(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Dies iris
За несколько мгновений голова Василия Александровича раздулась до невероятных размеров и с тихим хлопком взорвалась облаком радужной пыли. Поток миллионов разноцветных частиц, искрясь и переливаясь в свете вечернего солнца, медленно потек к полуоткрытому окну, в алое закатное небо. Его тело, ни на йоту не шелохнувшись, так и осталось сидеть в старом зеленом кресле. На кухне пронзительно завизжал чайник.
Его брат, Виктор Александрович, вернулся домой ровно в полночь. Новости из телевизора на полную громкость донимали сумрак квартиры. Когда он обнаружил тело, диктор начал сообщение о беспорядках в Тлёне, вызванных каким-то религиозным противостоянием. Тема заинтересовала Виктора Александровича и, оставив брата, он мягко сел в стоявшее рядом потрепанное желтое кресло.
– Ситуация в Тлёне продолжает накаляться после того, как на территории страны пробудилась земная оболочка Эхет-Борзалома. Напомним, что часть этого хтонического божества в прошлый понедельник явилась миру в ущелье Киал-Кадааф, сделавшись объектом массового паломничества эхетиан. Правительство Тлёна, представляющее интересы фелилианского меньшинства, поклоняющегося Махн-Фелилю, наложило строгий запрет на какой-либо контакт и даже приближение к оболочке, стянув к Киал-Кадаафу войска. Тогда же начались столкновения и протесты, быстро перекинувшиеся на ряд эхетианских населенных пунктов юга страны. Премьер-министр Тлёна Болтог Ваго-Некшарх сегодня заявил, что ситуация находится под полным контролем. Далее репортаж нашего специального корреспондента Петра Пустынника с места событий.
Виктор Александрович проработал учителем географии без малого тридцать три года, но понятия не имел не только о том, где находится Тлён, но и о том, где он мог бы находиться. Благодаря телевидению и газетам он считал себя также вполне осведомленным и сведущим и в политических событиях в мире, но был целиком и полностью уверен в том, что еще ни разу ему не доводилось ничего слышать о Тлёне.
Репортер на экране кричал, но разобрать слова не представлялось возможным из-за радостных возгласов и автоматных очередей, выпускаемых плясавшими вокруг него тлёнцами-эхетианами. Эти люди, одетые в восточные одежды, имели молочно-белую кожу и такого же цвета длинные нечесаные волосы и бороды. За их спинами, из разлома между красно-черными горами, к багровому небу тянулись, хаотично извиваясь, скручиваясь и дергаясь, исполинские черные щупальца. Казалось, еще немного и они схватят само солнце, и утащат его под землю, погрузив мир в вечную тьму. Время от времени оболочка Эхет-Борзалома издавала оглушительный утробный рев, от которого дрожали горы, а все присутствующие в кадре люди были вынуждены что есть сил закрывать уши руками. У некоторых шла густая алая кровь, хорошо заметная на коже и одежде. Корреспондент до мяса расцарапал свое лицо и принялся выдавливать собственные глаза.
Виктор Александрович поднялся с кресла, аккуратно, чтобы случайно не потревожить тело, обошел вытянутые ноги брата и, подойдя к захламленной книжной полке, достал оттуда «Справочник стран мира». Издание не новое, но подробное и вполне надежное.
Так, Таджикистан, Таиланд, Танзания, Теркс и Кайкос, Того...
Его грязно-желтый палец спускался вниз по грязно-желтому шершавому листу справочника, будто вгрызающийся в землю дождевой червь.
Токелау, Тонга, Транскей, Тринидад и Тобаго, Тувалу…
Хм, уже давно должен был показаться.
Тунис, Турецкий Курдистан, Туркменистан, Турция.
Виктор Александрович закрыл справочник, четыре раза ударил его о левое колено и вновь открыл книгу на той же странице. Облизав пересохшие бледные губы, он начал заново.
Таджикистан, Таиланд, Танзания, Теркс и Кайкос, Тлён, Того...
Ага, вот оно.
Крохотная статья о стране Тлён не дала учителю географии абсолютно никаких ответов, но породила массу вопросов и подозрений.
«Тлён – страна и государство в Юго-Западной Дите Секундус, на Тлёнском нагорье. На юге и западе омывается Рёокским морем-паразитом. Граничит с Тулгинаром, Кунгамом и Западным Рааваном. Столица: Пёстрая Корова. Площадь: 999 999 тыс. км2. Население: около 800 млн особей (около 362 млн – люди)».
Дита Секундус? Рёокское море-паразит? Тулгинар? Кунгам? Западный Рааван? 999 999 тыс. км2? Особи? Какой-то несвязный бред, чья-то глупая шутка, глобальная мистификация, про себя подумал Виктор Александрович, но говорить вслух не отважился. С соседними статьями все было в полном порядке.
Он решил, что устал и пора ложиться спать. Без брата в постели было холодно и одиноко, но перетаскивать тело сил не было.
Во сне Виктор Александрович видел огромное, толстое, размером с целую планету, черное щупальце оболочки Эхет-Борзалома, обвившее Солнце. Черная слизь, стекавшая с щупальца, с шипением сгорала в солнечном пламени, обращаясь в клубы черного вонючего дыма. Это не слизь, а слизнь, понял спящий. На израненном теле Луны открылся громадный рубиновый глаз: Махн-Фелиль безразлично наблюдал за происходящим. Необъятные пустоты между ними бороздили сотканные из некротической ткани стаи космических ежей, с аппетитом пожирая планеты.
Виктор Александрович встал прекрасно выспавшимся, бодрым и свежим. Сделав зарядку, он первым делом оттащил на кухню братнино тело, разделал его и расфасовал по пакетам, которые спрятал в холодильнике. Из филейных частей он накрутил фарша и наделал котлет. Котлеты из Василия Александровича вышли отменные, вкусные и сытные. Он хотел угостить живущую напротив студентку Анечку, но та отчего-то не открыла дверь. Красивая девка, с вожделением повторял про себя Виктор Александрович и облизывал пересохшие бледные губы.
Он долго стоит на заплеванной лестничной клетке в надежде, что Анечка все-таки выйдет, и с наслаждением курит сигарету. Вторую. Третью. Четвертую. Quintum. Sextum. Septimum. С облупившейся синей стены на него с легкой грустью зрят золотые глаза подъезда, будто говорят: «Тебе в раю место, уважаемый Виктор Александрович, в раю. А там уж хоть потоп, наводнение, паводок, разлив, затопление, водополь». Какой еще водополь, может вопль? Клоака Максима, думает про себя Виктор Александрович, сплевывает и уходит в квартиру, несколько раз хлопая дверью. Дверь выбивает тысячи радужных искр, которые мягко оседают на заплеванный бетонный пол и там гаснут.
В отсутствие хозяина пакетам с мясом каким-то образом удалось выбраться из холодильника и вновь сложиться в гротескное подобие его брата. Мясной Васька сидел за крохотным столом маленькой кухоньки, с огромным аппетитом уминая приготовленные из себя котлеты.
– Слушай, Вить, ну ты повар, честное слово, мастер. Кулинар. – Мясной Васька говорит эти слова сочно и с теплотой, на которую способен разве что мясной брат.
– Да ладно. – с улыбкой отмахивается Виктор Александрович, подкладывая в братнину тарелку новую порцию котлет. – Ешь, бедолага мой, брательник родной. Чаю хочешь?
– Хочу. – котлета улетает в целлофановый рот Мясного Васьки. – Тигрового мне, с сахаром.
– Тигры, кстати, скорее всего, тоже на котлеты придут.
– А ты им не давай нихрена. – серьезно говорит брат. – Они нам чая в прошлый раз отсыпали-то, особо не забалуешь. А если с пряником там или с печенькой вприкуску так вообще.
Брат заговорщически улыбается и подмигивает красно-белым глазом:
– Ты лучше б Аньку угостил бы, Вить. Красивая девка.
Виктор Александрович вздыхает и поворачивается к окну.
– Слушай, Вась, а ты что-нибудь про Тлён слышал?
– Про что, про Тлён?
– Ну да, Тлён.
– А как же, у нас сейчас все только про Тлён и говорят.
– И чего говорят?
– Да как тебе сказать, родной, всякое говорят, мрачные вещи в основном. Новости-то видел? К нам поезда оттуда зачастили, прямо-таки только их и обслуживаем. С виду – поезд как поезд, вагоны, товарняк. А вонь такая стоит, страшная, нечеловеческая просто. Мы их даже и не открываем никогда, вот честно тебе скажу. Да и ладно бы только вонь, но оттуда и скребется постоянно кто-то, и воет, и вопит бывает, и копытом бьет, и слизнь вечно какая-то черная капает. Прямо вот вспомню – и мерзко, и страх берет. Да и поезд сам какой-то не такой…
– А зачем поезда-то приходят?
– А я знаю? Но часто стали ходить, особенно последний год. Причем к нам идут под завязку, а от нас уже пустые, вычищенные даже. Мужики спрашивали у начальства, я-то сам не ходил, так им сказали: «Будьте здоровы – нос не суйте».
– Слушай, ну а откуда поезда идут-то? Направление какое, сторона я имею в виду.
Мясной Васька почесал набухший затылок. Целлофан в этом месте порвался и из него свесился кусок красного мяса, закапала багряная кровь.
– Ну, слушай, Вить, это ты хитро спрашиваешь. Ну, с Тулгинара в основном.
– О! – обрадовался зацепке Виктор Александрович. – Тулгинар с нами граничит же?
– Да вроде как да. Там большая часть границы со Страной Червей, но есть узкая полоска с Тулгинаром. Там как раз железка проложена, древняя, правда, очень.
Страна Червей. Час от часу не легче, ей Богу, про себя подумал Виктор Александрович и начал потихоньку фасовать пакеты с братом обратно в холодильник.
– Слышь, Вить, ты это самое, меня доставай теперь хоть иногда, а то там, с той стороны-то, темно, холодно. Жутковато мне, честно говоря, брат.
– Ладно, ладно, не боись, брат, не боись. – ласково поглаживая мясной пакет, говорит Виктор Александрович. – Темнота – друг молодежи.
– В темноте не видно рожи. – весело рыгыкает рот Мясного Васьки.
Половину недоеденной братом котлеты он бросает собравшимся у окна тиграм. Их радужные шкуры очень красиво переливаются на осеннем солнце. Тигры недовольно ревут и бьют себя хвостами по ребрам.
Ровно в полдень явился посыльный и позвонил в дверной звонок, который с жужжанием и трезвоном принялся рассыпать по коридору радужные искры. Виктор Александрович попробовал одну на вкус: кисло-сладкая, приятная вещь, как конфета. Можно их и к чаю.
У посыльного молочно-белая кожа и такие же волосы. Он гладко выбрит. Тлёнец. Интересно, эхетианин или фелилианец?
– Epistola ad Victorem, filium Alexandri. – глядя себе под ноги, мямлит посыльный. – Tune es ille quem quaero?
– Ja, ich bin es. Von wem stammt die Nachricht?
– Linguam barbaram non loquor. – злобно шипит посыльный.
– Ты мне предъявить хочешь? Мне хочешь предъявить? – писклявым голосом начал наезжать на него Витёк.
Посыльный кидает письмо под ноги и спешно сбегает по лестнице, громко выкрикивая ругательства и проклятья.
В письме обнаруживаются очень качественные, хорошие, цветные фотографии.
На первой запечатлено красное ущелье Киал-Кадааф в Тлёне. В лучах заходящего солнца, алые небеса, алые камни, алый песок, длинные черные тени. Очень красиво. В ущелье раскинулась огромная черная туша мертвого хтонического божества.
На второй изображен очень длинный ржавый товарняк. Похож на гигантскую змею из Амазонии. Вася когда-то очень хотел превратиться в такую, а оно вон как сложилось.
На третьем фото какая-то кипящая черная маслянистая жижа. Отвратительно, но что-то в этом есть.
Дно конверта усыпано радужной стружкой. Виктор Александрович опрокидывает ее в рот и наслаждается тем, как кисло-сладкая стружка, потрескивая, тает на языке. Вспоминается далекое детство и почему-то мультфильм про дружелюбного пса Феликса.
Он идет в зал, садится в свое старое желтое кресло и начинает один за другим переключать каналы в поисках доброго детского мультфильма. Вечереет. Голова Виктора Александровича быстро раздувается. Перед тем, как мир заканчивается, взрываясь облаком радужной пыли, он успевает лишь всхлипнуть.
Текущий рейтинг: 66/100 (На основе 30 мнений)
