Приблизительное время на прочтение: 15 мин

Реальное

Материал из Мракопедии
Перейти к: навигация, поиск

Даже не знаю, как это объяснить и с чего начать. Ладно, давайте попытаемся. Сейчас мне почти 19 лет, я обыкновенный студент-технарь, живу в общаге, иногда наведываюсь в родное захолустье в гости к маме и к старым друзьям, из тех кто там пока ещё остался. Сижу и думаю, как бы это всё описать и с чего начать, глядя на обрывки листьев, не опавших с деревьев, на узоры, складывающиеся из веток, если посмотреть на них или представить их плоскими, как нарисованными на чистом листе или на фоне неба, на пролетающие снежинки и их симметричность. Способность, слов для названия и описания которой нет в языке, способность, которая, возможно, вообще не должна существовать. Сверх способность. Нет, я далеко не супер герой и не паршивый врунишка, а лучше бы, наверное, был.

Как и все (ну, как это часто у всяких эзотериков считается) интересные способности, эта, я думаю, у всех или почти у всех детей в зачаточном состоянии имеется, по крайней мере, про разного рода "ложные воспоминания" я много от кого слышал. Почему у меня оно не прошло и так сильно развилось - откуда ж я знаю. Возможно, от удара головой. Да, я упал в детстве с лестницы. Нет, я не псих и нет, описанное ниже галлюцинациями не является, так как другие люди всё это тоже видят. Но воспринимают иначе. И ложными воспоминаниями не является, думал уже. Впрочем, судите как хотите. Что тогда? А вот не знаю я, что: другие версии реальности, параллельные миры...

Когда я заметил это впервые, Было мне наверное года четыре. Наш домашний кот Мурзик играл с игрушкой-бантиком. Ну и я с ним пытался, соответственно, играть, это что-то из разряда первых воспоминаний, но таких уже, достаточно реальных и точных, и бантик мы с ним закатили далеко за кровать, к страшному неудовольствию моей мамы. Я, возможно, всё это потому и запомнил.

После всей ругани, мама меня пожалела и решила прочитать на ночь сказку. Я, довольный, засыпая, хорошо расслабился, и тут перед глазами, или в уме, я не знаю, как это лучше описать, что-то стало словно "складываться" и "меняться местами", совпадая с определенным настроением, смесь любопытства, с возможно, даже, желанием вытащить злополучный бантик (но это я уже могу додумывать сейчас). Калейдоскоп! Да, наверно, это самое близкое, что можно придумать, будто узор рассыпался и сложился. Это была не совсем видимая картинка, скорее на уровне ощущений, но её можно было представить таким образом и даже "всмотреться". Я "пронаблюдал" картинку, всё это происходило всего лишь пару секунд, и уснул.

Вечером мама достала из-за кровати бантик какой-то палкой для открывания штор. Я сразу заметил, что что-то здесь не так - это был совсем другой бантик, такой же бумажный на ниточке, но голубой, а не красный, и поменьше размером. Кот всё так же с ним играл. Я даже сообразил удивиться. А вечером, когда мама читала мне книжку, я немного испугался: на её пальце был совсем другой перстень. Вернее, точно такой же, но с камнем другого цвета - желтым, а не синим. И, кажется, глаза у мамы стали более глубоко зеленого цвета. Я как-то почувствовал, что это связано с "узором" и даже снова попытался его "сложить", но ничего похожего не получилось.

Дальше я об этом как-то быстро забыл и всё продолжалось как обычно. Бантик голубой, перстень желтый (другого перстня, с синим камнем, у мамы так и не оказалось, позже я даже её об этом спрашивал, и бантик тоже был синим. Я быстро прекратил эти расспросы, потому что маме они показались странными, это чувствовалось, дети хорошо улавливают чужое настроение), жизнь идет себе своим чередом.

Следующий раз, который намертво врезался в память, застал меня в детском саду во время тихого часа, было мне лет шесть. Мы дружили с Петькой, у Петьки была родинка у уголка губ, очень заметная. В тот день меня ругала воспитательница, что обед не доел. Всё то же самое: "узор", только чуть более явный. Страха не было совсем - и Петькина родинка переместилась немного выше. Заметно выше. Когда я понял, что мне не кажется, стало жутко, и я немного даже отстранился от Петьки, а у Дашиной барби волосы стали голубыми... Ещё и детсадовские тарелки стали в горошек, вместо просто белых.

После этого я довольно долго боялся засыпать и ждал отовсюду подвоха, но дети быстро всё переживают, поэтому, постепенно снова всё сгладилось и пришло в норму. "Узоры" если и повторялись, не всегда имели заметные последствия, иногда мне казалось, что и вовсе ничего не изменилось. Все это детскому уму больше было интересно, чем страшно, и мне даже нравилось за этим наблюдать. Люди, после того случая с Петькой, больше не изменялись, только неодушевленные предметы меняли цвет, размер, или и вовсе пропадали. Не всегда причиной узора был стресс или сильное впечатление, это состояние наступало и само по себе, просто "вдруг", и, хотя я улавливал некоторые закономерности, управлять этим у меня не получалось и до сих пор, к моему собственному ужасу, как следует не получается. По мере того, как я становился старше, всё управление скатывалось к тому, что я старался и стараюсь это останавливать, причины чего изложены ниже.

Я пошел в школу. Всё продолжалось. Изменилась ваза на столе у русички, изменилась классная доска - стала более гладкой и темной, розовый мелок стал оранжевым. Я начал внимательно за всем наблюдать, и по мере взросления мне становилось более тревожно, но ничего сильно страшного не происходило, и я опять себя успокоил. Такой мир даже меньше надоедает, каждый раз что-то новое. Новые игры у друзей, новая чашка с отбитым краешком на полке... Однажды мне даже как-то удалось "исправить" двойку, за которую мама и бабушка обе меня отругали, снизили карманные расходы, и я обнаружил в своем кармане лишние 20 рублей, которые не потратил вчера на сникерс, потому что их не было... Пол-дня ходил счастливый.

Было ещё несколько случаев по мелочи, но ничего существенного больше не происходило. Пока...

В нашем дворе был парень Димон (нам уже лет по 12 было), а у него - большая овчарка со строгим ошейником, с которой он гулял. Без строгого ошейника он её, соответственно, не удержал бы. Я постоянно боялся Гавса, так его звали. Ну и вот таким образом (у меня снова был стресс, кстати - уже забыл, почему) Гавс однажды превратился в большого черного пуделя Кларка. Я форменно офигел, потому что случай с изменением кого-то живого помнил только один - и то, изменилась только родинка, а не сам человек, так я, по крайней мере, думал. Петька остался Петькой.

Все, с кем я пытался заговорить про Гавса, его не помнили. Димон покрутил пальцем у виска, когда я спросил, не было ли у него другой собаки, Наташка, которая каждый раз визжала и спрыгивала с качелей, завидев Гавса поблизости, непонимающе уставилась на меня. Я уже подумал, что реально спятил, или старая травма головы дает о себе знать, и стал искать зацепку изо всех сил, пока не вспомнил, что в прошлом месяце мы с Димоном ездили на метро покупать Гавсу новый "строгий ошейник". Он тогда увидел меня во дворе и уломал с ним съездить, так как одному было скучно. Я понял, что это оно, что так я смогу проверить свою вменяемость. На следующий же день я соврал, что после школы погоняю мяч с ребятами в одном из соседних дворов с площадкой, не обедал в школе и оставил карманные расходы на поездку на метро. И поехал. Вспомнил станцию метро, вспомнил выход и вспомнил, по какой улице мы с ним шли - тот зоомагазин находился на задворках и одному мне точно туда было незачем ехать. Я в том районе больше никогда не бывал, так что ложное воспоминание практически исключалось. Он был на месте! Магазин. Я оторопело уставился на его вход, залипнув посреди тротуара, пока какая-то жирная корова не толкнула меня плечом - места ей, видите ли, мало... Тогда я зашел в магазин, и сразу пошел к прилавку со строгими ошейниками. Вот он, прилавок, и вот ошейник как у Гавса, бинго, я не спятил! Ну, ладно, а дальше-то что?

Домой я вернулся в исключительной задумчивости. Я стал вести дневник. Описывал где что лежит, кого как зовут... Несовпадений не обнаруживал, пока "узоров" не было. После них несовпадения бывали, но, в основном, снова по мелочам, кроме того случая с Гавсом, конечно. Цвет предметов не совпадал с записанным и с тем, что я помнил, или текстура, или рисунок (я даже спрашивал мать что она видит на картинке, убедиться, что то же, что и я. И эта самая картинка, рисунок на чашке, изменилась - а мать не помнила ее прежнюю версию. Слишком сложно для ложных воспоминаний или галлюцинаций, не находите?). Один раз имя новенькой девочки изменилось, и прическа биологички - она стала рыжей. Хотя кто его знает, может, покрасилась. Я убедил себя, что просто не буду сильно "лезть" в узор, засматриваться в него, если что, успокоился и стал жить с этим дальше.

Здесь мы подходим к критической теме про бабушку. Она была, что называется, "божий одуванчик", и очень вкусно готовила. Я любил её. Как вы могли, возможно, уже догадаться по слову "была", однажды бабушки не стало. Мне было 14 лет. Я хорошо помню "скорую" и больницу, слёзы моей мамы, потом похороны, дальних родственников, тетю Дашу, которая оставила мне свой телефон на случай, если захочется поговорить. Я был очень подавлен, мой прежний мир, буквально, рухнул. Помню поминки и убивающуюся слезами мать.

Как вы уже догадались, для меня это стало очень сильным стрессом. И, как вы уже наверняка догадались далее, я выпал в это состояние. Оно было долгим, по сравнению с остальными разами, не несколько секунд а, казалось, несколько минут я рассматривал сквозь заплаканные глаза свои "калейдоскопы". Пытался на них влиять, успокоиться в них, сложить иначе...

Проснувшись, я понял, что произошло, и испугался. Что-то шло не так. Это был выходной день, у мамы была рабочая смена (она кассир в магазине). Мне было страшно несмотря на приятный, солнечный день. Медленно и осторожно я стал осматривать вещи, вроде, всё стояло на своих местах. Я пошел на кухню, открыл холодильник и обмер. В холодильнике стояли оладьи, которые бабушка обычно готовила мне на завтрак, а я, проснувшись, грел в микроволновке. Неужели? Да нет, быть того не может... Дверь в комнату бабушки была закрыта. Аккуратно и почему-то тихо и очень нехотя я открыл её. И обмер еще раз. Под шерстяным покрывалом виднелась простынь... простынь, на которой бабушке полторы недели назад стало плохо и которую мама выбросила, несмотря на то что бабушка умерла в больнице, а не дома. Постельное белье было на месте, а кровать заправлена. Я прошел в коридор и не обнаружил там бабушкиного пальто и сапог. Испытав некоторое облегчение - может, оладьи оставила мама, - я заглянул в свою записную книжку и обнаружил там номер тети Даши, записанный, правда, не синими а зелеными чернилами. Но это были мелочи.

Делать было нечего, я все записал и пошел сидеть в интернете, рандомно читая всё, что на глаза попадалось, только чтобы немного успокоиться. В один прекрасный момент я вздрогнул: в замочную скважину вставили ключ и я буквально подпрыгнул на месте, чуть не вскрикнув. Это могла быть только бабушка. За те секунды, пока поворачивался ключ, я не знал, что думать, надеялся, что мама вернулась с работы раньше, или что-то забыла. Я почти перестал дышать и замер. Человек, открывший ключом квартиру, зашел шаркающей походкой моей бабушки, шурша пакетами из магазинов.

- Внук, ты не хочешь бабушке помочь? - у меня вся жизнь пронеслась перед глазами. Ещё раз. Первый был, когда открывалась дверь. На ватных ногах и еле помня себя, я взял у бабушки (она выглядела совершенно обычно) пакеты и разгрузил их содержимое в холодильник.

- Что-то ты какой-то бледный, опять оладьи не съел? - я как смог убедил её, что всё нормально, голова просто болит, и выскочил на улицу. Надо было проветриться. На улице я обмер еще раз, потому что мощёной тропинки между домами не было. Смачно плюнув, я обошел дома вокруг и стал думать, что же теперь со всем этим делать. Где-то есть другой мир, в котором бабушка умерла? Или она восстала из могилы? Она ли это вообще, может, это пришелец из иного мира? Может, стоит её к врачу послать, обследоваться? А смысл, если она хорошо себя чувствует, как я это аргументирую? Мыслей в голове было очень много.

Вечером пришла мама. И... папа. И да, днем я позвонил тете Даше, поэтому уже ожидал, что такое может случиться - в моем предыдущем мире мама вырастила меня одна, папа исчез то ли до моего рождения, то ли сразу после. "Со стороны твоей мамы было так мило устроить званый ужин" - щебетала тетя Даша - "они с Олегом (мой папа)..." - это было слишком. Это был перебор. Привыкнуть к такому миру было адски сложно, я ощущал себя здесь совсем чужим. Причем было ощущение, что реальность трещит по швам. Бабушка оказалась странной. Моя бабушка вязала в своей комнате, или смотрела телевизор, или общалась на скамейке с ровесницами, или хлопотала по кухне. Эта же бабушка заходила в свою комнату и непонятно чем там занималась - там была мертвая тишина. В прямом смысле, мертвая тишина. Один раз я тихо подкрался и подсмотрел за ней в замочную скважину. Она лежала на кровати спиной к двери без движения и, казалось, даже не дышала. Присмотревшись, я понял, что все-таки дышит, но как-то очень уж беззвучно. Так она проводила весь день, почти не общаясь со мной, пока не приходили мама и папа. Она косилась на меня, будто подозревая что-то. С родителями она была живчиком, как обычно, помогая хлопотать по кухне, а затем, вернувшись в комнату, включала телевизор. Дня через два я поставил на свою дверь щеколду, мотивировав это необходимостью личного пространства, так как спать в такой обстановке просто не мог. И однажды ночью сквозь сон услышал, как щеколда тихонько щелкнула, будто на дверь снаружи кто-то навалился. Замочная скважина была темной. Слишком. Я почти перестал дышать и двигаться, пока от страха не уснул.

Думать об учебе тоже было сложно, тем более что этот класс я почти не узнавал. Знакомые ребята были сами на себя не похожи, не внешне, скорее по поведению и манере одеваться, были и незнакомые.

Ничего не оставалось, мне нужно было попробовать поговорить со своей бабушкой. Сев с ней вместе обедать, я понял, что она этому не удивлена и не спрашивает у меня ни о чем, просто молча и как-то даже механически поглощает свой суп. На секунду, при взгляде боковым зрением мне показалось, что у нее в волосах земля, но потом я понял, что только показалось. Взгляд был странный, она ела суп ложкой и смотрела в никуда, очень долгое время.

- Бабушка? - спросил я. Она молча уставилась на меня, словно глядя сквозь меня. - Ты помнишь позапрошлый четверг? - это был день её смерти. При упоминании позапрошлого четверга, она впала в подобие ступора, рот открылся, изо рта стала выливаться струйка супа. - Бабушка! - я почти закричал и стукнул по столу.

- Что? - она словно опомнилась, - что ты только что спрашивал? - мне показалось, или это было произнесено ехидным тоном? - четверг? Нет, прости, старая стала... - тут она заторопилась, поставила свою тарелку прямо с недоеденным супом в раковину и пошла в свою комнату, закрыв за собой дверь. Там быстро воцарилась все та же мертвая тишина.

Ночью щеколда на моей двери щелкала несколько раз, тихо-тихо, будто за дверью кто-то медленно и еле-еле на нее надавливает, потом отпускает. Потом раздался короткий шорох, очень тихий, на грани слышимости, но я точно знал, что это неестественные звуки, знал, что за дверью кто-то есть, и даже точно знал, кто именно.

Мама тот четверг не помнила. С вновь обретенным отцом я почти не разговаривал, были подозрения, что он тоже какой-то не такой, хотя выглядел и вел себя, как обычный мужик, даже со мной наедине. Кто эти люди - монстры, чудовища? Последствия сбоя в реальности? Я не знал.

Прошла почти неделя. Я уже даже начал было свыкаться с вернувшейся из могилы бабушкой и прочими людьми и задумываться, как и куда сбежать из дома, но тут, видимо, от накопленного стресса, повторился узор. Я вцепился в него как клещ всеми силами своего разума - в такие моменты силы разума очень обостряются, и пытался, интуитивно, силой воли, при помощи какой угодно матери прийти к своему прежнему миру. Да, бабушку было жаль, но, было ли это моей бабушкой, что, черт возьми, вообще это было? Узор сопротивлялся, но я рвал и метал. Дверь в мою комнату тоже, казалось, рвалась с петель, снаружи начался какой-то шум, но я провалился в сон без сновидений.

Проснувшись, я ощутил, кожей почувствовал, что "вернулся". Были изменения в квартире, стол в общем зале стоял не на месте и был, какого-то хрена, из красного дерева. Богатая вещь... Дверь в бабушкину комнату была нараспашку, простыни на кровати не было. Во мне забрезжила надежда. Мужских вещей в квартире не было, я проверил шкафы. Потом взял свою записную книжку и позвонил тете Даше.

- Что, милый, тяжело? - спросил в телефонной трубке немного грустный и спокойный голос. - Да, - выдохнул я с неимоверным облегчением. Как бы ни было жаль потерять бабушку, но, черт возьми, в этот момент я испытывал именно облегчение. - тяжело, тетя Даша.


Текущий рейтинг: 79/100 (На основе 23 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать