Сколопендра

Эта история была написана участником Мракопедии Гаврилин Евгений. Пожалуйста, не забудьте указать источник при использовании.

Пятница, 9 мая 1980 года.

Дверь в кухню открылась, и в проёме двери появилась Зинаида. Она держала в руках бумажный кулёк с конфетами «Старт». Николай сидел на табурете и читал газету.

– Ты чай‑то пить будешь? – спросила Зинаида.

– Буду, – ответил Николай. – Наливай.

Зинаида положила кулёк с конфетами на кухонный стол и разлила заварку из фарфорового чайника по чашкам. Николай пододвинулся вместе с табуретом ближе к столу. Зинаида сняла с газовой плиты эмалированный чайник, разлила кипяток по чашкам и сама села на табурет. Николай отодвинул газету в сторону, продолжая держать её в левой руке, и потянулся за конфетами.

– Руки помой сначала, – строго сказала Зинаида.

– Да ладно, я ничего не трогал, – ответил Николай.

– Помой, я сказала, – настаивала Зинаида.

Николай с недовольным видом положил газету на стол и пошёл к умывальнику. Зинаида взяла газету в руки и посмотрела на первую страницу. Это была газета «Труд». Николай помыл руки и вернулся за стол.

– Сосед Миша конфетки принёс, – сказала Зинаида. – Я ему банку варенья давеча отдала. Прошлогоднего. У нас ещё много осталось. А у него ребятишки рады будут.

– Мишка – хороший парень, – сказал Николай. – Башковитый. В технике разбирается, вообще в любой. Мотоцикл собрал – я даже не успел увидеть как. Лёнька ему продал почти убитый. А Мишка – раз и починил.

– Ты туалет сегодня доделаешь? – перебила его Зинаида. – Надо покрасить, пока соседи не приехали. А то ребятишки вернутся скоро с деревни.

Соседи Николая и Зинаиды по коммуналке, молодая семейная пара Алексей и Ольга, уехали в начале мая в деревню к родственникам Алексея. Молодым было по 25 лет, они поженились около трёх лет назад и уже заимели двух сыновей, а комнату им уступила бабушка Алексея, которая решила пока вернуться на время в родную деревню и пожить там «на свежей природе», как она выражалась. Ключи от комнаты Алексей оставил соседке Зинаиде и просил изредка поливать комнатные цветы в его комнате.

– Доделаю, – ответил Николай. – Что ты привязалась. Там немножко осталось. И это самое, праздник сегодня, какой! Грех не отметить.

Николай хитро прищурился и шумно отхлебнул из чашки. Зинаида нахмурилась.

– Коль, ну, сколько можно? – возмущенно воскликнула Зинаида. – Ты же сказал, что завязал. Всё! Нету больше водки, кончилась вся. Каждый раз ты опять начинаешь. И всё по новой. Опять не просыхать будешь месяц. И Лёнька твой ещё подбивает тебя, сволочь такая. Я ему башку прошибу, достал уже, подлюга.

– Ладно, ладно, что ты разошлась?! – сказал Николай, пытаясь успокоить Зинаиду. – Угомонись. Понял я тебя. Всё, понял.

– Только попробуй! – сказала Зинаида, потрясая указательным пальцем. – Я тебя предупредила!

Николай с недовольным видом стал внимательно читать первую страницу газеты «Труд», на которой сообщалось, что Леонид Ильич Брежнев в теплой и товарищеской обстановке встретился с руководством Югославии. Потом он в такой же обстановке провёл дружескую встречу с Ким Ир Сеном, потом в не менее дружеской и даже братской и сердечной обстановке побеседовал с Эрихом Хонеккером, а потом и с Индирой Ганди. Перечисление дружеских встреч и описание похорон Тито не принесли морального удовлетворения Николаю, и он отложил газету в сторону. Чай он уже допил, значит, пора было и делом заняться. Он достал со шкафа в коридоре банку с краской и отправился красить туалет. Зинаида тем временем помыла посуду и пошла в сарай, чтобы навести порядок на полках с банками и всякими старыми вещами.

Она любила порядок во всём. Даже банки в сарае стояли на полках чисто вымытые и отсортированные по размеру. Зинаида каждое лето занималась закаткой огурцов, томатов, различных компотов и варенья. С осени до весны она постоянно снабжала своими соленьями сына Григория, который часто гостил у них.

Покраска оставшейся стены туалета заняла у Николая совсем немного времени. Он прополоскал кисть в ацетоне и отмыл её в раковине с мылом. В дверь кто‑то постучал. Николай положил кисть на раковину и пошёл к входной двери. Не успел Николай дойти до двери, как она открылась и в щель просунулась голова соседа.

– Здорово, Коль, – сказал сосед. – Ты что дома сидишь? День Победы, Коль.

– Здорово, Лёнь, – ответил Николай. – Зинка ругается. Я, ведь, в завязке сейчас. Обещал ей.

– Коль, не вопрос, – сказал Леонид. – Посидим мальца. Не пей. Чисто за компанию. Ну, вспомним молодость.

– Ладно, я поговорю с ней, – сказал Николай. – Подойду попозже.

Голова соседа исчезла. Николай задумчиво постоял, пытаясь придумать повод для похода к соседу. Повод не придумывался, потому что две недели назад они с Леонидом сильно напились и кричали песни до полуночи, мешаю всему дому спать. Николай вздохнул и обречённо пошёл к сараю.

Рядом с двухэтажным домом располагался ряд деревянных сараев, которые появились сразу после постройки в конце пятидесятых годов желтых кирпичных домиков, именуемых «народной стройкой». В сараях жители хранили уголь и разную утварь, а некоторые из жителей держали в них кроликов. Вокруг каждого дома были огороды и небольшие сады, без которых недавние выходцы из деревень, переехавшие в город, не представляли себе жизни. Николай и Зинаида тоже были выходцами из деревень. Познакомились они ещё до войны, когда Николай ездил в соседний район к родственникам. Потом изредка встречались, когда Николаю удавалось приезжать к Зинаиде на денёк. Почти в самом начале войны Николай получил серьёзное ранение, после чего был комиссован и отправлен назад. Некоторое время он лежал в городском госпитале, а потом остался работать на заводе. Зинаида жила в своём селе и писала ему письма. Вскоре они поженились и стали жить в городе, в заводском общежитии.

– Зин, ты только не ругайся, – сказал Николай, заглядывая в тёмное пространство сарая. – Мы с Лёнькой посидим. Пить я не буду, честное слово. Зуб даю.

– Коль, мне как тебе верить‑то? – ответила Зинаида, – В прошлый раз ты тоже клялся и божился.

– Зин, всё будет хорошо, – сказал Николай. – Если хочешь, пойдём, с нами посидишь.

– Иди, куда хочешь, – ответила Зинаида. – С вами, алкашами, я ещё не сидела. Я на дачу хотела съездить. Санька с четвертого дома сегодня тоже на дачу туда собирался. На машине. Сказал, что подвезёт меня.

– Вот, и хорошо, – сказал радостно Николай. – Погляди, что там и как. Назад когда поедешь? Вечером или завтра уже?

– Не знаю, – ответила Зинаида. – Как погода будет. Наверное, завтра назад.

– Ну, ладно, – сказал Николай. – Я пойду.

Николай сходил к себе домой и захватил для посиделок трёхлитровую банку солёных огурцов. Дверь в соседскую квартиру была не заперта. Леонид сидел на кухне за столом и слушал радио. Его праздничной одеждой на сегодня были вытянутая майка и трико. В центре стола стояла бутылка дешёвой водки «Коленвал», как её называли в народе. Натюрморт дополняли буханка чёрного хлеба, кусок варёной колбасы на тарелке и два стакана. Леонид был в квартире один. Соседка Леонида по коммуналке работала медсестрой в психушке. Как раз сегодня у неё была смена, поэтому никто не мешал хорошенько отметить день Победы.

– Для язвенников и трезвенников у нас есть компот, – сказал с улыбкой Леонид, обернувшись лицом к вошедшему Николаю. – Сейчас найдём.

– Давай компот, раз дожил до такого, – сказал Николай и сел за стол.

Леонид налил в стакан компот из банки и поставил перед Николаем. Себе он налил из бутылки немного водки, поднял стакан и предложил движением руки чокнуться.

– Давай за Победу! – сказал Леонид. – За нашу Победу!

– Давай, Лёнь, – ответил Николай и чокнулся с Леонидом своим стаканом с компотом.

Леонид закусил куском чёрного хлеба и налил себе в стакан ещё водки.

– Надо огурчики‑то открыть, – сказал Николай. – Что я сижу‑то.

– Один момент, – сказал Леонид, выдвинул ящик стола и достал оттуда открывалку.

Николай взял открывалку из его рук и быстро откупорил банку с огурцами. Леонид выудил один огурец из банки и откусил от него, покачивая головой.

– Хорошие огурчики, – сказал Леонид. – У Зинки твоей огурчики всегда получаются обалденные. У моей жинки покойной как‑то не получались они.

– Зинка – молодец, – сказал Николай. – Заготовки она делает, что надо. Помидорки, так вообще шикарные. Сын Гришка у нас, как приезжает, так завсегда с собой увозит. Дораньше капусту ещё квашеную делала. Хороша была. Сейчас что‑то перестала, тяжело уже стало.

Леониду было за 60. Уже пять лет он жил один. Его жена внезапно умерла от сердечного приступа, когда он был на работе. С тех пор он стал чаще пить, изредка сманивая на это дело своего соседа Николая или других знакомых мужиков с улицы.

– Тёща у меня ещё мочёные яблоки делала, когда жива была, – продолжил Николай. – Сама ведьма была ещё та. А вот яблоки редко у кого такие вкусные пробовал. А сейчас вообще мочёные яблоки почти перестали делать.

– Да, давно мочёных яблок не пробовал, – сказал Леонид и поднял стакан. – Ну, между первой и второй – перерывчик небольшой.

– Давай, – сказал Николай и чокнулся стаканом с компотом с Леонидом. – За всё хорошее.

– А у меня раньше Зинка самогон от меня прятала, – продолжил Николай. – Знаешь как?

– И как? – спросил Леонид.

– Вот, как раз в банки закатывала, как компот, – ответил Николай. – И красным делала, чтобы непонятно было. И по запаху не определишь, что внутри. А я определял, не открывая. Знаешь как?

– Ну, и как? – снова спросил Леонид.

– Покрутить банку надо, – ответил Николай. – Пузырики у самогона мелкие, а у воды большие. Солдатская смекалка, понимаешь.

Леонид засмеялся. На кухню внезапно вошла Зинаида. На ней была осенняя куртка, на голове был яркий цветастый платок. Мужики не услышали, как открылась входная дверь.

– О, Зин, привет, – сказал Леонид. – Ты к нам?

– Здравствуй, Лёня, – ответила Зинаида. – Нет, спасибо, я не за этим.

– Зин, у нас всё нормально, – сказал Николай. – Я тебе обещал. Ни капли.

– Я надеюсь, – ответила Зинаида. – Возьми ключи, я поехала. Суп в холодильнике. Вечером разогрей себе.

Зинаида положила на стол ключи от квартиры и ушла. Николай облегчённо вздохнул. Леонид заулыбался, вытирая мокрую после огурца руку о майку.

– Зинка – молодец! – сказал Леонид. – Держит тебя крепко.

– Молодец, – согласился Николай. – А тебя уже никто не держит.

– Меня – нет, – ответил Леонид и налил в стакан водки.

Николай налил себе в стакан компот из банки и пододвинул ближе тарелку с колбасой, чтобы её нарезать. В окно он видел, как Зинаида удалялась от дома.

– Может, оно и правильно, – сказал Николай, нарезая колбасу кружочками. – Только хочется прям иногда плюнуть на всё это. Прям послать к чёрту. Пусть будет, как будет.

– Ладно раскисать, – сказал Леонид. – Нормально всё будет. А может, по маленькой накатишь?

– А давай, – ответил Николай. – Но по маленькой.

Николай разом выпил компот и подставил пустой стакан Леониду, который налил туда водки.

– Зинка завтра вернётся, – сказал Николай. – Можно маленько и выпить.

– Вот, это правильно, – одобрительно сказал Леонид и поднял стакан. – За нас, мужиков!

– Давай, – сказал Николай.

Леонид закусил огурцом и снова разлил водку по стаканам. Затем он поставил стеклянную пепельницу на стол, достал из пачки папиросу и закурил. Николай закурил вслед за ним.

– Пока Сонька на смене, можно покурить, – сказал Леонид, стряхивая пепел в пепельницу. – Ругается, когда я на кухне курю. Говорит, пропахнёт всё.

– Ну, Зинка мне тоже дома не даёт курить, – сказал Николай.

Николай затянулся папиросой и повертел в руке кусок хлеба.

– Когда я со своей познакомился, она гуляла с другим парнем, – сказал Леонид, заметно повеселев. – Я её отбил. Не, парня пальцем не тронул, просто ухаживал за ней. Красиво ухаживал. Вообще красиво всё было. Когда поженились, вообще радовался, как ребёнок. Детей, правда, так и не было. А в войну ждала она. Письма писала. Красиво писала.

– Моя тоже писала, – сказал Николай. – Мать ещё, конечно, писала. И сестрёнка тоже писала. Она маленькая тогда была.

Леонид первым поднял стакан вверх. Николай поднял стакан следом.

– Здравы будем, бояре, – сказал Леонид, чокнулся стаканом и выпил.

Николай тоже выпил и закусил бутербродом с колбасой. Водка в бутылке заканчивалась.

– Вот, она родимая! – радостно воскликнул Леонид и достал из‑под стола вторую бутылку водки. – Оп!

– Волшебник! Фокусник! – воскликнул Николай. – Тебе в цирке надо выступать.

– Поздно в цирке выступать, – сказал Леонид. – Клоуны все здесь.

Леонид разлил водку по стаканам и достал из банки огурец. Николай поднял стакан и приготовился произнести тост.

– За тебя, Лёня, – сказал Николай. – Не с кем поговорить по душам. Посидеть. С тобой вот одним можно.

– Давай, Коль, – сказал Леонид, поднимая стакан.

– Понимаешь, Лёнь, – сказал Николай, выпив залпом половину стакана. – Дома вроде всё хорошо, но Зинка иногда так достаёт. Нормальная она баба, но бывает как сколопендра ядовитая. Как тёща вылитая стала.

– Это бывает, – согласился Леонид.

Застолье продолжалось. Вторая бутылка довольно быстро закончилась, и Леонид достал спрятанную за кухонным шкафом чекушку с водкой, которая немедленно пошла в дело. Чекушка была почти допита, когда в кухню вошла Зинаида.

– Оба‑на, – воскликнул Леонид. – Зина! Ты как‑то быстро.

– Машина сломалась, – сказала Зинаида. – Я так и знала. Сволочь. Обещал, что не будешь пить.

Николай молчал, не зная, что сказать. Зинаида быстро развернулась и ушла. Леонид достал из пачки папиросу.

– Да‑а, дела, – многозначительно сказал Леонид, раскуривая папиросу. – Ну, если что, у меня заночуешь. Лютовать сейчас будет.

– Вот, надо же было ей назад вернуться, – сказал Николай. – Хрен знает, что я ей теперь скажу.

– Ладно, в первый раз, что ли, – пошутил Леонид. – Скажи, что Лёня попутал, аки бес.

– Пойду я, Лёнь, – сказал Николай.

– Давай, – ответил Леонид.

Николай встал из‑за стола и пошёл к выходу, слегка пошатываясь. Дверь в его квартиру была не заперта. Зинаида сидела на кухне за столом и плакала. Она сняла с головы платок и вытирала им слёзы, когда в кухню вошёл Николай.

– Коль, не надо, не говори ничего, – сказала Зинаида со слезами на глазах. – Спи, иди.

– Зин, прости, честное слово, – сказал растерянно Николай, придерживаясь за дверной косяк.

– Замолчи! – громко сказала Зинаида. – Я уже больше не могу, всю душу мне вымотал. Ты уже сколько раз обещал! Клялся. Всё равно каждый раз одно и то же.

– Зин, хватит уже, не начинай, – повысил голос Николай. – Посидели с другом на праздник. Трагедия какая!

– У тебя постоянно друзья и посиделки, – громко сказала Зинаида, почти срываясь на крик. – Тебе водка всё заменила.

Зинаида встала и толкнула рукой в грудь Николая. Он слегка пошатнулся и с опозданием отмахнулся рукой.

– Я к Гришке уеду, – сказала Зинаида. – Оставайся один. С вином своим оставайся.

– Зина! – громко сказал Николай, пытаясь схватить её за руки. – Угомонись.

Зинаида вырвала свои руки и ударила Николая кулаком в грудь. Николай пошатнулся и сильно оттолкнул Зинаиду от себя. Она упала назад, в дверной проём, оступившись о порог комнаты. Николай шагнул ей навстречу и увидел, что она лежала на полу без движения. Рядом с головой на полу появилась кровь. Николай нагнулся над Зинаидой, пытаясь сохранить равновесие, и покачал правой рукой голову Зинаиды. Она не приходила в сознание. Правая сторона головы была в крови. Николай встал на колени перед Зинаидой и стал её поднимать за плечи.

– Зина, – сказал Николай. – Зина, очнись.

Он пощупал пульс на шее Зинаиды. Она была мертва. Николай опустил её тело на пол и встал. Только сейчас он обратил внимание на тумбочку, об угол которой ударилась головой Зинаида.

– Вот, чёрт, – тихо произнёс Николай.

Он вышел из комнаты на кухню, направился к умывальнику и вымыл руки. Вытирая руки о полотенце, Николай бешено пытался сообразить, что ему теперь стоит предпринять. Он вернулся в комнату, подвинул тело Зинаиды так, чтобы ноги не торчали за порог, и запер дверь на ключ. Николай осмотрел свои руки и одежду. Крови нигде не было. Он вышел из квартиры, запер её на ключ и вернулся в квартиру Леонида.

– Ну, что? – спросил Леонид, увидев Николая. – Получил своё?

– Да, ругается, – ответил Николай. – Она всегда ругается. Потом отойдёт.

– У нас немножко осталось, – сказал Леонид и разлил водку по стаканам.

– Давай по маленькой, – сказал Николай, усаживаясь за стол. – Зинка сказала, что на автобусе уедет на дачу.

– Ну, и ладно, – сказал Леонид. – Отдыхай. Куда она денется?

Николай выпил водки и закурил папиросу. Его пальцы предательски тряслись, но Лёнька этого не замечал, потому что был изрядно пьян. Николай молча курил и пытался привести мысли в порядок.

– Пойду я, Лёнь, – сказал Николай. – Спасибо тебе.

– Не за что, Коль, – сказал Леонид. – Ступай.

Николай вышел из соседской квартиры и направился на улицу. Он прошёл мимо нескольких домов и сел на лавочку около детской площадки. Наступал вечер. По улице люди то тут, то там возвращались домой после праздничных гуляний. Николай сидел на старой деревянной лавочке и курил. Неприятное чувство страха и опьянение мешали сконцентрироваться и продумать дальнейшие действия.

В домах зажигались огни. К вечеру стало прохладно. Николай сидел на лавочке до наступления темноты. В горле стоял комок. Несколько раз он принимался тихо плакать, вытирая слёзы рукавом. Наконец он потушил очередную папиросу и пошёл домой. Около дома Николай не стал заворачивать сразу к подъезду, а обошёл дом с правой стороны. В его квартире, как и в квартире Леонида, не было света. Николай развернулся и пошёл к подъезду.

Он открыл свою квартиру ключом и осторожно вошёл внутрь. В квартире было тихо и темно. Он включил свет и прошёл на кухню. На столе по‑прежнему лежал бумажный кулёк с конфетами и платок Зинаиды. Николай открыл дверь в комнату ключом и вошёл внутрь. Он не стал включать свет в комнате. Из распахнутой двери свет попадал в комнату из кухни. Зинаида лежала в той же позе, в какой он оставил её на полу. Николай достал из шкафа старое покрывало и расстелил его на полу рядом с телом жены. Он опустился на колени и погладил её рукой по голове. Затем Николай встал, склонился над телом и переложил его на покрывало. Завернув тело жены в ткань, он сделал на концах узлы, чтобы покрывало не развернулось. Николай взял на руки тело и пошёл к выходу. Перед входной дверью он замер и прислушался. На площадке никого не было. Он тихо открыл дверь и вышел, закрыв дверь за собой. Около дома было безлюдно, поэтому Николай быстро и беспрепятственно донёс тело до своего сарая. Он вошёл в темноту сарая, положил тело на пол и закрыл за собой дверь. Где‑то на полке был электрический фонарик. Николай нащупал фонарик и включил его. Он осветил деревянный пол сарая. В задней части помещения был прямоугольный люк в погреб. Николай потянул за широкое железное кольцо и открыл крышку погреба. Из погреба пахнуло холодным сырым воздухом. Он спустился на несколько ступеней вниз и потянул к себе завёрнутое тело. Спускаясь всё ниже, Николай осторожно тянул тело на себя. Спустившись до самого пола погреба, он осветил пространство вокруг себя. Погреб был маленьким и невысоким. На стеллаже стояли банки с огурцами и помидорами, в большом деревянном ящике были остатки прошлогодней картошки. Николай перенёс тело в угол и оставил его там. «Прости, Зиночка», – прошептал он.

Поднявшись из погреба, он закрыл крышку погреба, выключил фонарик и положил его на полку. Осторожно приоткрыв дверь, Николай выглянул из сарая. Около подъезда никого не было. Только на втором этаже в одной из квартир горел свет. На улице было тихо. Где‑то далеко лаяла собака. Одинокий фонарь освещал часть улицы. Он закрыл сарай и пошёл домой.

Дома Николай взял тряпку и отмыл кровь с пола в комнате. Тряпку он прополоскал в раковине и положил в мусорное ведро. Отмыв руки, Николай увалился спать на кровати прямо в одежде, скинув ботинки на пол.

Суббота, 10 мая 1980 года.

Николай проснулся и сел на край кровати. Похмелье мешало сосредоточиться. Он вспомнил всё, что произошло вчера. На часах было десять утра. Николай осмотрелся и заметил следы крови на углу тумбочки. Он встал и пошёл на кухню, достал тряпку из мусорного ведра и вытер край тумбочки. Тряпку он снова прополоснул в раковине и бросил в мусорное ведро.

Николай посмотрел в окно. Уличный термометр показывал плюс 12 градусов. За окном проехала грузовая машина с надписью «Мебель», цепляясь за кусты малины вдоль дороги. «Видимо, кто‑то переезжает», – подумал Николай. Только теперь он стал лихорадочно придумывать варианты того, как ему следует скрыть вчерашнее преступление. Представлялась тюрьма и расстрел, хотя он точно не знал, что же ему грозит за содеянное. Соседи рано или поздно начнут спрашивать, где Зинаида. А через неделю вернутся из деревни соседи по коммуналке. Они сразу что‑то заподозрят.

Николай достал из холодильника кастрюлю с супом, поставил на плиту и включил газ. За окном шумели дети, которые бегали друг за другом и весело кричали. Николай взял со стола платок Зинаиды и убрал его в платяной шкаф в комнате. Он вспомнил, что Зинаида всегда любила яркие платки и часто покупала новые. Когда они только познакомились, он привёз ей в подарок красивый платок. На чёрном фоне платка были разбросаны большие красные цветы, чем‑то похожие на маки. Она до сих пор хранила его.

Суп в кастрюле закипел. Николай взял половник, выключил газ и налил в тарелку суп из кастрюли. От супа исходил вкусный запах. От супа, который вчера сварила Зинаида.

После еды Николай оставил в раковине грязную тарелку и принялся искать деньги. Зинаида давно прятала от него деньги, потому что он в последние годы частенько пропивал часть зарплаты, а потом и часть пенсии. Методично пересмотрев все ящики, шкафы и полки, перевернув матрацы, Николай так и нашёл никаких денег, кроме одного юбилейного рубля с Лениным, который лежал в хрустальной салатнице в серванте. В куртке оставалась заначка, о которой не знала Зинаида: десять рублей одной бумажкой и горсть мелочи.

Николай достал с полатей брезентовый рюкзак, положил в него старую простыню, осеннюю куртку, нож, спички, моток верёвки и немного продуктов. Ключи от дачи он обнаружил на подоконнике. Их оставила там Зинаида. План дальнейших действий он уже продумал. Оставалось только сделать всё максимально быстро и без лишних свидетелей.

До автостанции Николай добрался на городском автобусе. Многие дачники так же, как он, направлялись к своим участкам на выходные. Расписание автобусов до садового товарищества всегда хранилось у Николая в куртке, хотя он помнил его и так. В автобусе было много людей, рюкзаков и сумок с рассадой. Бабки оживлённо обсуждали погоду, предстоящую олимпиаду, рассаду и прошлогодний урожай. Дорога заняла более часа, автобус неторопливо выплёвывал дачников на каждой остановке, медленно освобождая салон. Николай почти всю дорогу смотрел в окно. Он вспоминал сына. И он не знал, как сказать сыну, что его матери больше нет. Не знал, как сможет ему всё объяснить.

На соседних дачах было оживлённо. Проходя мимо соседних домиков, Николай поздоровался с соседями, копающими грядки. На своём участке он заметил, что кто‑то стащил несколько досок, лежащих около домика, и отодвинул в сторону железную бочку для сбора воды с крыши. Но теперь всё это стало неважно. Николай закрыл за собой входную дверь и остался в домике до вечера. Перекусив хлебом и копченой колбасой, он прилёг вздремнуть. Накатила непонятная усталость и слабость. Будильник он предварительно поставил на восемь вечера, чтобы не проспать до утра.

Будильник разбудил Николая. За окном был виден соседний участок, на котором соседка скидывала в кучу ветки. Николай снял с вешалки красный плащ Зинаиды и попытался примерить на себя. Руки в рукава просунуть было невозможно. «Придётся сверху накинуть», – прошептал Николай. Он накинул на себя плащ, накрыл голову капюшоном и вышел из домика. Быстрым шагом он дошёл до туалета в другом конце дачного участка. Николай был уверен, что в сумерках соседка заметит красный плащ Зинаиды, но не поймёт, что в плаще был Николай. В двери туалета было прорезано маленькое окошко в форме сердечка, через которое был виден соседский участок. Соседка сгребла все ветки и ушла в дом. Николай вышел из туалета и трусцой добежал до своего домика. Он включил электрический чайник в сеть, насыпал растворимый кофе в чашку и нарезал хлеб и колбасу. Ужин прошёл в тишине при свете настольной лампы. После ужина Николай нашёл в кладовке сапёрную лопатку, положил её около выхода и лёг спать, поставив будильник на шесть утра.

Воскресенье, 11 мая 1980 года.

В шесть утра Николай проснулся, быстро собрался, взял с собой сапёрную лопатку, запер дверь домика на ключ и пошагал к трассе. Предстояло добраться до Дальнеконстантиновского района. Он помнил, как двоюродный брат показывал ему на поле старое мордовское кладбище. Несколько столетий назад мордва хоронила покойников в довольно неглубоких могилах. Сейчас на поверхности поля не было видно никаких могил или насыпей. Часть могил была задета распашкой, и кости просто валялись по полю. Иногда на пашне люди из деревни находила в тех местах старинные женские украшения из бронзы. Они напоминали трубочки, утиные лапки и птичек. Двоюродный брат рассказывал, что туда несколько раз приезжали археологи и проводили там свои раскопки.

Николай вышел на трассу и стал голосовать. Довольно скоро остановился грузовик, который перевозил бобины с электрическим кабелем. Николай поднялся на ступеньку и открыл дверь кабины.

– Тебе куда, батя? – спросил весёлый молодой водитель.

– Мне до Бакшарова, – ответил Николай.

– Залезай, – сказал водитель. – Мне дальше. Подвезу.

Николай залез в кабину, поздоровался за руку с водителем и хлопнул дверцей. Машина поехала вперёд, медленно набирая скорость.

– Саша, – представился водитель.

– Андрей, – ответил Николай. – Андрей Михайлович.

– Ну, будем знакомы, Андрей Михайлович, – сказал Саша. – В деревню едете?

– Да, к родственникам, – ответил Николай. – Давно у них не был. Брат писал, что ждут в гости. Гостинцы везу внучатым племянницам. В школу уже давно ходят. Красавицы растут.

– Это хорошо, – сказал Саша, улыбнувшись. – У меня самого дочка в школу скоро пойдёт. Сама уже читает с шести лет. Смышлёная.

– У меня сын, когда маленький был, тоже рано научился читать, – сказал Николай с едва заметной улыбкой. – Ещё до школы, бывало, газету читал, хоть и не понимал там ничего.

– Вот, и у меня тоже девчонка газеты читает, – смеялся Саша. – Мать ей детские книжки всё читает. Ей нравится, но газеты она всё равно пытается читать, потому что так взрослые делают.

Дорога до Бакшарова заняла не более получаса. Водитель постоянно поворачивался к Николаю и улыбался, когда что‑то рассказывал о своей семье, добродушно смеялся и постоянно жестикулировал правой рукой, отпуская руль. Николай нервничал, но пытался быть разговорчивым.

На повороте с трассы на Бакшарово Саша остановил машину. Николай попрощался с ним и пошёл по дороге в сторону деревни. Пройдя около полукилометра от трассы, он свернул с асфальтовой дороги на грунтовку, уходящую к реке. Невдалеке был виден обрывистый берег и прибрежные кусты. Именно на лугу около обрывистого берега и было старое мордовское кладбище. Николай дошёл до обрыва и спустился вниз по узкой тропе. Вдоль уреза воды шла пологая песчаная отмель. Он стал внимательно осматривать вертикальную стенку обрыва, медленно продвигаясь вдоль реки. Вскоре он заметил кости, торчащие из земли и валяющиеся внизу на песке. Николай приметил это место по кустам и вернулся наверх по тропинке. Он нашёл нужные кусты, скинул рядом рюкзак и достал из него саперную лопатку. Осмотревшись по сторонам, Николай принялся вонзать в землю лопатку, чтобы освободить место раскопа от дернины и добраться до чистой земли.

На кустах щебетали птицы. Вдали была видна деревня и пустынная дорога. Вскоре в земле стали попадаться первые кости. Николай стал окапывать вокруг, отбрасывая кости в сторону. Из земли показался череп. Николай осторожно извлек его из земли и стал искать остальные кости. Казалось, что раскопки длились вечность, сердце бешено стучало. Вскоре кости в земле перестали попадаться. Николай вынул из рюкзака старую простыню и сложил в неё все кости. Яму он аккуратно закопал и положил куски дёрна на место, стараясь сделать место раскопа незаметным.

Николай завязал узлы простыни так, чтобы содержимое не могло рассыпаться внутри рюкзака, и взял получившийся свёрток обеими руками. Внезапно ему показалось, что в свёртке что‑то зашевелилось. Николай резко бросил свёрток на землю. Свёрток лежал неподвижно. Николай развязал узлы и раскрыл простыню. Кости рассыпались по ней. Из черепа высыпалось немного земли, а из глазницы выползла крупная многоножка. Она быстро перебежала простыню и скрылась в траве. Николай снова завязал содержимое в свёрток и спрятал его в рюкзаке.

На обратном пути к трассе Николай так и не встретил никого из людей, что немного порадовало его. Он пришёл на автобусную остановку и сел на лавочке в теньке. Автобус по расписанию должен был подъехать через тридцать минут. За время ожидания к остановке подошли ещё две пожилые женщины с сумками. Вместе с ними был маленький мальчик, которому было скучно слушать разговоры бабулек, и он увлеченно хлестал палкой крапиву рядом с остановкой. Женщины оживлённо спорили о каких‑то семейных делах, но Николай не обращал на них внимания. Он прикрыл глаза и молча сидел на лавочке, погрузившись в собственные размышления.

Николай вспомнил, как их сын Гришка в первом классе принёс двойку по русскому языку. Дома Гришка расплакался, когда пришло время показывать дневник. Зинаида решила с ним строго побеседовать и отругать, а Николай её отговаривал. Мол, всякое случается, не стоит из мухи делать слона. Зинаида всё‑таки согласилась с ним. Гришку она ругать не стала. А Гришка учился потом хорошо и школу закончил без троек.

Обратная дорога до садового товарищества была быстрой. В салоне автобуса было мало людей. Николай успел даже немного вздремнуть, чуть не пропустив свою остановку.

Пройдя от остановки до своего домика, он успел поздороваться с несколькими дачниками, которых видел здесь в прошлые годы. Николай открыл дверь домика ключом и вошёл внутрь. Он посмотрел в окно в сторону соседнего участка. Соседка мирно возилась на грядке.

Николай разогрел чайник, налил чай в кружку, достал колбасу и хлеб. После короткого обеда он спрятал свёрток с костями в кладовке и вышел из домика. Заперев дверь домика на ключ, Николай зашагал к автобусной остановке. По дороге к остановке он помахал рукой соседке, которая заметила его со своего участка. Автобус не пришлось долго ждать. По пути в город Николай снова вздремнул, сидя на сиденье около окна.

Подойдя к своему дому, Николай остановился около сараев и внимательно осмотрелся. Около соседнего дома играли дети. Возле его дома людей не было. Николай прошёл в подъезд. Он нервничал, ожидая неприятностей. Ему казалось, что милиционеры поджидают его за каждым углом.

Милиционеров не оказалось ни в подъезде, ни в квартире. Николай снял куртку и рюкзак и прошёл в комнату. Он снял обувь и лёг на кровать. Сердце стучало, в висках пульсировала кровь. Николай лежал, закрыв глаза, пытаясь успокоиться. Вскоре он уснул.

Понедельник, 12 мая 1980 года.

Николай проснулся и посмотрел на часы. На часах была половина девятого. Он встал, обулся и пошёл умываться. Николай посмотрел в зеркало. Он не брился уже несколько дней. Бриться ему не хотелось и сейчас. Он почему‑то впервые стал бояться бриться опасной бритвой, которой брился всю свою жизнь. Брился с тех пор, как появилась растительность на лице. Николай вытер лицо полотенцем и снова посмотрел в зеркало. Из зеркала на него смотрел уставший и злой человек, очень похожий на него. Волосы были взлохмачены, под глазами были тёмные круги. Былая веселость исчезла, словно её и не было. Николаю на миг показалось, что он всегда был таким: одиноким, злым, уставшим и обречённым.

Николай позавтракал остатками хлеба и колбасы, взял ключи от соседского сарая и пошёл на улицу.

Сарай Алексея, соседа по коммуналке, был рядом с сараем Николая. Их разделяла общая стена. Соседи редко пользовались сараем, и погреба в нём не было. Николай открыл ключом соседский сарай, закрыл за собой дверь и запер её изнутри на засов. В двери было небольшое окошко с матовым стеклом, как и на многих других сараях в общем ряду. Николай достал с полки гвоздодёр и стал аккуратно вынимать гвозди с нескольких досок на стенке, которая граничила с его сараем. Через пять минут доски одна за другой были отделены от стены. Образовалась щель шириной чуть менее метра. Николай прошёл в свой сарай, достал с полки стопку газет и постелил их на пол, укрыв практически всю поверхность пола. Затем он вернул в сарай соседа и принялся вынимать гвозди из половиц в задней части сарая. Николай поднял несколько досок с пола и положил в другом углу сарая. Под половицами обнажилась земля. Он достал с полки лопату и принялся копать, перебрасывая землю в свой сарай.

После часа работы Николай решил передохнуть и сел на деревянный пол рядом со свежевырытой ямой. В другом сарае за это время образовалась большая куча земли. Николай услышал голоса соседей по дому, которые вышли из подъезда и направлялись куда‑то вместе с детьми. Он притих и старался не шуметь лопатой, пока они не отошли подальше. Николай прошёл через проём в стене в свой сарай, открыл крышку люка и стал скидывать землю в погреб. Скидывать землю вниз получалось значительно быстрее, чем копать яму. Вскоре куча подошла к концу. Николай отложил лопату в сторону и посмотрел на зеркало, висящее в углу сарая. Вид у него был сильно уставший. Затем он перелез через проём в стене в соседский сарай, открыл дверь и пошёл домой, предварительно заперев за собой дверь на ключ.

Дома Николай налил себе воды и стал жадно пить. Выпив две кружки воды, он сел на табурет передохнуть. Он уже несколько дней не включал ни радио, ни телевизор, стараясь не шуметь в квартире после смерти своей жены. Немного передохнув, Николай встал и снова пошёл в сарай, чтобы продолжить своё дело.

Новая куча земли давалась уже тяжелее. Николай устал, в висках стучала кровь, но он продолжал копать, смахивая пот со лба грязной рукой. Отложив лопату в сторону, он взял гвоздодёр и снял ещё несколько половиц.

Вторая куча земли была готова, и Николай сел передохнуть. Он тяжело дышал, пот стекал по лицу, попадая изредка в глаза. Николай пытался смахнуть пот тыльной стороной ладони и увидел в яме какое‑то шевеление. Будто жёлтая искра мелькнула от одного края ямы до другого. Николай нагнулся вперёд, нависнув над ямой, но ничего больше не увидел. Он взял лопату, перелез в свой сарай и снова стал сбрасывать землю в погреб.

После пятой кучи земли Николай стал сбиваться со счёта и решил больше не вести счёт кучам. К вечеру он сильно устал. Спина жутко болела, руки и ноги еле двигались. На улице начался небольшой дождь. Он закрыл сарай, пришёл домой, умылся и лёг спать без ужина.

Вторник, 13 мая 1980 года.

Утром Николай решил сходить за продуктами. В хлебном магазине он столкнулся с соседкой со второго этажа, сухо поздоровался и поспешил с купленным хлебом на выход. В гастрономе он купил бутылку кефира и кусок ливерной колбасы. Продавщица гастронома широко ему улыбалась и интересовалась его здоровьем. В ответ Николай покивал головой, пробубнил что‑то невнятное и поспешил домой.

Дома Николай плотно позавтракал. Всё тело ломило после вчерашней работы землекопом, поясница особенно сильно давала о себе знать, но работу он решил продолжить. После завтрака Николай ушёл в соседский сарай и снова принялся копать. После первой кучи, которая росла значительно медленнее, чем вчера, Николай прошёл в свой сарай, открыл погреб и принялся скидывать землю вниз. Работать было тяжело. После нескольких взмахов он выпрямился, чтобы передохнуть и посмотрел в старое зеркало, висящее в углу сарая. Николай был грязный и взъерошенный. Ему показалось, что на лицо он постарел и осунулся. Глаза потускнели, а морщины стали глубокими. Николай перелез в соседний сарай и снова принялся за работу.

На улице начался затяжной дождь, который не кончался до самого вечера. За весь день Николай перебросил больше десятка куч земли. К вечеру он устал и сел на землю прямо в яме. Николай поводил рукой по краю ямы и сжал комья земли в кулаке. От резкой боли в левой ладони он вскочил и раскрыл кулак. Какое‑то маленькое извивающееся существо жёлтого цвета упало вместе с комками земли в яму. Существо моментально ушло вглубь земли. Николай посмотрел на ладонь и увидел две кровавые точки от укуса по центру ладони. Боль в области укуса не проходила. Он открыл сарай, запер дверь на ключ и поспешил домой.

Дома Николай быстро вбежал в умывальник и опустил руку под струю холодной воды. Боль стала стихать, и он отмыл руки с мылом. Место от укуса покраснело и опухло. Он нашёл в шкафу бинт и кое‑как перевязал себе ладонь. Николай решил немного отдохнуть и пообедать. Кто‑то постучал в дверь. Николай пошёл к выходу и посмотрел в глазок. На площадке стоял сосед Лёня. Николай открыл дверь и пустил внутрь Леонида.

– Здорово, Колян, – бодро сказал Леонид. – Что дома сидим? Погода нелётная?

– Здорово, Лёнь, – ответил Николай. – Да, что‑то неважно себя чувствую.

– Так вылечим, – сказал Леонид. – У меня лекарство дома есть.

– Не, сегодня не могу, – сказал Николай, качая отрицательно головой. – Зинаида вставит по первое число.

– Ну, смотри, как знаешь, – сказал Леонид и направился к выходу. – Не болей.

Николай закрыл за Леонидом дверь на ключ и пошёл в комнату. Он скинул обувь и лёг на кровать. Всё тело ломило от усталости. Ноющая боль в руке не прекращалась. Николай заметил, что на коже выше повязки появились небольшие красные пятна. Казалось, что они становятся горячими. «Вот, чёрт, не хватало ещё заразы», – тихо сказал Николай. Он откинул голову назад и закрыл глаза.

Николай открыл глаза. В комнате было темно. За окном шёл дождь. Он встал с кровати, включил в комнате свет и посмотрел на часы. Николай проспал до середины ночи. Рука сильно болела. Красные пятна увеличились и доходили теперь до локтя. Чувствовался лёгкий жар в руке. Николай достал из шкафа бинты и забинтовал себе руку от локтя до кисти. Он заметил, что на тыльной стороне правой кисти тоже появилось небольшое красное пятно. Бинтовать правую кисть он не стал. Николай пошёл в туалет и задержался на мгновение около зеркала над умывальником. На левой щеке он заметил такое же красное пятно.

Николай вернулся в комнату, разделся и снова лёг спать.

Среда, 14 мая 1980 года.

Николай проснулся около семи утра. Рука по‑прежнему болела, красные пятна выглядывали из‑под повязки. Николай взял рюкзак, положил в него большую стопку газет, спички, две старые простыни и куртку соседа Алексея. Он достал из мусорного ведра тряпку и завернул её в газету. Свёрток он намеривался выбросить где‑нибудь по пути на остановку. За окном было пасмурно. Дождь к утру закончился, но на улице заметно похолодало. Термометр за окном показывал плюс 4 градуса. Николай надел куртку, резиновые сапоги и направился к выходу.

Дорога до дачи была спокойной. В автобусе было много пустых мест, пассажиры молчали. Пройдя до своего дачного домика, Николай не встретил никого из знакомых. Вчерашний дождь распугал дачников, а похолодание не располагало к отдыху на свежем воздухе. Николай подошёл к двери домика и огляделся. На соседних участках никого не было видно. Он открыл ключом дверь и вошёл.

Достав из рюкзака стопку газет, Николай принялся их мять и разбрасывать на пол возле дивана и обеденного стола. Двумя простынями он застелил диван и достал из кладовки свёрток с костями. Кости он разложил по дивану, стараясь воссоздать скелет. Многих из костей явно не хватало, но эту оплошность он посчитал незначительной.

Николай достал из кладовки пять бутылок керосина, которые он когда‑то припас для долгих летних вечеров, когда электричество к садовому товариществу еще не подвели. Но в последние годы керосин был уже не нужен. Николай откупорил бутылки и разлил содержимое по дивану и на полу вокруг стола. Около стола он поставил оцинкованное ведро, а на угол стола положил доску так, чтобы оба конца доски торчали в стороны. На один край доски Николай поставил последнюю бутылку с керосином, из которой он предварительно вынул пробку, а на другой край доски он поставил старый чайник, наполовину заполненный водой. Чайник подтекал снизу, поэтому им давно уже никто не пользовался. Капли воды одна за другой падали в ведро. Николай рассчитывал, что из чайника минут через 10‑20 воды убежит столько, что бутылка с керосином на другом конце доски перевесит и упадёт на пол. А к тому времени он уже будет далеко от дачи.

Николай взял с полки несколько свечей, расставил их по полу вокруг стола и зажёг их. Затем он надел на себя соседскую куртку, положил свою куртку в рюкзак, вышел из домика и быстро запер дверь на ключ.

По дороге к автобусной остановке он несколько раз оборачивался, нервно выглядывая крышу своего домика. На выходе из ворот садового товарищества он почувствовал, как что‑то маленькое и колючее зашевелилось у него на спине под одеждой. Он попытался достать до этого места рукой, но шевеление прекратилось. Весь обратный путь в автобусе он периодически ёрзал на сидении, стараясь почесать спину. Несколько бабулек по соседству недоверчиво посматривали на него, но не сказали ни слова.

Придя домой, Николай снял куртку, кофту и рубашку, открыл дверку шифоньера, на которой изнутри висело зеркало, и попытался увидеть то, что доставляло ему беспокойство. На спине ничего не было. В одежде он тоже ничего не нашёл. Николай поставил чайник на плиту, сел на табурет и взял со стола газету, которая лежала уже несколько дней.

На последней странице газеты Николай прочёл несколько забавных историй о красноармейцах в 1944 году и немного повеселел. В одной из них говорилось, как фашистский наблюдатель‑корректировщик переоделся в пугало и направлял вражеские самолёты возле белорусского хутора, но младший лейтенант Правдин заметил эту хитрость и выстрелил из танка. Разумеется, фашиста он убил. В другой истории рассказывалось, как повар Хаким Керимов нёс обед солдатам на позиции, да не донёс, потому что напали на него фашисты. Он их пострелял сначала из автомата, а потом из станкового пулемёта.

Вода в чайнике вскипела. Николай налил в кружку чай и достал из холодильника колбасу и ржаной хлеб. Он стал нарезать хлеб и заметил внутри хлеба какие‑то небольшие вкрапления. Николай присмотрелся внимательнее и заметил там мелких мёртвых жучков. Он отрезал половину буханки и отложил в сторону. В другой половине жучков не было. Николай сделал бутерброды и стал с аппетитом их есть.

После обеда он убрал еду в холодильник, взял веник и направился в соседский сарай. Работа была ещё вчера почти закончена. Погреб Николай засыпал практически до самой крышки. Он взял половицы, установил их на место и заколотил гвоздями. Затем он закрыл брешь в стене досками так же, как они были установлены раньше. Николай взял веник, подмёл разбросанную землю на деревянном полу и собрал её на газету. Он открыл дверь сарая, осторожно высунул голову и посмотрел по сторонам. Возле дома никого не было. Николай взял лопату, запер соседский сарай и открыл дверь своего сарая. Дверь за собой он в этот раз не запер. Открыв крышку погреба, Николай принялся сбрасывать землю в погреб из последней кучи. Перебинтованная рука плохо слушалась, но он упорно работал лопатой, стараясь побыстрее закончить всё дело. Земля уже полностью покрывала погреб, образуя небольшой холмик. Николай поставил лопату в угол и взял в руки веник.

– Надо будет половицы поменять, – тихо сказал Николай.

Он собрал газеты с пола, стряхивая землю с них в отверстие погреба. Веником он подмёл пол, аккуратно выметая землю из всех щелей. По правой руке под рукавом рубашки пробежало какое‑то мелкое животное. Николай бросил веник и засучил рукав. На пол упала мокрица. Она моментально оправилась от падения и юркнула в щель. Николай раздражённо встряхнул рукой, раскатал рукав и застегнул пуговицу на манжете. Краем глаза он заметил в зеркале какое‑то движение. Тёмная фигура мелькнула в зеркале за его спиной. Он повернулся к зеркалу. В нём не было никого, кроме самого Николая. Он развернулся и стал утрамбовывать землю в отверстии погреба ногами. Николай понимал, что земля может со временем сильно просесть. Он топтался по земле с раздражением и досадой. Земля податливо и плавно уходила под его ногами. В какой‑то момент правая нога резко ушла вниз. Николай замер в недоумении. Нога увязла в земле почти по колено. Левая нога увязла только по щиколотку. Николай попытался перенести вес тела на левую ногу. Правая нога с трудом стала выходить из земли. Внезапно левая нога провалилась в землю выше колена. Николай стал судорожно раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь освободить ноги по очереди. Земля под ногами стремительно уходила вниз. Николай стоял, увязнув в земле по пояс. Он замер и стоял неподвижно пару минут, стараясь не шевелить ногами. Сердце бешено стучало в груди. У Николая задрожала нижняя челюсть. Он нервно сглатывал слюну, осматривая глазами все уголки сарая.

Николай наклонился вперёд и попытался вытянуть себя руками, опираясь на деревянный пол. Левая рука нестерпимо болела от напряжения. Николай сжимал зубы и хрипел, но земля крепко держала его за ноги. Казалось, что к ногам привязана тонна груза. Николай выпрямился и стал опираться руками в землю, но она предательски продавливалась под его ладонями. Сухая земля таяла как масло и раздвигалась сама под напором рук. Он попытался вращать верхнюю часть туловища вправо и влево. Внезапно тело провалилось ещё ниже. Земля дошла до груди и продолжала плавно засасывать Николая. Он вытянул руки в стороны, стараясь опереться локтями за края лаза.

Тело продолжало медленно погружаться вниз. Николай боялся кричать, чтобы не выдать себя. Если соседи по дому найдут его в таком положении, то будет много вопросов, на которые он не сможет ответить.

Земля дошла до плеч. Перед лицом Николая из земли появилась маленькая голова какого‑то насекомого. Оно неторопливо вылезало из земли. Показалось тело. Это была небольшая жёлтая сколопендра. Она привстала над землёй и шевелила своими лапками. Будто волна за волной пробегали по каждому ряду лапок. Усики на голове покачивались то вправо, то влево, независимо друг от друга. Сколопендра уставилась на Николая.

Николай погрузился в землю до половины шеи. Правой ногой он упёрся в одну из ступенек лестницы, которая была в погребе глубоко под землёй. Левой ногой он никак не мог нащупать ступеньку. Растопыренными руками он пытался сдержать медленное погружение.

– Зиночка, прости, если это ты, – сбивчиво сказал Николай. – Не надо. Прости меня.

Сколопендра медленно подползла поближе к лицу Николая, изгибаясь при движении всем телом.

– Помогите! – закричал Николай изо всех сил. – Люди! Помогите!

Сколопендра сделала рывок вперёд и укусила Николая за горло под самым подбородком. После укуса она мгновенно отпрыгнула в сторону и побежала вокруг головы Николая. Чудовищная боль пронзила нижнюю челюсть Николая. В глазах всё потемнело на несколько секунд. Он запрокинул голову назад, широко открыв рот. Боль не кончалась, Николай не мог закрыть рот. Он попытался кричать, но ни звука не вырвалось из его груди. Ему казалось, что весь рот горит огнём.

Николай чувствовал, как всё его тело трясло. Судороги сжимали мышцы рук и ног до невыносимой боли. Бинты на левой руке растрепались и колыхались в такт с судорожными движениями руки.

Николай ощутил щекотание кожи на затылке. Сколопендра пробежала по его голове и остановилась на лбу. Николай зажмурил глаза. Сколопендра быстро проскочила по носу и забралась в открытый рот Николая.

Его охватил ужас. Сколопендра сделала круг внутри рта Николая и устроилась на языке. Николай не мог пошевелить языком, но чувствовал каждое движение лапок сколопендры. Ему казалось, что сколопендра увеличивается в размерах. Она выползла наружу и легла перед самым лицом Николая. Он открыл глаза. Сколопендра стала больше в два раза. Она лежала перед его лицом и медленно водила головой из стороны в сторону.

Внезапно сколопендра бросилась на лицо и укусила Николая за правую щёку. Он почувствовал, как сколопендра оторвала кусок мяса от его лица. Он судорожно дёргал головой из стороны в сторону, но движения получались резкими и неуклюжими, причиняя дополнительную боль.

Сколопендра снова легла перед лицом Николая, неторопливо шевеля усиками. Она стала ещё больше. Николаю казалось, что в длину сколопендра стала с локоть взрослого человека. Её тело стало ярко‑жёлтым, лапки окрасились в оранжевый цвет. Кончики лапок были красного цвета.

Дверь сарая неожиданно открылась. На пороге стояла Ольга, соседка по коммуналке. Она увидела Николая и вскрикнула. Ольга подбежала к нему, схватила за руки, пытаясь вытянуть из земли, и стала громко звать на помощь мужа.

– Алёша! – крикнула Ольга. – Алёша, иди сюда!

В сарай вбежал Алексей и перехватил руки Николая. Он с силой потянул Николая к себе. Тело Николая стало медленно выходить из земли. Его голова оставалась запрокинутой, он судорожно открывал и закрывал рот. Алексей и Ольга вытянули Николая из земли. Они положили его на пол сарая, склонившись над ним. Николай лежал, растопырив руки в стороны. Он не говорил ни слова. Рот его постоянно вздрагивал и открывался. Алексей приподнял Николая за плечи, чтобы тот сел, но Николай вздрагивал всем телом и не мог оставаться в сидячем положении.

– Я сейчас позову кого‑нибудь, – сказала Ольга и побежала к подъезду.

Алексей уложил Николая и постучал его по щекам.

– Дядя Коль, ты говорить можешь? – спросил Алексей. – Скажи, что случилось, дядя Коль?

Николай молча лежал и смотрел в деревянный потолок. Изредка у него вздрагивали пальцы на руках. Через несколько минут в сарай вбежал сосед Михаил. Ольга осталась стоять на улице.

– Давай‑ка, его в дом отнесём, – сказал Михаил. – Мне Оля уже всё рассказала. Как его угораздило? Инфаркт, что ли?

– Не знаю, – ответил Алексей. – Мы приехали только что.

Михаил взял Николая за ноги, а Алексей взял его за плечи. Они подняли Николая и понесли к подъезду. Ольга побежала в соседнюю квартиру к Соне. У Сони в квартире был телефон. Ольга позвонила в «Скорую помощь» и стала сбивчиво объяснять диспетчеру, что случилось. Соня побежала к соседям, чтобы помочь привести в чувство Николая.

Михаил и Алексей принесли Николая в его комнату и положили на кровать. Николай по‑прежнему не говорил и не мог пошевелить ни руками, ни ногами. В комнату вбежала Соня, держа аптечку в руках. Она попросила мужчин выйти из комнаты, чтобы не мешать ей. Они послушно вышли на кухню и встали около двери, наблюдая оттуда за происходящим.

«Скорая помощь» приехала примерно через полчаса. Соня возбуждённо что‑то объясняла врачу, пока медбратья выносили на носилках Николая. Врач понимающе кивал головой и успокаивал Соню.

Половина дома быстро узнала о случившемся. Многие соседи вышли и столпились около подъезда, провожая взглядами «Скорую помощь» и строя предположения о том, что стряслось с Николаем. Многие пытались узнать друг у друга, где сейчас Зинаида, но никто не смог на это ответить.

Понедельник, 19 мая 1980 года.

Раздался звонок в дверь. Алексей вышел в коридор, включил свет и открыл входную дверь.

– Соня, привет, – сказал Алексей. – Проходи.

– Привет, Лёш, – сказала Соня. – Я с работы сейчас иду. Домой‑то ещё не заходила.

– Проходи, – сказал Алексей. – Сейчас что‑нибудь перекусим.

Из комнаты вышла Ольга.

– Сонечка, привет, – сказала Ольга.

– Привет, Олечка, – сказала Соня.

– Давайте на кухню, – позвала за собой Ольга.

Разместившись на кухне, молодые люди начали оживлённую беседу, не забывая про чай и бутерброды.

– Дядя Коля у нас так и лежит, – сказала Соня. – Очень мало говорит. Врач думает, что у него шизофрения. Какие‑то голоса у него. Говорит, что постоянно насекомые по нему ползают. Чешется всё время. И боится, что его насекомые убьют. Или не насекомые, что‑то ещё другое. Жалко его. Может, он допился всё‑таки.

– А он вроде и не пил в последнее время, – сказала Ольга. – Тётя Зина строгая с ним была насчёт вина. Милиционер опять приходил. Сказал, что на даче у них, которая сгорела, нашли кости какие‑то. Предполагают, что Зинаида, потому что видели её там. Но они не уверены. Милиционер сказал, что там не чисто как‑то. Ты ешь, с работы ведь.

– Спасибо. Лёнька сказал, что видел тётю Зину 9 мая, когда он с дядей Колей пил в честь праздника, – сказала Соня. – Ну, Лёнька и сейчас пьёт опять. Теперь по другому поводу. Ему веры‑то нет. А к нам тоже милиционер приходил.

– Давай ещё нарежу, – сказал Алексей и взял в руки сыр и нож. – Сын дяди Коли ещё приезжал. Мы ему рассказали, что тут было.

– Мы тогда раньше, ведь, приехали, – сказала Ольга. – На бабушку ребятишек оставили и поехали. Тут один товарищ с работы у Лёши просил помочь с ремонтом. Чего‑то с машиной у него. А если бы мы тогда не приехали, то не знаю, как бы всё было. Помер бы – и всё.

Текущий рейтинг: 58/100 (На основе 28 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать