(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Зеркальце
В тот день мы поехали на другой конец нашего городка. Вроде бы в хозяйственный магазин? Этого я уже не припомню.
Мне тогда было семь лет, Яшке - пять.
Помню, что по пути отец громко посигналил сутулому, пошатывающемуся алкашу, который, ковыляя и петляя, плелся посреди дороги.
- Придурок, ты же прешь по проезжей части! - прокричал отец, высунувшись в окно. Человек остановился и посмотрел прямо на нас с Яшкой тупым, неосмысленным взглядом. В его руке что-то блеснуло. В тот же миг мы оставили его позади.
Помню, как мы остановились возле магазина и вышли из машины. Маленький Яшка свесил смуглые ножки, и я подал ему руку, чтобы помочь спрыгнуть на землю. Машина у нас была старая, и мне не хватало сил захлопнуть тяжелую дверцу. Родители буквально на полминуты замешкались, о чем-то вяло переругиваясь, я покрутил головой, осматривая окрестности, и успел заметить, как из-за поворота на дорогу вышла та самая сутулая фигура. Человек едва стоял на ногах, его шатало во все стороны.
- Пошли. - мама помогла мне захлопнуть дверцу машины, подхватила одной рукой меня, другой - Яшку, и мы зашли в магазин. Все это заняло полминуты, не больше, но я успел заметить того человека, - а он успел заметить нас.
Пока родители что-то выбирали в магазине, мы с Яшкой бегали друг за другом вокруг стеллажей. Потом они долго расплачивались на кассе, опять лениво переругиваясь, а мы с братом, изнывая от нетерпения, дергали маму за подол платья - когда уже, когда?
Сейчас мне кажется, что нам будто бы не терпелось поскорее уйти оттуда.
- Смотри, - весело сказал Яшка, глядя куда-то мне за спину. - Он тоже сюда пришел.
Я обернулся. Тот странный человек стоял за окном, глядя прямо на нас. Глаза у него слегка косили в разные стороны, по подбородку из приоткрытого рта текла слюна. Сутулый, грязный, выглядел он так неопрятно и отвратительно, что меня передернуло. Он поднял руку - и в ней мелькнуло маленькое и круглое дамское зеркальце.
- Мам, - я подергал ее за подол, - тот алкаш за нами идет.
Мама в этот момент считала деньги и лишь вяло дернула плечом, отмахиваясь от меня.
Обернувшись на Яшкино хихиканье, я увидел, что странный человек вертит в руках зеркальце, направляя его на нас. От этого зеркальца на Яшкино лицо падали круглые солнечные зайчики, он кривился и жмурился - но хихикал, воспринимая это как игру. Лицо странного мужика вдруг стало сосредоточенным и каким-то злорадным.
- Мам, - я снова дернул ее за подол, - тот пьяный к Яшке лезет.
Продавщица сердито повернулась ко мне, видимо, собираясь сделать замечание, - и ее брови вдруг взметнулись вверх, а лицо стало испуганным.
- Он не пьяный.- резко сказала она. - Не смотрите на него! Не смотрите!
Встревоженная, мама закрыла Яшкино лицо руками, заслонила его собой. Мы все отвернулись. Родители были напуганы, и их страх передался мне. Впервые я видел, чтобы взрослые чего-то боялись.
- Не смотрите. - повторила продавщица. - И не выходите, пока он не уйдет. С ним нельзя говорить, нельзя на него смотреть, он потом не отвяжется.
Человек развернулся и медленно поковылял ко входу в магазин - но продавщица оказалась проворнее. Она подбежала к входной двери и заперла ее на ключ изнутри. Подергав ручку и поняв, что внутрь не попасть, мужик еще несколько минут что-то раздосадованно мычал, но увидев, что никто на него не смотрит, ушел прочь. Тогда продавщица сказала:
- Уезжайте поскорее, он вроде ушел.
Пока отец пытался завести машину, я уже устроился на заднем сидении и выглянул в окно. Мерзкого мужика я заметил сразу - он еще не успел уйти, стоял в отдалении и глазел на нас. Когда машина тронулась, он пялился на нас еще какое-то время, а затем вдруг кинулся за нами.
- Пап, он преследует нас. - сказал я, а отец пробормотал:
- Чего этот идиот к нам прицепился...
Нам быстро удалось от него оторваться.
Родители весь вечер тихонько обсуждали это происшествие - и я ничего не понимал из их слов. Ночью мне снилось его отвратительное мычание, - а проснувшись и подойдя к окну, я увидел, что это был не сон. Мерзкий придурок стоял прямо за нашей калиткой и громко мычал - так, словно во рту у него не было зубов.
Я позвал маму, она выглянула из окна, вскрикнула и побежала к отцу:
- Он нашел наш дом!
Они долго о чем-то перешептывались, потом отец оделся, взял охотничье ружье и вышел во двор.
- Близко не подходи! - говорила ему вслед мама. - И не смотри на него!
Я слышал два выстрела, потом мычание стихло. У меня все внутри похолодело - я решил, что отец убил его.
Но папа вернулся в дом спокойным - снял шапку, поставил ружье в угол и сказал:
- Я спугнул его, он ушел. Но пока не выходите из дому, он может вернуться.
- Папа, а кто это был? - спросил я.
- Не знаю. - ответил он. - Но не подходите к нему, даже не смотрите на него. И бегите в дом, как только увидите вдалеке! Он не пьяный, это что-то другое.
Следующие несколько дней мы сидели дома безвылазно. Мерзкий придурок еще дважды подходил к нашей калитке, но всякий раз убегал, когда отец выходил из дому с ружьем.
Через неделю мы с Яшей играли в песочнице у нас во дворе. Странный человек больше не появлялся, и мы уже начали забывать о нем. Я помню - над нами вдруг нависла тень, я сразу подумал, что это отец, поднял голову и увидел склоняющуюся к нам мерзкую косоглазую морду со слюнями на подбородке.
- Дети! Быстро в дом! - к нам уже бежала мать. - А ты пошел вон, пошел отсюда!
Я вскочил на ноги и дал деру. Не сразу понял, что Яша не бежит за мной.
Он сидел в песочнице, замерев от ужаса, пока мерзкий придурок наклонялся над ним, направляя зеркальце прямо ему в лицо. На миг мне почудилось, что там мелькнуло что-то красное. Прежде чем мать подбежала к ним и с силой оттолкнула странного ублюдка, я успел увидеть, как меняется Яшино лицо, - брови растерянно и жалобно поднимаются вверх, открывается рот. Мужик с силой швырнул зеркальце об асфальт, разбив его на мелкие осколки, и бросился наутек, а Яша рухнул на землю. Его глаза закатились, изо рта шла пена, его трясло. Мама кричала над ним так, что сбежались соседи. К тому моменту, как приехала скорая, Яша все еще лежал без сознания. По маминым истеричным, бессвязным рассказам врачи и соседи сделали вывод, что Яша сильно ударился головой и у него случился припадок. Но отец, вызванный соседями с работы, отвел меня в сторону и спросил:
- Это тот человек сделал?
- Он показал Яше зеркальце, - ответил ему я. - И Яша в него посмотрел.
Яша лежал без сознания несколько дней. Все это время он ворочался и стонал во сне, пускал слюни и мычал - и я с ужасом узнавал это мычание. Все это время ни нам, ни врачам не удавалось его разбудить. Проснулся он сам - и уже ничего не помнил и никого не узнавал. Ходить он разучился, руки его теперь были даже неспособны держать ложку, а вместо слов он только пускал слюни и тупо мычал. Любая отражающая поверхность и любой предмет красного цвета вызывали у него истерику.
Мама смела осколки странного зеркальца в совочек и хотела было избавиться от них, но отец ее остановил.
- Если Яша сошел с ума после того, как заглянул в это зеркало, возможно, мы можем склеить его и изучить его подробнее. Оставь его мне, и я этим займусь.
Отец показывал эти осколки разным профессорам и ученым, но они только разводили руками. Каждый вечер после работы и все выходные он теперь просиживал до глубокой ночи, пытаясь склеить зеркальце обратно, и снова и снова изучал асфальт в том самом злополучном месте, пытаясь найти даже самый маленький осколок, самую мелкую зеркальную крошку.
Мама тем временем занималась Яшей. Она возила его по всем врачам страны - но практически безуспешно. Мы даже не могли понять, узнает ли он нас, осознает ли происходящее вокруг. Мама кормила его с ложечки, а он запрокидывал голову набок, как будто не мог держать шею. Она давала ему в руки ложку, а он ронял ее, потому что его не слушались пальцы. Звала его по имени, а он не отзывался, словно не помнил, что это его имя. Я смотрел на это, и у меня обливалось кровью сердце.
Мои родители постарели в один миг. Все деньги уходили на лечение Яши, на поиски все новых и новых врачей, на покупку все новых и новых лекарств. Его водили по бабкам и церквям, но ничего толком не помогало. А отец все клеил и клеил зеркальце, каждый день расспрашивая меня про тот день. Но все, что я мог сказать, - то, что Яша заглянул в то зеркальце, увидел там что-то красное и сошел с ума.
Человека того мы искали несколько лет, даже расклеивали объявления и посетили все интернаты в округе, но никого не нашли. Продавщица из того злополучного магазина тоже не смогла толком ничего сказать, - кроме того, что да, жил здесь где-то рядом такой, в юношестве заболел, когда заглянул в зеркальце, и с тех пор носил его везде с собой. Ни имени, ни фамилии, ни родственников - никто ничего не знал, а со дня заболевания Яши его и вовсе больше не видели. В конце концов на попытки его найти махнули рукой так же, как и на попытки склеить зеркальце.
Но каждый день мама по-прежнему терпеливо учила Яшу ходить, говорить и обслуживать себя. Она продолжала искать для него врачей, пробовала самые разные лекарства. Спустя годы ее старания дали плоды. К двенадцати годам он уже научился говорить "папа" и "мама" и ходить, держась за чью-то руку. К семнадцати годам он стал высоким, крупным, раздался в плечах, у него уже росла темная борода, но голос все еще был странным и писклявым, как у ребенка. Словарный запас у него по-прежнему был мал, поэтому он обычно ограничивался мычанием и тыканием пальцем. Чужих людей он побаивался и прятался от них. Дети над ним смеялись, они прибегали к нашему двору и швыряли в него камни, крича:
- Яшка! Яшка-дурак!
Он злился и бегал за ними, а они хохотали над его спотыканиями и нелепыми движениями. Тогда мать выбегала и с криком прогоняла их - либо же это делал я.
Она не теряла надежды и занималась Яшей с удивительным терпением. Вскоре он уже начал строить короткие предложения и разговаривать с нами. Мы радовались каждой его маленькой победе. Он даже начал понемногу читать.
А потом между нами случился роковой разговор.
- Я ничего не помню, - говорил мне тогда Яша. Он мычал и раздувал пузыри слюны, говорил невнятно, но я уже начал понимать его слова. - Не помню.
- Какое твое последнее воспоминание? - допытывался я. - Ты помнишь, что было вчера?
Он неуверенно кивал головой.
- Как мама учила тебя ходить, говорить?
Он мотал головой. Но после паузы сказал:
- Я помню, как был маленьким.
- Какой ты молодец, построил такое четкое предложение. - похвалил его я.
- Я был маленьким, потом заснул... Проснулся сейчас.
Мне стало грустно от его слов.
- Ты что, ничего не помнишь с того момента, как заглянул в зеркальце?
Яша неопределенно помотал головой. Тогда я решился и, придвинувшись к нему поближе, спросил наконец то, что томило меня все эти годы:
- Скажи, а в тот день, в том зеркальце... что ты увидел?
Он сначала замолчал, глядя на меня с непонимающей улыбкой. А потом я снова увидел то, что уже видел много лет назад, - как его брови растерянно и жалобно поднялись вверх, открылся рот, потом закатились глаза - и он повалился на пол в припадке. Он вспомнил.
И все началось сначала. Придя в себя, он уже ничего не помнил, никого не узнавал, а только плакал, мычал и выгибался на кровати, пуская пену изо рта. Ни ходить, ни говорить он больше не умел. Мама чуть не умерла от горя - ее многолетние труды пошли насмарку.
Ей снова пришлось всему учить его заново. Даже с принятием необходимых лекарств это грозило растянуться на десятилетия. У нас опускались руки. Но когда отец аккуратно предложил маме положить Яшу в больницу, она разозлилась:
- Ты шутишь? Никогда! Здесь хоть какой-то шанс, а там он точно на всю жизнь останется овощем! Это все равно что поставить на нем крест, даже смерть лучше, чем это.
Она отдавала всю себя восстановлению Яши - но шли годы, и никаких улучшений у него не было. Он больше так и не научился ни говорить, ни держать ложку, ни даже фокусировать взгляд на предмете - как будто единственный шанс на выздоровление был дан там и тогда, и другого уже не представилось. Днем он лежал, мыча и пуская пузыри, а ночью ревел в истерике. Он ничего не понимал и не осознавал - по крайней мере, нам так казалось.
В тот день я пригласил к себе в гости мою однокурсницу, Олю. Мы тогда только-только начали встречаться. Она не знала о существовании Яши, поэтому я включил телевизор как можно громче, чтобы она не слышала его мычание. Но в этом не было нужды - я видел, что Яша притих и как будто следит за нами через дверную щель. Мне, наверное, так кажется, успокоил себя я. Он ведь не может сфокусировать свой взгляд и ничего не понимает. Наверное, он просто взволнован громкими звуками телевизора. Нужно было, конечно, зайти проверить его, но волнующая близость сидящей рядом со мной Оли затмила во мне здравый смысл. Так я допустил ещё одну роковую ошибку.
Мы целовались, а потом Оля достала из сумочки маленькое круглое дамское зеркальце и принялась подкрашивать губы. Зеркальце блеснуло, оставило свой блик на двери Яшиной комнаты, - и в следующее же мгновение Яша уже сидел на Олином животе и душил ее своими большими крепкими руками. Он был на порядок крупнее меня, и когда мне удалось его наконец оттащить, Оля уже не дышала.
Ночью родители завернули Олино тело в несколько одеял и куда-то увезли. Кажется, ее исчезновение в итоге свалили на кого-то из ее ревнивых бывших. Яша же теперь рыдал днями и ночами.
Я часто просыпался по ночам, слыша, как он плачет во сне. Снедаемый чувством вины, я подходил к нему и гладил его, пока он не успокаивался. Если это не помогало, я читал ему вслух. В такие моменты он умолкал, словно думал о чем-то, - хотя, конечно же, он не понимал ни слова, его просто успокаивала монотонность моего голоса. Я перечитал ему все, что было в нашей квартире, от школьных учебников до инструкции к микроволновке, и все он слушал с одинаково неосмысленным выражением лица.
Читая учебник по истории, я ассоциировал Яшу с султаном Ибрагимом Безумным. Когда на престол взошел его старший брат и должен был казнить всех своих братьев по закону Фатиха, мать уговорила его пощадить маленького Ибрагима. Малыша пощадили, но заперли в специальной клетке, в которой он жил много лет. Когда его старший брат погиб, не оставив наследников мужского пола, султанат перешел к повзрослевшему уже Ибрагиму. Его выпустили из клетки - отупевшего, обезумевшего, боящегося любого шороха. Особенно он боялся женщин - он никогда их прежде не видел и не знал, для чего они нужны мужчине. Его мать, которой пришлось править империей вместо него, подсылала к нему все новых и новых девушек, но султан не мог дать миру наследника. В итоге выяснилось, что Ибрагиму интересны только очень толстые женщины. Ему начали привозить самых полных девушек - а в гареме их еще и раскармливали до совершенно необъятных размеров. Султан Ибрагим любил издеваться над своими наложницами - его любимым развлечением было, чтобы девушки ползали перед ним голыми на четвереньках, изображая различных животных. В какой-то момент наложницы решили развеселить своего повелителя, устроив ему совершенно невинный розыгрыш. Шутка султану не зашла, его гнев пал на весь гарем, и все триста девушек были утоплены в водах Босфора.
Когда я рассказал эту историю матери за ужином, она долго молчала, а потом спросила:
- И что же случилось дальше с этим сумасшедшим султаном? Его удалось вылечить?
- Вылечить не удалось, и в итоге он был казнен по приказу собственной матери.
- Зачем ты мне это рассказал? - рассердилась мама. - На что это ты намекаешь? Хватит всякую ерунду читать! Иди отсюда давай!
Но когда я вышел из кухни, она еще долго сидела за столом, закрыв лицо руками, и думала о чем-то.
Возможно, мне это просто казалось - но с тех пор, когда Яшу не получалось покормить из-за его криков, когда он ходил под себя, пускал слюни, мычал, неспособный сфокусировать взгляд, она смотрела на него с каким-то новым, странным выражением лица, которое я не мог понять.
Однажды я услышал разговор родителей в спальне. Мать тихонько пересказывала отцу историю про безумного султана, который был казнен матерью, а отец, помолчав, сказал:
- Возможно, это было наилучшее для него.
Яша умер спустя неделю. Родственники сочувствовали нам, но не очень искренне. Говорили, что он "отмучился свое" и что там ему будет лучше. Мама молча кивала в ответ.
Уверен, она тоже так думала. Иначе зачем бы тогда в ночь Яшиной смерти она заходила к нему в спальню с подушкой в руках?
Текущий рейтинг: 70/100 (На основе 12 мнений)
