Приблизительное время на прочтение: 120 мин

Борраска

Материал из Мракопедии
Перейти к: навигация, поиск
Story-from-main.png
Эта история была выбрана историей месяца (март 2020). С другими страницами, публиковавшимися на главной, можно ознакомиться здесь.
Pero translate.png
Эта история была переведена на русский язык участником Мракопедии Artem2s. Пожалуйста, не забудьте указать источник при использовании.
Talking-skeleton-3.png
Обсуждение этой статьи как минимум не менее интересно, чем её основное содержимое.

Борраска I[править]

Эта история началась очень давно, но вряд ли вы о ней слышали. История об одном местечке в горах, где происходят нехорошие вещи. И если вы думаете, что знаете все о нехороших вещах, если считаете, что легко узнаете их, то вы ошибаетесь. Потому, что правда страшнее монстров или людей.

Новости о том, что мы переезжаем в какой-то маленький городок в Озарксе, поначалу расстроили меня. Помню, как смотрел в тарелку, пока моя сестра закатывала истерику, которая вряд ли была к лицу четырнадцатилетней отличнице. Она плакала, умоляла, и, наконец, ругала родителей. Швырнула тарелкой в отца и заявила, что он во всем виноват. Мама велела Уитни успокоиться, но та в бешенстве умчалась, хлопая каждой дверью по пути в свою комнату.

Я не говорил этого вслух, но в душе был с ней согласен. До меня тоже дошли слухи: мой папа сделал что-то не так, что-то плохое, и департамент шерифа перевел его в провинциальный округ, чтоб сохранить лицо. Мои родители не хотели бы, чтоб я это знал, но я знал.

Мне было девять, так что мне не потребовалось много времени чтобы найти свои плюсы в идее переезда: это было что-то вроде приключения. Новый дом! Новая школа! Новые друзья! С Уитни, конечно же, все было совершенно иначе. Менять школу в ее возрасте было тяжело, а уезжать от своего парня — еще тяжелее. Пока все остальные собирали вещи и прощались, Уитни дулась, плакала и грозила сбежать из дома. Но, когда месяц спустя мы подъехали к нашему новому дому в Дрискинге, штат Миссури, она сидела рядом со мной, оживленно переписываясь в телефоне.

К счастью, мы переезжали летом, так что у меня было несколько свободных месяцев, чтобы изучать город. Когда папа начал ходить на новую работу в офисе шерифа, мама возила нас по улицам и рассказывала о том, о сём. Город был намного, намного меньше Сент-Луиса, но и намного красивее. Тут не было неблагополучных районов, и весь он выглядел, как картинка с почтовой открытки. Дрискинг располагался в горной долине и был окружен пышными лесами с пешеходными тропами и кристально чистыми озерами. Мне было девять, было лето, и я был в раю.

Не прошло и недели после переезда, как наши ближайшие соседи, мистер и миссис Лэнди, и их старший сын, десятилетний Кайл, пришли к нам знакомиться. Пока родители разговаривали и пили коктейли, я смотрел, как долговязый рыжий Лэнди-младший топчется у дверей, застенчиво поглядывая на PS2 в гостиной.

— Эм, ты играешь? — спросил я.

— Не то чтобы... — замялся он.

— Хочешь? Я недавно Теккен 4 купил.

— Хм... — Кайл глянул на свою маму, которой как раз передали третий коктейль. — Да. Конечно.

В тот день, с легкостью и непринужденностью, свойственной нашему возрасту, мы с Кайлом стали лучшими друзьями. Мы проводили прохладные утренние часы на улице, исследуя Озаркс, а жаркие обеденные — в нашей гостиной, играя в PS2. Он познакомил меня с единственным нашим ровесником, живущим по соседству: худенькой тихой девочкой по имени Кимбер Дестаро. Она была застенчивой, но дружелюбной и всегда готовой поддержать любую идею. Кимбер так хорошо влилась в нашу компанию, что очень скоро стала “третьим мушкетером”.

Мой отец пропадал на новой работе, мама была полностью поглощена новыми друзьями, сестра просиживала дни напролет в своей комнате. Лето принадлежало нам, и мы взяли от него все. Кайл и Кимбер показали мне лучшие пешеходные тропы, самые красивые озера (до большинства из них можно было доехать на велике), и самые классные магазины города. К сентябрю, когда первый школьный день был уже не за горами, я уже чувствовал себя, как дома.

В последнюю субботу перед школой Кайл и Кимберли сказали, что хотят отвести меня в особенное место. Туда, где мы ни разу не были — к Тройному Дереву.

— Что за тройное дерево? — спросил я.

— Полный отрыв башки, самый огромный дом на дереве в наших лесах, — возбужденно объяснил Кайл.

— Пфф, да ладно, Кайл. Хорош, ребят, если б тут был чертов дом на дереве, вы б давно его мне показали.

— Не-а, не показали бы, — помотал головой Кайл. — Те, кто идет к нему впервые, должны совершить специальный обряд и все такое.

Кимберли энергично закивала, соглашаясь, темно-рыжие кудряшки заплясали на ее плечах.

— Ага, это правда, Сэм. Если ты войдешь в дом на дереве, не совершив нужный обряд, ты исчезнешь, а потом умрешь.

У меня вытянулось лицо. Я был уверен, что меня разыгрывают.

— Да вранье это все. Врете вы.

— Не врем! — настаивала Кимбер.

— Точно, вот увидишь! Надо только достать нож для обряда, и двинем.

— Чего? Зачем вам нож? Это какой-то кровавый обряд? — понизил голос я.

— Да нет же! — заверила меня Кимбер. — Ты просто скажешь специальные слова и вырежешь свое имя на Тройном Дереве.

— Ага, минутное дело, — кивнул Кайл.

— И что, реально крутой дом на дереве? — спросил я.

— О да, — с жаром подтвердил Кайл.

— Окей, тогда, думаю, я в деле.

Кайл настоял, чтоб мы взяли тот же нож, который использовал для обряда он сам, и мы за это поплатились. Оказалось, что миссис Лэнди была дома вместе с младшим сыном, Паркером, и, несмотря на многочисленные возражения Кайла, мама заставила его взять шестилетнего братика с собой.

— Мам, мы идем в дом на дереве, он только для больших ребят. Паркеру с нами нельзя!

— Мне без разницы, иди хоть на киномарафон ужастиков и забирай брата с собой. Мне нужен отдых, Кайл, можешь ты это понять? И я уверена, твои друзья не против, — она бросила на нас с Кимбер убедительный взгляд. — Верно?

— Нет, вовсе нет, — сказала Кимбер, а я кивнул, соглашаясь.

Кайл издал громкий трагический вздох и позвал брата:

— Паркер, обувайся, мы уже уходим!

Я пару раз встречал Лэнди-младшего раньше и обнаружил, что они с братом были очень разными, как внешне, так и по характеру. В то время как Кайл был ярким, необузданным и стремительным, словно пламя (с прической под стать характеру), Паркер оказался тревожным, беспокойным мальчиком с темно-каштановыми волосами.

Мы выкатили велики и поехали к не очень популярной тропе в нескольких милях от дома. Я спрашивал, куда она ведет, когда мы проезжали мимо несколько недель назад, и Кайл отозвался пренебрежительно.

— А-а, ничего интересного.

Подъехав к началу тропы, мы прислонили велосипеды к деревянному указателю с надписью «Западная рудная тропа Прескотт».

— Почему тут так много троп, которые называются Прескотт? — спросил я. — Какая-то гора Прескотт, или что?

— Нет, балда, это же фамилия, — засмеялась Кимбер. — Ну, ты знаешь, они живут в большом поместье в Фермонте. Мистеру Прескотту и его сыну Джиму принадлежит, наверное, половина предприятий города.

— Больше половины, — подтвердил Кайл.

— Это какие? Он хозяин магазина игр? — это был единственный магазин в Дрискинге, который хоть чем-то меня интересовал.

— Насчет этого точно не скажу, — Кайл накинул тросик на наши велосипеды, защелкнул кодовый замочек и прокрутил колесики с цифрами. — Но строительный магазин, аптека, «Гилтонс» на Второй улице и местная газета — точно его.

— Они основали город? — спросил я.

— Не, город появился из-за рудников. Мне кажется, они...

— Я хочу домой, — Паркер вел себя так тихо, что я почти забыл, что он вообще с нами.

— Ты не можешь пойти домой, — закатил глаза Кайл. — Мама велела тебе быть со мной. Так что не ной, тут всего пару миль прогуляться.

— Я хочу на велосипеде.

— Очень жаль, потому что мы сойдем с тропы.

— Не хочу идти. Я останусь возле велосипедов.

— Не будь таким размазней.

— Я не размазня!

— Кайл, будь помягче! — зашипела Кимбер. — Ему всего пять.

— Мне шесть! — запротестовал Паркер.

— Прости, шесть. Тебе шесть, — улыбнулась ему Кимбер.

— Окей, ладно, можешь вести его за руку, если он хочет. Но он идет с нами, — Кайл развернулся и зашагал вверх по тропе.

Паркер скорчил противную рожицу ему вслед, но когда очаровательная Кимбер протянула ему руку и призывно пошевелила пальчиками, он взял ее.

Кайл был прав, это была не особенно долгая прогулка — полмили вниз по рудной тропе Прескотт и еще полмили вверх по склону горы, по хорошо утоптанной тропинке. Тем не менее, подъем был крутым, и к тому времени, когда мы добрались до дома на дереве, я изрядно выдохся.

— Что скажешь? — азартно спросил Кайл.

— Это... — какое-то время я рассматривал дом, переводя дыхание, и наконец расплылся в улыбке. — Это впечатляюще.

Так и было. Мои друзья не соврали, это был самый большой дом на дереве из всех, что я видел. В нем было несколько комнат, а на окнах даже висели занавески. Табличка над входом гласила «Форт Эмберкот», с порога свисала веревочная лестница, в которой недоставало нескольких перекладин.

— Чур я первый! — завопил Паркер, но Кимбер поймала его за руку.

— Сначала нужно совершить обряд, иначе исчезнешь, — напомнила она.

— Я это переживу, — проворчал Кайл.

Мне самому не терпелось попасть в форт.

— Давай ножик, — я протянул руку.

Кайл с улыбкой достал из кармана складной нож.

— Там сзади должно быть немного места для имени.

Я вытащил лезвие и прошелся вокруг дерева, подыскивая свободный участок. Имен было очень много, я не мог дотянуться до нетронутых мест наверху, так что пришлось сесть на корточки и искать возле земли. На глаза мне попались вырезанные на дереве имена Кайла и Кимбер и, возле последнего, местечко для своего имени. Прикусив язык, я старательно вырезал «Сэм У.» на гладком участке коры, под чьей-то надписью «Патрик С.». Паркер попробовал следующим, но так плохо управлялся с ножом, что Кайл вырезал имя за него.

— Отлично, погнали, — я кинулся к веревочной лестнице.

— Стой! — крикнул Кайл. — Сначала ты должен сказать особые слова.

— А, ну да. Ладно, что за слова?

— Под деревом тройным, в корнях, есть человек, что ждет меня. Останусь я или уйду — везде одну судьбу найду, — продекламировала Кимбер.

— Звучит... жутковато, — признал я. — Что это значит?

— Да никто уже не знает, — пожала плечами Кимбер. — Это просто традиция.

— Окей, можешь сказать еще разок и помедленнее?

Наконец мы с Паркером повторили стишок и были готовы. Я первым влез по веревочной лестнице и осмотрелся. Дом на дереве был более-менее пустым, только грязные коврики там и тут, да немного мусора: банки из-под содовой и пива, обертки от закусок.

Я прошелся по дому, комната за комнатой — всего четыре — и нигде не нашел ничего действительно интересного, кроме последней. Там в углу лежал старый матрас, а пол устилали кучи старой рваной одежды.

— Тут бомжи, что ли, жили? — поинтересовался я.

— Не, тут всегда так было, сколько я себя помню, — отозвался из-за моей спины Кайл.

— Воняет отвратно, — сказал я.

Кимбер показалась в дверях, но заходить не пожелала.

— Меня не запах напрягает, а вот это, — она указала на потолок и я, подняв глаза, прочел надпись, которая там оказалась:

”Дорога к Вратам Ада, первая миля”.

— Что это означает? — спросил я.

— Это старшие ребята херней страдали, — ответил Кайл. — Пойдем, покажу тебе лучшую часть дома на дереве.

Мы вернулись в первую комнату, и Паркер радостно заулыбался, показывая слово, которое он вырезал на дощатом полу.

— «Пук», — прочел Кайл. — Просто умора, Паркер.

Он закатил глаза, но его маленький братик сарказма не понял и гордо улыбнулся.

Кимбер пристроилась на полу рядом с мальчиком, а я сел рядом с ней. Кайл забрал у брата нож, пересек комнату и просунул лезвие между двумя досками стены. Он надавил, и одна доска поддалась, открывая небольшое потайное место. Кайл достал оттуда что-то и толкнул доску на место.

— Зацени, — он повернулся и гордо продемонстрировал две банки светлого пива Миллер.

— Опа! — выдохнул я.

— Фууу, теплое пиво? Это мерзко. Откуда ты вообще узнал, что оно там? — поинтересовалась Кимбер.

— Пол Сандерс сказал.

— Мы собираемся его пить? — спросил я.

— Черт возьми, да, мы собираемся его пить!

Он подошел, присел в наш кружок, вскрыл первую банку и протянул ее Кимбер. Она посмотрела на нее так, словно он предложил ей взять грязный подгузник.

— Да ладно, Кимми.

— Не зови меня так! — воскликнула она, а потом, с неохотой, взяла банку.

Кимбер понюхала ее, скорчила гримасу, зажала нос и сделала маленький глоток. Ее передернуло.

— Еще более мерзко, чем я думала.

— Я не хочу это! Я маме расскажу! — быстро сказал Паркер, пока банка плыла перед ним в мою сторону.

— Отлично, потому что ты ничего и не получишь, — пообещал Кайл. — И нихрена ты маме не скажешь.

С лучшим покерфейсом, на который я был способен, я сделал большой глоток теплого пива до того, как успел почувствовать его запах. То, что это было плохой идеей, стало ясно, когда передернуло уже меня, и я залил противной желтой жидкостью всю рубашку.

— Фу-у блин, я теперь весь пивом провоняю.

Следующие полтора часа мы провели, распивая две банки светлого Миллера, и постепенно его вкус стал вполне терпимым. Не могу точно сказать, действительно ли я становился мужчиной или просто пьянел. Надеюсь, первое. Когда была выпита последняя капля из последней банки, мы провели еще минут двадцать, пытаясь определить, пьяные ли мы. Кайл уверял, что его вообще не взяло, Кимбер сомневалась. Я не думал, что пьян, но провалил все наши тесты на трезвость.

Кимбер как раз повторяла алфавит задом наперед, когда безмолвие горного воздуха разорвал внезапный, как выстрел, громкий металлический скрежет. Кимбер примолкла, и несколько минут мы смотрели друг на друга, ожидая, пока звук утихнет. Паркер свернулся в клубочек возле Кимбер и зажал уши ладошками. Прошло, как мне показалось, не меньше десяти минут, прежде чем звук смолк так же внезапно, как и появился.

— Что это было? — спросил я, и Паркер пробубнил что-то в свитер Кимбер.

— Вы в курсе, что это? — повторил я.

Кимбер скрещивала и разводила ступни вытянутых ног, не сводя с них глаз.

— Ну?

— Ничего, — наконец отозвался Кайл. — Мы слышим это в городе время от времени, ничего особенного. Просто тут громче.

— Но что издает этот звук?

— Борраска, — прошептала Кимбер, не сводя глаз со своих ног.

— Это кто? — спросил я.

— Не кто, а где, — пояснил Кайл. — Это место.

— Другой город?

— Нет, просто место в лесах.

— А.

— Там происходят плохие вещи, — пояснила Кимбер, скорее, самой себе, чем мне.

— Типа каких?

— Плохие вещи, — повторила Кимбер.

— Да, даже не пытайся найти это место, дружище, — сказал Кайл из-за моей спины. — Иначе и с тобой тоже произойдут плохие вещи.

— Нет, ну, какие плохие вещи? — обернулся я.

Кайл пожал плечами, а Кимбер поднялась и направилась к веревочной лестнице.

— Нам лучше уйти. Мне нужно домой, к маме, — сказала она.

Один за другим мы спустились по лестнице и двинулись вниз по тропе в непривычном молчании. Я до смерти хотел узнать больше про Борраску, но не мог решить, что именно спросить, и стоит ли спрашивать.

— Ну, а кто там живет?

— Где? — спросил Кайл.

— В Борраске.

— Бескожие, — ответил Паркер.

— Пф, — фыркнул Кайл. — В это только дети верят.

— Типа, люди, с которых сняли кожу? Люди с содранной кожей? — взволнованно уточнил я.

— Да, так некоторые детишки болтают. У нас в это верят только те, чей возраст можно записать одной цифрой, — отозвался Кайл.

Я оглянулся на Кимбер, которой все еще было девять, но она смотрела под ноги и не обращала на нас внимания. Обсуждение на этом закончилось, и к тому времени, как мы добрались до велосипедов, неловкость уже испарилась, и мы хихикали, пытаясь решить, не слишком ли мы пьяны, чтобы ехать на великах.

Два дня спустя начались школьные занятия, и я напрочь забыл про Борраску. Тем утром мой папа остановился у тротуара, чтобы высадить меня, но заблокировал двери до того, как я успел выйти.

— Не так быстро, — рассмеялся он. — Я твой отец, и у меня есть привилегия обнять тебя и пожелать хорошего первого дня в школе.

— Ну, пап, я должен до звонка встретиться с Кайлом возле флага!

— И встретишься, но сначала обними меня. Через несколько лет ты сам будешь ездить в школу за рулем, дай мне побыть отцом, пока могу.

— Ладно, — раздраженно отозвался я и наклонился, чтобы по-быстрому обнять его.

— Спасибо. Теперь иди к своему другу. Мама будет ждать тебя тут без двадцати четыре.

— Я знаю, пап. Почему я не могу просто ездить на автобусе, как Уитни?

— Когда тебе будет двенадцать, сможешь ездить на автобусе, — он улыбнулся и разблокировал дверь. — А до тех пор придется мне подвозить тебя по утрам. Если думаешь, что это будет выглядеть круто, я могу возить тебя сзади, за решеткой.

— Пап... не надо, — прежде, чем он успел сказать что-то еще, я распахнул дверь его патрульной машины и убежал, а он смеялся мне вслед.

Кайл уже ждал меня возле флагштока и даже успел найти и привести Кимбер.

— Чувак, ты почти опоздал! — завопил он, увидев меня.

— Знаю, прости.

— Кто у вас классрук? — спросила Кимбер.

На ней был красный свитер и леггинсы с лягушками, апельсинового цвета кудряшки аккуратно причесаны, а губы были розовыми и блестели. Я никогда раньше не видел ее такой милой и с изумлением осознал, что никогда всерьез не воспринимал Кимбер, как девочку.

— Э, мистер Даймонд.

— И у меня! — радостно воскликнула она.

— Счастливчики, — усмехнулся Кайл. — А я у миссис Тверди. Всего двое классных руководителей для четвертых классов — и мне досталась самая стрёмная.

— Ага, она еще у мамы моей была классной, когда она была маленькой, — поморщилась Кимбер.

— А что с ней не так? Что она рассказала?

— Просто она строгая и дает домашнее задание на выходные.

— На выходные? Бля!

— Простите, мистер Лэнди? — высокого человека, который внезапно появился за спиной побледневшего Кайла, я узнал сразу.

— И-извините, сэр. Я имел в виду «блин!».

Кимберли захихикала.

— Уверен, именно это ты и имел в виду, — кивнул мужчина.

— Здравствуйте, шериф Клери, — хоть мы и встречались всего пару раз, мне нравился папин босс.

А я нравился ему.

— Ну, привет, Сэмми. Не терпится начать первый день в новой школе? — шериф Клери скрестил руки на груди, отчего стал еще шире и внушительнее, но его улыбка была такой же широкой.

— Да, сэр! — отрапортовал я и неловко спросил. — А что вы тут делаете?

— Провожу лекцию для пятых и шестых классов на тему безопасности по дороге в школу и обратно.

— Ага, каждый год одно и то же, — пробормотал Кайл.

— Круто, — улыбнулся я.

Шериф Клери кивнул мне, развернулся и зашагал прочь. Я озадаченно осмотрелся.

— Где Кимбер?

— Упорхнула. Она подбешивает своей пунктуальностью.

Словно в подтверждение его слов зазвенел звонок, и мы бросились вверх по лестнице в школу.

Я зашел в класс и увидел, что Кимбер заняла мне место рядом с собой на задней парте. Мистер Даймонд, невысокий пухлый мужчина лет сорока, кивнул мне, когда я зашел.

— Мистер Уолкер, я полагаю?

— Эм, да, это я, — пробормотал я и заторопился на свое место.

— Добро пожаловать в школу города Дрискинг. Остальные — с возвращением. Вперед, гризли!

Класс неохотно отозвался подавленным «Вперед, гризли».

За утро Кимбер представила меня остальным одноклассникам. Большинство из них были нормальными ребятами, но большого впечатления я на них явно не произвел. Они здоровались, спрашивали откуда я приехал, и разговор, обычно, заканчивался безразличным «Ясно».

Несколько девочек, сидевших впереди возле доски, все утро посматривали на нас и хихикали. Я спросил у Кимбер, кто они, но та лишь пожала плечами. На второй перемене они подошли ко мне.

— Ты дружишь с Кимбер Дестаро? — спросила одна из них, высокая и темноволосая.

— Ага, — отозвался я и оглянулся на Кимбер.

Она тревожно смотрела на меня.

— Вы родственники?

— Нет.

— И я так не думаю, ты ведь не рыжий, — я не нашелся, что на это ответить.

— Знаешь, никто не заставляет тебя с ней дружить, — сказала другая девочка с таким круглым лицом, что это смотрелось немного странно.

— Я хочу быть ее другом.

Стоявшая позади них третья девочка фыркнула. У нее были красивые золотисто-каштановые волосы и некрасивый вздернутый нос.

— Ну, если и правда хочешь, то станешь одним из лохов, — предупредила первая девочка. — А лох — это навсегда.

— Уж лучше так, чем общаться с сучками, — сказал я.

Некрасивый Нос и Круглое Лицо ахнули, но Темноволосая лишь улыбнулась.

— Посмотрим, — ответила она, и все трое пошли к своим местам. А я сел рядом с Кимбер, чувствуя себя крутым. Я впервые использовал неприличное слово перед кем-то, кроме Кайла.

— Что они говорили? — нервно спросила Кимбер.

— Сказали, ты слишком хорошенькая, чтоб быть рядом с ними, заставляешь их выглядеть уродинами. Так что лучше нам держаться от них подальше.

— Врун, — заявила Кимбер, но я видел, что она улыбалась.

Когда мы встретили Кайла в кафетерии во время ланча, он не мог рассказать ничего хорошего о том, как прошло его утро. Миссис Тверди была пожилой и сердитой, к тому же, несмотря на то, что в классе Кайла было всего четырнадцать человек и все друг друга знали, она заставила каждого встать и рассказать что-нибудь о себе. После звонка на большую перемену мы с Кайлом отправились на площадку, немного растрясти съеденный ланч, и я столкнулся с мальчиком, которого раньше не видел.

— Эй, ты Сэм Уолкер? — спросил он.

— Ага.

— О. Твоя сестра встречается с моим братом.

— Ох, парень! — заржал Кайл. — Твоя сестра встречается с Уитайгером!

— Заткнись, Кайл, — проворчал мальчик.

— Она станет Уитни Уитайгер!

Как бы забавно это не звучало, я был немного озадачен. Не то чтоб я сильно обращал внимание, но за все лето я только раз видел Уитни вне ее комнаты.

— Хм, а где она его встретила? — поинтересовался я у Уитайгера-младшего.

— Без понятия. У него на работе, наверное.

— У него на работе — где?

— Он работает в водоканале Дрискинга.

Это не сильно проясняло вопрос, но я забил. Кажется, мама давала Уитни какие-то простые задания, вроде мытья машины или оплаты коммунальных счетов, просто чтоб вытащить ее из дома. Может, она встретила его однажды, и они закрутили роман по переписке. Подростки вообще странные.

Остаток учебной недели прошел так же, как и самый первый день. Лишь где-то в середине первого учебного месяца я впервые услышал, как кто-то еще упомянул Бескожих. Мы с Кайлом на игровой площадке пытались добыть огонь с помощью двух палок, и я как раз заработал занозу, когда отдаленный скрежет металла о металл заполнил воздух и заставил всех примолкнуть.

— Борраска, — сказал я с тревогой.

— Ага, — отозвался Пол Сандерс. — Бескожие снова кого-то убили.

— Эй, я думал, только дети верят в Бескожих! — я с упреком посмотрел на Кайла.

— Так и есть! Пол просто недоразвитый!

— Вот и нет! Спроси Даниэль, она их видела! — он осмотрел игровую площадку и нашел взглядом светловолосую девочку, которая болтала с Некрасивым Носом. — Эй, Даниэль, иди сюда!

Девочка закатила глаза, но все же вприпрыжку направилась к нам.

— Чего тебе. Я ведь предупреждала, что ты не нравишься Кайлу, Пол.

— Да нет, расскажи про Бескожих. — Пол неопределенно помахал рукой в воздухе, который был заполнен металлическим скрежетом, доносившимся с горы.

— Вот сам и рассказывай.

— Ну, нет, ты их видела, ты и рассказывай.

— Я их не видела, их видела Пейдж.

— О, — сказал Пол, и наступила неловкая тишина.

— Странные вы, мальчики, — заявила Даниэль, отбросила волосы в нашу сторону и ускакала.

— Кто такая Пейдж? — поинтересовался я, когда она удалилась.

— Ее сестра, — ответил Пол.

— Пейдж пропала, когда ей было, наверное, лет пять, — сказал Кайл.

— После того, как увидела Бескожих, — добавил Пол.

Звуки с горы внезапно затихли, и вместе с ними исчезло подавленное настроение, охватившее игровую площадку. Когда прозвенел звонок, Кайл встал в шеренгу к своему классу, а я, так как Пол был в моем, постарался пристроиться в свою шеренгу следом за ним. Учителя начали пересчитывать нас.

— Эй, ты знаешь что-нибудь еще про Борраску? — шепнул я ему.

— Мой брат говорит, что туда попадают пропавшие люди. В Борраску.

— И что там с ними происходит?

— Плохие вещи, — ответил он и шикнул на меня, когда я спросил, что это значит.

Учебный год тащился дальше, и в следующий раз механизм Борраски я услышал где-то на рождественских каникулах. Был декабрь, и земля была укрыта толстым снежным покрывалом, которое только усиливало шум с горы. Я несколько минут сидел в своей комнате, вслушиваясь в него и пытаясь представить, что происходит в месте, где с людьми случаются плохие вещи. Заметив, как к дому подъезжает патрульная машина моего отца, я пошел к лестнице, чтоб поздороваться с ним внизу. Проходя мимо двери сестры, я услышал, как она хихикает в этой раздражающей подростковой манере, и поморщился. Я надеялся, что Кимбер никогда такой не станет.

— Пап! — я соскользнул с лестницы как раз, когда отец открыл входную дверь.

Он потопал, сбивая снег с обуви, и раскинул руки для объятий.

— Сэмми! Сколько лет, сколько зим! — пошутил он.

Шуткой это было только отчасти, в последнее время я видел его очень редко, потому что он много работал. Понятия не имею, чем он занимался, потому что мы жили в самом тихом и отстойном городе мира. Мама думала, что шериф собирается сделать папу своим преемником, ведь Клери был уже не молод. Папа не подтверждал это, но и не опровергал. В конце концов, он всего семь месяцев работал тут и сомневался, что люди согласятся с его кандидатурой.

— Пап, ты это слышал? Такой механический звук?

— Ага. Я его то и дело слышу.

— Ты знаешь, что это?

— Спрашивал об этом шерифа, и он сказал, что звук идет из частных владений наверху, в Озарксе.

— Частные владения называются Борраска?

— Понятия не имею. Борраска? Где ты это услышал?

Я пожал плечами.

— От ребят в школе.

— Ну, тут не о чем беспокоиться, Сэмми, скорее всего какое-то лесоперерабатывающее оборудование.

— Но то место называется Борраска? Ты слышал раньше это название?

— Нет, никогда не слышал такого, — папа снял ботинки и стряхнул с себя пальто, глядя в кухню.

Я почувствовал, что он теряет интерес к разговору.

— Ты слышал когда-нибудь про Бескожих? — быстро спросил я.

— Бескожие? Господи боже, Сэм, это сестра рассказывает тебе такие истории?

— Нет, — но теперь он вообще меня не слушал.

— Уитни! — крикнул он вверх по лестнице.

— Нет, пап, Уитни даже не разговаривает со мной, — повторил я.

Я услышал, как наверху скрипнула дверь, и Уитни показалась из-за перил с телефоном в руке и раздражением на лице.

— Ты пытаешься напугать брата? — строго спросил папа.

— Пап, нет, — опять сказал я.

Уитни бросила на меня сердитый взгляд.

— Уф, серьезно? Больше заняться нечем.

— Ты рассказывала ему истории про «Бескожих»?

— Нет, пап, я же говорил что слышал их в школе, — сказал я.

Уитни указала на меня жестом, который говорил: «Видишь?»

— Ладно, ребята, вам надо научиться уживаться друг с другом. Ради Бога, вы же семья!

Уитни закатила глаза и, когда папа ушел в кухню, показала мне язык.

— Очень по-взрослому, Уитни! — крикнул я ей, но она уже ушла. — Расскажу папе про твоего бойфренда!

Рождество пришло и прошло удивительно гладко для нас. Мы с Уитни получили все подарки, которые просили, что было для нас в новинку. Может, город и был меньше, но зарплата у отца явно выросла.

В первый школьный день после рождественских каникул я пришел на занятия в новой парке, от которой Кайл пришел в полный восторг. Кимбер щеголяла новым ожерельем из синих бусин, которое подарила ей на Рождество мама. Мы с Кайлом проявили притворный интерес, но вышло неубедительно. Кимбер знала, что мы притворяемся, но выглядела довольной хотя бы тем, что мы вообще удосужились это сделать.

Когда мы прощались с Кайлом перед утренними занятиями, Кимберли вдруг толкнули сбоку. Кайл поймал ее прежде, чем она упала, а я в ярости обернулся и увидел Темноволосую — я уже узнал, что ее зовут Пегги Дрейнджер — которая, хохоча, удалялась вместе с круглолицей подругой.

— Вы плохие люди и принимаете скверные жизненные решения, — крикнул им Кайл. — Когда я, однажды, стану вашим боссом, я заставлю вас чистить туалеты!

— Да, и когда Кайл станет вашим боссом, вы будете точно знать, что всерьез облажались! — добавил я.

Мы с Кайлом дали друг другу «пять», и повернулись к Кимбер, но та не разделяла радости от нашей победы, она старалась скрыть слезы.

— Не парься насчет этих девчонок, Кимбер, никто их не любит. Люди их терпят только потому, что они родственники Прескоттов.

Кайл попытался ободряюще похлопать Кимберли по спине, но она развернулась и убежала.

— Ненавижу этих девчонок. В смысле, я их реально ненавижу, — сказал я.

— Да, те еще сучки, — ответил Кайл, последнее слово он произнес одними губами, оглядываясь через плечо в поисках прячущихся взрослых.

— Ну, лучше пойду в класс и присмотрю, чтоб они опять до нее не докопались.

— С утра собрание, уроки только после ланча.

— Серьезно? Круто! Обязательно сидеть со своим классом?

— Обычно нет, но лучше поторопиться чтоб занять места в заднем ряду, — сказал Кайл, и мы поторопились.

— По какому поводу собрание?

— Либо наркотики, либо что-то от Исторического Общества.

— В смысле, наркотики?

— Ну, знаешь, “даже не вздумайте принимать наркотики, или ваша жизнь покатится по наклонной, и вы умрете”.

— Уф. Надеюсь, это будет историческая фигня.

Мы нашли Кимбер в аудитории. Ей уже удалось прийти в себя и даже занять нам обоим места в задних рядах. В тот миг, когда она замахала нам, полноватая суровая миссис Тверди поднялась на сцену.

— Приветствую вас, ученики. Этим утром мы приготовили для вас особую лекцию от Исторического Общества города Дрискинг. Если в течение лекции у вас возникнут вопросы, пожалуйста, поднимайте руку.

— Как будто это может произойти, — засмеялся Кайл.

— А теперь я хочу представить вам мистера Уайетта Даудинга, мисс Кэтрин Скэнлон и, конечно же, мистера Джеймса Прескотта.

— Что?! Джимми Прескотт, а не его отец? Это странно! — зашептала Кимбер.

— Томас Прескотт вел такие лекции ежегодно в течение, наверное, двадцати лет, чувак. — пояснил Кайл. — Это и вправду странно.

— Ничего странного, — прошептал сзади Майк Саттон и наклонился поближе. — Том Прескотт свихнулся около года назад. В прошлом году моя сестра была тут, и лекцию тоже вел не он.

— Мне не нравится Джимми Прескотт, — тряхнула головой Кимбер. — Он меня пугает до чертиков. Его папа гораздо приятнее, он похож на дедушку.

Лекция была нудной и скучной. Мистер Даудинг и мисс Скэнлон говорили о первых поселенцах в этих местах: Черокки и Дороге Слез. Рассказали про то, как Александр Дрискинг обнаружил крупные залежи руды в горах и обосновался здесь, чтоб добывать железо. Потом слово взял Джеймс Прескотт, чтобы поведать о том, как пришла в город его семья, и о ее роли в возрождении Дрискинга в конце пятидесятых годов.

Самой интересной оказалась последняя часть лекции, Джимми Прескотт показался мне очень забавным и приятным. Я так увлекся, хохоча над его остротами и вслушиваясь в каждое слово, что к концу лекции обнаружил, что и вправду что-то усвоил. По крайней мере, достаточно, чтобы мне захотелось задать вопрос, что, по мнению Кайла, было равнозначно социальному суициду.

Мистер Прескотт следил за слушателями и уже ответил на несколько других вопросов, прежде чем заметил меня в задних рядах.

— Задний ряд, да, слушаю.

— Э, мистер Прескотт, а почему рудники закрылись? В смысле, что произошло? — спросил я.

— Очень хороший вопрос, молодой человек. Как, вы сказали, вас зовут?

— А... Сэм Уолкер.

— А, мне кажется, я на днях видел вашего отца в офисе шерифа. Добро пожаловать в Дрискинг! А что касается вашего вопроса, большинство рудников были закрыты в пятьдесят первом году, после того как долгое время работали в убыток: запасы железной руды в горах просто исчерпались. Фабрики и механизмы для очистки руды были заброшены, а город годами приходил в упадок. Рудничные рабочие уезжали вместе с семьями, магазины теряли доход и пустели, школы закрывались и Дрискинг превращался в город-призрак. Он исчез бы, не будь в нем упрямых семей, вроде моей, которые решили не уезжать. Мы отказались покинуть город и после долгих, долгих лет упорной работы Дрискинг превратился в тот живописный маленький рай округа Озаркс, каким мы видим его сегодня. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос.

Я сел на место, и Кайл сокрушенно покачал головой.

— Ох, чувак...

Собрание еще минут пятнадцать вяло продиралось через неловкие вопросы и ответы, прежде чем миссис Тверди объявила о его окончании. Нас отпустили в кафетерий ждать, пока откроются очереди на ланч. Кайл, Кимбер и я заняли привычный уголок.

— Это было та-а-ак скучно, — заныла Кимбер. — Когда уже до них дойдет, что история Дрискинга никому не интересна? Я раза три заснула.

Кайл ткнул меня.

— Сэму, видимо, интересно, — поддразнил он.

— Я просто хотел узнать про рудники. Шахты жутковатые, вот и все.

— Да, но все наши шахты взорвали. В них больше не попадешь, — сказал Кайл.

— Взорвали? — переспросил я.

Кимбер кивнула.

— Несколько детей погибло там, и город “провел несколько управляемых подрывов для обрушения шахт”, по крайней мере, так мама сказала. Впрочем, они напортачили и повредили водоносный слой, или загрязнили его как-то.

— Погоди, ты-то откуда все это знаешь? — удивился Кайл

— Слышала, как папа разговаривал об этом, — пожала плечами Кимбер.

— Для подрыва использовали С4?

— Наверное.

— Типа, мы все пьем воду, значит, у нас всех в организме С4, и мы можем рвануть в любой момент! — возбужденно сказал Кайл.

— Думаешь, так люди пропадают? — поинтересовался я у него. — Сидят такие где-нибудь и БАХ!

— Точно, чувак, — Кайл схватил меня за плечи. — И вот так появляются Бескожие.

Я сделал вид, что моя голова сейчас лопнет, и мы расхохотались, как умалишенные.

— Ребят, вы тупые, — закатила глаза Кимбер, но тоже рассмеялась, когда Кайл рухнул на пол, в свою очередь притворяясь, что вот-вот взорвется.

Я помню, как в тот момент думал, что рядом с этими двумя людьми в городе Дрискинг, штат Миссури — я счастлив. Счастлив, как никогда.

Это был последний действительно счастливый момент в моей жизни. Не прошло и часа, как телефон мистера Даймонда зазвонил, и он заговорил с кем-то на том конце, а его глаза то и дело скользили в сторону моей парты. Так что, когда он повесил трубку и попросил меня подойти к нему, я не особенно удивился.

Когда я подошел, он сказал, что мама ждет меня в кабинете, и что на остаток дня я могу быть свободен и идти домой. Мы с Кимбер обменялись тревожными взглядами, я собрал вещи и пошел в кабинет. Когда я вошел, мама плакала.

Домой мы ехали в молчании. Я был слишком напуган, чтоб спросить, что произошло. Мама остановила автомобиль, не доезжая до нашего дома, который был окружен полицейскими. Не получив объяснения происходящему, я сам прервал молчание.

— Что-то с папой? — тихо спросил я, сдерживая слезы.

— Нет, милый, с папой все хорошо, — прошептала мама.

— Тогда что происходит?

— Уитни так и не пришла в школу сегодня утром, — ее голос дрогнул, когда она произносила имя сестры.

— О, нет, мам, да она прогуливает! — быстро сказал я. — Я видел, как она уехала с утра, реально рано, часов в шесть, наверное, со своими друзьями. Эээ, Пит Уитайгер и этот парень, Тейлор!

— Мы знаем про это, Сэм. Но они пришли в школу, и Уитни с ними не было. Они говорят, что она решила заглянуть в круглосуточный магазин возле Старшей школы, так что они оставили ее там. И с тех пор никто ее не видел.

— Ну... — я пытался придумать хоть какое-то объяснение. — Может, она просто прогуливает.

— Нет, милый, — мама опять тронулась с места, подъехала к дому и припарковалась позади одной из патрульных машин. — Полиция, так же как и твой папа, считают, что Уитни сбежала к Джею.

— Да у нее же новый парень тут!

— Мы нашли все ее школьные учебники дома на полу, зато пропала половина ее одежды и часть папиных наличных.

— Но...

— Мы думаем, что она поймала попутку в Сент-Луис и сейчас с Джеем. Офис шерифа пытается связаться с его родителями.

Уитни? Сбежала из дома? Любой, кто был знаком с моей сестрой, знал, что она склонна драматизировать и сыпать пустыми угрозами. Плюс она встречалась со старшим братом Криса Уитайгера — Питом. Я был в этом уверен.

Мы поднялись по лестнице и вошли в дом, наполненный запахом кофе и приглушенным бормотанием. Я попытался вспомнить, говорила ли хоть раз сама Уитни о том, что встречается с Питом, но в голове было пусто. Когда мы зашли в кухню, я увидел своего отца, который сидел за столом и изучал распечатки звонков, подперев голову руками. Папа поднял на нас глаза и слабо улыбнулся мне.

— Привет, приятель.

— Пап, я должен тебе кое-что рассказать.

Почувствовав на своем плече тяжелую руку, я обернулся, поднял глаза и увидел мрачного шерифа Клери.

— Что угодно. Все, что знаешь, сынок. Даже если тебе кажется, что это не имеет значения.

Я кивнул и сел за стол к отцу, а мама передала здоровяку чашку кофе.

— Прошу вас, шериф, — сказала она слабым голосом.

— Миссис Уолкер, зовите меня Киллиан.

Мама кивнула и отошла в затененный уголок кухни, чтобы поговорить с женой шерифа Клери — Грейс.

— Что ты знаешь, Сэм? — спросил папа, подперев руками подбородок, словно копируя умоляющий жест, будто я мог спасти его от страданий.

— Ну, просто, я слышал, что у Уитни есть парень, этот Пит Уитайгер, с которым она вечно тусовалась, и сегодня, незадолго до того, как пойти в школу, я видел как они уезжали с Тейлором Дрейнджером.

— Можешь назвать точное время? — уточнил шериф.

— Не знаю... Утром, в шестом часу.

Шериф кивнул.

— Совпадает с показаниями Тейлора Дрейнджера и паренька Уитайгеров.

Голова отца скользнула ниже между руками, и я понял, что подвёл его.

— Но, — заторопился я, — я не думаю, что она вернулась в Сент-Луис, потому что она встречалась с Питом и, думаю, она больше не собиралась быть с прежним парнем.

— Понимаю, сынок, но поведение девушек-подростков непредсказуемо. Мои ребята стараются выйти на связь с семьей парня в Сент-Луисе. — Клери кивнул отцу. — А теперь, думаю, тебе стоит пойти в свою комнату и дать нам поработать, Сэмюэл.

Я ошеломленно глянул на него.

— Что? Нет, я останусь тут. Я могу помочь.

— Нет, сынок, больше ты ничем не можешь нам помочь. Ты сделал все, что мог, теперь позволь нам делать свою работу.

— Но я могу помочь!

— Ты уже помог.

— Пап! — я умоляюще посмотрел на отца.

— Иди в комнату, Сэм, — вздохнув, тихо сказал тот.

— Пап... — упрямо начал я.

— Сейчас же.

Я был в такой ярости, что сделал единственное, чем мог выразить свой гнев — с шумом поднялся по лестнице и грохнул дверью. Сел на свою кровать, не в силах поверить, что все это и в самом деле происходит. Потом пришли слезы, и я лежал там, чувствуя беспомощность, бесполезность и страх за судьбу сестры.

Я думал обо всех тех местах, где могла оказаться Уитни. Была ли она напугана? Была ли она одна? Была ли она... мертва? На закате я, наконец, выбрался из постели и полез проверять электронную почту. Я думал, что там будет куча писем от Кайла и Кимбер, но письмо было всего одно.

она пошла к дому на дереве?

Почти минуту я просто сидел, уставившись в монитор, в голове крутились слова Кимбер, которые она сказала прошлой осенью.

Если ты войдешь в дом на дереве, не совершив нужный обряд — ты исчезнешь, а потом умрешь.

Я не купился на сказки о том, что утром Уитни решила зайти в круглосуточный магазин, и уж тем более я не верил в то, что она ловила попутку, чтоб уехать из города. Все, что было сказано внизу, не имело никакого смысла, если вы были знакомы с моей сестрой. Но вот это — возможно, имело. Может быть, она со своим парнем полезла в дом, чтобы пообжиматься или что-то вроде, и, может быть, он оставил ее там. Возможно, она потерялась, или ее нашли Бескожие. Это было самым ужасным.

Мне не потребовалось выскальзывать тайком, полицейские были так заняты моими родителями, что им было не до меня. Я стянул велик из гаража и проехал три мили до Западной рудной тропы Прескотт. Когда я подъехал к ней, то увидел, что два велосипеда уже пристегнуты к указателю, и двое моих лучших друзей сидят на снегу рядом с ними.

— Я знал, что ты придешь, — сказал Кайл, когда я подъехал, а Кимбер кинулась ко мне и обняла.

— Мне так жаль, Сэм.

Мне действительно нечего было сказать в ответ, но он им и не требовался. Кимбер взяла меня за руку, и мы двинулись вверх по тропе. Молчание было натянутым, но комфортным. Мы пробивали путь через снег, и я все время искал на нем чужие следы, но снег сегодня шел слишком густо. Подъем в гору был более сложным и скользким, чем осенью, так что когда Форт Эмберкот наконец-то замаячил впереди, все были рады его видеть. Солнце садилось, а мы не прихватили с собой фонарики.

Я упал, пока бежал к дереву, выкрикивая имя сестры в тишине дикого леса. Кайл бежал следом за мной и с ходу эффектно запрыгнул на веревочную лестницу, быстро вскарабкался по перекладинам. Я продолжал звать сестру, ожидая, что Кайл крикнет, что нашел ее или хоть какие-то ее следы.

А потом я услышал, как Кимбер, которая стояла возле Тройного Дерева, негромко позвала меня. Я бросился к ней, пытаясь уловить направление её взгляда, но уже понимая, что именно там увижу. И она была там, свежая надпись, вырезанная чуть выше остальных.

Уитни У.

У меня перехватило дыхание, непрошеные слезы затуманили взгляд. И, когда солнце сделало последний судорожный вдох, прежде чем окончательно нырнуть за горизонт, оглушительный металлический рев взвился над горами и хлынул вниз по склонам.

Борраска II[править]

Под деревом тройным, в корнях, есть человек, что ждет меня. Останусь я или уйду — везде одну судьбу найду.

— Доброе утро.

Слова растворились в воздухе, и я, вздрогнув, проснулся. Джимми Прескотт смотрел на меня с веселым осуждением, прислонившись к стене возле входной двери.

— О черт, простите, мистер Прескотт. Я не слышал, как вы вошли.

— Знаешь, в детстве я тоже работал тут. И именно для подобных случаев я установил на двери колокольчик. Впрочем, тебя он не разбудил, — он засмеялся.

Я опять забормотал извинения и вяло поправил стопку визиток на столе перед собой.

— Поздно лег?

— Ну... типа того, — очень.

— Надеюсь, ты не жег костры на природе, вместе с другими несовершеннолетними выпивохами?

— Нет, сэр, — ага.

— Хорошо. В любом случае, я тут только чтоб перекусить. Мне куриный, с пармезаном и авокадо, на ржаном хлебе.

— Да, сэр.

Чувствуя облегчение от того, что неприятный разговор окончен, я отошел к столу для приготовления сэндвичей и развязал тесемки на пакете с ржаным хлебом.

Джимми Прескотт отошел от стойки и начал лениво изучать фотографии на стене, хотя уже видел их, наверное, тысячи раз. Большинство из них были фотографиями семьи Прескоттов, сделанными в течение последнего столетия. Они всегда казались довольно странным украшением, но, в конце концов, магазин был назван в их честь.

— Мира здесь? — спросил Прескотт, пока я упаковывал его сэндвич.

— У себя в кабинете.

— О, я думал она еще не вернулась из Сент-Луиса. Тогда, если не трудно, позови ее сюда, когда закончишь.

Дерьмо.

— Да, сэр.

Я передал ему сэндвич и пошел за Мирой. Она сидела в кабинете и яростно барабанила по клавишам калькулятора.

— Э, Мира? Пришел Джимми Прескотт. Хочет с вами поговорить.

Она обернулась и посмотрела на меня с сомнением:

— Не сказал, о чем?

Я помотал головой.

— Ладно, — вздохнула она. — На сегодня можешь быть свободен, Сэм.

— Но... Вы уверены? — моя смена заканчивалась часа через три.

— Он сегодня единственный покупатель. Не беспокойся, я заплачу тебе за полный день, парень.

— Спасибо, Мира. Ну, удачи, наверное.

Я ободряюще обнял ее, и она похлопала меня по руке. Не представляю, как ей это удается. Мира, наверное, самая тревожная и измотанная женщина во всем Дрискинге, но она всегда остается удивительно доброжелательной. В ней была какая-то безнадежность, печаль, которую она очень хорошо скрывала.

Я вышел из магазина через черный ход, так что мне не пришлось снова лицезреть Джимми Прескотта. Его странные янтарно-желтые глаза заставляли меня нервничать. Не говоря уж о том, что он был конкретным занудой.

Я запрыгнул в машину и написал Кайлу, что освободился пораньше. Он немедленно отозвался, сказав, чтоб я ехал к нему. Я с радостью скинул через голову фартук и включил задний ход. Кристал Лейк был моим любимым местом в Дрискинге.

На озере было полно народу, так что парковаться пришлось чуть ли не в миле от него. Кайла и Кимбер я отыскал на камне, который немного возвышался над пляжем.

Кимбер загорала в синем с цветочками бикини, а Кайл сидел в своих «угадай-куда-смотрю» солнечных очках.

— Что я пропустил? — спросил я, усаживаясь рядом с Кимбер.

— Ничего такого, — она потянулась и тоже села. — Разве что еще немного пива.

Она порылась в сумке-холодильнике позади себя и попыталась всучить мне бутылку «Блю Мун».

— Уф, нет, — отмахнулся я. — Экседрина нет?

— Нету, — Кимбер скорчила виноватую гримаску.

— Ладно, тогда просто надену солнечные очки, — я протянул руку Кайлу, а тот с ужасом уставился на меня.

— Чего? Не, отъебись!

— Ой, хватит, Кайл, отдай ему очки. Сэм, в отличие от нас, не мог нормально отоспаться после вчерашнего.

Я заулыбался Кайлу, а он поджал губы. Мы оба прекрасно понимали, зачем нужны очки. Кимбер умоляюще погладила Кайла по руке.

— Ну пожалуйста, — попросила она.

— Ладно, — вздохнул он и сунул мне очки.

Я надел их и устроился поудобней, чтобы спокойно разглядывать девчонок на пляже под нами. Пегги Дрейнджер — Темноволосая — была там, лежала на полотенце рядом с Круглым Личиком и хихикала. Я все никак не мог привыкнуть видеть их вдвоем, без той, с некрасивым носом. Они казались неразлучными, всегда делали все вместе, будто шестеренки в часовом механизме, пока Кристи не втюрилась в какого-то парня из колледжа и не сбежала с ним.

— Так чего ты так рано с работы-то свалил? — спросил Кайл.

— Прескотт приперся.

— Фу, — Кимбер передернуло. — Он меня напрочь вымораживает. Пялится на меня класса с пятого.

— В следующий раз, когда будет пялиться на тебя, скажи мне, я его переверну нахрен. — Кайл всегда был готов защищать Кимбер, но с тех пор как они начали встречаться, это стремление стало раз в десять труднее выносить.

Кимбер подмигнула ему.

— Так чего он хотел, Сэм?

— Хотел поговорить с Мирой. Наверное, насчет сэндвич-кафе.

— В смысле насчет того, что в кафе нет ни единого покупателя, и надо было свернуть лавочку еще несколько лет назад, но ее не свернули, потому что Прескотты упертые и самонадеянные?

— Да, наверное. Я имею в виду, она выглядела довольно озабоченной. Я могу на пальцах одной руки посчитать все сэндвичи, которые продал за прошлый месяц.

— Ох, — поморщилась Кимбер.

— Ага. Уверен, ее ждет выволочка. Терпеть не могу этого парня.

Я представил, как дерганый желтоглазый чудик орет на добродушную Миру, и почувствовал, что закипаю.

— Тебе надо было видеть его папашу, — фыркнул Кайл. — Тот еще тип.

— Его папаша?

— Да, Том Прескотт, — поддакнула Кимбер. — Семейка спихнула его в пансионат в одном из соседних городов.

— Почему в пансионат?

— Я слышала у него слабоумие, так что с ним стало неловко появляться на людях, — сказал Кайл.

— Я тоже это слышала, — Кимбер отбросила длинные волосы с плеч. — Мне всегда нравился Том Прескотт. Его семья хреново с ним поступила.

— Эй, детки! — мы одновременно оглянулись и увидели Пола Сандерса, который вывалился из кустов позади нас, и идущего следом за ним Майка Саттона.

— Так вот где зависают самые крутые ребята — высоко над королевством, на Скале Предков.

— Здаров, Майк. — Кайл проигнорировал Пола, которого недолюбливал с тех пор, как он короткое время встречался с Кимбер.

Пол либо был не в курсе о чувствах Кайла, либо ему было на них плевать. Конечно, дело могло быть в том, что большую часть времени был Пол обкурен до изумления, в том числе и сейчас.

Они присели рядом, и Майк протянул мне косяк.

— Хочешь дунуть?

Я хотел дунуть, и хотел сильно. Я уже протянул руку, чтоб взять косяк, но тут Пол отпихнул ее в сторону.

— Остынь, парень, ты ж не хочешь накурить сыночка шерифа? Твою мать, Майк, — Майк понимающе кивнул и затолкал самокрутку обратно в карман.

Я нахмурился.

— Че, серьезно?

— Без обид, Сэмми. Черт, да единственная причина, по которой я вообще дую рядом с тобой в том, что сегодня день смерти моей кузины, и срать я хотел на все остальное.

— Кузины Анны? — спросила Кимбер, сочувствующе глядя на него.

— Ага. Пять лет прошло, как ее не стало.

— В этих лесах пропадает слишком много людей, дружище, — сказал Майк, выпустив клуб дыма.

— Да, мужик, — кивнул Пол. — Знаешь, иногда, когда обкурюсь, я вижу их всех. И у меня ощущение, что я знаю разгадку, чувак. Будто вот-вот отгадаю. Что-то крутится перед глазами. Будто они все просто кусочки пазла, и в голове я вижу, как они складываются вместе, но никак не могу понять, что за картинка получается, понимаешь?

— Ты от травки совсем с катушек съехал, Сандерс.

— Мы все, чувак, мы все. Весь город играет в ебаную русскую рулетку.

Кимбер глянула на него, вскинув брови, но промолчала.

— Все, кроме мертвых. Я вижу, как они выглядят, перед тем как лечь в землю. Или я глубоко копаю?

— Черт, я без понятия, чувак, — сказал Майк в пространство перед собой.

— Да, вижу всех этих людей. Анна. Пейдж. Джейсон Мэтли. Черт, Уолкер, я даже сестру твою вижу.

Я знал, что Кайл вслушивается в беседу именно на такой вот случай, и сейчас он взвился на ноги, открывая рот, чтоб заорать на Пола.

— Не, Уитни Уолкер смоталась в Сент-Луис. Забыл? — сказал Майк.

Я заметил как Кайл и Кимбер обменялись быстрыми взглядами, пока я старался выглядеть бесстрастным, прячась за темными очками.

— Это правда, мужик? — спросил Пол.

Ну вот, приехали.

Я знал, что Кайлу и Кимбер всегда было интересно, что я думаю об исчезновении Уитни и согласен ли я с официальной версией о том, что она сбежала из дому с Джеем. Они были достаточно деликатны, чтобы не задавать прямых вопросов, но я знал, что они хотят выяснить, что же, на мой взгляд, с ней случилось.

Я любил их обоих, и я хотел поговорить с ними об этом, но я просто не мог. Все думали, что я провел эти семь лет в тихой скорби, что я смог оставить все позади. В конце концов, именно в этом я хотел всех убедить.

На самом деле я никогда не отказывался от поисков Уитни. Я годами ждал, пока Джей появится в соцсетях, и, когда в прошлом году это случилось, я был безутешен. Я всегда надеялся, что полиция права, и Уитни сейчас где-то далеко, жива и счастлива с Джеем Бауэром. Но его страничка показывала цветущего тинейджера, который все еще жил с родителями, и его давняя подружка была последним, о чем он сейчас думал.

Когда я принес отцу доказательства, он просмотрел страницы, которые я распечатал, а потом закрыл дверь в свой кабинет перед моим носом. Я слушал, как он несколько часов плакал за дверью, пока я ждал, что он заново откроет дело и отвесит хорошую пощечину департаменту шерифа в округе Батлер. Но справедливость так и не восторжествовала, и мы больше никогда не упоминали Джея Бауэра.

Как бы то ни было, я никогда не говорил об этом с Кайлом и Кимбер. Может, я боялся, что они отмахнутся от этого так же, как мой отец, а может (и скорее всего), я не хотел, чтоб они узнали, насколько я стал одержим Борраской и Бескожими. Для меня было ясно, как день, что смерть нашла Уитни именно там, так же как всех остальных, кто ушел к Тройному Дереву.

Я вдруг очень отчетливо почувствовал, как четыре пары глаз внимательно смотрят на меня.

— Да, так и есть. Сбежала с тем парнем из нашего родного города, Джеем, — ответил я.

Кайлу этого хватило.

— Так, ребят, серьезно, это ж сын шерифа. Как вы думаете, что будет, если его поймают с травкой?

— Малыш прав, Пол, пора отчаливать. Мне больше не нужны проблемы с копами, — согласился Майк.

— Увидимся, Уолкер. Кимбер. Малыш. — Пол встал, отряхнул штаны и спрыгнул с валуна на песчаный пляж внизу.

Он засыпал песком пару девушек, которые завизжали и обозвали его безмозглой задницей.

— Дамы, — Пол тронул невидимую шляпу, а потом двинулся дальше.

Майк спрыгнул следом, и пока я смотрел, как они удаляются, до меня дошло, что за моей спиной идет тихий разговор.

— Я не говорила, что хочу идти, я сказала мне надо идти, — сказала Кимбер.

— Еще только два часа дня! И сегодня воскресенье!

— Я знаю, но родители часто ругались в последнее время, и я не хочу оставлять маму одну надолго.

— Я думал, ей уже лучше.

— Немного, но она все еще подавлена, Кайл.

— Не хочешь переночевать у меня сегодня?

Голос Кимбер упал до шепота.

— Я просто не... Я не думаю, что уже готова к этому.

— Погод... нет, стой, я же не это имел в виду! Я буду спать на раскладушке в подвале, а ты в моей комнате.

Очень неловкое молчание.

— Мои родители любят тебя, ты же знаешь, — добавил он.

Кимбер рассмеялась.

— Я знаю. Просто сейчас я хочу быть с мамой. Но спасибо, милый, — и потом совершенно отвратительные звуки: мои лучшие друзья целовались.

Никогда не привыкну.

— Эм, на этой ноте я тоже отчалю, — я встал и глянул на них с упреком.

— Ой да ладно, Сэм, не ревнуй, однажды мы и тебе подружку найдем, — сострил Кайл.

— Вот уж где мне твоя помощь точно не понадобится, — пробормотал я, покосившись на пляж, где загорала Эмелин Адлер.

— Увидимся завтра, ребят.

— Последняя учебная неделя! — крикнула мне в спину Кимбер.

Слава богу.

Завтра был последний понедельник учебного года, и я вроде как должен был радоваться окончанию десятого класса, но я не радовался. Лето обещало меньше возможностей отвлечься, больше времени на раздумья и еще больше часов скуки в «Мастерской Сэндвичей Прескотта».

Но проблема была не только в этом: помимо того, что это был понедельник, это был еще и День Прогулов у десятиклассников. Мой папа смекнул это несколько недель назад и посоветовал мне «подать хороший пример» и пойти в этот день на занятия. Иногда быть сыном копа действительно отстойно.

Кайл и Кимбер очень сочувствовали и предложили разделить мое горе. Я, конечно же, согласился, к великому огорчению Кайла.

Как я и ожидал, когда я пришел домой, отец уже ждал меня. Мы обменялись несколькими натянутыми фразами о том о сём, и наконец, он перешел к делу.

— Не забудь, Сэмми, в этом году мы боремся с прогульщиками. Завтра я хочу видеть тебя на занятиях.

— Да, я понял, пап.

— И я надеюсь, мне не придется выписывать штраф Кайлу.

Я вздохнул.

— Это просто традиция, ее даже преподы в каком-то роде поощряют. В пятницу они говорили...

— Меня не волнует, что они говорили, Сэм. Помимо того факта, что я шериф, я еще и твой отец, и я хочу видеть своего сына на занятиях.

Я засмеялся и покачал головой. Вот цирк.

— Я не могу отвечать за то, что делает Кайл.

— Справедливо, но ты можешь отвечать за то, что делаешь ты.

Я промолчал и папа вздохнул.

— Год почти закончился, Сэм. Просто потерпи еще пять дней и забудешь про учебу на несколько месяцев.

— Ладно, — я вышел из кухни, невежливо оборвав разговор.

Я поднялся по лестнице и пошел в свою комнату мимо двери в комнату Уитни. Свет был включен, и за дверью было тихо. Я знал, что мама там. Она всегда была там, хотя бог знает, что она там делала.

Я зашел в свою комнату, закрыл за собой дверь и запер ее.

В итоге, понедельник выдался еще более угнетающим, чем все остальное. Кроме нас было еще, может, с десяток ребят, которые не прогуливали, и взгляды, которые они бросали в мою сторону, красноречиво говорили о том, что пришли они только из-за моего отца.

Кимбер, которая всегда была хорошим другом, с радостью пошла на свои занятия, будто это был обычный учебный день. Кайл ходил на занятия вместе со мной. Преподаватели предвкушали легкий денек и не особенно следили за порядком.

Перед ланчем по всем кабинетам прошелся полицейский и собрал копии списков отсутствующих. Папа не шутил насчет борьбы с прогульщиками в этом году. В меня все лето будут дерьмом кидать.

На ланче Кайл и я пошли ко мне в машину, чтобы дунуть. Обычно мы не особенно бросались в глаза среди нескольких дюжин здоровых пикапов, но сегодня мы были на виду и уязвимы. Я сдал машину назад в тенистый уголок парковки, и Кайл достал бонг.

— Ты написал Кимбер? — спросил я, пока он раскуривал.

— Ага, — процедил он сквозь стиснутые губы, удерживая дым в легких, а потом выдохнул его на мою приборную доску. — Она двинула домой во время четвертого урока. Сказала, ей позвонила мама, так что она поедет и присмотрит за ней. Ну, не знаю, чувак.

— Её мама тебя ненавидит, да? — спросил я, в свою очередь затягиваясь.

— Ага. В смысле, это проявилось сравнительно недавно, с тех пор, как мы начали встречаться. Но я уверен, что она всегда меня ненавидела, просто хорошо скрывала это раньше. А сейчас она в депрессии и все такое, так что ей насрать.

Трудно было понять, как кто-то мог ненавидеть Кайла.

— Почему отец Кимбер не позаботится о ней?

— Понятия не имею.

Я опять затянулся.

— Дружище, а давай тоже свалим? — предложил Кайл.

— Думаешь? — спросил я.

— Ну да, в смысле, ты уже отсидел четыре урока, ты был хорошим сыном. И офицер Хер-В-Жопе уже приходил и собрал списки отсутствующих.

— Хер-В-Жопе? Серьезно? Чувак, мог бы выдумать что-то получше.

— Жопа... С... Хером?

— Ты все мозги прокурил, Кайл.

— Серьезно, чувак, давай свалим.

Я обдумывал это примерно секунду. Кайл был прав, я выполнил свой сыновний долг, и если свалить сейчас, то у меня будет уйма времени, чтоб заглянуть в магазин игр перед работой.

— Нахуй, — я завел машину.

Кайл сел поудобней на своем сидении и опустил окно, чтоб проветрить салон от дыма.

— Дружище, подбросишь меня к дому Кимбер?

— Не вопрос, только как ты потом домой собираешься?

— Сможешь заскочить за мной после работы?

— А если ее мама опять тебя из дому выкинет?

Кайл закатил глаза.

— Да это было-то всего один раз.

— Давай подброшу до дому, возьмешь свою колымагу?

— Мне надо шины новые покупать.

Новые шины, ага. На самом деле Кайл имел в виду, что у него истекла страховка, и нет денег на бензин. Он купил машину прошлым летом, после того как полгода пахал в две смены в круглосуточном магазине. Это была неплохая машина, свежая, но я знал, что нужна она только для того, чтоб произвести впечатление на Кимбер, что сам Кайл горячо отрицал. Сработало ли это? Я так не думаю.

Они начали встречаться осенью, и Кайл бросил работу, чтоб проводить с ней больше времени. Кимбер была не из тех девушек, на которых может произвести впечатление Понтиак Бонневиль, но Кайл свято верил, что завоевал ее сердце именно этим. Я был уверен — единственное, что сделал автомобиль, так это придал Кайлу уверенности, чтоб признаться в своих чувствах. И после того, как эта часть их отношений была позади, машина стояла в гараже у дома Лэнди и вместо памятных моментов коллекционировала пыль.

Я не нашел то, что искал ни в магазине игр «Геймстоп», ни в «Играх и Развлечениях». Так как мне было нечем заняться, я решил приехать на работу пораньше в надежде, что и домой меня Мира тоже отпустит раньше срока.

Я припарковался перед магазином, вошел и не особенно удивился, когда никого не нашел внутри. В магазине работали только трое, и, к сожалению, мне так и не удалось встретиться с девушкой, которая работала в другую смену, Эмелин. Я был сильно разочарован этим, потому что в немалой степени из-за нее и устроился сюда.

Я пошел в подсобку поздороваться с Мирой и обнаружил ее там сгорбившейся над столом с кучами квитанций и документов. Это было не ново, но сегодня что-то было не так. Я тут же почувствовал возмущение в силе, но прежде чем я успел свалить, Мира обернулась, и стало понятно, что сваливать стоило: Мира плакала.

— Вы, ээ... Вы...

— Прости, прости, — быстро заговорила она, вытирая глаза. — Уже четыре?

— Нет, сейчас четверть третьего. Я просто подумал, если я приду пораньше...

— А, точно, у тебя же День Прогулов. — Мира вытерла глаза, но они опять наполнились слезами. — Я не понимаю, Сэм, с тех пор как меня наняли управляющей, магазин работает в минус, что я делаю не так?

— Я не... знаю, — неловко отозвался я.

Мне как никогда хотелось сбежать.

— Сюда никто не заходит, никогда, а мистер Прескотт не разрешает развесить рекламные объявления! Говорит, что это портит вид, но как еще мне поднимать продажи? Мне нужна эта работа, Сэм, боже, я просто...

Я, наверное, выглядел как испуганный олененок, потому что Мира, бросив взгляд на меня, немного собралась.

— Давай, иди в зал. Я отмечу тебя в табеле.

Ей не пришлось повторять дважды. Мира мне действительно нравилась, и было очень тяжело видеть ее в таком состоянии.

Стоять в зале оказалось не намного лучше. Даже сквозь звуки потрепанного музыкального автомата я слышал, как всхлипывает в подсобке Мира. Всхлипы, от которых сжималось сердце, постепенно перешли в приглушенное поскуливание. Спустя полчаса я решил, что нужно что-то делать. Приняв во внимание то, что я был совершенно не готов справляться с эмоциями взрослой женщины, я решил позвонить мужу Миры, Оуэну. К счастью, он оказался дома и взял трубку на втором гудке.

— Сейчас буду.

Когда я услышал шум подъезжающего автомобиля, а затем увидел, как из него выбирается высокий полноватый Оуэн, я облегченно выдохнул. Он вошел в зал в тот момент, когда в подсобке наступило некоторое затишье.

— Простите, что позвонил вам домой, мистер Дэйли, я просто не знал, что делать...

— Все нормально, Сэм, ты все сделал правильно, — он выглядел усталым; судя по всему, ситуация не была для него в новинку.

— Она в порядке? В смысле, с ней все будет нормально?

— О... да, — кивнул он. — У нас просто кое-какие трудности.

— Эм. Мира говорила, что магазин скоро обанкротится, — я поморщился, когда произнес это вслух.

— Да, — Оуэн взъерошил волосы. — Отчасти дело в этом, хоть я и не думаю, что Джим позволит этому случиться. Мира больше расстроена тем... — он вздохнул. — Она тебе не говорила о своих... обследованиях?

— Э... нет.

— Ну, много лет мы пытаемся завести ребенка. Долгие, нелегкие годы. Для нее чертовски важно иметь ребенка. Ты знаешь, что она винит меня в наших проблемах?

Он прогуливался по залу, смотрел фото на стене, вроде и не со мной уже разговаривал.

— Знаешь, я понимаю, что это важно для нее, я просто не могу понять этой одержимости. Из-за того, что она последний ребенок в семье? Из-за того, что она последняя Маккаски на планете? Ребенок бы все равно был Дэйли! Мой тебе совет, Сэм, никогда не женись на девушке, у которой чокнутый папаша и четыре мертвых дядюшки. Одержимость продолжением рода передается по наследству, и...

— Четыре мертвых дяди?

— Что? А, да. Известные личности. Ты знаешь про четырех братьев, которые погибли в шахтах Дрискинга? Ну вот, ее папа — пятый брат. И ее родители смогли произвести на свет только ее. Что делает ее последней Маккаски и последней надеждой на продолжение рода. Вот так и выходит, что виноват во всем я.

Я непонимающе смотрел на него, и он вздохнул.

— Прости, парень, это не твои проблемы, тебе вообще не за это платят. Я просто на нервах в последнее время. Наши проблемы с зачатием и полное неприятие Мирой единственного оставшегося варианта...

— Но как они погибли? — мне отчаянно хотелось сменить тему, и история с дядюшек Миры меня заинтересовала.

— Ребята Маккаски? Я точно не знаю. Они погибли где-то на горе.

— Оу. Ну, эм, вы не слышали про Бескожих?

— Бескожих?

— Ага.

— Нет, не думаю.

— О Борраске?

Оуэн Дэйли зажмурился и потер пальцами виски.

— Что? При чем тут эта борраска вообще?

— Оуэн? — тонкий голос Миры донеся от дверей в подсобку.

— О, детка, ты в порядке? Сэм позвонил мне домой...

— Я хочу сделать это.

— Хочешь? — с сомнением спросил Оуэн.

— Я позвонила ему.

Его глаза метнулись ко мне, а я быстро посмотрел в сторону. Еще один разговор, в котором я не хочу принимать участие.

— Сэм, почему бы тебе не отдохнуть сегодня? Мы с Мирой тут справимся.

— Окей, — пробормотал я и рванул к выходу.

Как только я оказался в своей машине и включил заднюю, я позвонил Кайлу.

— Чувак, в этом городе творится какая-то херня.

— Что случилось?

— Не телефонный разговор. Ты где?

— Я у Кимбер. Ты не на работе?

— Не-а, сейчас заеду за тобой.

Когда Кайл говорил «Я у Кимбер», он имел в виду, что сидит на тротуаре перед ее домом, потому что его опять выгнали взашей. Кимбер вышла к нам, когда я подъехал.

— Прости, Кайл, — сказала она. — Она реально не в себе сегодня, даже не разрешает выйти посидеть с тобой.

— Все нормально, — отозвался тот. — Не беспокойся за меня, я просто хочу быть уверен, что с вами все в порядке.

— С нами все в порядке. И папа скоро будет дома.

— Напиши, когда он приедет, мы заедем и заберем тебя.

— Хотелось бы, но до полвосьмого я присматриваю за детьми у знакомых. Может, после?

— Не вопрос.

Кайл и Кимбер обнялись на прощание, а потом в доме что-то разбилось, и Кимбер метнулась туда.

— Так что происходит? — поинтересовался Кайл, глотнув теплого «Доктор Пеппера», который стоял у меня в машине. — Если что, ты все еще в фартуке, в курсе?

— У Миры нервный срыв, — я содрал фартук.

— Серьезно? Что случилось?

Я рассказал Кайлу обо всем, что произошло, заострив внимание на четырех дядюшках.

— А, Маккаски. Слышал про них. Я, правда, не знал, что Мира тоже Маккаски, думал, там все умерли.

— Да, она последняя. Ну, так... ты не думаешь, что смерть Маккаски имеет какое-то отношение к остальным исчезновениям?

Я уже давненько не заикался про Борраску, так что Кайл слегка подавился газировкой.

— Я не... Не знаю, чувак. В смысле, вполне может быть, если исчезновения начались примерно в то время.

— Как бы это выяснить?

— Может, спросить у копов? У них же должны быть какие-то сводки.

— Окей, допустим, я не могу спросить у отца?

— Ну, тогда не знаю, — покачал головой Кайл.

— Может, какие-то записи? У ребят из Исторического Общества?

— О, точно, — закивал он. — Можно попробовать. Они на Второй. Делят офис с Антикварной лавкой Дрискинга.

Я развернул машину и покатил обратно в город.

— Эй, а... Зачем тебе это?

Я ждал, что он спросит об этом. Но прежде чем отвечать на его вопрос, хотелось бы найти побольше ответов на свои.

— Просто... Из-за Уитни, — это все, что я мог сейчас сказать.

Больше Кайл вопросов не задавал. Историческое Общество города Дрискинг располагалось в задней части здания, и нам пришлось пройти через антикварный магазин под опасливыми взглядами его владельца, мистера Дрейнджера. В конце короткого коридора мы обнаружили небольшую комнатку, в которой стояли два сдвинутых вместе стола. Один был пуст, а второй завален высокими стопками книг и пачками ничем не скрепленных листов. За кипами бумаг кто-то барабанил по клавиатуре.

Я прокашлялся.

— Здравствуйте?

Из-за столов вынырнула маленькая женщина. Я тут же узнал в ней ту самую, что вела у нас лекцию в четвертом классе.

— Здравствуйте. Чем могу помочь? — спросила она, выходя вперед, чтоб поприветствовать нас.

— Э, да, у меня есть несколько вопросов про... историю города, я думаю.

— О, чудесно! Это для доклада? Присаживайтесь, мальчики, — она указала жестом на стул, который стоял возле пустого стола.

Я кивнул Кайлу, и он сел, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— Да, это для эссе, которое мне нужно написать. Эй, вы ведь вели у нас лекцию лет семь назад. В школе.

— О да! Я провожу такие лекции каждый год, вместе с мистером Прескоттом.

— Точно, с вами тогда был еще один. Такой лысый мужик, — сказал Кайл, беспокойно ерзая на деревянном стуле.

— Да, это был мой жених Уайетт Даудинг. Он умер несколько лет назад.

— Ох, — отозвался Кайл.

— Ну, так, мисс... Мисс...

— Скэнлон. Но можете звать меня Кэтрин, — подсказала она.

— Кэтрин, — отважился я. Терпеть не могу звать взрослых по имени. — Эм. Мы бы хотели узнать про братьев Маккаски.

— О-о, — сказала Кэтрин, качая головой. — Это мрачная часть истории, но тем не менее, это тоже история.

— Да, так когда это произошло?

— И как они умерли? — добавил Кайл.

— Ну, они не умерли. В смысле, они, конечно же, погибли там, в шахтах, но их тела так и не были обнаружены, так что мы не можем этого утверждать. Я думаю, что жажда, голод и усталость убили их в течение нескольких дней после того, как они заблудились там внизу. А что касается первого вопроса, то это было... в 1953, я думаю.

— И шахты закрыли в том же году?

— На самом деле, официально шахты закрыли годом позже. Имели место юридические трения между городом и семьей Прескоттов, которая требовала не закрывать шахты, пока не будут найдены тела. Город выиграл, и шахты были обречены.

— Подождите, а Прескоттам какое дело?

— Вы не будете записывать? — спросила Кэтрин.

Кайл постучал пальцем по голове. Кэтрин пожала плечами и продолжила.

— Ну, Прескотты и Маккаски близкие родственники. Том Прескотт нанимал группы безработных шахтеров, чтобы те искали тела в шахтах. Город устал от этого, шахты были ненадежны, никто не хотел, чтобы число погибших выросло. Рудники были заброшены уже несколько лет, они были небезопасны. После того, как город запретил собирать поисковые группы из шахтеров, члены семьи Прескоттов начали спускаться вниз сами. В конце концов, город решил, что с него хватит, и шахты были обрушены.

— Бомбами?

— Ну, взрывчаткой. И это привело к «инциденту». К тому моменту рудники уже не приносили дохода, и дела у города шли не лучшим образом. Договор был заключен с не особенно квалифицированной компанией, ну, и когда они подорвали заряды, был случайно поврежден водоносный слой Дрискинга. Город залез в долги в попытках очистить питьевую воду от осадка и железных руд. Прошло целых два года, прежде чем дела пошли на лад, спасибо Прескоттам, они и вправду возродили Дрискинг.

Телефон Кайла чирикнул, и он выудил его из кармана.

— Это Кимбер. Просит приехать к ней.

— Ладно. Спасибо, мисс Скэнлон. То есть, Кэтрин.

— Не за что! Если будут еще вопросы, приходите в любое время. Днем мы почти все время открыты. А! Или пишите на электронный ящик, — она покопалась в кармане и вытащила потрепанную визитку.

Визитка была помятой и пыльной.

— Спасибо.

— Ну и что думаешь? — спросил Кайл, как только мы оказались в машине.

— Без понятия. Это же странно, нет? Я имею в виду, на кой черт Прескоттам напрягаться ради города, который отказался помогать в поисках членов их семьи, даже наоборот, мешал им?

— Может, они простили и забыли.

— Сам как думаешь, Джим Прескотт похож на человека, который простит и забудет?

— Ну... нет. А его папаша тем более.

— Именно. Может нам...

— Поворачивай! Извини, Кимбер все еще присматривает за детишками, это тут, на Эмхарст Стрит.

Когда мы подъехали, Кимбер была на улице перед домом вместе с двумя детьми, которые играли на подъездной дорожке. Она держала спящую малышку и махала нам рукой. Мы пристроились на подъездной дорожке, и Кимбер познакомила нас со старшими детьми. Они застенчиво поздоровались и умчались играть дальше.

После их ухода мы с Кайлом рассказали Кимбер о том, что произошло. Она выслушала, укачивая ребенка.

— Сэм прав, это бессмысленно. Только почему мы вообще паримся из-за вещей, которые произошли десятки лет назад?

— Уитни, — коротко сказал Кайл, так что мне не пришлось ничего говорить самому.

На лице Кимбер мелькнуло изумление, и она отошла положить малышку в люльку. Потом она вернулась, и я попал в те самые «супер-утешающие-и-вовсе-не-смущающие» объятия Кимбер. Отпустив меня, она начала ходить вдоль подъездной дорожки.

— Так, ладно, значит, мы считаем, что исчезновение Уитни как-то связано со всем этим, и — тут ты прав — начинать надо с истоков. Пол верно говорит, каждая загадка в городе — это всего лишь кусочек большой головоломки, все связано... — она остановилась и посмотрела на нас. — Если хотим получить ответы, надо идти к тем, с кого все начиналось.

— А что, неплохая идея, — согласился Кайл. — Я знаю одно местечко, где он частенько бухает, на пару с бывшим шерифом Клери.

— Да нет, Кайл. Не Джимми — его отец.

— Том? Да он же свихнулся, они его в пансионат засунули!

— Тем не менее, лучше иметь информацию из первых уст, верно? Джимми вряд ли знает хотя бы половину того, что известно его отцу.

— Но...

Пока Кайл и Кимбер спорили, я наблюдал, как ребятня гоняется друг за другом вокруг дерева перед домом. На коре было что-то вырезано, какие-то слова, словно на Тройном Дереве возле Форта Эмберкот. Я был слишком далеко и не мог разобрать надписи.

— Он тебя поймал, поймал! — долетел до меня крик младшего из ребят. — Бескожий поймал тебя, теперь ты умрешь!

— Не-а, Питер, я держался за дерево.

— Не держался! Обманщик! Один из них тебя схватил, и теперь ты должен встретиться с Сияющим Джентльменом!

— Нет, не должен!

— Кимбер, Джош жульничает!

Я вздрогнул и отвернулся.

— Где эта психушка? — прервал я их. — Далеко?

— Это не психушка, это что-то вроде хосписа, — с упреком сказала Кимбер. — До меня доходили слухи, что он в «Золотом Вязе», это в Кейп-Жирардо.

— Минут 40 езды, — подсказал Кайл и полез за телефоном. — Я узнаю часы приема во вторник. Сэм, завтра работаешь?

— Я каждый день работаю, но завтра отпрошусь, — пообещал я.

— Окей, тогда завтра после школы.

Следующий день тянулся медленно, как любой последний вторник учебного года. Большинство ребят болтали о том, как провели День Прогулов, или, бросая на меня неприязненные взгляды, жаловались, что к ним домой приходил коп, чтобы выписать штраф.

Когда в половине четвертого наконец-то зазвенел звонок, я схватил рюкзак и перетащил его в машину, где меня уже ждали Кайл и Кимбер.

Поездка заняла больше времени, потому что в Кейп-Жирардо я заблудился. Город был больше Дрискинга, и улицы тут располагались без всякой логики и планировки. К тому времени, как мы добрались до «Золотого Вяза», оставалось минут двадцать до конца посещений.

— Мы хотели бы повидать Томаса Прескотта, — сказала Кимбер медсестре за стойкой.

Мы назначили ее вести переговоры из-за того, что своим обезоруживающим, немного старомодным шармом она располагала людей к себе.

— Старого Тома? О, у него не было посетителей с Рождества, когда его сын приезжал. Подпишите регистрационный лист и возьмите наклейку для посетителей. Так вы члены семьи? Знаете номер его комнаты? — медсестра недоверчиво вздернула тонкие брови.

— Простите, нет, — повинилась Кимбер. — Мама попросила меня проведать нашего знаменитого дядю, пока она в отъезде, на конференции «Врачи без границ». Мне надо было узнать побольше, но у нее была всего пара минут, чтоб позвонить домой.

— О, конечно, милая! Сейчас я найду кого-нибудь, чтоб проводил вас.

Санитар отвел нас в комнату Тома Прескотта, но она оказалась пуста. Санитар указал в сторону зала и сказал:

— Он любит почитать на террасе.

Мы прошли в зал и обнаружили там старика. Он сидел в одиночестве и бормотал что-то себе под нос. На столе перед ним была доска для игры в нарды, по которой он двигал шахматные фигуры.

— Том Прескотт? — улыбаясь, спросила Кимбер.

Он не поднял головы, и я засомневался, что он вообще нас слышит. Кимбер набрала воздуху, чтоб попробовать еще раз, но старик внезапно грохнул кулаком по столу.

— Это я, черт возьми, я мистер Томас Прескотт. Не называйте меня Том, городские дети обычно ведут себя с большим уважением.

— Простите сэр, — осторожно сказала Кимбер, садясь за стол напротив него.

— У вас нет уважения. Вы хоть знаете, кто я? Это мой сын виноват. Его мамаше стоило бы хорошенько пороть его, но она была мягкой, и теперь он трудится изо всех сил, распространяя по городу свои дурные манеры и неуважение.

— Примите наши извинения, мистер Прескотт, мы вовсе не хотели проявить неуважение. Мы восхищаемся вами. Именно вы сделали наш город таким, какой он сейчас! Все помнят об этом. У Дрискинга были тяжелые времена, город умирал, а потом вы все исправили. Мы знаем это.

— Я делал то, что должен был, — проворчал старик. — Это был мой город. И он все еще мой. Кто ты такая, девочка, чтоб приходить сюда и утверждать обратное?

— О, нет, нет я этого не говорила, — Кимбер сменила тактику. — А что касается того кто я, мы дети Миры Маккаски. Вы помните Маккаски?

— Хах. Так ты внучка Аиды. Понятно, почему ты не там.

Мы обменялись озадаченными взглядами.

— Мы все прямо тут, мистер Прескотт.

— Вы понимаете, о чем я, юная леди! Они все понимают. Они знают, что я спас город, мой город. Конечно же, они позволяли мне делать все, что я захочу, пока деньги продолжали поступать. Вот почему это мой город.

— А деньги все еще поступают? — рискнула Кимбер.

— Ну, ты-то здесь, так ведь? Им это не нравилось, но они брали деньги. Они не знали. Не знали всего, нет, но что-то подозревали. И их, видимо, все устраивало потому, что они продолжали голосовать за Клери и брать деньги.

Прескотт взял пешку и крутил ее в пальцах, пока говорил.

— Это просто пыль, знаете, такая невыразительная. Мельчайший нежный порошок. Порошок не знает, что это, он не знает, что это плохо. Люди называют это злом. Но это было необходимо. Ты знаешь, Аида, ты знаешь, мы были вынуждены делать это.

Кимбер потянула очередную ниточку.

— Я знаю. Я знаю, мы должны были, но дело в вашем сыне. Я не думаю, что он правильно ведет дело.

— Конечно, неправильно! — старший Прескотт впечатал кулак в столешницу, и две ладьи, подпрыгнув, скатились на пол. — Они были моими! Он отнял их у меня! Он решил, что сможет лучше, но он отобрал мою собственность, пустил по ветру мое наследие! Десятилетия труда, и все развеяно пылью по ветру. Это прах рухнувшей империи!

— А что насчет Бескожих? — спросил я, улучив момент.

— Ты о чем толкуешь, мальчик? — пробурчал он.

— И дом на дереве! Тройное Дерево, что это? Для чего?

— Тройное Дерево? Я не позволял такого. Иногда мы платили втрое, но только поначалу, когда дела шли плохо. И уж точно мы не назначали тройную цену, это вредно для бизнеса.

— Где Бор...

— Это мой идиот-сынок тебе сказал? Он предложил тебе за них тройную цену? Он заправляет в моем городе, да? Черт подери, Джимми, приведите его сюда! Аида, позвони моему сыну, скажи Джимми, что я хочу поговорить с ним! Скажи ему, что они все еще мои! Аида! Аида, позвони Джимми!

Кимбер вскочила, и Кайл заслонил ее собой, когда старик поднялся на ноги, высокий и угрожающий. Пока мы пятились к выходу, пришел санитар и с неодобрением на лице прогнал нас прочь. По пути в вестибюль мы еще долго слышали позади, как Том Прескотт требовал своего сына.

Обратно ехали в молчании, и я все пытался собрать воедино кусочки головоломки. Бескожие, Тройное Дерево, Сияющий Джентльмен, порошок. Казалось, эти вещи были случайным образом высосаны из пальца, беспорядочные и бессмысленные. Покров тайны был тяжелым и плотным, но я был как никогда близок к Борраске. Я мог чувствовать ее вокруг себя, но не видел ее. Я почти мог потрогать ее, но все еще не мог понять.

Внезапно до меня дошло, что Кайл съехал с дороги, и я вынырнул из своих размышлений. Он поставил машину на ручник и обернулся ко мне, сидевшему на заднем сидении.

— Это все и правда касается Уитни, Сэм?

— Да.

Кимбер смотрела на нас встревоженными глазами.

— С чего ты взял? Копы, в смысле, даже твой отец, подтвердили, что Уитни сбежала из дома.

— Я им не верю, — выдавил я сквозь стиснутые зубы.

— Слушай, Сэм, мы влезаем в это дело очень глубоко, и я с тобой до конца, но я должен быть уверен, что у нас есть веская причина делать это. И втягивать Кимбер... Я должен знать, что это важно для тебя по разумной причине, а не просто из-за... навязчивой идеи.

Я посмотрел в окно и понял, что он остановился неподалеку от начала Западной рудной тропы Прескотт. У него было право беспокоиться, и еще больше прав оберегать Кимбер. Кайл думал о том же, о чем и я: порошок... Если Борраска и вправду связана с движением крупных партий наркоты, хочу ли я втягивать в это дело друзей? Это не их война. Я люблю этих людей, имею ли я право подвергать их опасности ради собственного любопытства или мести? Но, при всем желании не впутывать их в это, я понимал, что нуждаюсь в них.

— Мне нужно знать, что на самом деле случилось с Уитни, — прошептал я.

Кайл, ни говоря не слова, повернулся назад, а Кимбер положила свою руку поверх моей. Я отдернул ее, скрестил руки на груди и тут же извинился. Кимбер лишь понимающе улыбнулась.

Кайл вздохнул.

— Сэм...

Пронзительная трель телефона Кимбер прервала его.

— Пап?

...

— Что? Подожди. Погоди, что... что ты имеешь в виду?

...

— Пап?

...

— Нет, стой, помедленнее. Алло? — она опустила телефон. — С мамой что-то случилось, она в больнице!

Добрые зеленые глаза Кимбер были полны слез.

Кайл переключил передачу и с визгом покрышек сорвал машину с парковочного места. Мы преодолели десять миль за десять минут, что было преступно быстро для городских улочек. Кайл остановил машину возле входа, и мы с Кимбер бросились внутрь.

Помощник шерифа ждал нас внутри. Он отказался отвечать на отчаянные вопросы Кимбер, пока вел нас к ее отцу. Когда помощник шерифа открыл двери, и я увидел, что мой отец стоит рядом с ее, я приготовился к худшему.

Папа Кимбер отвел ее в сторону, а мой потянул меня в другую. Прежде, чем он успел что-то сказать, я увидел, как в другом конце комнаты Кимбер оседает на пол. Я беспомощно посмотрел на отца, а он с сочувствием кивнул мне и обнял.

Мы сели в уголке и я, глядя на свои руки, слушал его рассказ о том, как миссис Дестаро около часу дня съездила в продуктовый магазин, вернулась домой, разложила продукты, приготовила две лазаньи и мясной рулет и убрала их в холодильник. Потом она села в машину, приехала в больницу, припарковалась в тени, поднялась на семь этажей вверх по лестнице на крышу и спрыгнула. Она прожила достаточно, чтобы извиниться перед врачом скорой, который нашел ее.

Я смотрел, как Кимбер бьется в истерике, пока тело ее матери остывало в морге этажом ниже.

Борраска III[править]

— Думаешь, она себя винит?

— Не знаю, чувак. Может быть, — я вытянулся на откинутом сидении своей «Шеви» и натянул кепку поглубже на глаза.

— Но она в порядке, как думаешь?

Я не ответил. Я точно был не в порядке, когда умерла Уитни, а Кимберли с матерью были ближе, чем мы с сестрой. Она наверняка не была в порядке.

— Сэм, серьезно, я тут ебнусь скоро, два дня прошло.

Я убрал кепку с лица и посмотрел на Кайла, который и в самом деле выглядел плачевно. Его глаза покраснели, лицо было болезненно-желтым, а рыжие волосы стали сальными.

— Чувак, ее мама покончила с собой. Ты знаешь, как они были близки. Ей просто нужно немного времени, но она справится.

— Она не отвечает на мои текстовые сообщения и звонки. Я ей штук восемь голосовых оставил, чувак, мне кажется, это я схожу с ума.

— Просто дай ей прийти в себя.

— Да, но она моя... Моя... — он все еще не мог сказать это в моем присутствии. — Я должен заботиться о ней.

Я сел и вернул спинку в сидячее положение.

— Слушай, Кайл, я знаю, что ты хочешь ей помочь, и я тоже хочу ей помочь, но она не отвечает на наши звонки, не ходит в школу, и не показывается у дверей, когда мы подъезжаем к ее дому. Она сейчас не хочет нас видеть, и нам надо с этим смириться. В данный момент Кимбер лучше знает, что нужно Кимбер.

— Что насчет предсмертной записки? Думаешь, это как-то связано с ней?

Я вздохнул.

— Мы даже точно не знаем, была ли записка. Отец Кимбер был расстроен и выбит из колеи, когда сказал это, и вообще, может я неверно его понял. Я спрашивал отца, и он говорит, что записки не было.

— Ну да, твой отец просто светоч истины.

Одного взгляда на Кайла было достаточно, чтоб понять, что он уже пожалел о сказанном. Я пожал плечами.

— Я уже не знаю, во что верить.

На самом деле, я знал, что я слышал. Мистер Дестаро сказал копам что-то про письмо, но рассказать об этом Кайлу я не мог, не сейчас. Он и так беспокоился о том, что его отношения с Кимбер были одной из причин, по которым ее мать была так расстроена.

Я спросил отца о предсмертной записке, когда он пришел домой после той долгой ночи, а он вздохнул, устало взъерошил волосы руками, и сказал:

— Сэм, я не знаю, что тебе сказать. Анна Дестаро не оставила предсмертной записки, я впервые слышу об этом.

Пока наша лучшая подруга была в трауре, а наше расследование приостановлено, мы с Кайлом пребывали в каком-то подвешенном состоянии. Мы ходили в школу периодически, то и дело прогуливая занятия, пропускали выпускные тесты и скуривали больше травки, чем кто-то из нас мог себе позволить. Без Кимбер, которая наставляла нас на путь праведный и держала в узде, мы стали сонными, апатичными и безответственными. Я никогда не осознавал, как сильно я от нее зависел.

Мы с Кайлом пропустили два последних урока и решали, не прогулять ли весь завтрашний день, который был последним учебным днем десятого класса. В итоге мы явились ко второму уроку, чему я очень рад, потому что Кимбер пришла на биологию.

Я даже не видел ее поначалу. Я опустил голову на парту, оперев ее на сложенные руки, когда почувствовал мягкое касание плеча. Обернувшись, я увидел ее позади, неуверенную и смущенную. Я ободряюще улыбнулся ей, притянул к себе и обнял. Но это не были «супер-утешающие-и-вовсе-не-смущающие» объятия Кимбер. Эти объятия были дольше, нежнее, и казались такими оберегающими, что я был опечален, когда они закончились.

— Как ты, Кей? — спросил я, когда она, наконец, отпустила меня.

Кимбер вытерла со щеки слезу.

— Я в порядке, — слабо улыбнулась она, и я понял, что это неправда.

Я вновь обнял ее, а Пегги Дрейнджер окинула нас неприязненным взглядом.

— Уже виделась с Кайлом?

— Нет. У нас с ним общий следующий урок.

— Он беспокоился за тебя.

— Я знаю, — сказала она, опуская глаза. — Мне правда... было непросто там, дома.

— Все нормально, — успокоил я ее. — Мы рядом, в любое время.

— Да, я... очень надеялась на это.

— Все что потребуется.

Так как это был последний день учебы, наш учитель, Мистер Файндер, с радостью раздал нам проверенные тесты и остаток занятия позволил заниматься своими делами. Кимбер говорила о подготовке к похоронам в эти выходные и упрекала меня за то, что мы с Кайлом сбегали с годовых контрольных курнуть травки. Зазвенел звонок, и я видел, что Кимбер с нетерпением ждала встречи с Кайлом и, в то же время, нервничала перед ней. Пока мы собирали вещи, я заверил ее, что Кайл вовсе не злится, просто беспокоится за нее. Она закинула сумку на плечо, сжала зубы и кивнула. Она изо всех сил старалась держать себя в руках.

Когда Кайл увидел нас из холла внизу, он захлопнул свой шкафчик и двинулся в нашу сторону с такой поспешностью, что я задумался, не мог ли он быть зол, в конце концов. По дороге он толкнул не менее дюжины ребят, даже не взглянув на них, и оставил позади себя заинтересованную и раздраженную толпу. Добравшись, наконец, до нас, он подхватил Кимбер на руки в духе старых черно-белых фильмов. Все, кто смотрел на эту сцену, включая меня, застонали в унисон.

Так как большинство преподавателей не особенно следили за посещаемостью в тот день, я пошел вместе с Кимбер и Кайлом на алгебру, где они говорили о том же, о чем мы говорили с ней на предыдущем уроке. Ближе к концу занятия разговор стал неловким и натянутым. Мы с Кайлом обменялись взглядами поверх головы Кимбер, и я кивнул ему.

— Кимбер, — тихо сказал он. — Твоя мама оставила письмо?

— Что? — удивленно спросила она.

— Я слышал, как твой папа говорил о письме в день когда... В день... Во вторник, — пояснил Кайл.

— О.

Пока мы ждали ее ответ, прозвенел звонок на ланч. Все остальные ушли из кабинета, но мы втроем остались сидеть.

— Кимбер, — наконец сказал я.

Она грустно вздохнула и посмотрела на Кайла.

— Да.

— Что там было? — нервно спросил он.

— Я не знаю. Ни разу его не видела. Я спросила папу, когда мы приехали домой, он сказал, что я неверно его поняла, и никакого письма не было. Сказал не упоминать о нем нигде, чтоб не тревожить людей зря.

— Ну, тогда мы оба неверно его поняли, — сказал я. — Что мало похоже на правду.

— Я знаю своего отца всю жизнь и знаю, когда он врет.

В кабинет начали заходить ученики на следующий урок, они бросали на Кимбер сочувствующие взгляды. Так как было время ланча, мы собрали вещи, и, как обычно, пошли в мою машину. Я забрался на заднее сидение, позволив Кимбер и Кайлу сесть впереди.

Кимбер глубоко вздохнула и продолжила:

— Я знаю, что папа врет, и письмо у него есть.

— Ты уверена? — спросил Кайл.

Было заметно, что он все еще боится того, что отчасти виноват в случившемся.

— Да. И я знаю, что в нем есть имя Прескотт. Мне кажется, я даже знаю, где письмо.

Прескотт? — в каком-то роде я даже не был удивлен.

Он был осью, вокруг которой вращалось все плохое.

— Откуда ты знаешь, что в нем сказано о Прескотте? — спросил Кайл.

— Я слышала, как папа читал его однажды. На самом деле, мне кажется, он читал его много раз. Он вроде как всхлипывал и шептал слова, а потом швырял вещи в своем кабинете. Папа... тяжело все перенес.

— Думаешь, у твоей мамы был роман с Прескоттом?

Я замотал головой.

— Сдается мне, ты должен смотреть на это шире, Кайл.

— Согласна, — Кимбер не отрывала взгляда от лежащих на коленях рук, будто разговаривая с ними, — После всего, что мы узнали о Прескоттах, я абсолютно уверена, что дело не в романе. Все как-то связано, верно? Мама любила отца всю свою жизнь, но письмо оставила мне. Мне кажется, что каким-то образом она подвела меня, не его. Понимаете? Я думаю, она сделала что-то мне. Или... Сделала из-за меня.

На последнем предложении ее голос дрогнул, и Кайл притянул ее к себе, поцеловал в волосы и зашептал слова, которые я не мог расслышать.

— Значит, мы должны достать письмо, — сказал я, после того, как дал им немного времени.

— Да. Я должна прочесть его, — голос Кимбер все еще подрагивал.

— Как нам его достать? — спросил я.

— Если письмо в его кабинете, надо просто дождаться, пока его не будет дома, — сказал Кайл и глянул в окно.

— Думаешь, я сама до этого не додумалась? — вздохнула Кимбер. — Он не выходит из кабинета с тех пор, как мы вернулись из больницы. Он даже спит там.

— Значит, нам надо его выманить.

— Нет, нам надо придумать предлог, чтоб я могла вернуться. Завтра мамины похороны, там будет полгорода, включая папу, конечно же. Мне надо уйти оттуда так, чтобы он не заметил, вернуться домой и обыскать кабинет.

— Окей, это просто, — сказал я.

— Так, чтобы папа не догадался. Мне нужно будет вернуться к концу службы.

Мы оба кивнули, но промолчали, потому что Кимбер, похоже, собиралась что-то добавить.

— Папа... он очень холоден ко мне, и я думаю... Я думаю, он винит меня, — наконец выдавила она.

— Чушь собачья, — выпалил Кайл.

— Вы поможете мне?

— Само собой.

— Конечно.

Мы провели остаток ланча, обдумывая план намного более подробно, чем ситуация того требовала. Кайл и я завяжем разговор с мистером Дестаро, потом Кайл получит «сообщение» от Кимбер о том, что у нее нервный срыв в туалете. Кайл пойдет к ней, чтобы «помочь прийти в себя», и они на моей машине поедут в дом Дестаро. Я останусь и до их возвращения не спущу глаз с отца Кимбер.

После обеда я впервые с понедельника пошел на работу. Настроение Миры, похоже, ощутимо улучшилось, и она в честь пятницы отпустила меня пораньше. И все же спал я плохо и встал в четыре утра, чтобы найти среди своей одежды что-то черное и подобающее для похорон.

Когда отец заглянул ко мне перед работой, я почти в панике рылся в кучах черной одежды. Он сочувственно улыбнулся и отвел меня к своему шкафу. Так как я походил на отца не только лицом, но и телосложением, найти подходящие вещи оказалось несложно. Я поблагодарил его, а он попросил извиниться перед Кимбер за необходимость работать во время службы и передать ей его соболезнования.

Похороны Анны Дестаро проходили в Епископальной церкви на другом конце города. Я подобрал Кайла в девять и заметил, что он тоже был в костюме отца, хоть тот и сидел на нем не так хорошо, и Кайл то и дело подтягивал рукава и поправлял пояс брюк. К несчастью для Кайла, он был гораздо меньше своего папы.

Мы припарковались как можно дальше от церкви, там, где, как мы надеялись, никто не заметит уезжающую машину.

Когда мы вошли в церковь, стало ясно, что Кимбер не придется сильно напрягаться, чтобы изобразить нервный срыв. Мы обнаружили ее в задней части зала, она свернулась комочком в кресле и заливалась слезами, утонув в облаке рыжих волос.

Кайл присел рядом и обнял ее.

— Господи, Кимбер, что случилось?

Я пнул его ногу и взглядом спросил: «Серьезно?». Кайл прикусил губу.

— Я имел в виду, э... Блядь.

— Никто не пришел, — прошептала Кимбер, спрятав лицо у него на груди. — Мама выросла в этом городе, у нее тут сотни друзей, и никто не пришел!

Мы осмотрелись, и я вынужден был признать, что людей было мало. Несколько групп по три-четыре человека, отец Кимбер, который сидел на противоположном от нее конце зала, опустив голову на руки, и какая-то семья, которую я помнил по барбекю у Кимбер. Бывший шериф Клери с женой Грейс тоже были здесь, они и двое папиных помощников негромко разговаривали в уголке. Состояние Кимбер нетрудно было понять.

Пока мы ждали начала службы, я вдруг понял, что ни разу не был на похоронах. Я бы хотел увидеть похороны сестры, но я знал, что этого никогда не случится, ведь по закону она все еще была жива. Мысль о том, что она никогда не сможет упокоиться с миром, терзала меня.

В зал просочились еще несколько человек, и пастор попросил пришедших рассаживаться для поминальной службы. Я только сейчас заметил гроб на подмостках и был рад видеть, что он закрыт. И все же я не мог не удивиться тому, какой простой, лишенный украшений, почти уродливый гроб был выбран для погребения матери Кимбер. Мне было известно, что семья Дестаро была обеспеченной, довольно хорошо обеспеченной, на самом деле. Это был необычный, почти оскорбительный выбор. Бедная Кимбер.

Мы с Кайлом помогли Кимбер встать и уже пошли к скамьям, но она вдруг остановилась.

— Я готова, — сказала она, и отбросила волосы с заплаканного лица.

— Готова к...?

— Уйти. Я больше не могу тут находиться, это оскорбление ее памяти, — Кимбер приподняла голову и сжала зубы.

Я знал это выражение лица и понял, что в уговорах нет смысла.

Мы с Кайлом переглянулись — все шло не по плану. Пропажа Кимбер в самом начале службы будет слишком заметна, тем более при таком малом количестве народа.

— Идите и скажите папе то, что мы репетировали. Кайл, я напишу через полминуты. Идите.

Кайл кивнул и двинулся по проходу, и я понял, что спорить мы не будем. Мистер Дестаро уже поднялся и нерешительно смотрел на переднюю скамью, предназначенную для них с дочерью.

— Мистер Дестаро? — сказал я, когда мы приблизились. — Я очень сожалею о том, что произошло с вашей супругой. Она была...

Дерьмо, я забыл слова.

— Замечательной женщиной, которая вырастила прекрасную дочь, — закончил Кайл.

— Да? — почти выплюнул он, — Замечательные женщины кончают жизнь самоубийством, бросая своих прекрасных дочерей?

— Э... — дерьмо.

— Замечательные женщины прыгают со зданий, выставляя себя на посмешище? Оставляют свои семьи на растерзание публике и горю?

Телефон Кайла зачирикал. Слава богу.

— О, это Кимбер, — сказал Кайл чуть быстрее, чем нужно, еще до того как успел глянуть на телефон. — Ох, дружище, ей нехорошо. Пишет, что плачет и плохо себя чувствует. Пойду помогу ей.

— Нет! — крик мистера Дестаро был настолько неожиданным, что Кайл выронил телефон, и тот с громким стуком упал на каменные ступени. — Не ты. Не смей помогать моей дочери, даже говорить с ней не смей. Пусть он идет, — он указал на меня.

— Э... ладно, — запинаясь, сказал я.

План менялся слишком сильно. Мне нужно было каким-то образом незаметно забрать у Кайла ключи от машины. Он тайком неуверенно кивнул мне, и они с мистером Дестаро пошли к скамьям. Было прекрасно видно, что отец Кимбер не спускает с Кайла глаз. Достать ключи стало почти невозможно.

Пока пастор начинал службу, я отошел в тень в конце зала. Я писал Кайлу четыре раза, прося о помощи, но он не осмеливался прикоснуться к телефону. Просто смотрел прямо перед собой, ежеминутно бросая на мистера Дестаро беспокойные взгляды. Спустя несколько минут я пошел искать Кимбер, чтоб узнать, что она будет делать теперь, но на оговоренном месте возле задней двери ее не было. План разваливался на части.

Я вытащил телефон и написал ей.

Я: Где ты?

Я: Кайл рядом с твоим отцом, я не могу забрать у него ключи.

Я подождал в коридоре, нервно постукивая телефоном по ладони. Через минуту он завибрировал.

Кимбер: Прости, я уехала без вас. Мне нужно было уйти оттуда. Мне очень жаль, я вернусь до окончания службы, обещаю.

Дерьмо.

Я: Будь осторожна.

Теперь нужно было сделать так, чтоб никто меня не увидел. Я пошел в мужской туалет, заперся в кабинке и играл в «Змейку» в течение самых долгих двадцати минут в моей жизни. Я знал, что служба вряд ли будет идти намного дольше, так что опять написал Кимбер.

Я: Ты уже едешь назад? Нашла его?

Я сидел и ждал, глядя как утекают минуты. Опять написал ей.

Я: Я думаю, служба скоро закончится. Где ты?

Спустя еще семь минут безответного ожидания я попробовал набрать ее, но мне предложили оставить голосовое сообщение. Попробовал еще раз с тем же результатом. Я начал нервничать. Я уже собрался позвонить второй раз, но тут в туалет вошли двое, а мой телефон завибрировал. Это был Кайл — служба завершилась.

Кайл: Ключи у Кимбер. Почему вы до сих пор не вернулись? Нашли что-нибудь?

Я вышел из туалета, не помыв рук, и заработал неприязненные взгляды двух незнакомцев, стоявших у писсуаров. Кайла я обнаружил возле окна, где он высматривал мою машину.

— Кайл.

Он подпрыгнул.

— Где Кимбер? Что вы нашли?

— Не знаю, она уехала без меня.

— Какого хера, почему? Где она?

— Не знаю, Кайл, она уехала без меня, — повторил я. — Она не отвечает на мои звонки и сообщения.

— Блядь, на мои тоже.

— Нам надо следить за ее отцом, пока она не вернется.

— Судя по всему, не только нам, — Кайл указал на другой конец зала. — Что за хуйня творится?

Трое мужчин разговаривали с отцом Кимбер в углу, на противоположной стороне. Главным среди них был Киллиан Клери, рядом с ним стояли его бывшие помощники. Бывший шериф держал мистера Дестаро за предплечье и говорил ему что-то приглушенным рассерженным голосом. Отец Кимбер мотал головой и отчаянно чему-то возражал. Помощники шерифа вышли из церкви через передний вход, а мистер Дестаро безвольно обмяк в руках шерифа Клери, который усадил его на стул неподалеку. Что-то происходило.

— Звони Кимбер. Быстро, — бросил Кайл.

Я попробовал еще раз и в этот раз услышал два гудка, прежде чем звонок был сброшен на голосовую почту. Я оборвал звонок и вскинул руки, в отчаянии глядя на Кайла.

— Еще раз, — сказал он и достал свой телефон.

Я попробовал еще раз с тем же результатом и почувствовал облегчение, когда кто-то ответил на звонок Кайла. Но это была не Кимбер.

— Пол, ты где сейчас? Мне нужна тачка. Срочно.

Я ждал.

— Да, чувак, я в церкви Норд-Ридж. Так быстро, как сможешь. Я и Сэм. Я твой должник.

Кайл бросил трубку и тут же набрал Кимбер.

— Тоже отсылает на голосовую почту.

Мы вдвоем стояли у окна, в нетерпении ожидая, когда серебристая Мазда Пола покажется возле церкви. Кайл кусал губы, а я стучал телефоном о ладонь. Давай, Сандерс. Время от времени мы бросали взгляды через плечо на отца Кимбер, пока Клери не помог ему встать и не вывел безутешного теперь мужчину из церкви.

Внезапно телефон Кайла чирикнул, и, посмотрев на него мы увидели, как на экране загорелось имя Кимбер. У Кайла едва не подогнулись колени от облегчения, и он прислонился к стене.

Кимбер: Я нашла его.

Кайл яростно забарабанил в ответ.

Кайл: они едут к тебе, Кей

Мы оба в ожидании смотрели на экран, и, когда подъехавший серебристый седан Пола ослепил нас на миг солнечным бликом, ответ пришел.

Кимбер: Они здесь.

Это было последнее сообщение, которое мы получили от Кимбер. Когда Пол высадил нас возле дома Дестаро, мы нашли входную дверь открытой, а дом пустым. Моя машина стояла на подъездной дорожке не закрытой, ключи в замке зажигания.

Мы с Кайлом вернулись в церковь, но похороны завершились, и даже те немногие люди, что присутствовали, уже разошлись. Мы опять вернулись в дом Кимбер, но он был в том же состоянии, в каком мы его оставили, и совершенно пуст. Кайл совсем сдал за это время и был полностью раздавлен. Он звонил ей так часто, что, я уверен, посадил ей батарею. Все звонки отправлялись прямиком на голосовую почту, все текстовые сообщения остались без ответа.

Только спустя полчаса я внял мольбам Кайла и, наконец, позвонил отцу. Он ответил сразу же.

— Сэмми? Что случилось?

— Кимбер. Она пропала, пап. Мы везде искали, но она и ее отец исчезли. Она ушла с похорон и... И... Киллиан Клери разговаривал с ее отцом, а Сэмпсон и Григг ушли и, я думаю, они поехали в ее дом и схватили ее, пап. Мне кажется, они все еще работают на Клери в каких-то делах, и я думаю, они занимаются чем-то плохим. Она...

— Воу, воу, помедленней! Приезжай в участок, и поговорим. Я запишу ваши показания, парни, и прямо сейчас отправлю пару полицейских осмотреть дом. Просто успокойся, Сэм, мы справимся с этим.

Я сбросил звонок и яростно рванул машину назад, выкручивая руль влево, как только коснулся края подъездной дорожки.

— Сэм, Сэм, как мы можем знать? Как мы можем знать, что полиции можно доверять?

— Я не доверяю полиции. Я доверяю своему отцу.

Я завернул к офису шерифа, и Кайл вылетел из машины, как только я замедлил ход, чтобы припарковаться. К тому времени, как я оказался внутри, мой отец уже держал Кайла за плечи и серьезно кивал всему, что тот говорил. Заметив меня, папа подал полицейскому знак проводить нас к нему в кабинет. Через несколько минут он зашел и сел за стол напротив нас.

— Хорошо, ребята. Через несколько минут офицер Раминез зайдет и запишет ваши показания. Хочу, чтобы вы знали: на данный момент все указывает на то, что семья Дестаро покинула город добровольно.

— Нет, не может быть, мистер Уолкер, Кимбер бы никогда...

Папа поднял ладони, призывая к тишине.

— Давай я перефразирую: Джейкоб Дестаро покинул город по собственному желанию. Кимбер, как несовершеннолетняя, не имеет права ничего решать самостоятельно. Если ее отец сказал, что они уезжают, значит, они уезжают.

— Но она не отвечает на звонки, и мы были в том доме, пап, они не собрали вещи.

— Может, они уехали ненадолго, может, поехали к родственникам. Я не могу предположить, почему она не отвечает на звонки, разве что хочет, чтоб ее ненадолго оставили в покое.

Кайл был вне себя.

— Но...

— Слушай, я знаю, тебе трудно понять, но потеря близких накладывает отпечаток на человека. Сэм, ты знаешь это. Мы не знаем, как люди собираются оплакивать, и не имеем права вмешиваться. Мне кажется, Кимбер вполне может вернуться в школу осенью.

— Осенью?! Шериф Уолкер, это через два месяца, нужно начинать расследование СЕЙЧАС.

— Кайл, я знаю, что ты расстроен, и никто не говорит, что не будет тщательного расследования.

— Такого же тщательного, как расследование исчезновения Уитни? — выпалил я и не сожалел о сказанном.

— Сэм! — резко сказал он, с большим нажимом, чем я когда-либо слышал от него. — Я устал слушать упреки в том, что я не сделал все возможное, чтобы найти Уитни. Я люблю твою сестру больше, чем ты можешь себе представить, она моя дочь, Сэмми. И я никогда не откажусь от нее.

— А что насчет помощников шерифа, которые покинули похороны вслед за ней? — вмешался Кайл.

Папа посмотрел на меня, вздернув бровь.

— Сэмпсон и Григг, — процедил я сквозь стиснутые зубы.

Он вздохнул.

— Парни, Сэмпсон и Григг покинули похороны потому, что я отправил их на вызов.

Я в ярости вскочил, опрокинув стул.

— Ой, да брось, пап!

— Так, хватит! — шериф грохнул ладонями по столу и встал. — Я обещал вам рассказать все, что знаю, и я рассказал. Я понимаю, как важна для вас ваша подруга и, черт возьми, Дестаро и мои друзья тоже. Обещаю, я использую всю полноту власти, чтобы отыскать их и успокоить вас. Но сейчас я могу лишь заверить вас в том, что на этот раз нет никаких признаков преступления. Вам, парни, надо покинуть тропу войны и позволить нам разобраться в этом деле. Сейчас Рамирез ждет вас обоих в холле, чтобы записать показания, а потом вы оба отправляетесь домой. Ясно?

Я кипел от ярости, молча глядя на отца. Кайл встал и с деревянным лицом вышел из кабинета. Он прошел мимо Рамиреза, я последовал за ним к машине. Мы сели, и я ждал, что Кайл скажет что-нибудь. Услышав всхлип, я повернулся к нему и увидел, что его лицо блестит от слез. Это был первый раз, когда я видел, как Кайл плачет, но не последний.

— Он лжет, — прошептал он.

Я замотал головой. Я просто не хотел в это верить. Кайл отвернулся.

— Я знаю, что он лжет. Случилось что-то плохое, и он врет про это.

— Что? Что случилось?

Я услышал, как Кайл всхлипывает, пытаясь собраться.

— Чувак, ответь мне, блядь. Что, по-твоему, произошло?

— Кимбер пропала, как и все остальные. Значит, она в месте, где происходят плохие вещи.

Я ударил кулаками по рулю. Как, блядь, это случилось? Только не Кимбер, пожалуйста, только не Кимбер. А что, если все из-за меня? Неужели ее мать покончила с собой из-за чего-то, что сделал я? Чего-то, что мы выяснили? Неужели Кимбер забрали из-за меня? Если я хотя бы на минуту поверю в то, что это правда, я разобьюсь на мелкие осколки.

— Нет. Не Кимбер. Нет.

— Да, Сэм, подумай, об этом! — заорал на меня Кайл. — Этот дом на дереве. Все связано! Борраска, Бескожие, Тройное Дерево, твоя сестра, гора, это все одна хуйня! Это Империя Прескотта, и теперь она поглотила Кимбер!

— Куда нам идти? — я чувствовал, как по моим щекам текут слезы отчаяния и бессилия. — Что... Что нам делать? Что, сука, нам делать?

Кайл в отчаянии вскинул руки.

— Нужно идти к Форту Эмберкот, верно? Все начинается и заканчивается возле Тройного Дерева, Сэм. Ты ведь уже понял это.

— Мы уже миллион раз были в доме на дереве, Кайл, там ничего нет!

— Я, блядь, не знаю куда еще идти, Сэм!

ТУК ТУК ТУК

Стук в окно заставил меня вздрогнуть и вытереть слезы. Я опустил стекло, офицер Григг нагнулся и заглянул в машину.

— Отправляйтесь домой, парни, хорошо?

— Ага, — сказал я и завел машину.

Офицер Григг помахал нам, когда мы выезжали с парковки, но мы не стали махать в ответ.

— Дом на дереве, — сказал Кайл.

Мы ехали в молчании, пытаясь справиться с чувствами. Если мы хотим хоть как-то помочь Кимбер, нам нужно быть достаточно спокойными, чтобы рассуждать логически. Я припарковался неподалеку от тропы, и мы увидели несколько великов, пристегнутых к указателю. Паркер с друзьями попался нам навстречу, когда мы поднимались по Западной рудной тропе Прескотта.

Я кивнул им, но Кайл ничего не сказал, просто смотрел вперед, в сторону единственного места, о котором он мог думать. Уже почти стемнело, когда мы добрались до Форта Эмберкот, и света было недостаточно для поисков того, что надеялся найти Кайл. Потребовалось около получаса в темноте, чтобы убедить Кайла в том, что там не было ничего способного помочь Кимбер.

И, хоть мы и не говорили об этом вслух, я чувствовал, что мы оба чутко вслушиваемся в каждый ночной звук. Со страхом, с пронизывающим до костей ужасом мы ждали раскатов скрипящего, скрежещущего металлического визга чудовища из Борраски, к которому так привыкли за эти годы. Мы оба страшились его, молились о том, чтобы не услышать его, и не упоминали о нем.

Я подбросил Кайла до дома и сказал, что мы найдем Кимбер завтра. Поклялся, что найдем. Он лишь слабо кивнул и исчез в доме. Когда несколько минут спустя я был дома, отец ждал меня на кухне. Не глядя на него, я пошел к холодильнику, только сейчас понимая, что весь день не ел.

— Сэмми. Присядь, я хочу извиниться за сегодняшнее.

Я достал себе курицу и сыр и полез в буфет за хлебом.

— Я знаю, что ты напуган. И я знаю, что происходит много событий, на которые ты не можешь повлиять, — он вздохнул. — Анна... Анна очень долгое время была в депрессии, Сэм, больше двадцати лет. Это тяжкий груз для человека.

Я игнорировал его, занимаясь сэндвичем. Что-то умирало внутри меня. Я гадал, смогу ли вообще когда-нибудь поверить человеку, которого всю жизнь называл папой.

— Она страдала, Сэм, и иногда люди, которые так страдают, не могут найти иного выхода. Она знала, что ее депрессии мучают ее мужа... И ее дочь. Может быть, она по ошибке решила, что делает им одолжение.

— Мама тоже в депрессии, — сказал я, не отрывая глаз от своего занятия.

Он вздохнул.

— Твоя мама хорошо справляется, и в этом вся разница, Сэм. Мама Кимбер была в депрессии с тех пор, как ей исполнилось двадцать. В первые годы брака Анна перенесла несколько выкидышей. Бесплодие может быть очень тяжким грузом для некоторых людей, даже рождение Кимбер не смогло полностью излечить ее от этой боли.

— Пап, при всем уважении, я устал и иду спать. Нам с Кайлом надо рано встать, чтобы искать Кимбер, — я с грохотом бросил нож в раковину и впервые посмотрел на отца. — Пожалуйста, скажи мне, что все еще пытаешься ее отыскать.

Шериф поднялся из-за стола. Выглядел он так же устало и потерянно, как я себя чувствовал.

— Уверяю тебя, Сэмми.

И я наконец-то поверил ему.

Когда утром я заехал за Кайлом, ко мне вышел Паркер.

— Привет, Паркер, — сказал я, опуская стекло и впуская в салон прохладный утренний воздух.

— Кайла нет дома. Он ушел около пяти утра. Угнал папин пикап. Папа очень зол, так что тебе лучше сваливать.

— Спасибо, мужик, — сказал я, поднял стекло и покатил вниз по улице. Я все утро ездил в поисках Кайла, названивая ему, но тот не брал трубку до полудня.

— Прости, друг. Не мог заснуть, — голос Кайла звучал чуть тверже, чем вчера.

— Все норм, где ты?

— Точно не знаю. В одном из немногих мест, где есть связь.

— Ты в лесу?

— Ага. Она где-то там, Сэм, где-то в горах. Я чувствую это. Я знаю это.

— Хорошо, давай пересечемся.

— Ладно. Подъезжай к Западной рудной тропе Прескотт, я встречу тебя там.

Я был в пяти минутах от указанного места. Когда я приехал, Кайла еще не было. Красный Додж Рэм мистера Лэнди был небрежно припаркован в неположенном месте, и я решил, что к моменту нашего возвращения его уже отбуксируют на штрафстоянку. Впрочем, я сомневался, что Кайла это волнует.

Я скрестил руки на груди и прислонился к своей машине, ожидая его и с нетерпением глядя на грязную бурую тропу. Наконец, полчаса спустя, появился Кайл, грязный, потный и подавленный.

— Ну? — спросил я, отталкиваясь от машины.

— Нет, ничего, чувак.

— Хорошо, давай продолжать поиски.

Мы прошли многие мили по склонам горы в тот день, но не обнаружили ни одного намека на присутствие людей. В следующие несколько дней мы вставали вместе с солнцем. Кайл все больше и больше впадал в отчаяние: он влезал на частные территории, чтобы найти лесозаготовительное оборудование, составлял планы многочисленных шахт округа, чтобы обыскать заброшенные строения. Но гора была огромной, иголка затерялась глубоко в стоге сена. И с каждым пролетевшим днем Кайл все больше терял рассудок.

При каждой встрече отец серьезно кивал мне и говорил, что они продолжают искать. Мне казалось, что даже он начинал беспокоиться. Дом Дестаро оставался таким же пустым и холодным, как космос меж горящими над ним холодными звездами.

На одиннадцатую ночь нашего существования без Кимбер я был вырван из тревожного сна пронзительными, воющими, скрежещущими звуками смерти с Борраски. Я плакал, пока не уснул под мучительные звуки агонии Кайла из соседнего дома. Мы подвели ее. Кимбер была мертва.

Борраска IV[править]

Когда я заехал за ним на следующий день, я понял, что Кайл сломался. Его кожа приобрела желтоватый оттенок, а голос был ровным и лишенным эмоций.

— Еще не все потеряно, Кайл, — сказал я, когда он упал в кресло рядом со мной.

— Нет, все, Сэм, — почти прошептал он.

— Нет, я не верю в это. Отец Кимбер тоже пропал, ты же знаешь. Может, это был он, а не... не... — я не мог заставить себя сказать это вслух.

— Мы живем в аду. Дрискинг — это Ад в нашем мире.

Я не мог спорить с этим. Город, который я полюбил, теперь казался совершенно чужим. Уитни не была исключением, как я думал. Исчезновение людей было тут нормой.

— И это делает Джимми Прескотта королем. Он сам Сатана.

Как только эти слова сорвались с моего языка, Кайл ударил кулаком по дверце машины, просыпаясь из своего полумертвого состояния полным яростной энергии.

— Я завалю нахуй Джима Прескотта! Где этот ублюдок? Ты знаешь, что он замешан во всем этом, Сэм, ты знаешь...

— Возможно, частично, — отозвался я, глядя в окно. — Его отец создал город, в котором завелось все это дерьмо, но я уверен, Прескотты просто торгуют наркотой. Ну, знаешь, порошок.

— Да... И что, он подбирает людей для... Для перевозки наркотиков или типа того?

— Может быть, — согласился я, чтобы успокоить Кайла, но сам я всерьез в это не верил.

Звук великой и чудовищной машины Борраски отчетливо пах смертью. Хоть я и знал, что на самом деле это невозможно, я не мог воспринимать его иначе. После того, как замолкали металлические завывания, воздух пах иначе.

Мы заехали на Четвертую, в «Кофе и Выпечку», и я зашел пополнить наши запасы энергетиков. Пока я расплачивался, мне попалась на глаза Мира, ждущая кофе у дальнего края стойки. Ее отличное настроение бросалось в глаза, это было большой редкостью с тех пор, как устроился к ней работать. Пожалуй, это был самый подходящий момент, чтобы попросить пятый отгул подряд.

— Привет, Мира, — негромко заговорил я, подойдя к ней. — Эм... Я опять не смогу прийти сегодня. У меня есть кое-какие... Кое-какие очень важные...

— Сэм! О Господи, ты как?

— Эм... но-нормально, — запинаясь, выдавил я.

— Боже! — жизнерадостно воскликнула она. — Не беспокойся насчет работы, я буду держать оборону и, я уверена, что смогу позвать Эмелин, если нужна будет помощь. Но серьезно, Сэм, что за важные дела у тебя в последнее время?

Вопрос поставил меня в тупик. Как раз когда я, запинаясь, начал нести какую-то чушь про помощь отцу, Кайл появился позади меня.

— Мы пытаемся найти Борраску, — торжественно провозгласил он.

— Ах да. Оуэн говорил мне, что ты спрашивал о ней. Знаешь, это же просто страшилка, Сэм. Я слышала эту легенду еще когда была ребенком.

— Да, в общем, мы ищем нашу исчезнувшую подругу, Кимбер. Мы думаем, что, может быть, она... там, — нескладно промямлил я.

— О, правда? Мне кажется, я слышала, что Дестаро уехали на лето к родственникам. Ну, ладно. В любом случае, удачи, ребята.

— Спасибо, — угрюмо отозвался Кайл, и я понял, что его терпение на исходе.

Когда мы вернулись в машину, каждый открыл по банке энергетика и жадно присосался к ней. Спрашивать насчет травки не имело смысла, Кайл ни разу не разжигал свой бонг с тех пор, как Кимбер пропала. Меньше чем за минуту прикончив свой энергетик, он смял банку в кулаке.

— Мне не нравится твоя начальница, — заявил он.

— Мира? С какой стати?

— Не знаю. Она... будто... не в себе.

— Ну, у нее были кой-какие проблемы, — я не собирался развивать тему.

— В любом случае, с какой стати ты расспрашивал ее мужа про Борраску?

— Даже не знаю. Я просто хотел поболтать о пустяках, подумал, может он знает что-нибудь. Он, вроде как, много о чем знает.

— Он рассказал что-то?

— Неа, — я сделал долгий глоток кисловатого напитка, но поперхнулся им, вспомнив кое-что из сказанного Оуэном. — Ну, вообще-то да. Он сказал «эта борраска», а не просто «борраска». Ну, знаешь, будто это не место, а какая-то вещь.

Кайл опустил руку со смятой банкой.

— А это так?

— Что так?

— Это вещь?

— Не знаю. Я никогда не слышал об этом. Я гуглил каждую странную мелочь об этом городе, но никогда ни на что подобное не натыкался.

— А ты правильно писал?

— Не знаю, — пожал плечами я. — А ты знаешь, как это правильно писать?

— Нет.

Я вытащил телефон.

— Нахуй гугл, — сказал Кайл. — Нам надо поговорить с Кэтрин Скэнлон. Вот что сказала бы Кимбер.

Он был прав. Если и был человек, которому стоило задавать такие вопросы, то это Кэтрин Скэнлон, самый осведомленный человек в городе. Я выехал с парковки кофейни на Четвертой и начал молиться, чтоб она уже была в своем офисе. Когда мы остановились перед «Искусством и Антиквариатом», я с разочарованием увидел, что в магазине еще темно. Кайл ткнул пальцем в маленькую дешевую табличку «Открыто» в уголке входной двери, и я скрестил пальцы, загадав, чтоб табличка относилась к офису Кэтрин.

С облегчением убедившись, что магазин не заперт, мы ринулись мимо антиквариата и дутого стекла в заднюю часть здания, где нашли открытую дверь и Кэтрин, сидевшую за столом в своем кабинетике.

— Ребята! — она поднялась, увидев нас. — Вы рановато встали для летних каникул. Как ваше эссе?

— Э... Отлично, — сказал я. — На самом деле, мы тут, чтоб задать еще несколько вопросов.

— Личный интерес, — вставил Кайл.

Кэтрин вскинула брови.

— Впечатляет.

Я сходу взял быка за рога. Если был хоть малейший шанс, что Кимбер еще жива, каждая секунда была на счету.

— Нам надо понять, что такое Борраска — предмет или место?

Кэтрин опять приподняла брови.

— Я помню эту легенду еще с детства. Честно говоря, мне пришлось бы признать, что я не знаю ответа, если бы не Уайетт. Он знал понемногу обо всем, — она засмеялась. — Вроде как, мастер на все руки... Как бы то ни было, однажды он рассказал мне занятную вещь о борраске — это и то, и другое!

— В смысле? — я оперся на стол.

— Ну, термин «борраска» — это старый, изживший себя жаргон. Слово использовалось шахтерами для обозначения истощившихся шахт.

— Шахт... — прошептал я.

Кайл замотал головой.

— Я искал в шахтах.

— Значит, все шахты в округе Батлер — борраски? — спросил я.

— Ну, в основном, только первую истощенную шахту в комплексе называли борраской.

— Вы знаете, которая из шахт иссякла первой? В нашем добывающем комплексе? — спросил Кайл от дверей, где он стоял, сжимая и разжимая кулаки.

— Ох, ну это не та вещь, которую можно вот так вспомнить, нет, — засмеялась она. — Но я могу посмотреть, я думаю, у меня где-то есть записи.

Кэтрин вернулась за стол и открыла ящик, заполненный разрозненными бумагами.

— Довольно странная вещь, чтобы вызывать интерес у ребят вашего возраста, но, наверное, я должна радоваться, что вы так стремитесь к знаниям, тем более на каникулах.

— Да, мэм, безумно стремимся, — заверил Кайл.

— А борраска, первая шахта, в которой иссякла руда, эм, это случайно не та же самая шахта, в которой пропали дети?

— Маккаски? О, нет, не думаю. Конкретно эта шахта была на самом юге, довольно близко к городу. На самом деле, я думаю, она закрылась одной из последних. О! Ну вот и оно. Информация должна быть в этой папке.

Кэтрин невыносимо долго копалась, передвигая книги на столе, чтобы освободить место для стопки листов, которые она нашла. Мы с Кайлом нервно мерили шагами комнату, стараясь выглядеть слегка заинтересованными, пока энергетики начинали действовать на наши организмы.

— Ну вот! Первой закрылась центральная северная шахта, которая была... ну да, на самом деле, одна из первых запущенных.

— Но где она? — Кайл подошел к столу и оперся на него руками. — Где эта шахта?

— Эм... — Кэтрин потянула другую стопку бумаг и начала рыться в них.

Спустя самую долгую минуту в моей жизни, она воскликнула: «А-ха!», и вытянула большой пожелтевший лист, который был сложен до стандартного размера А4. Она развернула его на столе и наклонилась, чтобы разобрать пометки. От дверей, где я стоял, мне было видно, что это карта, и я понял, что без нее мы отсюда не уйдем.

— Посмотрим. Шахта была выше по склону горы, немного сложновато добираться. Видите? — она указала на точку на карте, которая была по меньшей мере милях в четырех от мест, где мы искали.

— Можно нам взять это? — спросил Кайл. — Мы вернем.

— Конечно! Уверена, у меня есть копии. Слушайте, если вы, ребята, собрались исследовать...

— Я возьму папу, — солгал я.

— О! Тогда прекрасно, желаю хорошо развлечься! — крикнула она нам вслед, когда мы выбегали из здания.

Мы не задерживались, чтобы ответить, «развлечения» были последним, о чем мы думали.

— Это-это-это так далеко от тех мест, где мы искали, — запинаясь, говорил Кайл. — Надо идти туда прямо сейчас. И нам нужен пистолет.

Пистолет? Где мы возьмем пистолет, Кайл?

— У твоего папы.

— Он не даст нам оружие.

— Ладно, давай тогда разведаем место, а потом вернемся с пистолетом.

Это тоже не казалось мне хорошей идеей, но какой выбор у нас был? После нескольких минут изучения карты мы поняли, что самой легкая дорога к шахте вела все через ту же Западную рудную тропу Прескотт.

Мы припарковались у начала тропы и проделали привычный путь вниз по тропе, потом вверх, по хорошо утоптанной тропинке, осознав, что нам нужно будет пройти мимо Форта Эмберкот по пути. И в глубине души я знал, что мы идем правильно. Мы шли по той же тропе, по которой прошло так много людей до нас на пути в Борраску. Но что они нашли там?

Мы прошли мимо дома на дереве, который выглядел безмятежно в утренней тишине. Нужно было углубиться в лес дальше на север, чем мы когда-либо ходили, и вскоре мы уже шли вслепую, шагая в направлении точки на карте и надеясь, что все еще на верном пути. Спустя час я начал сожалеть о том, что мы двинулись в путь без еды, на эмоциях и не подготовленными.

К полудню мы двигались уже часа четыре, и мне начинало казаться, что мы заблудились. Я подавлял растущую панику, думая о Кимбер и Уитни и о разгадке тайны, которая много лет довлела над моей жизнью.

Кайл, в свою очередь, шел молча, смотрел только вперед и руководствовался только своей миссией. А потом, как раз когда солнце балансировало в самой верхней точке, за деревьями показались открытое пространство и прямые линии рукотворных строений. Кайл ускорил шаги, и я поспешил за ним.

Когда мы, наконец, выбрались из леса на вырубку, я перевел дыхание и отступил к дереву, глядя на безмолвные строения. Большой деревянный указатель, почти такой же широкий, как сама вырубка, все еще стоял возле входа в шахту. Ему, наверное, было лет сто, и, хоть большинство букв давно сгнили и выцвели, все еще можно было разобрать, что когда-то он гласил: Собственность города Дрискинг. Железный рудник.

Сейчас четко видны были лишь отдельные буквы: ...б...е...ск...Ж...и

«Бескожие»

— Туда, — Кайл указал на северный конец лагеря.

Мы вышли из лесной тени на открытое расчищенное пространство. На нем стояли несколько зданий, а в склоне горы был виден заблокированный вход в шахту.

— Мы туда не пойдем, — прошептал я.

— Давай проверим то здание, — сказал он и указал на одно из ближайших, самое большое и, как минимум, двухэтажное.

Мы досчитали до трех и бегом кинулись через лагерь к широким деревянным воротам старого здания. Они были приоткрыты, и когда мы протиснулись внутрь, у меня не осталось сомнений в том, что в Борраске действительно обитала смерть.

Мы стояли, как я понял, в очистительном цеху, и в самой середине был большой серебристый механизм конической формы. В него вела конвейерная лента, в зале витал терпкий запах. Даже грязь у нас под ногами, казалось, имела красноватый оттенок.

— Это та машина. Вот куда их забирали, — сказал я. — Это место, где люди умирают.

— Кимбер тут нет. Идем.

Я был только рад протиснуться наружу из этого здания и на цыпочках двинуться вдоль стены. Мы зашли за угол и едва не врезались в недавно отполированный, сверкающий зеленый пикап, стоящий там.

— Это пикап Джимми Прескотта, — выдохнул я.

— Я знаю, чей это пикап, — прорычал Кайл.

Мы оба теперь были как никогда начеку. Кайл лег на землю и по-пластунски пополз вокруг здания. Я следовал за ним, ожидая окрика или выстрела, но было тихо.

Когда мы добрались до задней части здания, Кайл повернулся ко мне и прижал палец к губам, потом указал на одноэтажное коричневое здание всего в дюжине футов от нас. Он поднялся на корточки и со всей возможной скоростью метнулся сквозь разделяющее дома расстояние. Я последовал его примеру.

Как только я оказался у стены рядом с ним, Кайл повернулся ко мне и опять прижал палец к губам, а потом указал на окно прямо над нами.

Из него был слышен шум, и даже я, шестнадцатилетний девственник, не мог не узнать звуки секса. Мы могли расслышать животное хрюканье и усталые, протестующие поскрипывания старого матраца. Не в силах сдержаться, я прошептал Кайлу:

— Что за хуйня? — но он, позабыв всю осторожность, уже бежал вдоль стены строения.

Я бросился за ним внутрь через первую же дверь, и словно влетел лицом в невидимую стену: помещение смердело нечистотами и страданием. Запах заставил меня отшатнуться, но Кайл продолжал бежать. Я последовал за ним мимо ящиков яичной лапши, еды быстрого приготовления, бутилированной воды и коробок, читать надписи на которых у меня не было времени. Я пробежал сквозь еще одну дверь и вдруг оказался окружен людьми. Там было так много людей. Я встал как вкопанный и вдруг осознал, что нахожусь в чем-то вроде общей спальни. Ряд за рядом с каждой стороны от меня стояли кровати с привязанными к ним людьми, кто-то из них был одет в грязные лохмотья, кто-то совсем обнажен.

Многие выглядели раздутыми, я ждал, что кто-то позовет меня, но они молчали. Одни смотрели на меня усталыми, мертвыми глазами, другие отворачивались. Присмотревшись, я осознал, что все люди вокруг были женщинами, а те, которые показались мне раздутыми были... беременны. Некоторые были прикованы к постелям, другие нет.

Я огляделся в поисках Кайла и обнаружил его чуть дальше, посреди этой длинной комнаты, смотрящим на меня с тем же смущенным, диким выражением, которое, уверен, было и на моем лице. Я увидел, как на его лице мелькнуло понимание, и окликнул его, но он уже вновь бросился бежать.

Я потерял его из виду прежде, чем успел сделать пять шагов следом за ним. Мне пришло в голову, что лучше будет продолжать бежать, разделившись и высматривая Кимбер. Я не видел ее в этой комнате и был уверен, что она окликнет нас, если увидит.

Я завертел головой в поисках другой двери и увидел одну, приоткрытую, слева, за рядами коек. Не сводя с нее глаз, я двинулся туда, отчаянно избегая искалеченных, пустых взглядов женщин вокруг. Сначала мы поможем Кимбер, потом поможем остальным. Я вернусь и помогу всем вам, я обещаю. Как только найду Кимбер.

Едва добравшись до двери, я, не раздумывая, распахнул ее и увидел источник звуков, которые мы слышали снаружи.

Это был Джимми, и я ожидал этого, но все остальное не укладывалось в голове. Он сгорбился на кровати над почти неузнаваемой, безвольной Кристи, терзая ее, словно животное. Она смотрела на меня сквозь приоткрытые неживые глаза, но не звала на помощь. Мне показалось, я увидел, как по ее щеке скатилась слеза, прежде чем она отвернулась от меня к стене.

— Какого хера? — я даже не понял, что сказал это вслух.

Я никогда не видел такой глубины человеческих страданий.

Джимми резко обернулся и глянул на меня с выражением мимолетного удивления, а потом улыбнулся так, что внутри у меня все заледенело. Он не перестал делать то, чем занимался, и в этот момент мне больше всего на свете хотелось броситься вперед и столкнуть его с Кристи, но к моему величайшему стыду, я не мог заставить себя войти в комнату.

— Сэм! Сэм! — голос Кайла эхом разнесся по зданию и вывел меня из оцепенения.

Я обнаружил, что бегу обратно в общую спальню, прочь от Прескотта и Кристи.

— Кайл!

— Давай сюда, быстрее, прошу. Я, блядь... Я нашел Кимбер!

Я шел на его голос сквозь лабиринт коек и какофонию голосов, которая разрасталась за моей спиной.

— Помогите нам. Пожалуйста.

Наверное, лишь горстка девушек кричала мне вслед, но, усиленные чувством вины, их голоса звучали оглушительно. Вся тяжесть их страданий рушилась на меня, почти сбивая с ног.

— Я помогу! Я приведу помощь! Я помогу! — уверял я их, продолжая бежать к Кайлу, который все еще отчаянно звал меня из следующей комнаты.

Я нырнул в очередной дверной проем и увидел, как он, сгорбившись возле койки в углу, беспомощно дергает стянутые на ней кожаные ремни.

Я с разгону врезался в койку и рухнул на колени, пытаясь понять, что он делает, и как я могу помочь. Я старательно отводил глаза от кровати, потому что знал, что не смогу видеть ее в таком состоянии, не перенесу этого. Если Кимбер будет смотреть на меня такими же обвиняющими, пустыми глазами, как остальные, я просто лягу на пол возле нее, свернувшись в клубок.

— Иди на другую сторону! Развяжи ремни там! — голос Кайла был высоким и истеричным, взгляд диким, почти безумным.

Я бросился к другой стороне и трясущимися неловкими руками попытался сделать то, что он велел.

— Ох, мальчики! — донесся откуда-то из глубины здания голос Джимми.

Я только что освободил колено Кимбер и сейчас трудился над ее запястьем. Услышав голос Джимми, она захныкала и зарылась лицом мне в плечо.

— Вы думаете, что спрятались? Я знаю, где вас искать. Я точно знаю, где лежит эта девчонка.

— Я тебя убью нахуй, Прескотт, ебанутый ты ублюдок! Я переломаю тебе кости и выпущу кровь, тварь! — Кайл окончательно лишился разума и способности рассуждать.

Вместо страха его переполняла ярость, и это пугало меня еще больше. Я освободил запястье Кимбер от последней петли и закричал:

— Давай!

Мы сдернули Кимбер с постели и быстро поняли, что ноги едва держат ее. Она явно была под наркотиками и еле дышала. Мы взяли ее под руки с двух сторон и со всей возможной скоростью бросились в ближайший дверной проем — прочь от Джимми.

Там оказалась еще одна общая спальня, но в этой большинство коек были пусты. Из дверного проема в конце комнаты лился солнечный свет, и мы с Кайлом ринулись к нему под негромкие вскрики боли, которые издавала Кимбер. Мне казалось, что мое сердце не может быть разбито сильнее, но я ошибался, потому что в следующий миг это случилось.

Я едва не выронил Кимбер, когда встретился взглядом с одной из женщин. Ее глаза были запавшими и лишенными выражения, и, когда я повернулся к ней, она сразу посмотрела в сторону, словно не хотела видеть меня.

— Уитни, — слабо выдавил я.

— Сэм, блядь, живее!

— Я не могу, — я обернулся к ним, слезы заливали мое лицо, и Кайл тоже заметил ее.

— Я не могу... Я не могу остаться, — сказал Кайл, продолжая идти к двери. — Я должен увести Кимбер отсюда. Пожалуйста... — но он уже понял, что теперь я не тронусь с места.

— Удачи, бро, — сказал я и в следующий миг мы уже бежали в противоположные стороны.

Волосы Уитни отросли, но были истощенными и безжизненными, как и ее лицо. Все ее тело выглядело хрупким, кроме живота, который вздувался, как перекачанный воздушный шар. Она отворачивалась от меня и вздрагивала от моих прикосновений, когда я пытался отвязать ее от кровати. Я еще не успел развязать первый ремень, когда услышал позади шаги Джимми. Я даже не удосужился оглянуться на него, не бросил попыток отвязать сестру. Я не знал, что еще делать.

— Восхищен твоей выдержкой, парень, — сказал Джимми, а потом сел на кровать сзади меня и просто смотрел, даже не пытаясь меня остановить. — Ты, наверное, думаешь, что твоим друзьям удалось выбраться, но нет смысла в напрасных надеждах, так ведь?

— Во всем этом нет смысла, — мой голос звучал слабо и дрогнул на последнем слове.

— А вот в этом ты ошибаешься, — вздохнул Джимми. — Но, просто чтоб ты знал, я уже послал Клери найти их. Люди, которые доставляют слишком много проблем, не задерживаются на этой горе, поверь.

— Шериф Клери? — мне отчаянно нужно было, чтоб он продолжал болтать: что угодно, лишь бы не пытался меня остановить.

— О да. Знаешь, предполагалось, что он должен отойти от дел, но в отличие от предыдущего шерифа, он продолжает объезжать нескольких лошадок.

— Лошадок? — полная бессмыслица.

— Ага, — Джимми похлопал по койке, на которой сидел. — Мы называем эти здания конюшнями, — он рассмеялся.

Я уронил последний ремень на пол и посмотрел на Уитни. Я думал, что она вскочит и бросится к двери, пока я накинусь на Джимми, но она лишь потерла запястья и почесала ключицу. Потом положила руки туда, где они лежали до этого, отвернулась и закрыла глаза. Я плюхнулся на пол возле нее и поднял ее холодную руку. Если она остается, то и я остаюсь. Все кончено. Я молча попросил Бога, в которого не верил, чтобы он помог моим друзьям спастись.

— Хочешь знать, что это, Сэм?

Я пожал плечами. Вряд ли теперь это имело значение.

— Все из-за детей.

Я смотрел на Уитни и ее раздутый живот, но не подавал виду, что слушаю.

— Ты даже не представляешь, какие деньги крутятся в этом деле. Знаешь, мой отец был умным человеком. И он знал, что у нас нет ничего ценного на продажу, а в то время Прескотты были грязными, бедными безработными шахтерами, как и все остальные. Ему первому пришла в голову эта мысль, когда он продал моего старшего брата, чтобы покрыть счет за юридические услуги после тяжб с городом. То есть, некоторые люди платят пятизначные суммы за новорожденных, даже тогда платили. А организации, которые покупают их, ну, они берут оптом, со скидками. И все же, мы неплохо зарабатываем на этом. Да и себестоимость невысокая.

Джимми встал, вытащил из-за пояса пистолет и бросил его на койку на другой стороне прохода.

— Знаешь, попытайся понять, Сэмми, это все не только ради денег. Мы используем конюшни и для нужд города. Многие люди обращаются к нам еще с пятидесятых.

Я больше не мог это выносить. Я не хотел быть здесь, слушать это, не хотел видеть Уитни такой сломленной. И я не хотел ждать неизбежную смерть. Это было пыткой в чистом виде.

— Чего ты ждешь, почему просто не убьешь меня? Это не кино про Джеймса Бонда, мне плевать на все это дерьмо.

Джимми расхохотался так, будто услышал самую смешную шутку в жизни.

— Убить тебя? Господи, парень, если б мог, то давно грохнул бы, но мне нельзя тебя убивать. Впрочем, я подумывал, не выебать ли твою сестру у тебя на глазах. Она не из моих, но стоило бы, просто чтоб посмотреть на твою рожу.

— Просто... просто убей меня и отпусти ее. Блядь, да я сам себя убью, если ты дашь ей уйти, — я встал с пола, и Джимми, сделав пару шагов ко мне, ударил меня в лицо так сильно, что я рухнул обратно.

Я застонал, сдерживая слезы, а перед глазами замелькали искры.

— Я не могу дать ей уйти, мелкий ты уебок. В ней один из детей, принадлежащих городу. Грейс говорит, что до родов неделя, максимум две, — Джимми посмотрел на Уитни и нахмурился. — Впрочем, она дает херовых детей, и, как только этот будет готов, мы отправим ее на свидание с Сияющим Джентльменом.

— Что эта хуйня значит? — заорал я на него, и вдруг в комнате раздался громкий звук телефона.

Джимми поднял палец и потянул из кармана телефон.

— Мне нужно принять деловой звонок. Пара минут, и мы вернемся к нашей беседе, — Джимми отошел в угол комнаты, и я начал отчаянно тормошить Уитни.

— Нам надо идти. Нужно уходить, Уит, тут нельзя оставаться, — ее глаза оставались закрытыми, тело безвольным. — Уитни, они хотят убить тебя!

С улицы донесся шорох подъезжающей машины, и я торопливо обернулся. Джимми закончил разговор, а в дверь вошел Киллиан Клери, толкая перед собой хромающего окровавленного Кайла.

— Ничего не потерял, Прескотт?

— Где девчонка?

— Не смог ее найти.

— Черт подери, Клери, ты проебался. Давай назад и найди ее! — Джимми схватил пистолет с койки и затолкал за пояс.

— А ну, слушай сюда, дерьмо собачье, — зарычал Клери. — Я не твой сраный подчиненный, и я не собираюсь тратить весь ебаный день на игру в прятки по лесам. Я сказал, что ее с ним не было, так что если хочешь узнать, где она, ты должен выбить это из него!

Клери толкнул Кайла на пол перед собой и сплюнул под ноги.

— Теперь я должен делать твою сраную работу? — Джимми подошел к Кайлу и без малейших колебаний ударил его ногой по ребрам с такой силой, что я услышал, как у того что-то хрустнуло груди. Я попытался встать, но сам все еще с трудом боролся с головокружением и старался не потерять сознание.

— Где твоя подружка, Лэнди? — Прескотт поднял ногу и с такой силой опустил ее на колено Кайла, что тот закричал от боли. — Я могу делать это весь день, парень.

Клери уселся на койку с другой стороны прохода и закурил, безучастно глядя на происходящее. Джимми поднял Кайла на ноги и сильно ударил в лицо. Несколько зубов Кайла покатились по полу.

— Говори, пиздюк! — Джимми вновь ударил его в лицо, и Кайл обмяк.

— Ты убьешь его! — закричал я и бросился на Джима, ослепленный яростью.

Клери встал и без особого труда поймал меня, прижав руки к бокам. Все еще держа сигарету во рту, он смеялся, пока я отчаянно пытался вырваться.

Тем временем Джимми сел на Кайла верхом и обрушил град ударов на его лицо и грудь. Кайл едва держался в сознании, и я молился, чтоб он потерял его, чтобы не чувствовать боль. Это продолжалось целую минуту, пока Джимми не поднялся, потирая окровавленные кулаки.

— Последний шанс, Лэнди.

— Иди нахуй, — с хрипом и свистом выдохнул Кайл.

Джимми плюнул на него, поднял ногу так высоко, как смог, и опустил на лицо Кайла с такой силой, что я услышал, как ломался череп. Я безвольно повис на руках Клери, и он уронил меня на пол к своим ногам.

Джимми взял у Клери сигарету, и они встали возле кровати Уитни, глядя как я рыдаю на полу.

— Господи, ну и беспорядок.

Спустя несколько минут Клери выстрелил окурком в дверной проем и достал телефон.

— Ладно, Сэм, забирай своего дружка.

Я, должно быть, ослышался.

— Да ну нахуй, этот мелкий говнюк Лэнди никуда не пойдет.

— Хочешь сам расхлебывать кашу, Прескотт?

Я поднялся на ноги, и мои колени больше не подгибались.

— Я никуда не пойду без моей сестры, — сказал им я.

Джимми расхохотался.

— Еще как пойдешь, — ответил Клери. — Если хочешь спасти ему жизнь. Он еще не мертв, Сэм, но скоро будет.

Он бросил мне ключи.

— Дорога с горы позади, за очистительным цехом.

Я позволил ключам удариться об меня и упасть на пол. Клери выругался в мой адрес. Я понимал, что он прав. Я был трусом и собирался бросить тут сестру и всех остальных, лишь бы убраться отсюда и спасти жизнь Кайлу.

Я подобрал ключи, а потом, не глядя на двух мужчин, поднял Кайла за плечи. Его голова откинулась назад, будто больше не была соединена с позвоночником, лицо было кровавым месивом. Мне с трудом удавалось оставаться спокойным и дышать, пока я тащил его к выходу из здания. Клери и Джим смотрели на меня, курили и молчали. Я знал, что они, скорее всего, лгали мне, и Кайл умрет прежде, чем я успею спуститься с горы. Возможно, он уже умер.

Я открыл дверь старого Форда шерифа и усадил Кайла на переднее сидение, вздрагивая, когда его голова перекатывалась, словно шарик на веревочке. Мне понадобился почти час, чтобы спуститься с горы, хоть я и ехал по заросшей дороге с хорошей скоростью, делая все, чтоб смягчить тряску. Я подлетел к больнице со стороны скорой и обнаружил, что у дверей нас уже ждет бригада врачей. Было ясно, что им позвонили и сообщили о нас, потому что у них уже были наготове реанимационный набор и капельница.

Я бросил пикап Клери там, где остановился, и следующие два часа провел в комнате ожидания, снова и снова пытаясь дозвониться до отца и рыдая над журналами на столе. Никто не явился, чтобы взять у меня показания или задать вопросы. Мать Кайла вошла за мгновение до того, как появился папа, и разразилась криком, едва завидев меня. Папа вошел следом вместе с помощником шерифа, который удержал ее. Домой мы ехали в молчании, которое не могло продолжаться долго.

— Кто-нибудь собирается подать заявление в полицию? Есть хоть кто-то, кому не насрать на то, что случилось?

— Сэм, — он не смотрел на меня. — Я делаю все, чтобы уладить ситуацию, но если Кайл умрет или его родители выдвинут обвинения, я никак не смогу спасти тебя от суда.

— Ты что, думаешь, я сделал это? — заорал я.

— Мы ничего не будем говорить матери. Хорошо? У нее хватает забот.

— Пап, это... Я... Кимбер... это все ебаный Прескотт! И шериф Клери!

— Да, ты приехал в больницу на пикапе Киллиана. Я уже созвонился с обоими.

Я был настолько в шоке и ярости, что все мои дальнейшие слова вылились неразборчивой скомканной массой, которую венчал беспомощный вопль. Мы остановились возле дома, отец заглушил машину и наконец повернулся ко мне, пока я пытался перевести дыхание.

— Сэмюэль, мы больше никогда не будем говорить об этом. Ты понял?

— Да ты, блядь, шутишь, что ли, пап? Кайл умирает. Я видел Кимбер...

— Хватит! Если ты хочешь, чтобы это закончилось, ты должен держать язык за зубами, не давать никаких показаний, и я найду лучшего адвоката, которого могу позволить, чтобы он расхлебал кашу, которую ты заварил. Я не знаю, зачем ты забил своего лучшего друга до полусмерти, и, честно говоря, знать не хочу. Ты...

— Да пошел ты нахуй! — заорал я и распахнул дверь патрульной машины.

А потом я убежал, прочь от него, от дома и от всей своей искалеченной жизни. Он не пришел за мной. Ни в тот день, ни в один из последующих.

Так как все в городе думали, что я кровожадный мерзавец, никто не подпускал меня близко, когда я пытался говорить с ними. В конце концов, я нашел пристанище в мотеле далеко за городом и потратил на оплату комнаты остатки сбережений, сделанных во время работы.

Я вернулся к началу тропы за своим пикапом, но его там не было, и, надеюсь, его забрала Кимбер, а не копы. Я ежедневно читал утренние газеты в надежде найти информацию о состоянии Кайла. Дней через десять я наткнулся на новость о прибавлении в семье Дэйли. У них родился сын, которого назвали Уильям. В эту ночь визжащий и воющий Светящийся Джентльмен заполнил долину вонью и звуком смерти. Это был последний раз, когда я его слышал.

Я оставался в Дрискинге еще долго после того, как закончились деньги, спал на бетоне позади мотеля. Я оставался до тех пор, пока Кайла не выписали из больницы — безмолвного, с пустыми глазами, бездушного овоща. Я пришел увидеться с ним всего один раз, когда дома не было никого, кроме Паркера, и угрожал ему до тех пор, пока он меня не впустил.

Когда я убедился, что тот Кайл, которого я знал, умер, и от него осталась лишь пустая оболочка, я покинул дом и уехал из города на попутке.

И однажды, спустя четыре года в Чикаго, которые я провел в алкогольно-наркотическом полусне, я пришел домой и обнаружил на столе ожидающее меня письмо. На нем не было обратного адреса, но стоял почтовый штемпель Калифорнии.

Я знал, что оно от нее еще до того, как взял его в руки. Она написала за меня так много школьных заданий, что я знал почерк Кимбер лучше, чем свой собственный.

Внутри было письмо. До сегодняшнего дня, когда я решил привести его текст здесь, я читал это письмо лишь однажды, много лет назад.


Милая Кимбер.

Я знаю, ты не сможешь понять, зачем мы делаем то, что делаем. Все это зародилось от любви, по крайней мере, в самом начале. Ты все, что у меня есть, и ты всегда была моей дочерью. Понимаешь? И я покинула этот мир из-за того, что я сделала с тобой, а не из-за того, кто ты. Я не хочу, чтобы ты была расстроена из-за того, кто ты. Потому, что ты прекрасна такой, какая есть. Дорогая, в этом городе совершались ужасные дела. И все мы, живущие в нем, виновны. Прочти это письмо и покинь это место.

Я должна рассказать тебе все. Я должна начать с начала.

Когда-то очень давно, десятки лет назад, большая часть жителей Дрискинга лишилась возможности иметь детей. Большинство возлагало вину на город за то, что он допустил загрязнение водного пласта железной рудой, когда взрывали шахты.

Это тот самый водный пласт, который до сих пор снабжает город питьевой водой. Им так и не удалось очистить его, руда токсична и вызывает бесплодие. Город страдал и до сих пор страдает от этого.

И семья Прескоттов предложила решение проблемы, которую никто не мог решить. Это было отвратительное, уродливое решение, но большинство людей были готовы закрыть на это глаза, когда семьи вновь начали расти. Понимаешь, они брали девушек, чаще всего женщин из других мест, оплодотворяли их и отдавали нам их детей.

Город попал под опеку Томаса Прескотта после того, как он продал несколько детей богатым парам из других мест. Шериф помогал ему в этом деле. Но потом поползли мерзкие слухи, что они продают детей торговцам людьми. И Прескотты вынуждены были поднять цены на девушек втрое. Люди в городе начали роптать. Но мы вновь подставили другую щеку, когда в город вдруг хлынули деньги, потому что торговцы людьми платили очень хорошо. У людей снова появилась хорошо оплачиваемая работа, и мы гордились, что можем называть Дрискинг домом. Поэтому мы молчали, а тех, кто не хотел, забирали на гору.

Потому что все происходит именно там. Там, на склоне горы есть место, куда они забирают девушек, Кимбер: бродяжек, беженок. А иногда, если их родители принимали такое решение, даже девушек из города продавали обратно. Они обговаривали сделку и встречали их возле дерева, на полпути от города к этой детской ферме. Сейчас там иногда играют дети. Думаю, и ты играла.

Именно Прескотты и шериф оплодотворяли девушек, и детям давали имена по первым буквам их фамилий. П для детей рожденных от Прескоттов и К для детей шерифа. А потом, когда женщины становились слишком больны или слишком стары, чтобы приносить пригодных на продажу детей, их отправляли в огромную машину для очистки руды, и их тела перемалывались, плоть и кровь истлевали, и все что от них оставалось — это украденные у них дети и пыль от их костей. Все, что оставалось от их тел — это порошок, который развеивали над горой, чтобы скрыть следы наших преступлений.

Я рассказываю тебе это, Кимбер, потому, что ты одна из этих детей. Большинство твоих друзей — такие дети.

Прошу тебя, уезжай из Дрискинга до того, как твой отец найдет это письмо. Беги и никогда не возвращайся, никогда не рассказывай об этом никому. Их индустрия уже пустила глубокие корни, а у торговцев людьми есть серьезные связи. Никому не рассказывай. Не храни это письмо. Не оглядывайся.

Я люблю тебя. Прости, что должна оставить тебя. Мы все должны отвечать за наши грехи, и я готова гореть в аду за свои.

Люблю навеки.

Мама.



Оригинал: Borrasca

Автор: C.K. Walker

Другие произведения автора


Текущий рейтинг: 70/100 (На основе 137 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать