(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Мистический Токио
Кен Сато бесцельно брел вдоль улиц. К нему подбежала девушка-подросток в костюме горничной, выставив перед собой меню мейдо-кафе[1], видов которого было великое множество.
– Мой господин, заходите к нам.
Она настойчиво приглашала зайти внутрь. Схватив растерянного Кена за руку, она повела его в помещение. Внутри ловкие официантки быстро перемещались между столиками. В центре кафе располагалась небольшая сцена для выступлений, столики были расположены вдоль стен.
– За аренду столика с вас 2000 иен. – отметила девушка в своем блокноте.
– Мой господин, что будете пить и есть.
Сато уставился на фотографии коктейлей, разных блюд из лапши и десертов. Все это не имело на данный момент для него значения. Заиграла музыка, Кен вздрогнул. На сцену вышла девушка и стала исполнять заглавную песню из аниме «Евангелион».
– Будь как ангел жесток и не щади врага, юный отрок, ты сможешь стать легендой...
Настроение Сато улучшилось. Девушка - официантка, заметив его оживление, стала раскачиваться в ритм песне и хлопать в ладоши, всячески стараясь растормошить Кена.
– Мой господин, что закажите? – произнесла она немного гнусаво.
Сато внимательно посмотрел на ее лицо. Девушка отвела взгляд, смотря в стол. Белая пудра сделала из ее лица фарфоровую маску. Немного сплюснутый носик, смущенная улыбка, демонстрирующая два крупных клыка, которые придавали ей сходство с лесным зверьком, и темно-карие глаза усиливали ее притягательный образ.
– Скорее всего она оканчивает среднюю школу. – думал Кен, а в слух сказал. – Принесите мне, мисо-суп и банановый латте.
Девушка поклонилась и поспешила в сторону кухни. Песня закончилась, исполнительница покинула сцену, заняв место рядом с клиентом. Тем временем, официантка вернулась обратно.
– Господин, я тоже могу исполнить вам песню. Можем, просто поговорить. Вас как зовут? Могу написать ваше имя, используя ромадзи.
Кен с сомнением посмотрел на нее.
– Как мне к вам обращаться? Понимаю, что настоящие имена вы здесь не используете.
– Зовите меня Чи. Написать или нет?
Она теребит ручку с листком блокнота.
– Думаю, не стоит. Меня зовут Кен. Давайте, просто поговорим.
Девушка согласно кивает.
– Кен, вы были растеряны. У вас что-то случилось?
– Понимаете, Чи, я провалил очередное собеседование.
Сато окончил университет искусств Тама по специальности «графический дизайн». Когда-то в детстве перед ним положили кисть, деньги и гаечный ключ. Маленький Кен выбрал кисть. В школе он посещал специальные классы по рисованию манги, грезя стать вторым Масаси Кисимото[3]. Уже целый год он не мог устроиться на работу, остальные его знакомые нашли себя в рекламных агентствах, либо ушли в игровую индустрию. Родители не выражали явного недовольства, но определенный холод в их отношениях стал проявляться.
И вот настало время очередного собеседования. Наконец-то издательство, пускай и мелкое, заинтересовалось его ваншотом, который он рассылал на все возможные конкурсы, которые проводят издательства. Для собеседования он решил одеться в черный классический костюм. Перед ним за столом сидело три экзаменатора и пара ассистентов. Помимо Кена, в комнате находилось еще два соискателя. Вначале шли абстрактные вопросы по типу названия любимой книги, аниме, манги, затем им раздали чистые листы бумаги и карандаши. Требовалось за короткое время нарисовать несколько набросков боевой сцены, отдельно дизайн каждого персонажа и классический академический рисунок. Сато стал нервничать, ему были непривычны сжатые сроки, да и что из этого могло выйти путного. По истечении часа у них забрали работы, выдав новые листы. Следующим заданием было написать сочинение-рассуждение, разъяснив причины, по которым его должны были принять на работу. К концу экзамена Сато весь взмок. Воротник рубашки непривычно тер шею, пришлось даже расслабить галстук. Экзамен завершился в полдень. Ассистент велел им подождать до трех часов.
Кен устало подпер собой стену и опустился на лавочку. Стоял жаркий день. Спустя три часа, девушка - ассистент начала заводить по одному человеку в комнату. Первым зашел Сато. Экзаменаторы перешептывались, затем седой мужчина по центру заговорил.
– Кен Сато, ваши персонажи имеют правильные пропорции, но вот дизайн скучен и вторичен. Боевая сцена… Эта раскадровка ужасна. Сочинение… Мы нашли там пару ошибок и причины слишком шаблонны, где ваша креативность. От выпускника Тама мы ожидали большего. Извините, Кен-сан. Позовите следующего, пожалуйста.
Мужчина поклонился. Сато побледнел, не говоря ни слова, он выбежал в коридор, игнорируя других соискателей, стараясь быстрее покинуть издательство.
– И вот я здесь! – окончил он свой рассказ.
Со стороны кухни выкрикнули о готовности заказа, Чи поспешила принести еду. Кен с задумчивостью ел суп, изредка бросая взгляд на собеседницу. Чи всячески пыталась развлечь гостя, но после рассказа о провале Кен снова закрылся от нее в своих размышлениях.
– Кен-сан, не отчаивайтесь. Есть же еще много способов издаваться.
– И какие же?
– Ну, например, вы можете завести страничку на одном из интернет-сервисов для художников, или создать свой веб-сайт и выкладывать работы туда, либо на сайты подобные «вебтун». Много вариантов.
– Может, Чи-сан, вы и правы, но мне кажется, что в цифровом искусстве нет души, не хватает той магии рисунка. Не отрицаю, что это все удобный инструмент, ускоряющий работу, но мне нравится больше работать по старинке, используя «скринтоны» и обводить с помощью линейки «баллоны» для диалогов.
– Какой вы упорный. Она улыбнулась.
– Терпение – ключ к победе. Вы не против, если я покажу вам свои наброски?
Чи быстро зашуршала листками блокнота, показывая ему скетчи животных и людей, по-видимому посетителей кафе. Кен жадно впился взглядом в рисунки, изучая наброски.
– Да, она весьма талантлива. – думал он. – Оригинальный стиль.
– Очень интересно, Чи. Вы планируете поступать в художественное училище?
– Мать с отцом хотят отдать меня в инженерное направление. Рисунок – это мое хобби.
– Жаль, что такой талант может пропасть.
Опять заиграла музыка, на сцену вышла другая официантка. Ее голос был очень звонким, видно было, что пение приносит ей удовольствие.
– О, это Аои-чан, наша лучшая певица, надеюсь, ей удастся пробиться в состав «AKB48»[2]. Она рождена быть поп звездой и идолом молодежи. – сказала Чи.
По залу кафе стал раздаваться нестройный хор голосов, подпевающих на разный лад девушке. В углу зала собралась большая компания людей за тридцать, одетых в майки с именем певицы.
– Настоящие фанаты, она для них живая богиня, смысл их жизни.
Мужчина, лет пятидесяти, стал ходить по залу, раздавая брошюры с призывом поддержать певицу на голосовании.
– Ей уже шестнадцать лет, а в восемнадцать она будет уже стара для «айдола»[6]. Мужчинам нравится чувство покровительства, но девушки вырастают и становятся сильными женщинами. – Чи вздохнула, Кен посмотрел на нее.
– Возможно, она старше, чем кажется – подумал Сато.
– Раз вы так рассказываете про ее богоподобность, то возможно где-то есть и воплощение Бога манги. Почему бы и нет, современные ками[4] могут быть какими угодно.
Его прервал очередной крик фанатов.
– Я его обязательно найду и попрошу даровать мне отличный сюжет. Чи-сан, рекомендую не бросать ваше хобби.
Расплатившись, он направился к выходу.
– Господин Кен, надеюсь, у вас выйдет. Буду вас здесь ожидать в следующий раз. – сказала Чи, сделав поклон. Сато ответил тем же.
– Вот только где мне его искать… Наверное, надо отправиться в Акихабару - настоящий храм аниме и технологий. – подумал Кен и зашагал в сторону метро.
Позднее Кен все-таки решил подумать над словами Чи.
– Может действительно стоит посмотреть в сторону интернета. Возможно, там я смогу сформировать фан-базу и рассчитывать на то, что меня заметят.
Сато решил пройтись по мелким магазинчикам техники, коих в квартале было огромное множество. Обойдя магазины и присмотрев графический планшет, Кен решил вернуться домой, был уже поздний вечер. Дома его ожидал холодный прием родителей.
– Как собеседование? Тебя приняли?
– Простите родители, но я опять провалился.
– И что ты теперь намерен делать? Может, наконец-таки закончишь уже эти детские игры. Мы не молодеем, пора бы уже найти приличную работу.
– Мама, мы уже говорили на эту тему. Я не хочу рисовать этикетки для пивных банок. Это распыление моего таланта.
– Но твои одногруппники не считают это зазорным. Работа - есть работа.
– Мам, может это эгоистично, но таков путь.
– Кен, куда он тебя приведет, мне интересно. Всему есть предел. Если в ближайший месяц не найдешь работу, то мы с отцом выселим тебя из дома.
Кен зашел в свою комнату размером в три татами и закрыл раздвижные створки дверей. Ему хотелось очень спать. Он лег, с головой укрывшись футоном[5]. Впереди ему предстоял сложный месяц.
«Этим же вечером.»
– Аои, я закрываю кафе. Опять ты прогуливаешь школу. У меня могут возникнуть проблемы. Если не успеваешь на поезд, можешь заночевать здесь. Я разрешаю.
Аои помахала на прощание рукой хозяйке кафе и зашагала в сторону железнодорожной станции.
– Пока доберусь домой, будет уже полночь. Матери не понравится, опять будет пилить про вступительные экзамены в колледж. Хорошо, что график на работе плавающий, иначе бы уже выгнали из школы за прогулы. Теперь предстоит полночи готовиться к контрольной по алгебре.
Пока Аои размышляла, она уже преодолела половину пути. Оставалась одна из самых неприятных частей маршрута, дорога под мостом, из-за плохо освященных мест. Мимо нее проехала машина, от света фар она увидела сзади еще две тени. Сердце ее немного екнуло.
– Надо же, как тихо подошли. Почти выбралась на свет. Надо ускориться.
Мужчины тоже ускорили шаг. Аои побежала, но резкий удар сбоку в челюсть повалил ее. Появилась третья фигура, прятавшаяся за одной из опор. Его смех вызывал экзистенциальный ужас, будто он обрушил на нее всю мощь темной магии. Аои стала пытаться встать.
– Вы психи! Не шутите со мной так! Это, что нож! Убери его! Стой! СТОООЙЙЙ! УАААААААА!
Красивое личико искажено гримасой боли. Глаза широко раскрыты. Белоснежная блузка окрасилась красным. Лужа крови постепенно стала подступать к ботинкам троицы.
– Она точно мертва? Не могу в это поверить.
– Люди умирают, если их заколоть.
– Надеюсь, госпожа будет довольна, еще один конкурент на ее пути в группу уничтожен.
Взвизгнули тормоза, резкий свет фар осветил всю троицу. Звуки сирены нарушили тишину.
– Бежим!
Мужчины кинулись врассыпную. Раздались звуки выстрелов, и одна из фигур завалилась на бок. Двое других скрылись во тьме.
На следующее утро Кен полный решимости вышел из комнаты и пошел в сторону кухни. По телевизору показывали новости. Женщина средних лет сообщила новость об убийстве, произошедшем вчера. Кен внимательно смотрел на фотографию молодой девушки. Она казалась ему смутно знакомой.
– Погибшей является ученица старшей школы Аои Ито. Один из нападавших убит. Личности еще двоих преступников пока не установлены, ведется следствие.
Диктор продолжила: «Как нам стало сейчас известно, правительство хочет внести законопроект о запрете деятельности «айдолов».
Премьер-министр выступил с речью: «Население Японии идет на убыль. Происходит старение нации. Институт семьи постепенно вымирает. Зрелые мужчины вместо поиска партнёра тратят все свои сбережения на посещения концертов девушек-подростков. Я считаю, необходимо поставить эту деятельность под запрет. Недавний случай с погибшей ученицей тому подтверждение. Болезненная зависимость и желание обратить на себя внимание кумира привело к вчерашней трагедии.» Далее показали нарезку интервью со случайными прохожими, которые направлялись на один из таких концертов с нимфетками.
– Я почти женился, но меня бросила невеста. Зайдя в мейдо-кафе, я получил от официантки приглашение на её концерт. Побывав там, знаете, мне стало легче. За год я посетил десятки подобных концертов, потратив все деньги, отложенные на дом и свадьбу. И я обрел свое счастье.
– Все беды от безделья. – сказал отец, глядя на сына. Сато пропустил это мимо ушей. Отец переключил канал.
В полдень Сато решил отправиться в кафе, чтобы навестить новую знакомую. Девушка заинтересовала его своей необычной внешностью. Перед кафе он увидел полицейский автомобиль. Двое мужчин беседовали с пожилой женщиной, возможно хозяйкой заведения. Девушки-официантки стояли в стороне, настороженно вслушиваясь в разговор, кто-то из них даже рыдал навзрыд. Увидев Кена, девушка быстро зашагала к двери, размахивая руками. Она перевернула табличку на «Закрыто». Среди девушек Сато заметил Чи. Она сильно хмурилась, всякий раз, когда хозяйка начинала размахивать руками. Завершив опрос, мужчины покинули заведение.
- Может, это как-то связанно с утренними новостями. – думал Кен, направляясь дальше по улице. Весь день он бродил по различным районам, ища вдохновение, свое божество.
На душе у него было неспокойно, он не мог понять, что его тревожит. Выйдя из переулка, он заметил интересную картину. Мужчина, лет тридцати на вид, следовал за женщиной в черном кимоно, оглядываясь по сторонам. Было в ней что-то загадочное, парочка скрылась за поворотом.
- Вероятно, ревнивый муж. – подумал Сато и пошел дальше.
Вернувшись домой под вечер, он вновь выслушал нравоучение отца и пошел к себе в комнату. Достав пару листов бумаги, он долго на них смотрел, не приступая к рисованию. Возможно, он просто испытывал страх перед чистым, незапятнанным листом.
– Жанр... жанр… Может комедия… С чувством юмора у меня все-таки туговато. В этом плане Фудзио Акацука[7] был гением. Может взяться за мистические истории или детектив. Он вспомнил, с каким удовольствием он читал истории Эдогавы Рампо.
Сато с сомнением взял карандаш. Пару штрихов, затем еще и еще... Кен рисовал старое, кирпичное зданием, обвитое диким виноградом. Вот, в следующем фрейме появляется мужская фигура, застывшая в нерешительности перед дверью. Кен рассматривает рисунок. С каждым новым штрихом он все больше увлекается процессом. Когда отец Сато приоткрыл дверь, он не узнал сына, казалось, там находился другой человек. Кен широко улыбался, его лоб покрывала испарина, выглядел он каким-то диким и пугающим.
– Кажется я нашел себя в жанре ужасы. – думал Сато, рассматривая наброски. Ему не терпелось отправиться завтра в кафе и показать Чи свои успехи. Довольный Кен потушил свет и уснул.
«Тем же вечером.»
Петляя переулками до дома, Мидори Мурата, студентка первого курса токийского университета, увидела высокую фигуру мотоциклиста в старой, потрепанной куртке летчика с белым шарфом на шее. Мужчина не шевелился, как будто чего-то ожидая. Мидори засунула руку в карман, сжимая перцовый баллончик. Стараясь сильно не шуметь, Мурата перешла на другую сторону улицы. Убедившись, что за ней нет преследования она шумно выдохнула. Куртка казалась ей знакомой. Раньше в соседнем доме от нее жил сумасбродный старик, звали его Акира. Гонял он днями и ночами на мотоцикле по району, крича: «Банзай!» Он был бывшим камикадзе, который так и не успел отдать жизнь за императора. Из-за нехватки острых ощущений он гонял без шлема до самой смерти, пока из-за плохого зрения и своего возраста он не снес себе пол головы, потеряв управление. Говорят, его нижняя челюсть и язык конвульсивно двигались, издавая булькающие звуки, напоминающий фразу «Банзай».
- Мало ли по стране подобных курток, остались от деда или прадеда. Вот гонщик и надел, чтоб не мерзнуть, да и защита хоть какая-то. – подумала Мидори.
Резкий шум мотора заставил ее вздрогнуть. Звук мотора усиливался. С каждый её шагом гонщик начинал газовать. Сорвавшись с места, он поехал вперед и скрылся за поворотом. Мурата выдохнула. Где-то в соседнем переулке опять стал слышен звук мотоцикла. Мидори стала ускоряться, постепенно переходя на бег.
– Узкий длинный переулок, прижаться к стене не получится, только бежать.
Мидори, что есть сил, рванула вперед, а сзади рев мотора становился все ближе и ближе, мерзкий булькающий звук становился все более отчетливым. Мурата постоянно оглядывалась, а гонщик то приближался, то отдалялся, челюсть дергалась, и язык начинал развеваться на ветру. Она выбежала на центр проезжей части. Акира проехал сквозь нее и исчез. Мидори присела на корточки, схватившись за голову. Внезапный свет из-за поворота ослепил её, водитель давил на тормоза и сигналил, Мурата не успела среагировать должным образом и пропала под колесами фуры.
На следующее утро Кен, воодушевленный вчерашним небольшим успехом, вскочил с кровати полный оптимизма и сил. За окном был легкий туман. На кухне уже собралась все домочадцы, кроме Сато. Кен старательно упаковывал свои наброски. По шуму от телевизора до Сато, доносились обрывки местных новостей, он их почти не слушал, его мысли были устремлены к Чи.
Зайдя на кухню, Кен поймал на себе тяжелый взгляд отца.
– Ну, что решил с работой. Я связался со своим братом, он может устроить тебя в клининговую компанию к себе. Физический труд усмиряет, помогает понять, что тебе надо от жизни, готов ли ты дальше работать руками или выбрать более удобное для себя направление.
- Что? Уборщиком, да ты издеваешься.
- Любая работа заслуживает уважения. Знаешь, какие деньги они могут заработать за раз, если получится удачно продать технику покойного сбытчикам или коллекционерам. Чаще всего все эти вещи стариков, умерших в одиночестве, не нужны их родственникам, а зря, - там бывают такие раритетные сокровища.
Кен отмахнулся. Он стал смотреть в окно на небольшую туманность, что придавала улицам загадочный вид. Все также в полдень Кен отправился к Чи. Девушка все также раздавала листовки. Сато помахал ей, но не получил ответа. Подойдя ближе, Кен поздоровался, вежливый кивок в ответ.
- Чи…
- Мы с вами разве знакомы?
- Два дня назад вы привели меня в это кафе. Я, Кен Сато, помните меня?
Девушка наморщила лоб.
- Да, да! – затараторила девушка, ведя его в кафе.
– Забыла, таких как я много за день проходит. – подумал Сато.
Зайдя внутрь, Кен сразу обратил внимание на фото девушки и на палочки с благовониями.
- Аои-сан не хотела бы, чтобы мы грустили. Все собранные деньги уйдут на поддержку её семьи. Её здесь все любили, не представляю, кому она помешала.
- Зависть, обычная человеческая зависть.
Кен выбрал столик у окна, положив на стол папку с набросками.
- Вы не будете против, если мы просто посидим молча.
- Да, конечно, я все понимаю. Она была вашей подругой. Единственная просьба, посмотрите на мои наброски, я их принес специально для вас.
Девушка открыла папку, аккуратно выкладывая страницы. Она долго рассматривала его наброски.
- Почему именно ужасы?
- Даже не задумывался, само как-то вышло. Наверное, чтобы потом не испытывать страха перед смертью. Воспитываю самурайский дух.
Кен слегка улыбнулся, а Чи продолжила молча рассматривать наброски.
Тем же вечером дядя Кена, Джун Сато, вместе со своим помощником прибыл на указанный адрес. Предстояло оценить весь фронт работ, тело пожилой женщины уже увезли. Горо Судзуки отпер дверь, пропуская начальника вперед. Джун посильнее натянул респиратор.
- Вонь…, никогда к ней не привыкну. – посетовал Сато своему помощнику.
В квартире была сильная влажность. Джун осторожно стал подыматься по зловонной, темной лестнице, ступени опасливо поскрипывали под ногами. На влажных стенах росла плесень и грибок, рисуя причудливые узоры. Штукатурка вздулась, по дому бегали полчища тараканов. Горо заметил, как сколопендра проскользнула по стенке и спряталась в дверном косяке. Судзуки продолжил обход первого этажа. Из кухни шел тошнотворный запах сгнившей еды. Горо с удовольствием раздавил пару тараканов. Шеф пока не спешил спускаться.
- Такая она ужасная, одинокая смерть. – думал Судзуки.
Джун открыл дверь ванной, где нашли женщину. Она не смогла выбраться из воды, так и осталась на дне ванной. Вода все шла и шла, пока не затопило полностью все этажи и подвал, затем устремившись во двор. Сато включил свет. Неожиданно воздух внутри все еще горячий, как после душа. Неизвестно откуда, взявшиеся бабочки собираются вокруг лампы над запотевшим зеркалом. Из крана бежала горячая вода. Рука из зеркала тонкая и жилистая, пронизанная дырами, в которых копошатся бабочки, хватает его за кисть, когда он тянется перекрыть воду. Она пыталась затащить его в зеркала. Количество бабочек увеличивается, они стремились залезть ему в горло, нос, глаза.
- Горо! Кха! Кха! – кричит он, выплевывая бабочек. – Разбей зеркало!...Зеркало!
В последний момент кисть Сато выскользнула из перчатки, и рука утащила ее в зеркало, оставляя след из конденсата. Горо ворвался в ванную, держа в руках ножку от стула.
- Меня схватили за руку, возможно здесь живет призрак. Занавесим зеркала и быстро уходим. Завтра приведем священника.
Остаток дня Кен провел у себя в комнате, он придумывал диалоги, комкая раз за разом неудачные варианты, на сегодня вдохновение его оставило.
- Бог манги за что-то прогневался на меня. – думал Сато.
Кен решил не тратить время, предпочитая сесть рисовать новую историю. Как и в прошлый раз он ощутил странное, тревожное чувство. Когда он рассказывал историю, то предпочитал быть сторонним наблюдателем, а не участником события. Сато не хотел проецировать себя на главного героя. Штрих, еще штрих и вот девушка бежит по улице. Слышен рев мотора, она испуганно оборачивается. Сато подмечает этот момент, стараясь точнее передать выражение глаз.
– Так, побольше штрихов, чтобы придать динамики.
Грифель с треском откололся, Кен раздраженно кидает карандаш в угол, автоматически доставая следующий заготовленный. Сато не хотел отвлекаться по мелочам. Он вместе с девушкой добегает до финальной сцены.
Дорисовав свет от фар, он выдыхает, его рука, державшая карандаш, дрожит от усталости.
На следующее утро Сато проснулся жутко не выспавшимся, все мышцы ныли, как после хорошей тренировки. Завтрак был на столе, отец неожиданно рано ушел на работу.
– Кен, подойди ко мне. – крикнула мать из гостиной. – Я хочу поговорить.
Сато уже приготовился закатывать глаза от очевидных вещей.
– Я на твоей стороне, но при твоем отце буду поддерживать его. Понимаю, что значит не осуществить мечту, но жизнь вносит свои коррективы. Если мечту исполнить, то это цель. Кен, мы не плохие, просто хотим, чтобы у тебя была работа и средства на выполнения своих потребностей. Отца могут сократить. Я боюсь, как бы он не шагнул под поезд.
– Еще две попытки и пойду устраиваться хоть уборщиком. Не хочу тебя подводить.
Кен нервно расхаживал по комнате, не находя себе места. Это должна была быть самая длинная история по количеству страниц, завершающая его сборник “Таинственный Токио”.
– Пусть это будет история про мангаку-неудачника, который пожертвовал своими близкими для достижения цели. – думал Сато. – Этакая версия Ягами Лайта, но который не гениален с рождения и у которого все валится из рук. Он взялся за карандаш...
Тоши и Изуми стояли около старого дома. Через открытое окно наружу проникал кислый, удушливый запах вперемешку с вонью хлорки и других чистящих средств. Изуми поморщилась, как только Тоши открыл створки двери.
– Здесь никого нет. Надень респиратор. Запах еще сохранился. Это тот дом, который я снял для нас. Людей в округе нет, все разъехались, приезжают на отпуска или в выходные подышать свежим воздухом.
Изуми послушно натянула респиратор, пускай слабо, но запах все-таки проникал внутрь.
- Потерпи, это не займет много времени. Сейчас открою окна.
Войдя внутрь, Изуми споткнулась об одну из многочисленных коробок. Кругом пыль и паутина.
- Скоро начнем уборку. Хозяева давно умерли, это их вещи. Я связывался с наследниками через риелторов, они будут только рады, если мы тут все выбросим.
На самом деле, никакого дома он не снимал. Он приехал сюда с Изуми, надеясь на свою удачу. Пока все шло гладко. Возможно, его догадка была верна, что здесь никто не жил постоянно. Он тянул время, собираясь с мыслями. Девушка, ничего не подозревая, нашла ведро и пошла набрать воду. Тоши затаился, ожидая, когда она вернется. Зайдя внутрь дома, Изуми рухнула лицом вперед, вода залила весь пол, сзади стоял Тоши, сжимая толстую ножку от стула, напоминавшую скалку.
Тоши заранее заготовленным куском мела рисует круг, затем меньшие круги так, чтобы образовать подобие треугольника. В них он располагает три свечи: белую, черную и красную. Внутрь основного круга он кладет черное одеяло, затем на него девушку. Он достает маркер и начинает выводить на ней письмена, сверяясь с книгой, которую принес в сумке.
– Главное верить, тогда эта штука сработает.
Пытаясь убедить самого себя, маг-самоучка начинает читать заклинания на распев, жестикулируя руками. Он извергает тарабарщину с головокружительной скоростью, обильно потея.
Изуми никогда не страдала раньше клаустрофобией, но сейчас, очнувшись, чувствовал себя так, будто комната стала для нее мала. Спина взмокла. Все здесь казалось тесным и ограниченным. Даже её одежда были какой-то узкой, хлопковая ткань слишком туго обтягивала её кожу, ограничивала движения.
- Тоши, ты где? – громким шепотом спрашивала она.
- На нас напали! – с ужасом думала она. Последнее, что она помнила, была тупая боль в затылке и темнота.
- Тоши! – продолжала она говорить громким шепотом.
Она встала. Её собственное тело по ощущениям казалось ей карликовым. Она испытывала смешанные чувства. Естественно, за то время, когда Изуми была без сознания, её тело внешне не претерпело изменений. Она ощущала себя будто в клетке своей плоти, её сущность переросла физическую оболочку.
- Тоши!
Теперь её не покидало чувство ожидания чего-то тревожного, непоправимого. Из темного угла раздался судорожный голос ее любимого.
– Изуми-сан, ты, как бабочка, скоро покинешь это кокон из плоти. Ты уже это ощущаешь. Твое тело пока еще ближе к человеческому, чем к божественному. Изуми чувствовала, что теряет способность трезво думать. Голова стала болеть еще сильнее, мозг, расширяясь, стал давить на кости черепа изнутри. Тоши смотрел на нее, не отводя взгляда.
- Что происходит? О чем ты таком говоришь? АААА...
Изуми схватилась за голову и рухнула на колени. Но вскоре её тело, конвульсивно подергиваясь, с каждым импульсом стало увеличиваться. Кожа на теле при этом лопалась, оставляя кровоточащие раны, будто когти дикого зверя терзали её. Кости ее расширялись, прорывая плоть или ломались, приобретая новую более причудливую форму. Жгуты ее мышц бугрились или вытягивались до невозможности. Совсем недавно, она была обыкновенным человеком. В процессе изменений, Изуми не издала ни единого звука, только её рот застыл в немом крике. Голова неестественно болталась из стороны в сторону на очень длинной шее, все её изменившееся тело подергивалось в такт импульсам преображения, будто она исполняла какой-то жуткий танец. Все это со стороны выглядело страшно, но все-таки наиболее жуткое изменение коснулось её лица. Вначале она все еще была похожа на себя, но лицо росло и расширялось или удлинялось таким образом, что основные черты её внешности оставались узнаваемыми. В итоге, её нижняя челюсть сильно удлинилась, по отношению к верхней, обнажив ряды тонких, острых зубов. Огромный язык свесился вниз, из ран от зубов на пол капала кровь вперемежку со слюной. На ее лбу у нее появился абсолютно слепой третий глаз. Теперь она ростом была уже больше двух метров. А вот уже почти двух с половиной. А вот уже и трех. Ноги приняли прежний размер, из-за чего на фоне огромного тела казались атавизмом. По бокам вылезло еще две пары рук поменьше для ускорения перемещения ползком.
Тоши, абсолютно поседевший, на трясущихся ногах вышел к ней.
- Изуми, ты меня понимаешь?
Её взгляд, который всего секунду назад казался паническим, стал бесстрастным, глаза остекленели, а затем в нем застыло внезапно появившееся лукавство и животный интерес.
- Изуми, борись!
Взгляд стал снова более осмысленным. Существо издало болезненный рев. Тоши упал на колени.
– Прости, я не думал, что так выйдет. Я хотел осуществить свою мечту. Изуми, пусть это будет не напрасно. Даруй мне сюжет, который меня прославит.
Существо ткнуло указательным пальцем ему в лом. Ноготь пробил ему лоб и вошел в мозг. Тело Тоши забилось в конвульсиях. Видение показывало ему пирамиды и солнечное затмение, ужас на лицах египтян. Картинки сменялись согласно эпохам, показывая то, что беспокоило людей и вызывало страх. Последнее, что он увидел, был космос и гигантские щупальца, тянущиеся к Земле. Древний космический ужас. Ему открылась природа страха.
Изуми извлекла коготь, Тоши падает, как тряпичная кукла. Рана на его голове стала затягиваться…
На следующее утро он открыл глаза. Голова болела, во рту чувствовался медный привкус. Тоши попробовал встать, но тут же упал, держась за голову. Так он пролежал до самого вечера. От ужасного запаха, его стало мутить, респиратор давно куда-то слетел. Его девушки нигде не было. Во всем доме царил беспорядок, потолок был в некоторых местах пробит. На полу имелись огромного размера опалины, поломанные створчатые двери и разбросанное содержимое коробок довершали царивший беспорядок. Уже поздно вечером Тоши, сильно спотыкаясь, вышел на крыльцо. Солнце почти скрылось…
Спустя год он завоевывает награду «Лучший графический роман», его манга издается миллионным тиражом в месяц. Со временем у него появилась жена и двое детей. Постепенно Тоши замечает, что он исписался, ведения стали не такими яркими. Продажи начинают падать. Он устало косится на заветную книгу, лежавшую в сейфе. Тоши завет жену и предлагает ей поехать за город в домик и отдохнуть от шумного города…
Кен устало посмотрел на последнюю страницу.
- Хоть кто-то обрел своего Бога манги.
Сато покосился на часы, которые уже показывали два ночи. Кен потер глаза. Он планировал дорисовать еще пару бонусных страниц, рассказывающих о его увлечениях, планировке комнаты и прочих мелочах, которые могли бы разбавить мрачность сюжета. Потратив еще с полчаса времени, Сато упал спиной на футон.
– Наконец-то, я закончил!
Он удовлетворенно потянулся. Взяв со стола наброски, Сато стал их изучать. На заднем фоне его автопортрета была изображена темная скрючившаяся фигура, упиравшаяся головой в потолок. По спине Кена пробежали мурашки. Он резко развернулся, но за спиной никого не было. Сато взял резинку и стер причудливую штриховку тени в углу...
P.S. Через два года Кен вмести с Чи, её настоящее имя окажется Изуми, будут прогуливаться по району Икэбукуро. В одном из магазинчиков он заметит книгу по черной магии и как любитель мистики и ужасов не сможет пройти мимо нее. Еще через год Кен, взявший псевдоним Тоши, отправится с подругой за город...
Примечание
1. Мэйдо-кафе — японские косплей-кафе, связанные с культурой отаку.
2. AKB48 — японская женская идол-группа, продюсируемая поэтом-песенником Ясуси Акимото.
3. Масаси Кисимото — японский мангака, создатель манги «Наруто».
4. Ками — в синтоизме духовная сущность, бог
5. Футон — традиционная японская постельная принадлежность в виде толстого хлопчатобумажного матраца
6. Айдол — молодая, преимущественно подросткового возраста, медиа-персона
7. Фудзио Акацука - пионер японской комедийной манги
Текущий рейтинг: 36/100 (На основе 17 мнений)
