Ленин-гриб или По грибы, по ягодицы

Эта история была написана участником Мракопедии в рамках литературного турнира. Пожалуйста, не забудьте указать источник при использовании.

Описываемые здесь события не поддаются никакой логике. Будьте готовы увидеть по-настоящему странные вещи.

Градус шок-контента в этой истории зашкаливает! Вы предупреждены.

1

Владимир любил приезжать в родную деревню. Здесь он родился, провёл счастливое детство и беззаботную юность. Здесь у него всё было впервые – первая любовь и первый секс, первый серьёзный запой, первая раздолбанная в хламину машина. Точнее – то был древний советский мотоцикл с коляской, который они вместе с закадычным дружком и собутыльником Витей одолжили у деревенского ветерана деда Гриши «съездить в соседнее село за продуктами», предварительно приняв по сто фронтовых для храбрости – водить-то из них никто не умел. К слову, сам ветеран ненадолго пережил своего верного «железного коня». С тех пор деревенские мужики на 9 мая всегда произносили фирменный тост – за деда Гришу и его мотик, которые вместе взяли Берлин, но не пережили встречу с двумя малолетними долбоёбами.

Такие воспоминания, пусть и с налётом светлой грусти, согревали душу Владимиру всякий раз, когда он оказывался в водовороте предательств, интриг и расследований, на которые богат большой столичный город. Вот и сейчас, в очередной раз вернувшись из командировки и застав жену с любовником, Владимир подумал о том, что, во-первых – его жизнь начала походить на пошлый анекдот, а во-вторых – надо что-то менять. Не в жизни, не в жене, не в любовнике и даже не в анекдотах – в нём самом. Владимир решил вернуться к истокам.

Деревенские были счастливы возращению «блудного сына». Мужчину радостно встретили все ближайшие соседи, которые за прошедшие годы ни капли не изменились, и верный собутыльник Витя, с порога предложивший хлеб, соль и запотевшую бутылку «беленькой». Первые дня три после приезда Владимир помнил плохо – смутные обрывки воспоминаний подсказывали, что сначала они пили, потом снова пили, затем опять пили, и, для разнообразия, пошли на рыбалку (почему-то без удочек, зато с водкой и закуской). Последнее воспоминание заканчивалось почти что хтонической в своей жути сценой того, как Витя пытается залезть на чью-то корову с целью её хорошенько трахнуть, а сам Владимир стоит на стрёме в дверях коровника и пытается не засмеяться, а потом блюёт себе под ноги разноцветной радугой из съеденного накануне обеда.

2

На четвёртый день на порог дома Владимира явились три всадника Алкогольного Апокалипсиса – дядя Серёжа, дядя Толя и дядя Вазген, который вообще-то был русским, но все называли его Вазгеном из-за любви к армянским анекдотам. Пришли, разумеется, не с пустыми руками. Отказать старожилам деревни был неудобно – пришлось поставить чайник. Мало по малу завязалась светская беседа. Владимир поделился своей радостной новостью о предстоящем разводе с женой и будущей делёжке имущества. Дядя Вазген, у которого было пять жён и больше всего опыта в данном вопросе, строго-настрого запретил Владимиру драться за всякое барахло в суде. «Отдай ей всё, – авторитетно заявил главный Казанова деревни. – Нехай сучка подавится».

— Слушай, Володька, а правду говорят, шо Ленин – гриб? – внезапный вопрос дяди Серёжи поставил в тупик абсолютно всех, сидящих за столом.

— Вечно ты со всякой хернёй лезешь! – разозлился дядя Вазген. – Нашёл, что вспомнить! Ленин у него, блядь, гриб!

— Ага, и радиоволна тоже, – прыснул со смеху Владимир. – Утка это всё, дядь Серёжа. Розыгрыш это был, телевизионный. Но, признаюсь, мастерски сделали – некоторые до сих пор верят.

— Знаешь чё, Володька – в каждой утке есть селезень, смекаешь? – подмигнул ему дядя Толя. – Вот ты в этой своей Москве, чё как – Ленина видел? На кого похож?

— Ну, видел, – кивнул Владимир, не чествуя подвоха. – На человека похож. Ну, точнее, он уже мумия давно, забальзамировали так, что ещё лет двести пролежит и не шелохнётся. И выглядеть будет лучше, чем мы все.

— Не, Володька, я уверен на сто пятьдесят процентов, шо Ленин – гриб! – продолжал гнуть свою линию дядя Серёжа. – Я его сам, вот этими вот руками…глазами давеча в лесу у нас видел!

— Иди ты нахер, фантазёр хуев! – эмоционально вплеснул руками дядя Вазген. – Нажрётся, как скотина, а потом глюки ловит в сачок для бабочек!

— Вазген, ты хули меня пилишь? Женой моей заделался? – обиделся в ответ дядя Серёжа. – Если так – иди носки мне заштопай. Только учти – трахать я тебя не буду.

— Ну тихо, тихо, завелись, как моя «копейка», с полуоборота, – примирительно сказал дядя Толя. – Знаете, как говорят – «есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе…науке это пока что не известно».

— Ага…А Ленин тут причём? – не понял дядя Серёжа.

— Да не причём, – философски вздохнул дядя Толя. – Это я так, к слову.

— Так это, мужики, может…пойдём в лес, Ленина поищем? – внезапный голос Вити поставил в тупик абсолютно всех, сидящих на веранде.

— Витька, ёб твою мать…ты как тут оказался? – ошалело спросил дядя Серёжа.

— С вами пришёл, – честно ответил Витя. – Вы чё, не помните?

— Ну да, ну да, припоминаю, – задумчиво кивнул дядя Серёжа. – Ты ещё бутылки нёс.

— Ага, и огурцы в банке, – поддакнул ему дядя Вазген.

— И корову мою тоже он трахнул, – философски изрёк дядя Толя.

— Да вы втроём пришли! Не было с вами Вити! – Владимир с подозрением посмотрел на своих собеседников. – Вы меня что – разыгрываете? Витя, ты когда пришёл?

— Недавно, – ответил Витя, спокойно разливая «беленькую» по рюмкам. – С утра проснулся, из коровника выполз – и сразу сюда. По дороге мужиков встретил, помог бутылки нести, огурцы в банке, голову Ленина в банке.

— Да не было тебя с ними! – прикрикнул на друга детства Владимир. – Я точно помню, что не бы…Что ты сейчас сказал?

— Ну, не было так не было, – устало вздохнул дядя Толя. – Чего спорить-то о том, чего не было? Вообще, мужики, в науке это называется «эффект Манделы», смекаете?

— Опять ты, Толя, манду свою вставляешь, куда ни попадя, – разозлился дядя Вазген. – У нас тут вообще-то был нормальный, культурный разговор, пока вот этот долбоёб про Ленина-гриба не вспомнил!

— Опять ты до меня доколупался! – парировал дядя Серёжа. – Я тебе чё, денег должен? Мужики, кому чё должен – всем прощаю!

— Вить, ты что только что сказал? – не унимался Владимир. – Про голову Ленина в банке?

— Я такое говорил? Серьёзно? – Витя удивлённо окинул взором всех присутствующих на крыльце. – Мужики, говорил или нет?

Мужики синхронно, как по команде, покачали головами.

— Не припоминаю такого, – сказал дядя Серёжа.

— Не говорил, я бы запомнил, – добавил дядя Вазген.

— А за корову ты мне ещё ответишь, – закончил дядя Толя.

— Бред какой-то… – Владимир многозначительно посмотрел на свою рюмку с водкой, на дне которой плавало что-то мутное, и брезгливо отодвинул её от себя. – Пить…Надо меньше пить…

— Правильно, Володя! Тебе – меньше! А мне – как обычно! – Витя с готовностью заменил товарища и опрокинул в себя водяру вместе с мутным содержимым. – Ну так чё, мужики – пойдём завтра в лес по грибы, по ягодицы?

— Пойдём, ясен пень, – с готовностью ответил за всех дядя Серёжа. – И обязательно поищем Ленина! Он там точно есть, я вам мамой клянусь!

— Ты ж сирота, – улыбнулся дядя Вазген.

— Ну тогда твоей мамой клянусь, – улыбнулся в ответ дядя Серёжа.

— Да, мужики, хорошо посидели, – вздохнул дядя Толя и первым встал из-за стола. – Поздно уже – пора, как говориться, и честь знать.

— Дядь Толь, тебя проводить? – вскочил вслед за ним Витя. – Я у тебя в коровнике одну штуку забыл, надо бы забрать.

— А голову ты там не забыл? – засмеялся ему в спину дядя Серёжа. – В банке!

К его гиеньему смеху присоединился громогласный хохот дядя Вазгена. Еле сдерживаясь, тихонько и почти беззвучно захихикал Витя. Дядя Толя широко улыбнулся, обнажая кривые жёлтые зубы, вымазанные в чём-то мутно-зелёном.

Всем вокруг было весело. Одному Владимиру было не смешно. Он никак не мог взять в толк – когда успело так быстро стемнеть, ведь за стол они сели рано утром и просидели от силы пару часов.

И почему деревенский дом его родителей внезапно оказался посреди лесной поляны.

3

Вчерашняя попойка не пошла здоровью Владимира на пользу. Мужчина проснулся с гудящей свинцовой головой. Во всём его теле ощущалась жуткая усталость – такое чувство, что он и не спал вовсе, закрыл глаза на долю секунды – и вот наступило утро.

И будто бы всего этого был мало – на мобильный позвонила (почти) бывшая жена.

— Ты где? – спросила Алла таким голосом, как будто он был всё ещё обязан ей отчитываться.

— В деревне, – ответил он как можно спокойнее.

— Я в курсе, что не на Луне, блядь! В каком ты доме? – раздражённо переспросила она. – Они тут все из говна и палок или у тебя нормальный?

— Ты…ты что, приехала сюда? – опешил Владимир. – Зачем?

— Слушай, у нас с тобой разное говно в жизни происходило. Ну, знаешь, взлёты, падения, вот эта вся хуйня – и ничего, пять лет как-то прожили! Но стоило мне один раз переспать с твоим лучшим другом…

— Я не понимаю – ты сейчас оправдываешься или обвиняешь меня в том, что я не захотел быть рогоносцем и куколдом?

— Володя, сука! Не перебивай меня! – взревела в трубке Алла. – Да, я была неправа! Да, я виновата! Да, я дура ёбаная – ты это хотел услышать? Ну, услышал – а теперь возвращайся домой!

— А зачем ты приехала? – не унимался Владимир. – Могла всё это мне из Москвы сказать.

— Володя…Москвы больше нет. Есть только Ленин. Ленин-гриб.

— Ч…чего? – Владимира прошиб холодный пот. – Что ты сейчас сказала?

— Я говорю – затрахала меня твоя Москва! Хочу сменить обстановку! Чтоб был свежий воздух, коровье дерьмо и местные похотливые алкаши! И чтоб ты был, Володя! Я люблю тебя, слышишь? Выйди и встреть меня!

— Ты…ты мне что-то про Ленина говорила, – напомнил ей Владимир. – Ленин-гриб…

— Володя! Ты уже совсем до синих чертей допился? Или в местную коммунистическую партию вступил? – недовольно ответила Алла. – Не зря я приехала – спасать тебя надо, пока окончательно в овощ не превратился. Или в гриб…Короче, мне тут ещё долго торчать посреди ёбаной улицы?

Владимир отключил связь, быстро оделся и вышел во двор. Алла, раздетая по пояс, стояла неподалёку и колола дрова, лихо орудую старым ржавым топором.

— А ты как… – обалдел оказал Владимир. – Как ты…

— Сама нашла, – ответила Алла, раскалывая очередную головёшку. – Да, Володь, совсем ты хозяйство запустил, как я погляжу – трава не кошена, картошка не сажена, банька давно при пизде пошла…Давай хоть печку затопим, а то скоро холода придут.

— Какие холода? – опешил Владимир – Май месяц.

— Володя, ты, это, не перебивай! – отмахнулась от него Алла. – Печку сейчас затопим, ляжем на ней вдвоём, будем семейный альбом смотреть – где ты маленький, и я маленькая, и мама наша…

Женщина пустила слезу, всхлипнула, замахнулась топором и кинула его вглубь огорода с криком «Нехай растёт!».

— Алла…с тобой всё в порядке? – Владимир осторожно подошёл к жене. – Ты какая-то…странная.

— Да не странная я. Любая баба поехала бы за своим мужиком на край света, если любит его, – улыбнувшись, ответила Алла. – А я, Володя, очень сильно люблю…Ленина.

Владимир со смесью страха и смущения уставился на жену, пока та молча улыбалась и раскачивалась из стороны в сторону, стоя на одном месте. Стоило ему протянуть руку и коснуться её плеча, как Алла вздрогнула и прикрыла обнажённую грудь руками.

— Ты хули меня лапаешь, козёл? – недовольна взревела она. – Думаешь, раз я сама разделась – сразу в койку к тебе побегу? Ага, щас! Сначала шампанского мне налей, и бутерброд с чёрной икрой сваргань! Вообще – кто так встречает несостоявшуюся бывшую жену? Ты мне даже такси в эту глухомань не оплатил!

— Ты не предупреждала, что приедешь…

— А ты должен был догадаться!

— Здрасьте-забор покрасьте! Чего кричим с утра пораньше? – сквозь прореху в заборе показалось довольное лицо Вити. – Ой, какие у нас тут женщины ходят! Без трусов да без охраны!

— Володя, это кто? – злобно прошипела Алла. – Имя скажешь или мне его безымянного отмудохать?

— Такая красивая – и такая злая! – Витя лихо перепрыгнул через забор, оставив на острых кольях кусок порванных штанов. – Женщина, не нервничайте так – нервные клетки восстанавливаются только половым путём! А в вашем возрасте секс ещё нужно заслужить!

— В моём…Володя, это твой друг, да? Вы с ним вместе бухаете? То-то у него рожа такая, как будто по ней трактор проехался! Два раза! Первый раз случайно, а второй – просто так, по приколу! – ещё больше насупилась Алла. – Значит, так – немедленно собирай все свои монатки и через пятнадцать минут выезжаем отсюда! А ты…ты…это не ты местную корову трахнул?

— Моя слава меня опережает, – грустно констатировал Витя. – Между прочим – у нас всё было по взаимному согласию. Кстати, Володя – ты уже уезжаешь? Мы же хотели впятером по грибы пойти, по ягодицы!

— Хотели… – осторожно ответил Владимир и посмотрел на Аллу, ожидая её одобрения.

— Издеваешься? За какими, блядь, грибами? – пожарной сиреной взревела Алла – Я пятнадцать часов сюда добиралась по говну, грязи и русским дорогам! У вас тут коровьих лепёшек больше, чем взрывчатки на сраном минном поле! Меня выворачивает наизнанку от одного только запаха этой ёбаной деревеньки! И ты думаешь, что я отпущу тебя в дремучий-ебучий лес с кучкой непонятных алкашей? Хрен на воротник – я сама с тобой пойду!

— Вот это я понимаю – семейный поход за грибами! – улыбнулся во весь рот Витя. – Правильно, Володя, что ты разводиться передумал – такую жену, как заряженную двустволку, надо всегда при себе держать!

— А никто и не собирался разводиться! Мы просто взяли небольшой…тайм-аут в отношениях! – громогласно объявила Алла и ушла в дом переодеваться.

— Володя, у тебя жена чё пьёт – водку или абсент? – прикинул в уме Витя. – Если надо, я могу коньяк достать, двенадцать звёзд – больше, чем у моего бати на погонах! Дорогой, сука, но ради такой дамы – не жалко!

— Вить, давай хотя бы сегодня без бухла, – попросил его Владимир. – Я уже, кажется, до белки добился, честное слово. Мне в последнее время всякое видится…и слышится…

— Чё, например?

— Да всё про Ленина – Ленин-гриб, Ленин-гриб…И Алла себя странно ведёт, и вы вчера, мужики, признаюсь, нагнали на меня жут…

Владимир внезапно осознал, что разговаривает с деревянным поленом. На дворе стояла глухая ночь. Владимир с удивлением посмотрел на топор в своей руке. На ржавом лезвии, в слабом свете лунного серпа, поблёскивала свежая кровь. Где-то вдалеке громко и протяжно завыла корова дяди Толи.

На двери дома Владимир нашёл прикреплённую записку от Аллы: «Не жди мня, ночую у Вити – не спрашивай, так получилось. Не забудь – завтра идём за грибами. Целую».

Владимир смял записку и, тяжело дыша, облокотился о дверной косяк. Его бил сильный озноб, глаза застилал льющий градом холодный пот. Коленки подкашивались. Хотелось просто взять, бросить всё – и убежать. Подальше из этой деревни. И всех её глюков.

Владимир простоял так ещё какое-то время, пока не осознал, что облокачивается о ствол дерева – одного из десятков, которые окружили его со всех сторон.

4

Утром, как и было запланировано, группа из шести человек отправилась в ближайший лес за грибами. Витя, будучи главным инициатором, предложил всем взять по паре лыжных палок и заняться скандинавской ходьбой. Его инициативу, разумеется, никто не поддержал.

Едва войдя в лес, Владимир почувствовал невероятную тяжесть, словно окружающие их деревья давили на него своим колоссальным весом. Пропустив вперёд всех остальных, Владимир медленно присел на трухлявый пень и закрыл глаза. Даже сквозь закрытые веки он видел мутную зелёно-бурую пелену, мешающую сосредоточиться на прогулке.

— Кто там плетётся в хвосте колонны? Кто отстаёт? Отстающих забиваем на месте! – весело крикнул Витя, ловко махая в воздухе палками. – Повторяйте за мной – мы бодры! Веселы!

— Мы бодры! – бодро ответил дядя Серёжа.

— Веселы! – весело вторил ему дядя Вазген.

— Витя, иди на хрен, – меланхолично сказал дядя Толя. – Кстати, корова залетела – поздравляю, папаша. Где свадьбу гулять будем?

— Володя, ты чего такой хмурый? – Алла присела рядом и заискивающе заглянула в глаза мужу. – Встал не с той ноги? Кстати, я однажды сказала это инвалиду-колясочнику – меня чуть не отпиздили всей больницей.

— Не хочется никуда идти, – честно признался Владимир.

— А хули ты тогда согласился? – надулась Алла. – Сидел бы дома, мы бы и без тебя нормально с Витей поеблись! То есть прибрались – лес-то вон какой грязный!

Владимир и сам не знал, кой чёрт занёс его на эти галеры – в этот лес, в эту деревню, в этот мир…Спустя почти неделю беспробудного пьянства Владимир воспринимал окружающую действительность сквозь мутную пелену постоянной сонливости, обострившейся паранойи и подспудного, немотивированного страха перед очередным провалом в памяти.

— В это время города особенно хороши опята в сметанном соусе! – сглотнув, вставил свои пять копеек дядя Серёжа. – У меня аж слюнки потекли, когда я о них подумал!

— Да о не грибах ты сейчас думаешь, дуралей, – хихикнул дядя Вазген. – Я ж, блядь, вижу, куда у тебя глаза косят – один на Аллы ass, другой на Кавказ.

— Иди ты в пень, Вазгенчик! Я за грибами пришёл! – отмахнулся дядя Серёжа. – Вот наберу полное лукошко, а тебе – хуй с маслом! Ещё и Ленина найду! А тебе – хуй с маргарином!

— Много же у тебя хуёв, однако – и где ты их все хранишь? – усмехнулся дядя Вазген. – У жены под кроватью?

— Разговорчики в строю! – прикрикнул на мужиков Витя. – Много не пиздите да под ноги вы глядите! Грибов быстро наберём – домой ебаться мы пойдём! Ать-два, три-четыре – Ленин у меня в квартире! Просит чаю заварить – и кишки врагов сварить!

— Энина-энина – хуй большой у Ленина! – подхватил дядя Серёжа. – Крупская не верила, взяла – да и проверила!

— Молодец, взял и опошлил нам весь поход, – с укоризной в голосе ответил дядя Вазген.

— Аллочка, штаны поправьте, будьте так добры, – деликатно обратился к ней дядя Толя. – А то у вас стринги на попе выглядывают.

— Так и было задумано, – Алла развратно улыбнулась и подмигнула дяде Толе.

Тот заметно покраснел и демонстративно отошёл подальше от жены Владимира, в то время как дяди Серёжа и Вазген восприняли данный жест как призыв к действию и принялась нагло, прямо на глаза у мужа, лапать Аллу за интимные и не очень части тела.

— Эй, это чё за «Декамерон» на выезде? – обернулся ведущий группу Витя. – Володя, они сейчас трахнут твою жену! Не хочешь присоединиться?

— Я…я не…что происходит? – Владимир попытался встать с пня, но его ноги словно налились свинцом. К горлу подкатила волна тошноты, и мужчина огушительно проблевался тягучей, вязкой жижей болотного оттенка.

Дяди Серёжа и Вазген, гнусно хихикая, разделись. Под одеждой их дряблые тела оказались покрыты глубокими рытвинами и спорами, из которых гроздьями росли многочисленные грибы – лисички, сыроежки, вешенки, зелёнки, боровики. Вялые члены мужчин поросли густым мхом и репейником.

Алла, последовавшая их примеру, уже облокотилась о дерево, вызывающе выставив вперед белоснежную задницу. Дядя Серёжа незамедлительно пристроился к Алле сзади, дядя Вазген – впереди.

— Володя, тебе хорошо видно? – ехидно прошептал ему на ухо Витя. – Смотри внимательнее – сейчас будет интересно.

Алла, изнывающая от желания, активно тёрлась о члены дяди Серёжи и Дяди Вазгена. Мужики в ответ лишь хохотали.

— Я не понимаю – чё она хочет? – смелся дядя Серёжа. – Женщина, я вам чё – денег должен?

— Смотри, смотри, как наяривает! Нимфоманка ёбаная! – вторил ему дядя Вазген. – Нельзя с такой жить! Разводиться вам надо, Володя! Прямо щас!

— Развод? Это мы запросто! – широко улыбнувшись, Витя подскочил к Алле, грубо схватил её за волосы, поднял голову и свободной рукой полоснул по открытому горлу лезвием старого ржавого топора.

Из разрезанной гортани волной хлынула кровь. Алла, округлив от боли и ужаса изумрудного цвета глаза, захрипела и схватилась руками за горло. Витя, дяди Серёжа и Вазген заливисто засмеялись.

— Чё она сказать-то хочет? – утирая слёзы счастья, спросил дядя Серёжа. – Родная, ты чё, русалка? Я по-рыбьи не понимаю!

— Ты на суде по дележке имущества также бормотать будешь? – по-звериному скалясь, почти что визжал Витя.

Спустя ещё пару минут трепыхания Аллы, наконец, прекратились. Её обмякшее и побледневшее тело грузно упало под дерево, где довольная троица мигом помочилась на женщину.

— Чтоб лучше росла, – прокомментировал, важно подняв указательный палец вверх, дядя Серёжа.

Наблюдавший за эти Владимир не мог вмешиваться и помешать им, не мог встать с трухлявого пня и вообще пошевелиться. Всё тело мужчины будто сковали стальными цепями, и лишь голова ещё сохраняла подвижность. Ей Владимир мотал из стороны в сторону, пока прододлажл блевать густой буро-зелёной жидкостью.

— Володя, ты чё такой кислый, как хуй обвислый? – радостный Витя подошёл и похлопал его по плечу. – Держись, мужик, недолго осталось!

Владимира уже не рвало – из него вышло всё, даже запас желчи из желудка. Он просто машинально отрывал рот, ловя воздух как рыба, выброшенная волной на песчаный берег.

— Ну чё, кто Володьку…того? – дядя Серёжа провел пальцем себе по горлу. – Чур, не я!

— И не я! – поддакнул дядя Вазген.

— Я уже шалаву эту оформил, с меня достаточно, – мотнул головой Витька. – Дядя Толя, хули ты там стоишь, как неродной! Иди сюда, не отставай от коллектива!

От шагов дяди Толи земля заметно задрожала. Когда он появился перед лицом Владимира, мужчину затрясло от страха и отвращения одновременно. Дядя Толя предстал перед ним странным и жутким существом, из груди которого во все стороны росли раскидистые дубовые ветви. Кожу дяди Толи заменила испещренная порезами и шрамами кора, из которой сочилась густая янтарная смола. Увидев реакцию на своё появление, дядя Толя улыбнулся, собрал пальцами-листочками немного смолы со свой груди и провёл ими по дрожащим шубам Владимира.

— Глотай, – не открывая рта, прошептал дядя Толя и Владимир послушно проглотил горькую и слизкую смолу.

— Ну чё, уже можно? – дядя Серёжа замахнулся топором.

— Куда ты поперёк батьки на бабу! – Витя отвесил дяде Серёже подзатыльник. – Ждать надо.

— А хули ждать? – пожал плечами дядя Вазген. – И так понятно, что Ленин – гриб.

— Понятно ему, понятно…А мне вот нихуя не понятно! – взбеленился Витя. – Какого хрена…

5

…до сих пор никто мне не налил!

Владимир моргнул – раз, другой – и чуть не ослеп от лучей солнечного света, бьющих ему прямо в глаза. Он ошалело осмотрелся по сторонам – вокруг был участок его деревенского дома. Накрытый стол. Сидящие за ним дядя Серёжа, дядя Вазген, дядя Толя и Витя. Утро. Было утро. Обычное деревенское утро.

— Володька, ты в норме? – участливо спросил у него Витя. – Чё-то взгляд у тебя бешеный. Накатило, да? Ладно – Володе больше на наливать!

— А у нас больше и нет нихрена! – виновато развёл руками дядя Серёжа. – Кто мне там втирал, что нам трёх литров на пятерых до конца жизни хватит? А?

— Чё ты на меня вылупился? Я не виноват, что вас мой первач не берёт! – парировал дядя Вазген – Обычно с одного стакана все в Нирвану улетают, а у тебя, блин, даже глаз не дёргается!

— Ну ты нашёл, кого первачом пугать, – цокнул языком Витя. – Мою печень уже даже медицинским спиртом не удивишь – она всё в этой жизни повидала!

— Кроме цирроза, – тихонько сказал дядя Толя. – Володя, ты как вообще? Выглядишь не очень.

Владимир посмотрел на своих собутыльников и медленно вышел из-за стола. Затем достал мобильный телефон и набрал номер Аллы.

— Алло… – послышался в трубке привычный, чуть истеричный голос его жены. – Алло, Барсуков! Чего надо?

Владимир не отвечал – он просто слушал.

— Ты пьяный, да? – устало вздохнула Алла. – Понятно. Слушай, я свои бумаги по разводу уже подписала. Приедешь в Москву – подпиши свои и пойдём к нотариусу. Я хочу поскорее со всем этим закончить.

— Алла…

— Оно живое! – хихикнула жена. – Чего хотел?

— Ответить мне на один вопрос… – Владимир почувствовал лёгкую тошноту. – Ленин – гриб?

— Иди нахер, Барсуков, – вздохнула Алла. – Протрезвеешь – поговорим как люди.

В трубке послышались гудки. Владимир обернулся к столу – за ним было пусто. Вместо людей на стульях восседали деревянные брёвна. В каждом из них был воткнут острый ржавый топор. По лезвию медленно текла свежая янтарная смола.

Владимир вздохнул. Закрыл глаза. Досчитал до пяти. И открыл их.

6

В месте, где он оказался, было тесно и душно. Владимир попытался пошевелиться, но тело не слушалось его, словно было забетонировано изнутри.

Издалека Владимир слушал голоса, много голосов – мужские, женские, взрослые, детские. Голоса доносилась со всех сторон – они смеялись, плакали, кричали, шептали и каждый из них был направлен в его сторону.

Владимир не мог повернуть даже головой – он просто смотрел вперёд, в темноту. Иногда темнота озарялась светом и перед ним появлялось чужое лицо – грустно, задумчивое, насмешливое. Лицо внимательно изучало Владимира, а затем исчезало. И так раз за разом. Десятки, сотни раз. Этому не было конца. Это продолжалось бесконечно.

После первого миллиона Владимиру захотелось умереть.

После второго – закричать. Но он не мог. Он мог лишь лежать и смотреть.

Смотреть и лежать.

И когда Владимир уже почти сошёл с ума…очередным лицом оказался дядя Серёжа. Увидев Владимира, он улыбнулся и достал большой ржавый топор. Замахнулся, нацеливаясь им на ноги Владимира. И рубанул.

Боли почти не было. Вместо крови из обрубков ног хлынула вязкая зелёная жижа и коричневая земля с копошащимися в них червяками.

Дядя Серёжа протянул огромную руку, подхватил Владимира за шкирку и снова опустил в темноту, на этот раз – навсегда.

— Мужики, я нашёл его! Я же говорил, что у нас в лесу есть Ленин-гриб!

Никто ещё не голосовал

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать