(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Что нужно всем тварям, большим и малым?
Тени, разлегшиеся под окном, становились всё длиннее; краешек одной из них уже заполз на ковёр. Марья слышала, что ковры и паласы на полу – это уже даже не замшелое мещанство, а просто убого и прошлый век, только вот плевать она хотела на чей-либо изящный вкус. К утру тепло от печи выстывало, дом становился сырым и промозглым, так что проснуться и, встав с постели, погрузить ступни в тёплую шерсть – это ощущение хоть немного, но улучшало даже самое раннее утро.
Мысли бежали совсем не туда, куда нужно. Через пару часов стемнеет, дети придут домой и будут голодны.
Её дом был одним из четырёх обитаемых в этой когда-то большой и полной жизни деревне. Когда поселение, как и весь остальной мир, накрыло Происшествие, люди уезжали волнами – выжившие, конечно. Сначала исчезли дачники, затем сбежали те, у кого была родня в городах, потом уже оставшиеся – в никуда, только бы не оставаться в этом месте.
Когда Марья приехала в Глядино (так называлась эта деревня), жилых дворов было всего три: две старушки, лишь чудом не рассыпающиеся от ветхости на ходу, ещё и умудряющиеся держать огородики и кое-какую живность, да парнишка лет пятнадцати, оставшийся сиротой и никому не нужный на этом свете, кроме бабок-соседок.
Приезду новенькой все удивились. Хотя нет, не то слово – скорее были ошарашены. Но по-сибирски не склонные лезть в чужие дела, они лишь показали самые прочные из опустевших домов на выбор. Позже, когда появилась нужда, кормили и объясняли городской, как выжить и жить вдали от уютных панелек. Взамен просили лишь рассказов о том, что происходит там, в большом мире, да и иногда помощи.
Всё же старым да малым не было просто и раньше, а уж теперь…
Первая зима на новом месте была трудной: к обычным деревенским хлопотам, вроде наносить воды, расчистить снег, натопить дом и по необходимости баню, добавились новые, невиданные раньше.Стайка носкоедов потеснила кур в тёплом сарайчике, коровник заняла странная тварь, похожая на лося с человеческой головой; говорила она редко, но сено подъедала исправно. Жаль, молока не давала ни капли.
Марья быстро поняла, что сглупила, уехав из города в попытке убежать от порождений Происшествия. Она лишь познакомилась с их новыми разновидностями, а осознав, что бежать некуда, училась жить в новом мире. В жизни часто так бывает, бежишь от дождя, а попадаешь в ураган.
От печи потянуло запахом сдобы; ещё немного, и нужно будет доставать пироги. Тесто она ставила в огромной кастрюле, которую прежние хозяева дома использовали для кипячения белья. Вымесить трудно, но каждому должен достаться хоть один пирожок, чтобы никто не чувствовал себя обделённым.
Тень яблони, стоявшей за окном, уже вольготно разлеглась на середине ковра в зале; времени осталось всего ничего.
Марья встречала и других изменённых: от станции до деревни её подвёз самый настоящий Емеля на самоходной русской печи. Одна из новых соседок умела разговаривать с животными. Да и сама она…
До всего этого Марья, тогда Мария Сергеевна, работала в детском доме заместителем директора по хозяйственной части. Ей было очень жалко детей, живущих там; по мере возможностей она старалась дать каждому хоть частичку тепла, внимания. Своей семьи у неё не случилось. Вот кто-то и поверил, всей душой и сердцем поверил в то, что она их мать.
– Ой! Чуть не прохлопала! – вскинулась Марья. Выпечку пора было доставать из печи. Дав пирогам немного остыть под полотенцем, женщина разложила угощение по разномастным блюдам, полностью заставив круглый столик в зале. Дом был наполнен уютным запахом свежей сдобы и разных начинок. От витавших ароматов становилось спокойно и тепло на душе.
Успела, она, как обычно, всё успела ко времени. Оставалось совсем немного.
По дороге к порогу Марья расстегнула тесную рубашку, выпустив тяжёлую, переполненную грудь на свободу. Женщина щёлкнула выключателем на стене и открыла двери.
Из прохладной темноты летней ночи в уютный тёплый сумрак дома хлынула волна существ: маленьких, отчаянно поскуливающих, мурчащих и шепчущих неразборчивое. Толпа созданий окружила вставшую на колени женщину. Все они были разными на ощупь: встречалась и гладкая кожа, и мягкий мех, и чешуя. Кто-то был липким, как несвежее мясо, но каждый стремился прижаться к ней. Каждый хотел ласки, и Марья не отказывала никому, обнимая, гладя и нежно почесывая всех, кто попадался ей под руки.
Тихий топот и шуршание растеклись по комнате. Застенчивое чавканье возвестило о том, что пироги найдены: старшие отдавали должное угощению. Младшие же окружили женщину, в строгом порядке приникая к пульсирующим соскам, с лёгкостью отдающим густую, сладкую влагу. Женщина была счастлива: все дети дома, сыты и довольны.
Утром она с ужасом вспомнит вакханалию невидимых чудес и чудовищ, эпицентром которой она стала. Но уже к обеду пойдёт ставить тесто.
И так день за днём, неделя за неделей. От себя не убежишь.
Дети заботятся о ней, она о них.
24.04.2025
См. также[править]
- Сучьи дети - история о другой девушке, переживающей апокалипсис в полуразрушенной деревне
Текущий рейтинг: 89/100 (На основе 1 мнений)
