(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Хроноклазм
Несколько ярко-зелёных молний ломаными кривыми линиями расчертили округу, как бы разделив площадку затхлого грязного заброшенного уличного тупичка на несколько плохо стыкующихся друг с другом частей. Порыв ветра подбросил в воздух старые газетные листы, до того наполовину высовывавшиеся из ржавого мусорного бака.
«Плохая примета — когда вдруг без предупреждения в двух шагах от тебя начинается гроза, а на небе при этом ни облачка», — подумал бродяга, дремлющий у подножия бачка.
Тем не менее говорить что-либо вслух, равно как и открывать глаза, он не стал. Это был старый, видавший виды бродяга.
В точке пересечения нескольких особенно ярких зелёных молний с шипением образовался вращающийся лиловый шар. Сгусток вибрирующего пламени совершил с шуршанием и треском несколько оборотов вокруг своей оси, после чего — издав непродолжительный низкий гул — лопнул.
Бродяга осмелился немного приоткрыть левый глаз.
В центре замусоренного тупичка стоял, слегка сгорбившись, субъект корпулентного телосложения в чёрной кожаной куртке и чуть отливающих металлически-ртутным оттенком синих обтягивающих брюках. Голову и верхнюю часть его лица прикрывал серебристый шлем с зеркальным щитком, мешая рассмотреть субъекта детально.
Тут бродяга вдруг осознал, что, учитывая положение головы субъекта и щитка его шлема, скорее всего, субъект смотрит прямиком на него.
Если б волосы его давно не слиплись от застарелого пота, они бы встали дыбом.
— Текущая дата и время? Наименование местности? Номер галактики в антицентурии? — отрывисто спросил незнакомец.
Запинаясь, бродяга кое-как вспомнил текущее число и даже назвал приблизительно текущее время. С наименованием местности было ещё меньше проблем.
— Номер... не знаю.
— Ладно, это неважно. Где находится Центральный Рынок? — задал последний вопрос незнакомец.
Бродяга махнул рукой в направлении выхода из подворотни. Губы незнакомца искривились в ледяной ухмылке:
— Значит, правильно помню...
Резким движением развернувшись, субъект в кожаной куртке направился в указанную ему сторону. За спиной у него бродяга рассмотрел болтающийся коричневый рюкзак, из которого чуть меньше чем наполовину высовывалось что-то длинное и чёрное.
— Э, погодите... — нерешительно подал он голос.
Незнакомец обернулся. Бродяга тут же пожалел о только что сказанном, но останавливаться было поздно, не забирать же полузаданный вопрос обратно.
— Почему вы не голый?
Незнакомец помолчал несколько минут, в течение которых бродяга успел пожалеть обо всей своей жизни как таковой.
— А это обязательно?
Солнечные лучи, словно задавшись своей целью одарить каждое живое существо океаном жидкого золота, заливали Центральный Рынок. Рядами стояли скамьи, на которых торговали арбузами, виноградом, персиками, брусникой, черешней, даже трудолюбиво собранной чьими-то морщинистыми ладонями белой и красной малиной. Чуть в стороне у подземного перехода располагались цветочные ряды, где можно было купить — или бесплатно насладиться ароматом оных — белые астры, жёлтые нарциссы, красные розы, кремовые тюльпаны, нездешне-нежные разноцветные орхидеи. Часть этих цветов отчётливо не соответствовала сезону и вообще относилась к иной климатической полосе, но до того ли сейчас было парню со светлыми волосами, со смущённо-неловким видом стоящим подле одного из лотков?
Он неловко вытянул руку вперёд.
— Дайте мне, пожалуйста, вон тот букетик жасмина.
Продавщица в красном платке повиновалась, затаив улыбку. Вообще в этот солнечный ясный день у всех на губах можно было заметить затаённую улыбку — за исключением тех, кто улыбался совершенно открыто. Так, во всяком случае, казалось парню со светлыми волосами.
Он неловко взял букет за нижние стебельки — совсем миниатюрный — на большее у него не хватило бы средств. Но важно ли это?
Везде пишут — и говорят — главное: внимание.
Прежде он бы, скорее всего, усомнился в том. Да что там говорить, обязательно усомнился бы. Будучи циничным и скептичным, несмотря на отсутствие какого бы то ни было реального опыта в сфере личных взаимоотношений. Интеллектуальным сухарём.
Теперь, однако, он не чувствовал себя ни сухарём, ни интеллектуалом.
Внутри у него пело что-то сладко-робкое.
Палящая жара давила и иссушала изнутри мозг каждой случайной жертвы, имевшей несчастье в этот удушливый день оказаться на Центральном Рынке. Тёмный, распространяющий вокруг уныние и тоску силуэт двигался между торговыми рядами. Слепящие блики солнца на его зеркальном шлеме побуждали окружающих стараться поменьше смотреть в его сторону.
Тем не менее всегда найдутся те, чей профессиональный интерес заключается именно в обращении внимания на окружающих.
Везде.
— Войлочная вишня, японская, не хотите ли попробовать? — бойко предложила старушка в сиреневом сарафане. — Вяжущий приятный вкус, мой внук очень любит. Не пожалеете.
Субъект в кожаной куртке отмахнулся — рукой своей будто оставляя в жарком воздухе чёткий ледяной след.
— Я здесь не за этим.
Фраза эта, словно зубчатым ножом врезавшаяся в сумбурное многоголосье рынка, заставила чуть стихнуть окружающий гомон. Продавцы с соседних мест, из тех, кто не был занят в этот момент обслуживанием покупателя, невольно вытянули шеи в поисках источника услышанных ими слов со странной интонацией.
Интересно, понравится ли Ей жасмин?..
Мысли светловолосого парня прыгали с одного на другое, ведь ещё недавно он думал о том, что главное — внимание, а тут вдруг его стали охватывать навязчивые сомнения в кондиционности приобретённых им цветов.
Впрочем...
...если уж думать о кондиционности, то стоило бы подумать скорее о кондиционности себя самого.
Но выбор этот был уже сделан — причём сделан вовсе не им. Будучи в здравом уме, сам он никогда и не помыслил бы, что в него — такого как он есть — кто-либо когда-либо сможет влюбиться. Тем более, что это будет Она — та, о кой можно было лишь мечтать. Нет. Та, о кой нельзя было и мечтать.
Явление сие явно противоречило всем существующим законам физики и здравого смысла — но как же он был рад, когда все приведённые им доводы о тщетности и бесперспективности зарождающегося были парированы нежно прижатой к его рту ладонью и тёплым взглядом.
Как бы говорящим: «Будь что будет».
— Зачем же вы тут? — спросил полноватый мужчина с добродушным лицом, продававший апельсины.
Субъект в чёрной кожаной куртке неспешно окинул взглядом залитые иссушающим светом торговые ряды.
— Ищу одного идиота.
— Ради чего?.. — спросил кто-то. Судя по осёкшемуся на полуфразе голосу, тут же решив, что лучше не знать подробностей.
Обладатель кожаной куртки рассматривал бессистемно движущихся по рынку людей, этих нелепых двуногих созданий. Наконец с явной неохотой он раздвинул губы:
— Ради возмездия.
Будь что будет.
Приятно, когда выбор делают за тебя. Приятно довериться стороннему указующему персту — с лицемерной неохотой переложив всю ответственность за совершаемое на другие плечи. Приятно ринуться вперёд в романтическую пучину Неизведанного, не думая о последствиях, о почти неизбежном в будущем грандиозном треске и обвалах — живём ради настоящего мига.
Будь что будет.
В конце концов, — подумал парень со светлыми волосами, — есть самоценные удовольствия, ценные не в силу своего отражения в прошлом или будущем, но уже лишь в силу одного того, что насыщают собой до предела настоящий миг, растягивая его почти до бесконечной ценности, превращая его в Вечность.
Будь что будет.
Субъект в чёрной кожаной куртке вдруг насторожился, вглядевшись в текущую между цветочными и фруктовыми рядами — по ту сторону делящего рынок на две неравные части небольшого речного канала — толпу. Сорвав с плеч рюкзак и распахнув его, он извлёк наружу продолговатое чёрное устройство — и стал привинчивать его к извлечённому секундой раньше устройству, напоминающему штатив.
Сейчас он напоминал фотографа, готовящегося к экстренной фотосъёмке.
Или — кого-то ещё.
Повинуясь стихийному импульсу, светловолосый парень вдруг перевернул букет в своей руке и принюхался к лепесткам цветов. Втянул в себя их дивный манящий аромат.
Открыл глаза, ощущая, как окружающий мир — ярко-голубое небо, играющая нежно-золотистыми переливами солнечного света рябь канала, полускрытые и открытые улыбки прохожих — запечатлевается на незримой фотоэмульсии в самом дальнем конце камеры-обскуры его тёмной души.
Всё.
Приподняв щиток зеркального шлема, субъект в кожаной куртке склонился над снайперской винтовкой, наводя оптический прицел на едва различимого отсюда светловолосого парня.
Палец его лёг на спусковой крючок.
Чувство последней страницы. Ощущение достигнутого пика. Вдруг у парня со светлыми волосами возникло ощущение, что в принципе дальше можно уже не существовать. Конечно, он не собирался выходить из существования — какое там, если самые радужные события вроде бы лишь начали происходить? — но если бы ему нужно было поставить в своём существовании внезапную точку, он бы без особых колебаний и сожалений сделал это здесь.
Главное уже произошло.
«Твоё желание сбудется», — подумал со странной отстранённой грустью тот, кто держал палец на спусковом крючке.
Он не был телепатом, но тем не менее отчётливо знал, о чём думает в эту секунду его мишень.
И чуть сдвинул палец.
Тишина, сотканная из молчания напрягшихся вокруг в недвижном ожидании посетителей рынка, разродилась едва слышным хлопком. Голова светловолосого парня — что особенно различимо было через оптический прицел — смешно взорвалась тысячами кровавых брызг, забрызгав попутно близлежащий лоток с тыквами.
Обладатель снайперского орудия выпрямился, обвёл ничего не выражающим взглядом присутствующих — так и не предпринявших ни единой попытки ему помешать — после чего принялся развинчивать винтовку.
Не спеша.
Торопиться было уже некуда.
— Что с вашими ногами? — вдруг послышался рядом с ним густой напряжённый голос. Голос этот был уже знаком обладателю винтовки, но теперь в нём звучал страх, почти паника. Повернув голову, он увидел искажённое ужасом лицо ещё недавно добродушного торговца апельсинами.
Он посмотрел вниз — и увидел прямо сквозь свои ступни узор мозаичных каменных плиток.
— Всё в порядке, — улыбнулся он, кинув взгляд на противоположную сторону канала. — Следствие не может существовать без своей причины.
— То есть... вы хотите сказать... вы...
Глаза торговца фруктами можно было поместить на страницу учебника геометрии в качестве примера идеальной сферы. Человек в кожаной куртке кротко и утомлённо вздохнул, наблюдая, как прозрачность переходит к его коленям и как его ступни уже практически растворились в воздухе.
— Следующим президентом Соединённых Штатов будет такой же идиот, как и нынешний. Эксперименты на Коллайдере безопасны. Курса акций я не помню, так же как и номеров лотерейных выигрышей, я этим никогда не интересовался. Это всё, что вы хотели спросить?
Продавец апельсинов замялся, несколько раз подряд беззвучно открыв и закрыв рот, как рыба. Напоследок — видя что от незнакомца остались висеть в воздухе лишь плечи и голова — всё же нашёлся с вопросом.
— Подождите... значит, конца света не будет?
— Будет, конечно, — прозвучали в пустоте ответные затухающие слова. — Иначе как бы люди научились путешествовать во времени?
Торговец фруктами так и не понял, было ли это шуткой.
— Что здесь произошло? — спросил полицейский, с суровым и неподкупным видом сверля глазами ближайшего к нему свидетеля случившихся событий.
Продавец апельсинов немного помялся, прежде чем ответить.
— По-видимому, хроноклазм.
Полицейский извлёк из кармана шариковую ручку и небольшой блокнот.
— Хро... как это пишется?
В интернет-кафе «Нирвана», несмотря на явную анахронистичность сего предмета, постоянно работало радио. Владельцу кафе Валерию нравилось слушать новости местной радиостанции в качестве фона, сводя дебет с кредитом и философствуя о вечном.
— Сегодня в три часа дня на центральном рынке нашего города произошла гибель человека в результате хроноклазма. Напоминаем нашим радиослушателям, что это уже не первый зарегистрированный случай, когда гражданин России погибает от рук своего двойника из будущего. Депутат Зюганов выступил с публичным заявлением, что при Советском Союзе такое бы ник...
Валерий убавил громкость приёмника, слегка выругавшись. Да что же это такое — и так настроение с утра ни к чёрту, так тут его ещё и новостями норовят усугубить.
Он пощекотал кончиком авторучки свою нижнюю губу, глядя на лежащий перед ним бумажный листок.
Так избавляться от своего заведения и переводить деньги в иную область — или всё же не стоит рисковать?..
Коммерческий риск неизбежен в любом случае, но...
Он нахмурился, косясь краем глаза в сторону приглушенного радиоприёмника. Насколько легко было прежде, когда последствия неверного решения угрожали тебе лишь со временем и лишь постепенно. То ли дело теперь — ошибёшься фатальным образом, будущее придёт к тебе домой и тебя накажет.
Оно такое.
Грицхальд
Текущий рейтинг: 45/100 (На основе 31 мнений)
