они не дают мне покоя. В них нет смысла. Логики. Ничего, за что можно было бы зацепиться и понять, кто и зачем написал все эти запреты. Дурацкие. Нелепые. Жуткие. Мерзкие. Хаотичные. В них нет ничего, кроме хаоса, который они несут в реальный мир со страниц старого потрёпанного конспекта. Я читаю слипшиеся от его крови страницы снова и снова, в надежде найти ускользающую нить логики, которая здесь спрятана. Она должна, должна здесь быть – эта логика, особая логика – логика хаоса. Иначе всё это и правда не имеет никакого смысла, иначе – зачем это всё, зачем столько смертей, зачем я это пишу, и почему я пишу это в эту тетрадь. Да, блядь, та самая тетрадь.
Запрет №10. В течении семи дней, предшествующих Великому Очищению Плоти и Разума, запрещается убивать людей в одиночку (наедине, с глазу на глаз, анонимно). Убиение следует производить на публике, при скоплении людей большом. Свидетелям убийства надлежит смотреть и восторгаться, радоваться и ублажать убийцу. Останки жертвы следует раздать всем жалеющим как подарок (сувенир, безделушку, магнитик на холодильник). Запись следует трактовать однозначно, соблюдать поголовно и неукоснительно. Несоблюдение запрета карается по всей строгости Основного Закона.
Я помню, как одной трясущейся рукой Андрей наклоняет мою голову к своим синюшным губам, а другой тычет мне в живот залитой кровью тетрадкой. Оглушительно вдыхает, затем, на выдохе, шепчет «Сохрани…», снова вдох, шёпот: «Не…читай…», громкий вдох – самый громкий за всю его жизнь – и тишина. Всё, отмучился. Скорая приедет через пару минут, но им тут делать уже нечего – они даже тело не смогут забрать, этим занимаются другие службы. Я просижу в обнимку с мёртвым товарищем ещё минут двадцать. Буду чувствовать, как его тело становятся холодным и «деревянным», как вытекшая кровь густеет и превращается в противный и липкий кисель, покрывающий нас обоих с ног до головы. Я буду чувствовать всё это ещё многие дни и недели после того, как Андрея унесут – даже горячий, обжигающий кожу до волдырей, душ трижды в день не поможет избавиться от ощущения мёртвого тела рядом с собой. Как будто Андрей ушёл, но на прощание оставил на мне свою «метку». И тетрадь. Да, блядь, та самая тетрадь.
Запрет №29. В течении семи дней, предшествующих Великому Очищению Плоти и Разума, запрещается сношаться с любыми животными, за исключением козлов. Козлы – священны (круты, пиздаты, охуенны). После сношения козлу надлежит предложить отведать своё сердце, свежевырезанное из груди. Съеденное козлом сердце есть высшее достижение и цель всякого уважающего себя зоофила и приличного человека. Запись следует трактовать однозначно, соблюдать поголовно и неукоснительно. Несоблюдение запрета карается по всей строгости Основного Закона.
Спустя полгода после его смерти я наконец-то познакомился с девушкой. Её зовут Лена, ей 22 года, и она учится на ветеринара. У неё огненно-рыжие волосы, россыпь веснушек на лице и изумрудно-зелёные глаза. Мы часами гуляем по улицам ночного города, разговариваем о всякой ерунде, держимся за руки, целуемся, я глажу её волосы, мне хочется срезать их, вместо с её кожей, она приятно пахнет, и повесить на стенке, но я себя сдерживаю. Я что-то чувствую к ней, определённо что-то чувствую, возможно, это тетрадь. Да, блядь, та самая тетрадь.
Запрет №36. В течении семи дней, предшествующих Великому Очищению Плоти и Разума, запрещено контактировать с Отлучившимися от Веры. Любого чужака, отказавшегося следовать Основному Закону, следует изловить, избить, связать и распять на главной площади вашего города, села или любого другого населённого пункта. Распятое тело следует намазать мёдом, вареньем или другой сластью, опосля бросить в муравейник. Свидетели сего действия должны смотреть и восторгаться, радоваться и ублажать муравьёв. Останки чужака следует снова распять, залить бетоном и сделать из него памятник (статую, монумент, можно в виде Ленина). Запись следует трактовать однозначно, соблюдать поголовно и неукоснительно. Несоблюдение запрета карается по всей строгости Основного Закона.
Тридцать девять. Их ровно тридцать девять – записей в конспекте. Точнее – запретов. По одному на каждого прошлого владельца. Перед смертью каждый из них оставил на этих страницах свой след. Внёс свою лепту в творящийся здесь хаос. Я тщетно пытался найти здесь крупицу логики, логики хаоса, но, кажется, её здесь просто нет. Или, возможно, я просто не готов её принять? Возможно, если я сам стану частью этих страниц, мне откроется её истинное лицо? Но я уже и так столько всего написал в неё – свои мысли, чувства, воспоминания. Они перемешались с запретами, потеряли изначальный смысл и порядок. Когда я писал эту заметку про Лену? Полгода назад? Или вчера? Почему я ничего не помню? Почему мне так хочется взять осколок стекла и располосовать себя запястье? Возможно, записи в ней нужно делать кровью – своей или чужой. Записи в театради. Да, блядь, та самая тетрадь.
Запрет №3. В течении семи дней, предшествующих Великому Очищению Плоти и Разума, запрещается самовольно уходить из жизни (вешаться, резать вены, глотать таблетки, выходить в окно) или склонять к самовольному уходу из жизни других. В случаях, когда человеком уже предпринята процедура ухода из жизни, но он остался жив, человека этого следует изолировать от общества на время Великого Очищения. По завершению Великого Очищения, человека следует снова принудить к повторению процедуры ухода из жизни – даже если он выказывает несогласие. Запись следует трактовать однозначно, соблюдать поголовно и неукоснительно. Несоблюдение запрета карается по всей строгости Основного Закона.
Я чувствую за спиной хриплое дыхание Андрея. Он пришёл забрать меня. Трясущимися руками я вывожу свои кровавые рулады на последней странице конспекта. Моя личная, сороковая запись. Теперь можно уходить. Я ставлю точку и смотрю на Андрея. Он немного недоволен – я нарушил негласное правило – конспект должен перейти в новые руки. Он думает – я облажался. Ха-ха, а вот и нет. Звучит звонок в дверь. Это скорая, они приехали на мой вызов. Один из санитаров обязательно увидит её рядом со мной, возьмёт в руки, откроет и прочитает первые строчки. Цикл продолжится. Я не облажался. Я не подвёл тебя, моя тетрадь. Да, блядь, та самая тетрадь.
Запрет №1. В течении семи дней, предшествующих Великому Очищению Плоти и Разума, запрещается вести любые записи, учебные или архивные, за исключением томов, входящих в состав Основного Закона, в том числе данного тома №3 – «Запреты Основного Закона». Любые другие записи будут уничтожены, а их авторы преданы анафеме. Запись следует трактовать однозначно, соблюдать поголовно и неукоснительно. Несоблюдение запрета карается по всей строгости Основного Закона.
Я – Козёл. Козёл – это я. Я делаю глубокий надрез на сиськах Лены, запускаю руку внутрь её грудной клетки. Ломая на своём пути костяной остов, нащупываю бешено колотящееся сердце, одним мощным рывком отрываю его от кровеносных сосудов и вынимаю из груди под оглушительный крик Лены. Её тело содрогается в бешеных судорогах, в глазах смесь небывалого восторга вперемежку с незабываемой болью – перед смертью она ощутила самый яркий из когда-либо посетивших её оргазмов. Я смотрю на её прекрасное сердце, которое ещё слегка подрагивает в моей руке. Открываю рот и впиваюсь в сердечную плоть молодыми крепкими зубами. Тёплая кровь небольшим ручейком бежит по подбородку и капает на пол, образуя маленькую вязкую лужу. Я сажусь на корточки, макаю в лужу палец и открываю следующую страницу. Нужно сделать очередную запись. Запись в тетрадь. Да, блядь, та самая тетрадь.
Запрет №40. В течении семи дней, предшествующих Великому Очищению Плоти и Разума, отменить проведение Великого Очищения Плоти и Разума и запретить любое упоминание его в Основном Законе. Ввести понятие Крестового Похода на поселения Отлучившихся от Веры. Во время Крестового Похода на поселения Отлучившихся от Веры запрещается щадить женщин, стариков и детей. Запись следует трактовать однозначно, соблюдать поголовно и неукоснительно. Несоблюдение запрета карается по всей строгости Основного Закона.
Текущий рейтинг: 31/100 (На основе 31 мнений)
