Приблизительное время на прочтение: 21 мин

Гномич

Материал из Мракопедии
Перейти к: навигация, поиск
Pero.png
Эта история была написана участником Мракопедии Polarnik. Пожалуйста, не забудьте указать источник при использовании.

Я проснулся от того, что кто-то хлестал меня по щеке. Открыв глаза и быстро ими проморгав, отгоняя сонную дымку, я огляделся. Было ещё темно. Напротив меня стоял мой сосед по комнате - Гномич, с которым мы вместе снимали квартиру. Гномич на долгое время неожиданно уезжал и разбудил меня, чтобы предупредить. Пройдя на кухню, я приготовил две порции чая, достал пряники и небольшую бутылочку беленькой. Попили чай, выпили и закусили, пообщавшись некоторое время. Затем я проводил Гномича до выхода и пожелал ему удачи.

Потом, уже сидя на кухне, я допивал чай и доедал пряники. В открытое окно проникал ароматный и теплый летний воздух. Я вспоминал первое знакомство с Гномичем.

Тогда, несколько месяцев назад, я возвращался дворами домой. Было уже темно. На безоблачном чёрном небе россыпью сверкали дальние звёзды. Внезапно что-то небольшое прилетело мне в щёку. Я остановился и оглядел местность, растирая место удара.

Кусты рядом со мной зашевелились и окликнули меня:

- Эй, Камчатка! Постой, не торопись! Дело есть!

Затем, из кустов вышел он. Поначалу, я хотел даже возмутиться столь наглым и фамильярным обращением ко мне, но когда увидел его в свете предподъездных фонарей, то остановился, не в силах издать ни слова. Получались лишь бессвязные и бессмысленные звуки.

Передо мной предстал небольшой, даже маленький человечек. Одет он был в столь же малую грязную майку белого цвета и потрёпанные спортивные штанишки. На ногах - сланцы надетые поверх носок. На голове красовался типичный гномский красный колпак, который своей верхушкой не доходил мне даже до колена. До носа донёсся слабый запах перегара и табака. Едва пошатываясь, но всё ещё держа себя в руках, тот вышагал перед подъездной дверью, стараясь загородить мне проход.

Я бы убежал тот час же, как только увидал его, но столь неожиданное происшествие напрочь лишило меня возможности на небольшой промежуток времени управлять своим телом. Этого промежутка как раз хватило, чтобы человечек успел завязать разговор.

- Слушай, камчатка, тут дело такое, - сказал человечек, почёсывая недельную щетинку на лице. - Сам я не местный, понимаешь?! Никого в этом городе не знаю! И так в жизни вертонулось, что остался я в этом городе совсем один, смекаешь!? Мне бы перекантоваться где-нибудь на ночь, а то боюсь до утра не дотяну! Коты загрызут, понимаешь, братан?! Или собаки! Выручи а! Я в долгу не останусь, не думай!

Голос человечка, несмотря на его размер, был довольно таки громкий и ясно давал понять, что его владелец не чурается спиртного.

- Эээ... Яяя... Нуу, - я мог издать лишь бессвязные протяжные звуки.

- Меня так то Гномичем звать. Не, там имя длиннее на самом деле: Гномлинг Бромбронлингтон Четырнадцатый, но ты язык только запутаешь, так что зови меня просто Гномичем, лады? Ну так чё, братан, перекантоваться то можно у тебя или как?

- Эээ...Нуу...Да. - неуверенно выдал я.

- Отвечаю, спасибо! Я, как уже говорил, не смотри - в долгу не останусь!

Так Гномич и поселился ко мне. На следующий день я так и не набрался уверенности и смелости попросить его освободить квартиру. Дело в том, что квартира была не моя - я её снимал у одной пожилой и очень сварливой женщины, которая ясно дала понять, чтобы я даже и не раздумывал над проживанием в этой квартире кого-нибудь ещё. Нарушать заветы хозяйки я не собирался, однако же теперь ситуация складывалась в совершенно другом направлении.

Гномич быстро обжился в "моей" квартире. Нашёл себе небольшое незанятое пространство в углу комнаты. Быстро сделал из ваты, дощечки и ткани кровать и одеяло, причём на довольно таки хорошем уровне. "Гномье мастерство не пропьёшь - я пытался, не получилось!" - весело сказал он тогда мне.

Постепенно я и привык к столь необычному соседу. Даже нашёл с ним общий язык. Гномич называл меня, как и всех других людей, камчатками, очевидно по тому, что из-за разницы в росте до собеседников ему было далеко. Также, он поведал мне как то раз, во время вечернего ужина, что сам он является принцем древнего гномьего королевства. Я тогда запивал ролтон терпким и горьким чаем, а Гномич лакал из бутылочной пластиковой крышечки столичную сорокаградусную, закусывая при этом небольшим кусочком огурца. Крышечка периодически пополнялась. Тогда его прилично развезло и он, икая и заплетая слога, много болтал на разные темы. Так же он заявил, что устал от скучнейшей придворной жизни и решил пуститься в свободное плаванье - мир повидать, оставив при этом отца-короля горевать. Вспомнив об отце и матери, Гномич стал лить реки слёз, говоря, что скучает по ним. Я всячески пытался его успокоить. Потом он уже просто налакался до такой степени, что не смог говорить, а просто лёг на столе и захрапел. Я тогда аккуратно отнёс его в его небольшую кровать и укрыл одеялом. Потом же вернулся на кухню, размышляя обо всём услышанном.

Однако, меня всё ещё волновал вопрос о том, как решить вопрос с хозяйкой квартиры. На следующий день, когда Гномич похмелялся всё из той же крышки балтикой девяткой, я завёл с ним беседу на интересующую меня тему. Он тогда ещё улыбнулся, дыхнув на меня забористым перегаром, и сказал: "Не ссы! Хозяйка как сказала, братан? Чтобы в этой комнате не жило несколько человек, ага? Ну так я же, братишка, не человек вообще, а гном. Разница - ого-го какая, смекаешь! Ну а если эта кляча твоя притащится, то я за диваном потеряюсь и, как говорится, ищите барышня туфлю. И всё, ё-моё! Не парься!". Это меня более-менее успокоило.

Дни летели сменяясь неделями, а Гномич всё не выходил из своего перманентного запоя. Если поначалу это было терпимо, то теперь же мне стало это надоедать, но на все мои замечания он, всё время красный как рак благодаря потоянным попойкам, лишь тряс руками в странном жесте, который я так и не смог разобрать из-за его алкогольного тремора и говорил: "Не ссы, братан! Завтра брошу!". Само собой разумеется, что завтра для него так никогда и не наступало.

Постепенно ситуация только усугублялась. Из квартиры стали пропадать вещи.

Как то раз, когда я возвращался с работы домой и находился уже возле своей двери, то услышал громкую музыку, доносящуюся из квартиры. Быстро открыв дверь и войдя в помещения, я учуял уже приевшиеся запахи табака и алкоголя, только на этот раз они был значительно сильнее. Всё помещение было затянуто сигаретным дымом. Из кухни орал блатняк. Подаваясь вперёд, я чуть не наступил на какого-то незнакомого мне гномика, который пьяный в стельку лежал на полу коридора и громко храпел. Не снимая ботинок и переступив через него, я прошёл на кухню и узрел поразительное по своей наглости зрелище. Гномич привёл и других. Весь стол был усеян хаотично расположенными пьяными храпящими гномами, крышками, ошмётками еды и недокуренными бычками. Около середины стола стояло блюдце с кусочками огурцов и помидором, имеющим множество маленьких надкусов. На полу валялись пустые бутылки из под водки и алюминиевые банки - столь же пустые - пива. На кухонной столешнице, расположенной напротив стола, уместился мой смартфон, облитый пойлом и блевотнёй, из которого и доносился этот ор.

Выключив телефон и обтерев его куском туалетной бумаги я попытался разогнать всё это безобразие. Разбудил первого попавшегося гнома. Тот, икнув, сначала взглянул на меня своей красной рожей и некоторое время охреневшим взглядом просто смотрел, словно внезапно пойманный на месте преступления. Он напоминал мне побитый томат. Затем этот томат резко протрезвел, вскочил и заорал так, что даже у меня заложило в ушах: "Шухер! Атас, пацаны!".

То, что началось дальше иначе, как апокалипсисом назвать было нельзя. От этого ора стали просыпаться и другие, также вопя и будя следующих. Мгновение и протрезвели все. У меня в тот момент сложилось впечатление, что я стал прародителем цепочки неуправляемой ядерной реакции. Гномики засуетились и забегали, раскидывая крышки и вообще всё, что попадалось им на пути. Каким-то образом упала даже люстра.

Я не успел и опомнится, как остался на кухне совершенно один. Гномы моментально испарились. На кухне царил разгром, будто после взрыва небольшой ядерной бомбочки. Я был чертовски зол и в первую же очередь на себя, за свою мягкотелость. Нужно было ещё тогда, в момент первой нашей встречи, послать этого Гномича куда подальше! Теперь остаётся только расхлёбывать!

После более тщательных поисков был найден и сам виновник торжества. Естественно пьяный, он мирно сопел в своей кровати в обнимку с какой-то гномчихой. Разбудив их, я предъявил свои претензии, на что получил хабалистый ответ гномчихи: "Ты чё попутал, дядя. Иди гуляй!". Тогда я обратился напрямую к Гномичу. Тот сделал удивлённое лицо и пытался оправдаться: "А я чё? Я ничё! Они сами пришли, я пытался их прогнать - не получилось! Что же мне теперь, братишка, в драку с ними лезть?"

Короче, до Гномича достучаться было невозможно. С тем же успехом можно пытаться проломить каменную крепостную стену игрушечным пластиковым молоточком.

Через несколько дней ситуация повторилась. Снова компания, снова попойки, снова разгром. И снова Гномич, якобы, не при делах!

Так и жили! И всё это время я проклинал себя за то, что не могу набраться духу выставить Гномича взашей. Когда же он не пил, тогда просто разлёживался на диване в своей пропитанной жиром майке, колпачке и спортивных штанах и смотрел НТВ.

Потом Гномич словил белую горячку и, неизведанно каким образом, разнёс старый сервант, уставленный разными вещами. Я тогда впервые повысил на него голос. Очень повысил. Сказал, что если он ещё хоть раз подобное выкинет, то может будет отправляться жить на вокзал. А для убедительности я принёс с кухни банку с яблочным вареньем и разбил её об стену. Это его тогда отрезвило. Пить он, конечно, не бросил, но делал это лишь вместе со мной - по пятницам. По запаху перегара я догадывался, что он всё же прикладывается к бутылке и в другие дни, но внешне Гномич никак себя больше не выдавал, на что я закрывал глаза.

Продлилось же это, увы, недолго и вскоре всё вернулась на круги своя.

Я и алкашку прятать пытался, но для гномов это не было помехой. Гномы - народец находчивый и быстро её находили, взламывая любые замки. Пытался вообще в доме её не держать, но тогда было ещё хуже и компашка Гномича, по-тихому, обносила ближайший ларёк, о чём они потом с гордостью похвалялись на всю кухню.

Затем случилось то, что, если можно так сказать, очеловечило Гномича. Во время очередной его групповой попойки случилась ссора. Гномич не поделил что-то с другим гномом. Они очень сильно орали на кухне. Я в это время сидел в комнате и безразлично смотрел Первый канал, когда с кухни донёсся дикий вопль и шум. Вскочив с дивана, я ворвался на кухню. Мне открылось страшное зрелище: на столе лежал Гномич и судорожно булькал. Под ним быстро разрасталось багровым ковром пятно. Из живота у него торчала пластиковая шпажка для бутербродов. Вокруг бегали, суетились и в панике устраивали разгром остальные. Я оцепенел. Что делать? Куда звонить? В скорую? И что я им скажу? Что делать то?...

Пока множество вопросов беспорядочно бегали у меня в голове, словно напуганная стая мошек, мой друг умирал. Ситуацию спас один из их гномьей братии - хоть и с трясущимися руками, но пока ещё мудрым лицом, немолодой (по крайней мере по внешнему виду!) гном с реденькой и седой бородкой и волосами, который чем-то напоминал доктора Айболита из старого мультфильма. Непонятно каким образом он умудрился затесаться в специфическую компанию Гномича, но сейчас это было неважно! Этот гном быстро взял ситуацию в свои руки и с ходу принялся давать нам указания. Другие гномы, как и я, получив указания тут же бросились их выполнять. Таким образом, Гномич был спасён опытной рукой, как потом выяснилось, бывшего гномьего хирурга.

Этот случай и стал переломным. С того самого момента Гномич завязал с алкоголем. Он даже иногда стал приносить деньги, непонятно откуда взятые (впрочем, я и не интересовался), и тогда мы оплачивали арендную плату пополам. Если же Гномич чувствовал, что сейчас сорвётся, то смотрел на свой ужасный шрам на животе и его тут же отпускало.

Так градус накала и спал (и в прямом и в переносном смысле) и я стал даже рад соседству Гномича. Вплоть до этого момента, когда он уехал. Уехал же Гномич обратно - в своё королевство - на которое напали враги. Кто именно напал, он так и не сказал. Сказал лишь, что возвращается, чтобы возглавить армию гномов вместе со своим отцом-королём.

Доев пряники и допив чай, я отправился досыпать свой сон.

Без Гномича было скучно. Дни потянулись сплошным серым фоном. Время летело быстро. Казалось, вчера было только начало месяца, а сегодня он уже подошёл к концу. Я успел познакомится с девушкой и, с превеликим трудом, убедить хозяйку квартиры на то, чтобы она (девушка) жила вместе со мной. Правда арендную плату хозяйка повысила.

Возвращение Гномича было неожиданным - как гром среди ясного неба.

Были праздники и мы с девушкой вернулись тогда с сеанса кино. Я сразу же направился в ванну. Помыв руки и сполоснув после улицы лицо, я услышал пронзительный визг и грохот, доносящийся из комнаты.

Пулей вбежав в неё, я заметил свою девушку, лежащую на полу. В углу, на своём обжитом месте, стоял Гномич. Он был явно удивлён таким зрелищем.

- Ё-моё, братан. Я же не хотел, отвечаю! Она сама завизжала и грохнулась, понимаешь? Я не при делах! - взволнованно произнёс он.

- Гномич, мать твою! - удивлённо воскликнул я.

- Он самый. Вернулся с войны победителем! Разгромили этих гоблинов, как детей малых! Повыдерали мы им их уши позорные... Ты это, барышню то свою поднимать будешь или как?

Я вспомнил про свою девушку и переложил её на диван. Затем сбегал на кухню за нашатырём и вернулся обратно. Пока я приводил свою девушку в чувства, Гномич, гордо расхаживая по комнате, продолжал:

- Ты, братан, смотрю тоже времени зря не терял! Вставил куда надо кому надо, да? - хитро улыбнулся он.

- Да ну тебя! - обиженно возразил я. На Гномича же я, понятное дело, не обижался. Я был рад его возвращению, только не знал, как сообщить своей девушке о нашем новом соседе. Что же касается Гномича, то мне он показался каким-то изменившимся. Более грубым, что-ли! И взгляд у него изменился. Если раньше он был у него добродушным и приятельским, то сейчас же, напротив, стал какой-то ожесточённый. Дикий. С таким взглядом живут обычно те, кто недавно прошёл горячие точки. Также Гномич обзавёлся новыми шрамами на лице. Впрочем, возможно, что именно из-за шрамов его взгляд и стал таким.

Когда моя девушка пришла в себя, то я представил ей Гномича. Поначалу она снова начала визжать, но мне удалось её успокоить и всё объяснить. Я рассказал ей, как познакомился с Гномичем и как с ним дружил. Плохие моменты я, благоразумно, не затрагивал. Когда я закончил свой рассказ, то сказал ей, что Гномич теперь тоже будет тут жить, вместе с нами. Кажется, ей это не очень пришлось по душе, но и возражать особо она не стала.

Потом, после того, как все вопросы касаемо знакомства и заселения были улажены, мы с Гномичем уселись на кухне пить чай. Девушка же сказала, что ей нужно побыть одной и осталась в комнате.

Так мы и прообщались, не заметив, как за окном наступила ночь. Гномич успел мне поведать множество историй из его военного похода. И то, как армия, под их с отцом руководством, форсировала какую-то реку. И то, как они бились с гоблинами в ближнем бою. При этом Гномич активно жестикулировал руками и воодушевлённо повышал голос, словно он и сейчас был там и пытался перекричать грохот боя. Также я узнал, что Гномичу очень сильно ударили по голове шестопёром и если бы не добротные гномьи мастера кузнечного дела, то не ходить ему уже было бы по свету белому. В подтверждение этому он продемонстрировал мне шрам. Вообще же, когда Гномич рассказывал о битвах, то я заметил нездоровый блеск в его глазах. Это меня немного напрягло.

Когда мы уже заканчивали посиделки и собирались пойти спать, то Гномич продемонстрировал мне наградной кортик. Хоть кортик и был очень мал, но я всё же смог положительно оценить качество гномьего ремесла.

Теперь мы стали жить втроём: я, Гномич и моя девушка.

Со временем моя девушка привыкла к Гномичу и тоже частенько общалась с ним на разные темы.

Гномич стал помогать нам по хозяйству. Гномы искусные мастера, поэтому ему не составило труда починить дверцу кухонного шкафчика, щеколду в туалете, заменить смеситель в ванной, отчего вода, при принятии душа, уже не гуляла то к холодному, то к горячему, а была более менее постоянной.

Моя девушка стала всё чаще ставить Гномича мне в пример, что стало меня раздражать. И раздражало меня это всё сильнее и сильнее.

А потом Гномич снова запил. Сказать по правде, это была моя вина. Выведенный из себя этими беспардонными сравнениями я стал подливать Гномичу в чай алкоголь. Я просто хотел, чтобы Гномич несколько дискредитировал себя в глазах моей девушки, но даже и не предполагал, что его так резко снесёт. Меня сильно мучила глупая, назойливая мысль, что она влюбится в Гномича. Это была самая настоящая ревность, которая в итоге мне вышла боком.

Придя на следующий день с работы домой (моя девушка в тот момент ещё не вернулась), я застал пьяного в драбадан Гномича, лежащего на заблёванном столе. Я, по-привычке, перенёс его в кровать, но с того момента всё вернулось на круги своя вновь.

Гномич пил каждый день. Сначала он просто напивался до беспамятства, но постепенно ситуация усугублялась подобно медленно но верно надвигающемуся на тебя торнадо. И я это чувствовал! Как и моя девушка! Гномич стал нам дерзить. Стал озлобленным и нелюдимым. Девушка всё чаще и чаще намекала мне, что ему тут не место. Я собирался с силами, чтобы высказать ему всё и выставить, наконец, за дверь.

Но как то раз, придя домой, я нашёл возле кровати Гномича кошелёк. Подошёл поближе и взял его в руки. Обычный такой дешёвый кошелёк из кожзама. С замиранием сердца я аккуратно открыл его. Внутри же была огромная пачка денег, а также паспорт на имя какого-то мужика. И было много засохшей крови! Я быстро положил всё назад и, оглядываясь по сторонам, очень тихо вышел из комнаты. На душе было скользко, противно и неспокойно. Я боялся и руки мои дрожали!

Тем же вечером по новостям сказали, что в нашем районе нашил труп мужчины. Сказали также, что личность пока не установлена, но я уже догадывался кто это будет. Своей девушке я об этом не говорил, стараясь защитить её от глубокой истерики. Гномич прошёл точку невозврата (в обеих смыслах этого слова)! И если раньше я не мог выпроводить его из-за своего мягкого характера и неспособности говорить другим нет, то сейчас же я не мог сделать этого из-за страха перед ним!

А между тем, торнадо становился крупнее. У нас с новой силой стали пропадать вещи. Гномич приводил к себе разных мутных личностей, при виде которых кровь стыла в жилах. Это уже были не прежние выпивохи из его компании, а настоящие головорезы со взглядами убийц. Были и гоблины с тесаками, и другие гномы с арбалетами и кинжалами, одетые в потрёпанные кожаную броню и доспехи. У каждого была своя коллекция шрамов и, как было слышно из весёлых, громких криков на кухне, загубленных душ. При этом, человеческие тоже имелись! Затем они напивались и разносили кухню под дружный хохот, тогда как мы с девушкой закрывались в комнате и испуганно ждали окончания этого устрашающего сабантуя.

Так было где-то с год.

Однажды я вернулся и застал свою девушку сидящей на кухне и рыдающей. Я быстро подошёл к ней и попытался узнать, что произошло. Она подняла на меня свой зарёванный взгляд и у меня ёкнуло в груди. Всё её лицо было усеяно синячками, будто созревший куст черники! Когда я пытался узнать у неё, кто это сделал (хотя я уже догадывался), то она ничего не сказала, а просто опустила голову и продолжила лить слёзы. Это была последняя капля! Больше тянуть было нельзя! Когда же я направился к Гномичу, то девушка впилась мне в рукав и испуганно сказала: "Нет! Это не он! Не ходи, это я сама упала, Миша!". Я её уже не слушал и с силой вырвал свой рукав из её рук.

Я буквально выпнул дверь, врываясь в комнату. Во мне кипела злость вперемешку с адреналином. Бухой Гномич, пропитав табаком и перегаром всю комнату насквозь, сидел на диване и смотрел "Ментовские войны". При этом он распевал какую-то боевую гномью песню.

Тянуть я не стал, а просто, обозвав того "паршивой гнидой", резко подошёл к нему и попытался схватить. Гномич моментально вскочил, вывернулся и проскочил под моей рукой. В тот же самый момент резкая боль пронзила запястье. На диван и пол полилась багровая жидкость. В руках Гномича опасно блеснул в свете люстры его наградной кортик.

Я медленно поднял руку и посмотрел на разрез. Гномич попал метко - прямо в вену. Сразу видно, боевой опыт у него был на высоте. Кровь ручьём стекала вниз, забрызгивая ковёр. Дальнейшее я помню смутно, так как я начал терять сознание из-за вида собственной крови. Помню, как глаза застлала пелена, как моя девушка пронзительно верещит, как, громко и с довольно крепкой бранью, беснуется Гномич. Затем темнота!

В себя я пришёл уже в травмпункте. Голова до сих пор кружилась и чувствовалась некоторая слабость. Руку мерзко пощипывало в районе запястья, которое было обмотано пропитавшейся кровью марлей. Я лежал на койке, а рядом был врач, вместе с моей девушкой, которая была вся зарёванная и истрёпанная. Лицо же у неё было бумажно-бледного цвета, усеянное множеством синячков.

Врач стал выпытывать, что произошло.

Тогда я так разозлился на Гномича, что решил выдать всё как есть - без прикрас. Ярость меня так и била, несмотря на слабость. В процессе рассказа я даже вскочил с кушетки и стал размахивать руками от скопившихся во мне эмоций, которые так и выплёскивались из меня через край. Врач слушал долго, задумчиво, понимающе кивал. В конце же я красочно описал ему, как этот чёртов Гномич избил мою девушку и саданул мне по вене. Когда я закончил рассказ, то только тогда и понял, какую совершил оплошность, сказав всё как есть. После этого врач сказал мне лечь и отдыхать, а сам задумчивый ушёл. Я послушно лёг. Девушка принялась задавать множество вопросов о моём самочувствии и тому подобном. Отвечал я ей, скорее, на автомате, так как мысли мои были заняты другим. Я понимал, что должен бежать. Понимал, что думает обо мне врач - что я словил галюны, избил свою девушку и саданул себя по вене, и теперь она, из-за любви ко мне меня покрывает. Нужно точно бежать!

Бежать я так и не решился. Просто смиренно лежал и ждал. Вскоре же врач возвратился вместе с двумя крупными парнями в синих одеждах. Санитары, - понял я. Всё, приплыли! Гномич, падла и тут поднасрал! Опять я не решился что-то сделать и опять теперь расхлёбывать! - мысленно проклинал я себя уже в который раз. Парни меня намертво зафиксировали, а врач что-то вколол. Я, по-началу, неожиданно вспомнив Гномича и свою нерешительность, взбесился, стал орать, дёргаться, несмотря на слабость, вырваться хотел, но держали меня крепко. Девушка опять завизжала, кричала, что это я случайно поранился и тому подобное, но эффекта это не имело. Врач, не обращая на неё ни малейшего внимания, сказал: "аккуратнее, вену не надорвите". Потом я стал засыпать и сквозь сон успел ощутить, как меня куда-то несут.

Так меня положили в психушку. Не в жёлтые комнаты, конечно, но психушка и есть. Приходили полицейские, спрашивали по-поводу избиения девушки, но я так и говорил, что не я. А раз заявления на меня не было с её стороны, то они быстро отстали. Девушка меня некоторое время навещала, а потом куда-то исчезла. Я предполагал худшее.

Продержали меня так где-то месяца три, а потом выпустили. Понятное дело, что на квартиру хозяйка нашла за это время других жильцов. С работы меня турнули. Остался я в городе один - и без работы и без жилья. Хотел переехать к девушке, но узнал я ужасную весть. Пока я лежал в дурке, то Гномич, сволочь, к моей пассии клинья подбивал. Потихонечку, так сказать, создавал брешь в обороне. Гном он военный, опыт в осадах у него был. Так и пала неприступная крепость. Затем же она вообще переехала к нему в королевство, не сказав мне ни слова. Я то думал, что Гномич её пришил, но вышло даже ещё хуже, как видно. На Гномича я уже не злился - понимал, что характер у него такой. Плюс шестопёром по башке получил. А это страшная смесь, должен сказать! Вот так и остался я один одинёшенек во враждебном городе. А с гномами же я больше дел иметь не собираюсь! Текущий рейтинг: 57/100 (На основе 25 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать