Приблизительное время на прочтение: 22 мин

Держатель

Материал из Мракопедии
Перейти к: навигация, поиск

Семен всегда любил узнавать что-то новое. Читал журналы, газетные статьи о всяких интересных научных вещах, даже заметки из отрывных календарей. А еще он любил, когда все шло по правилам и без обмана – хоть матч любимой футбольной команды, хоть начисление зарплаты в срок. Еще со школы не терпел он глупости и несправедливости, пытался помогать слабым и обиженным, из-за чего не раз попадал в переделки почти на пустом месте. Зато научился неплохо драться, за что приобрел уважение.

Потом Семен вырос, но возмущаться происходящим в окружающем мире бардаком не перестал, порой портя себе этим жизнь. Или, может, это мир испортился?

В телевизоре мир был добрее, чем на самом деле, поэтому Семен любил его смотреть. Люди были свежи и здоровы, дети росли на диво бодрыми и крепкими, а женщины – всегда красивыми. Пели, танцевали, путешествовали, играли и выигрывали. Но и телевизор все-таки отражал жизнь, что исподволь огорчало Семена.

Дело не в новостях и не в сборах на лечение ребятишек, страдавших диковинной заразой. С этим как раз через «ящик» пытались бороться и даже справлялись. А вот всенародные лотереи и дурацкие конкурсы-угадайки с прямым эфиром только ввергали в уныние.

Семен любил азарт и игры. До армии он умело играл в карты, смело банкуя и честно отдавая проигранное, но и безоговорочно требуя полученное. Служба свела его с хитрым и ушлым «дедом», обучившим простым шулерским трюкам. И впоследствии Семен легко «просекал» обманщиков, что стоило ему пары выбитых зубов, но ни разу не применял грязных приемчиков сам. Однажды раскрытый в большой компании мошенник даже пытался его убить, но Семен оказался ловчее и крепче. В милиции после пришлось побывать, но поганец, разумеется, претензий не предъявлял. Ножевая рана в боку быстро зажила, а честь осталась честью.

- Ну и зачем ты лез туда? – не раз упрекали его друзья и родня. – Будто больше всех надо! Смотри, влезешь куда-нибудь по дури, да не вылезешь.

Семен отмахивался и оставался при своем, хоть иногда и закрывал глаза на творящийся вокруг обман.

Но разводить всю страну с экранов! Тьфу! Появились шоу-угадайки, где размалеванные ярким макияжем разбитные девицы часами припадочно верещали, ожидая звонка с ответом на задание для первоклассников-даунов. Семен, надеясь выиграть, упорно звонил по указанным номерам и никак не дозванивался, пока не увидел месячные счета за телефонную связь и эсэмэски с мобильного о списании баланса. Плюнув на «кидал», он загорелся идеей выигрыша в новую лотерею, которую повсюду бешено рекламировали. И даже выиграл шестизначную сумму! Только явившегося за деньгами Семена перенаправили в областной центр, а оттуда – в центр округа. А после пары месяцев розыгрышей лотерея свернулась и пропала. Семен рычал и плевал на полы кабинетов. Организовал команду обманутых игроков, звонил, писал, а иногда и ездил. Но учредители лохотрона исчезли, а Семен вдобавок к сорока рублям на билет потерял еще несколько тысяч на восстановление справедливости.

- Ничего, - скрипел он зубами. – Найду сам и спрошу сполна. Нельзя так!

Но жулики не находились.

А тут еще и «Поле чудес»! Ну как же так…

Сектор «Ключ» появился относительно недавно, но уже в первый год Семен заподозрил в нем неладное. Игроку предлагались семь или восемь ключей, и тот выбирал нужный, чтобы открыть дверцу украшавшей подиум новенькой машины. Когда человек брал ключ, улыбчивый работник выносил поднос с оставшимися ключами из кадра, а повозившийся с дверью игрок практически всегда оставался с носом. После конфуза работник живо хватал нужный ключ и легко отпирал машину. А то и вручал нужный ключ самому игроку – давай, брат, убеждайся! Игрок только вздыхал или глупо улыбался. Бывает, мол.

Не бывает!

Семен недаром любил науку. Если в год играется примерно полсотни игр, по теории вероятности люди должны выигрывать машину минимум шесть-семь раз, то есть каждые два месяца. Не на всех играх этот сектор выпадал, но и тогда четыре-пять победителей обязаны были найтись. В чем же тогда проблема?

«Гады они все, вот в чем. Суют нужные ключики своим родственникам и знакомым, или еще каким блатным, а простой народ дурачат», - думал мужчина. Но как вывести их на чистую воду? Конечно, понять механизм обмана! И Семен начал пятничные расследования.

Первое. Бросалось в глаза, что многие игроки, не отпершие дверь сразу, пробовали тянуть и крутить ручку дальше, часто делая это сильно и энергично. Что, если так было даже с правильно подобранным ключом? Семен рассматривал подиум – он, вроде, был под небольшим углом. Наклон механизма замка мешает открыванию? Сомнительно.

Второе… Черт возьми, это же все работник! Хитрый молчаливый лицемер. Все ключи на подносе «неправильные», а он так шустро уходит от камеры после выбора игрока! Конечно, вынет нужный из рукава, пока участник пыхтит над дверью, а все зрители в студии глядят на его потуги. А потом делает свой фокус и посмеивается над дураками. Вот же подлюга!

Что еще? На нужный ключ можно капнуть прозрачной смолой, или еще чем-то легко застывающим, а потом, вне взгляда камеры, легко ее отколупнуть. Но если этот ключ у игрока? Значит, нужных подкладывают минимум два. Или все одинаковы! Участник-недотепа не разберет за несколько секунд, в свете и блестках огромной студии, да под общий шум и прибаутки ведущего, да на нервах…

Это ведь надо же, опоганить всенародно любимое шоу! Надо рассказать об этом всем, предостеречь людей, вывести хитрецов на чистую воду! Но кто поверит? Возмутятся, поднимут на смех. А руководство может и суд подать.

Нет уж! Поехать играть самому и проверить все!

Как именно проверять, Семен толком не придумал даже в поезде, уныло ползущем в столицу, делая остановки у каждой завалящей станции. Планов в голове роилось много, но лишь один был надежным – дождаться выпадения себе заветного сектора. А дальше…

Вокзал, несколько телефонных звонков, пара дней в хостеле – и Семен попал на игру.

Войдя с толпой зрителей чуть раньше собственно игроков, он впервые оглядел место игрищ вживую. Студия оказалась не огромной, как виделось с экрана, а какой-то ущербно-скособоченной – сидения для зрителей стояли тесно и всего в несколько рядов, не напоминая красивого амфитеатра. Под простеньким ярким покрытием лестниц и скамеек было что-то тонкое и дешевое – то ли ДСП, то ли вообще крагис. Барабан оказался не так велик, а за ним был темный угол с редкими блестками камер и копошащимися за камерами людьми. Все было тесно, муторно и суетно.

Сердитые тетки кричали на балующихся детишек, ворчали на бабок, спутавших места, ругали мужика, пришедшего в полосатом свитере. Еще больше, но почти шепотом ругались на студентов из-за какой-то оплаты. Но все это стало неважно, когда Семен увидел машину. Она, новая, блестя гладким акриловым бортом, стояла над бренным сборищем, яркая и красивая, как игрушка.

Непонятно откуда явился ведущий и пригласил игроков. Семен шел третьим, после угрожающего вида верзилы с уральского завода и пожилой сельской жительницы с двумя внуками.

Ведущий на себя телевизионного мало походил, то ли из-за освещения, то ли из-за грима, но шутил и баял как всегда, бодро и душевно. Темой игры была славянская нечисть, и задание как обычно, попалось заковыристое. Семен посматривал то на ведущего, то на машину, то на барабан, машинально вычеркивал буквы, названные конкурентами, из листка с пятью строками алфавита. Про задание думалось мало.

Он пропустил момент для поздравлений и приветов, после все-таки достойно выдал выученную речь и передал усатому добряку подарки из родного края, угадал букву «Х» и получил полтысячи очков. Потом обидно просадил эти очки на новом ходу, а после…

- Сектор «Ключ» на барабане! – торжественно провозгласил ведущий. И Семен забыл про игру. Вот он, момент истины! Сейчас мы вас прищучим!

Он сразу согласился на попытку, твердым шагом поднялся на подиум, где красовалась легковушка. Рядом материализовался улыбчивый работник, помятый и с равнодушием в подобострастном прищуре глаз. На серебристом подносе сияли, играя в огнях студии бликами, ключи. Вот оно!

Семен выбрал ключ из середины, повернулся к машине, попробовал открыть. Дверь на миг показалась неплотно прилегшей к корпусу, но, подергав ее, мужчина понял, что ошибся. Не желая бросать надежды, он даже приналег на дверцу, дернул на себя ручку так, что авто чуть качнулось. Нет. Ладно-ладно…

Пропела конфузливая мелодия, и ведущий сказал:

- Увы! Бывает, но это лишь игра. А вот теперь во-от этим ключиком, Семен Сергеич, попробуйте!

Хлыщ очутился рядом, подал, улыбаясь, ключ. Семен, досадуя, что не смог подловить его, и просто отыграл положенную организаторами роль, вставил ключ в скважину, завертел. Внутри машины щелкнуло.

В эти секунды Семен глядел не на дверцу, а на хлыща. Вдруг у него в рукаве или кармане обычный мини-пульт для закрывания машин? Нажал втихаря кнопку – вот тебе и фокус! Но работник держал в руках поднос и в карманы не лез. Неужели и правда честно?

Мужчина потянул ручку отомкнутой дверцы на себя. Ручка не поддалась.

А вместо этого напряглась, застыв на миг и мягко, но сильно пошла назад.

Семен, не понимая, рванул дверцу на себя. Она приоткрылась на пару сантиметров, а затем в машине что-то шевельнулось, зашелестело, показавшись темным боком, и дверца, ощутимо надавив на пальцы, резко захлопнулась.

Изнутри.

Только тут Семен заметил, что оба стекла водительского борта оклеены тонкой, почти невидимой матовой пленкой. Когда машина открылась, на окнах выступила испарина, скрывая от обзора салон. А там, в уютном новеньком вазовском нутре сидело то, что закрылось от Семена.

- У… у вас там кто-то есть! – пробулькал Семен ведущему. Зал перестал возиться и бухтеть. Лица десятков людей, смотревших на него, вытянулись. Амбал за барабаном нахмурился. Внуки спрятались за бабку. Хлыщ вежливо хихикнул.

- Там… сидит кто-то! – громче сказал Семен, попятившись от машины. – Я дверь открыл, а оно… держит.

Люди глухо зароптали.

- Не может этого быть! – приподнял ведущий брови. – Быть не мо-жет! Вы открыли дверь?

- Нет…

- Значит, у нас маленькая ошибка. Опять ключик не тот. А вы… - укоризненно закачал головой усач и тут же грозно рявкнул на хлыща. – Варсонофий! Извинитесь перед игроком и дайте ему правильный ключ. Только правильный!

Но Семен, вмиг покрывшись испариной, отказался, и Варсонофий, пожав плечами, шустро оттеснил его и легко отпер машину.

- Вот! – возвестил ведущий пафосно. – А вы нафантазировали нам тут! Напугали! А у нас р-р-рекламная пауза!

Семен с содроганием заглянул в машину – она была чиста и пуста. Ни испарины на стекле, ни темного кома в ней не было.

- Но ведь там только что… Я ощутил!

- Вы вашу ягодную настоечку к нам всю довезли? – весело осведомился ведущий. Семен стал неловок и промычал что-то, уже сомневаясь, видел и чувствовал ли он нечто, державшее дверцу, или волосы на загривке встали дыбом просто так, криво усмехнулся, махнул рукой. Его пошатывало.

Зал рассмеялся, заулыбались игроки. Вернувшись к барабану, Семен получил еще немного очков, проиграл тур и, отбившись в перерыве от интервью, не стал никому ничего доказывать и покинул телецентр.

В хостеле, уже при погружении в неспокойную дрему, его обуял дикий ужас. Показалось, что тут, в тесной комнате, таится студийная шелестящая дрянь. И стоит приоткрыть дверцу стола, или спустить руку вниз и коснуться низко свисающего края простыни…

Семен вскочил, зажег свет, напугав соседа по комнате, одним духом почти опорожнил бутылочку настойки, что привез уже для себя, и не спал до утра. А утром, встав раньше всех, помчался на вокзал.

Размышления и воспоминания отравили Семену два последующих года. Он даже забыл тогда узнать, не записали ли весь его позор в эфир, и мучился несколько месяцев. Посмотрев, подавляя чувство ужаса и нелепого стыда, запись игры по телевизору, он с облегчением увидел, что ни один странный момент на экран не попал. Кроме его исказившегося в первые секунды лица и испуганного отхода от машины. Но это промелькнуло быстро, и сгладилось веселым комментарием ведущего. Хрен с вами, и на том спасибо.

Но что же это было?

Семен искал объяснения. Сперва рациональные. Магнитный чип огромной силы, управляемый все тем же Варсонофием. Но слишком сильный для простой машины, не делают для них такое. Хитрая пружина или гибкая пластина, не дающая случайному игроку отпереть дверцу? Или клейкий жгут какой-нибудь смолы?

Бред, бред. Мужчина отбрасывал эти гипотезы не только из-за их вычурности, но и по другой причине, которую даже сам гнал от себя, и которую не мог прогнать до конца.

Движение, вернувшее дверцу на место, было неравномерным. Оно было живым.

И это живое сопротивлялось Семену.

Держатель – так он его назвал. И не раз вспоминал то, что вспоминать не хотелось – на миг мелькнувший в щелке приоткрывшейся дверцы темный, тускло блеснувший, как лоснящаяся шерсть, край чего-то. Бок кого-то. А есть ли у него бока вообще?

Мистические объяснения Семен искал в разных книгах и подшивках библиотеки, но толком не нашел. Демоны, мелкие бесы, домовые. Может ли быть в студии домовой? Изучая историю игры, он нашел пару мрачноватых моментов, но ничего сверхъестественного.

Он настырно искал свой страх. Искал, чтобы понять, приручить его. Чтобы не бояться. Писал людям, которым доверял разумом, и тем, кого еще недавно назвал бы шарлатанами. Завел знакомства в научных и более сомнительных кругах своего города. Узнанное не сильно облегчило поиски, но помогло свыкнуться с произошедшим. Со временем опаска и любопытство притупились, и Семен, снова уйдя с головой в работу и быт, уже подумывал, не впрямь ли стал жертвой технического фокуса телевизионщиков.

Пока не наткнулся обычным пятничным вечером на то самое шоу.

Солидный пожилой человек в телевизоре повозился с ключами над машиной, потянул ручку на себя. И отшатнулся, резко отдернув руку. Звякнули упавшие ключи.

- Увы и ах! – горько сказал ведущий, и вот уже хлыщ, не тот, что прежде, с изяществом открывает машину «правильным» ключом. Музыка. Аплодисменты в поддержку игрока.

Семен решился почти сразу. Потому что увидел показанный лишь секундой испуг в лице попытавшего счастье дядьки. И понял, что тот видел и чувствовал то же, что он сам.

И сразу вспомнил все, что знал об игре. Особенно, что запись одного выпуска может длиться часами. Только пятая-шестая часть иной раз попадает в эфир! Что же может твориться долгие часы в душной, нарочито ярко-кукольной студии? Что не попадает в эфир, но четко записывается на полдюжины камер? Что происходит в это время с людьми? Гипотезы это одно. А практика... Ехать! Он добьется правды, будь на телевидении хоть аферисты, хоть домовые. Все едино, они обманывают народ! Пусть ответят - хоть кто-нибудь из них.

Зрение и память у Семена были отменные. Он запомнил форму и неровности ключа, отпершего машину - довольно стандартного. И давно сделал его копию, что теперь валялась в ящике буфета. Пора пустить его в дело! Машина, вроде, оставалась та же. Конечно, вторично играть его вряд ли пустят, да могут и заподозрить, вспомнив прошлый раз.

Он станет зрителем. Чтобы попасть в яркий кривой зал, необязательно писать письма с анкетами и слать сообщения телефоном. Достаточно погулять по паре улиц между ясной белой колоннадой и тихим прудом, и поговорить с людьми, слоняющимися с билетиками в руках. И не надевать полосатого в тот день…

Игра тянулась долго. Семен почти недвижно сидел на жесткой скамейке по центру трибуны, в гуще людей. Изредка бросал взгляды на заветную машину, ощущая себя вором на ярмарке. Игроки подобрались вялые, знали мало, болтали много.

Уже в первом туре Семен увидел недобрые знаки. Дети в черном пели песенку о грибах и инопланетянах. Еду приносили все больше какую-то несъедобную. Шахтер подарил ведущему здоровенный молот, и тот, не удержав, уронил молот на барабан, и все ждали починки помятого края под успокоительные прибаутки. Одна бабка привела козу, которую решили сфотографировать дети. Со вспышкой фотографировать было нельзя, но дети нарушили правило, и коза опросталась на чистенький пол. Ведущий пил с одним дедулей брудершафт и, споткнувшись на ровном месте, облил и деда, и себя, после чего ушел менять костюм. Слова в заданиях игры попались заковыристые, игроки часто ошибались, ведущий нещадно гонял работницу – молодую девушку с застывшей вежливой маской на лице и заметно выпуклым животом. Ей было трудновато ходить по гладким ступенькам, но ведущий будто не замечал. Потом ведущего угостили слишком острой пищей, и он минут пять махал руками и вопил.

Наконец, шоу кончилось, и зрителей пригласили жрать подаренное. Затесалась в толпу сбежавшая с поводка коза, снова испортила пол. Едоки скользили, кричали, некоторые падали. На шум выбежали два хлыща и беременная, уже с откровенно злыми глазами, велела гостям шоу разойтись.

Воспользовавшись суматохой, Семен ссутулился, протиснулся будто к выходу, а на деле юркнул в узкую дверь подсобки, помещавшейся прямо под трибуной. Руки дрожали, голову дурманил жар, а в ноги бил легкий озноб. Безумно! Но – он тут ради справедливости и правды. Кто, если не он?

На его счастье, дверку не заперли, и через полчаса, когда ушла толпа и протопали туда-сюда по студии редкие шаги - наверное, техничек и операторов, и смолкли голоса, Семен окончательно принял план действий. Он успокоился и напомнил себе в случае неудачи прикинуться заплутавшим зевакой. Вскоре светящийся контур дверки погас, и звуки стихли совсем. Пора.

Мужчина, еле дыша, приоткрыл дверь и осмотрелся. Пусто. Он осторожно пошел к подиуму. Пол был чист и предательски скользок, барабан возвышался еле различимой массой, походя на мегалит или базу древней колонны. Дальше разливалась и вовсе чернота. А вот и подиум!

Чертыхнувшись, что не подумал о возможных камерах наблюдения в студии, Семен рассудил, что они тут во время простоя ни к чему, да и не станут же они снимать в режиме ночного видения! Поэтому он достал игрушечный фонарик-брелок, включил его и…

Машина была та же самая. Она глянцем отсвечивала в луче фонарика. Матовость со стекол исчезла, и салон, чистый и пустой, был виден прекрасно. Выдохнув – главного ужаса удалось миновать – Семен повел фонариком вокруг, еще раз убеждаясь, что студия пуста. Высветился полосатый бок барабана, калейдоскопом мелькнули сиденья трибун, черно-белым выскочила клетчатая стена игрового поля. Странная, правда, стена. Игры кончились, но на ней было закрытое слово из двух букв. Странно! Хотя какая разница.

Он подергал дверь – все вроде в норме. Достал заветный ключ, миг поколебавшись, вставил его в скважину. Щелк.

Открыть дверцу не дали. Со знакомой мягкостью нечто потянуло ее назад, но Семен был к такому готов. Представив себе, что там просто какой-нибудь карлик на службе ведущего, он не так испугался. Наплевав на охватившую дрожь, на слабость тела, он вцепился в верхний край дверцы и, резко дернув на себя, усилием воли поднял ногу, поставив ее на порог салона. А свободной рукой навел фонарь на Держателя.

- Попался! – прорычал Семен. И обмер, застыв в нелепой позе, полувойдя в машину.

Из угловатой, перекошенной слабым светом тьмы на него уставился почти кошачьими глазами толстый долгий ком, будто небрежно переброшенный с задних сидений вперед. В первую секунду он показался мешком, плотным, набитым невпопад выпирающими предметами, покрытым густым растрепанным волосом разных оттенков. Мешок вяло подрагивал, но казался слабым лишь обманчиво. Едва Семен шагнул назад, из мешка выскочила длинная гибкая веревка, оплела ручку дверцы и сильно потащила назад. Семен опомнился, спросил страшным голосом:

- Ты кто, чучело?! – и рванул дверцу так, что ее основание хрустнуло. А мешок прошипел:

- Ш-ш-ш-ш!

И со звуком «ам!» потянулся куснуть. Семен увернулся, поддал отвратный мешок ногой. Глухо чмокнуло, и завоняло прелой стружкой, перебродившим квасом и тухлятиной. Фонарик упал под машину, и когда Семен лихорадочно нашарил его второй ногой и поднял, осветив салон, Держатель, полурассыпанный, безвольно расплюхался по передним сиденьям. Из него вывалились, звякнув, ложки, монетки, посыпались крупные крошки и сухие, как деревяшки, рыбины. На все это пролился обдавший ароматами рвоты и гнили рассол из треснувшей банки с огурцами. Семен невольно отодвинулся, пустив дверь, но она, сломанная, не закрылась. Мешок снова зашевелился, приоткрыв глазища.

- Ш-ш-ш? – просипел он непонятно откуда. Семен был зол. Семену было плевать.

- Поганец! Зачем ты обманывал людей? Зачем дверь держал!?

- Ш-ш-ш… - выдал мешок, вминаясь внутрь себя, стараясь, видимо, вобрать немногое из уцелевшего хлама.

- Что шипишь, подлюга? Убирайся! Кыш отсюда, а то подожгу! – завопил Семен, блефуя – зажигалки у него не было. - Выметайся, я сказал, свободен!

Мешок издал тонкий, будто радостный писк, и вдруг лопнул, окатив салон и подиум новой порцией гнили и мусора. Потухли глазища, дунул душный ветерок, вспыхнула во тьме и, лопнув звонко, вмиг погасла пара ламп под потолком - и все замерло. Семен недоверчиво потыкал ботинком развалившиеся штуки – смесь порченой еды, посуды, сувениров, позеленевших брошюр – и рассмеялся.

- Вот же гады! Аферисты! – хитрые телевизионщики как-то приманили бедолагу к себе, посадили в машину, заставили им служить. Незаконная эксплуатация! А он теперь раскрыл их козни! Ох и народная передача, ох и дядюшка-добряк! Теперь он их…

Грохнуло, влетели в студию стрелы света. Пока Семен среагировал, набежали охранники, ударили – дубинкой и током, и студия с машиной и мусором пропала совсем.

Он очнулся в машине, почти обездвиженный. Ничего не болело, но было неудобно – в карманы, штанины, под пояс и даже за шиворот были напиханы разные предметы – мягкие и не очень. Во рту ворочалась маленькая баранка-сушка. Вокруг пахло старой медью, вином, медом и патокой. Дверь была заперта, но стекло опущено. Виделся только кусок темной студии, подсвеченный лампой. Тот, где были буквы. Между стеной и машиной стоял, сердито качая головой, ведущий. По бокам от него застыли два хлыща.

- Гражданин! Ну вы совсем наглеете! Обидели мы вас? Обманули вас, что ли?

Семен замычал, выплюнул сушку. Ненависть к надувалам закрыла перед ним все.

- Обманули! вы зачем эту пакость… тьфу! сюда привели? Чтобы людей дурить? Твари…

- Тихо-тихо! – зацыкал ведущий. – Вы что себе позволяете, а? Так и недолго с игры удалиться! Навсегда. И да! – он строго помахал пальцем перед окном. – Мы уже составили на вас акт о незаконном проникновении и порче имущества. Это ж с каким сердцем надо быть! Подарки, славные, народом принесенные, на общее веселье да ра-адость, и что? Растоптать, сломать, испортить?

- Да идите вы! – крикнул Семен, силясь освободиться от непонятного паралича. – Заплачу я вам, ладно! Только отпустите, ну?!

- То-то же! – наставительно сказал ведущий. – Ладно. Я бы вас и так выпустил, но вы, вижу, хотите знать правду, так что давайте заключим небольшой уговор. Плата с вас нам не нужна. Важнее другое. Мы выбрасываем акт, а вы обещаете не безобразничать и забыть о том, что здесь было.

- У... угу, - пробурчал Семен, старясь усесться ровнее. – а вы меня потом… Я в милицию пойду! Ясно? Что у вас творится? Что за дерьмо тут сидело, в машине? а?

Хлыщи встревоженно зашушукались с ведущим и тот, хмурясь, покивал им.

- Резонно! – сказал он пленнику. – Вы желаете знать. Тогда так. Мы не просто забудем об акте, но и ответим на три ваших вопроса. Но вы не должны никому их открывать. Идет?

- Отпустите сперва, - злобно ответил Семен. Хлыщи, переглянувшись, открыли машину. Ведущий сказал:

- Вот акт, - и разорвал вытащенную из пиджачного кармана бумажку. – А ответы будете знать только вы один на всем белом свете, и не в ваших интересах будет их оглашать. Заметьте – все ответы правдивые!

- Бес с вами, - тяжко помотал головой Семен, выставляя ноги на подиум, но хлыщи в ужасе замахали руками и втиснули его обратно.

- Пока вам нельзя! – воскликнул ведущий. – Пол чистый. Вот принесем вам тапочки…

- Что это было?

- Традиция, - быстро ответил усач. – Наше шоу уважает традиции. И раз у нас завелась живность лет пять назад, то мы не стали ее выгонять. А вы ее вот так... Ужас!

- Мешок почему? Почему живое? Баранки эти, пойло?

- Да мы сами не знаем, - развел усач руками. – Завелся и все тут. Он очень любит подарки! Любил. Плюшки, финтифлюшки всякие, огурчики. Скажу по секрету. Поначалу подарки были небольшие, и ему не доставалось. Зрители и операторы были очень недовольны. И технички наши… А вот как мы постановили каждому игроку приносить не меньше двух подарков, то все наладилось. Мы-то оказались дипломатичней, чем первый состав… Потому и темы у нас часто такие… - он помолчал. – Фольклорные. Дань уважения, иначе… Но вы его выпустили, эх… А теперь поклянитесь, что об этом – ни-ко-му!

- Ладно… - Семен поклялся и задал последний вопрос. – Спрошу прямо. Кто сидит в этой машине и держит дверь, а? А?!

В тот же миг хлыщи кинулись вперед, захлопнув дверцу наглухо, а ведущий воровским финтом порхнул к ячейкам, открыв таинственные буквы, и пропал из вида. Семен увидел, заорал, забился в стенки и стекла, но все тщетно. Вещи, впихнутые под одежду, ожили, толкаясь и щекоча. Семен взвыл.

Разбив себе лоб и руку, он бессильно свалился на мягкие велюровые сиденья, и уже бессмысленно, растворяясь в рассолах, бумажках и сдобе, смотрел на открывшееся перед ним двухбуквенное слово.


ТЫ.


Текущий рейтинг: 71/100 (На основе 77 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать