(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
ТриАда
21 июня, 2016 год, 23:04.
Что же, это мой последний пост здесь. Если вы его видите, значит, я уже уехал из города. Пытаться со мной связаться не нужно — у вас всё равно не получится, ведь там, куда я собираюсь, интернета нет. И да, Вова, извини, что прощаюсь так. Спасибо тебе, что согласился меня подменить на работе и присматриваешь за котом — я это очень ценю. Около стола в кабинете есть книжная полка — там, в «Капитале» Маркса лежат деньги. Хотелось бы, конечно, чтобы они пошли на кота и корм для него, но ты волен делать с ними всё, что угодно. Прошу прощения у родственников всех участников нижеописанных событий за то, что столько лет врал вам в лицо. Мне тоже очень жаль, но я больше не могу молчать. Опишу всё в деталях, дабы ни у кого не было никаких вопросов и подозрений.
В общем, было у нас в начале десятых некое подобие команды — что-то типа искателей могил, охотников на приведений. В общем, как не назови — всё равно были малолетними дебилами, которым на месте не сиделось и хотелось «приключений», да побольше.
Каюсь, первым участником, основателем движа и родителем идеи был я — Александр. Будучи под впечатлением от одного модного тогда фильма, искал среди своих одноклассников единомышленников. Так красочно всё описывал — даже сейчас противно. И популярность, мол, получим, и останемся в истории как самые-самые отважные, а деньги — сколько же денег будет! Ну и эта идея казалась отличным поводом потренировать свою храбрость — её мне не хватало. Благо клюнуло на мои россказни только два человека.
Вторым был Антон — он также был владельцем камеры (какой-то обычной мыльницы). Принципиальный парень такой, умный. Многое схватывал на лету, от чего был хорош в учёбе. Помимо видеозаписи на него выпала доля эдакого летописца — он должен был в деталях описывать всё то, что мы заснимем, в своей записной книжке. Дескать, в газеты-то видео не запихнёшь. Он горел желанием добиться справедливости, да показать миру настоящую сенсацию (на уровне зоны 51) — поэтому и вошёл в команду. Иной раз, конечно, у нас были споры, но они никогда не заходили за границы — даже если он терял над собой контроль (особенно, когда моё мнение отличалось от его), я просто не подливал масла в огонь, и все разборки сходили на нет.
Третьей была Алиса. Не девушка, а тикающая бомба — не могла сидеть на месте, была легка на подъём. Души в ней не чаял. Я не был удивлён, что она захотела в нашу команду — иногда людям хочется попробовать что-то новое, выходящее вон. В меру начитанная, вся аккуратная и просто очень милая особа, что всегда находила нам самые «злачные» места для посещения — древние бомбоубежища, заброшенные церкви и обычные недострои. Я был влюблён в неё. Из-за этого, наверно, и рвался в почти каждую вылазку с диким настроем.
Недолго покумекав, Антон предложил название команды — детское и наивное, такое же, какими были и мы: «ТриАда».
Тот самый вечер пятницы был самым обычным, разве что чересчур прохладным. Особого желания идти куда-то не было, и я предложил ребятам просто погулять по городу, не тратя силы на хобби, которое через пару недель уже стало работой — мы думали, что огромное количество материала кого-то, да заинтересует, но благодарностью за все труды было лишь плохое самочувствие и несколько убитых пар ботинок. В добавок ко всему этому, в тот день мне было очень тревожно. Может, что-то выходящее за рамки человеческого понимания пыталось уберечь меня от беды этим странным ощущением в груди, кто знает.
В середине прогулки Алиса начала рассказывать о заброшенном заводе, что был недалеко от нашего райцентра. До того дня мы там никогда не были, ибо отдавали предпочтение другой части нашей области, потому что там, как нам казалось, было интереснее. Антон в середине её рассказа достал записную книжку, куда начал записывать разные сочетания слов — так он делал, когда пытался найти самый лучший вариант названия для нашего очередного похода.
Вскоре рассказ о заводе превратился в просьбы пойти с ними. Нет, я не буду выставлять себя белым и пушистым, мол они сами во всём виноваты, а я ничего не хотел. Просто ещё тогда мне это всё показалось плохой идеей. Заводов, что-ли, никогда не осматривали? Перспектива обмена приятного пятничного вечера на очередной поход, результаты которого мы, конечно, никуда не опубликуем, ввиду того, что они будут безынтересными и не содержащими никакой «сенсации», была такой себе.
Я согласился, когда Алиса пообещала, что в выходные мы никуда не пойдём и даже не потратим их «впустую» (она всегда знала, как меня уговорить). После её слов мне стало немного легче, и я закурил сигарету — нервишки меня начали подводить после одной из вылазок, на которой я чуть не упал с крыши одного недостроя, не заметив обрыв. Благо, всё обошлось, и я отделался лишь пагубной привычкой. Я тогда ещё, помню, кинематографично (как мне казалось) выдохнул дым, да сказал что-то типа «Давайте поймаем приведение!». Ребята были в восторге.
По дороге к заводу, на которую мы потратили около часа, пришлось остановиться около закрытой заправки, что была достаточно странной, но в то же время и обыденной — даже колонки и резервуары с бензином были, а ларёк закрыт. Антон, что таскал с собой две литровые бутылки, полностью выпил одну из них, от чего захотел в туалет. И на удивление, он там оказался — деревянный, возможно стоящий там с советских времён, но открытый туалет. Пока он справлял нужду, у нас с Алисой завязался диалог.
Она делилась размышлениями по поводу будущего нашей команды, приправляя их дозой своего оптимизма, мол вот-вот мы наткнёмся на что-то, что стоит внимания. Дескать, это всё делается не просто так, и ей нравится, что мы проводим время вместе, да ещё и таким увлекательным методом. Я смотрел на неё с улыбкой до ушей, пропуская половину её слов, пока она не обняла меня. После этого она внезапно попросила сигарету — хотела, видите ли, расширить кругозор. Немного поломавшись, да разыграв сценку «как ты могла?», я согласился и протянул ей папиросу, да закурил сам.
Уже порядочно стемнело, когда я, смотря на девушку своей мечты, заметил странную игру дыма, исходившего из её сигареты — он как бы огибал воздух в некоторых местах, из-за чего позади Алисы образовался человеческий силуэт. Вспоминая это сейчас, меня сковывает страх и чувство беспомощности. А тогда… тогда я просто подумал на усталость от дороги. Дикий холод я объяснял самому себе своей глупостью — вместо хорошего дорожного плаща, а то и зимней куртки, надел старую ветровку. Мне не хотелось разрушать романтическую атмосферу параноидальными выходками.
Антон подошёл к нам, когда сигареты полностью истлели. Он странно посмотрел на меня, казалось, с долькой ревности, но ничего не сказал — лишь поднял свой походный рюкзак и пошёл вперёд, к заводу. Мы последовали за ним.
На абандон открывался отличный вид. Алый свет заката падал на здание, придавая ему загадочности и, как нам казалось, мистицизма. Алиса попросила камеру у Антона и сделала пару снимков, которые, по её мнению, точно должны были попасть в газеты. На удивление, Антон даже не поругался на то, что у него отнимают его же работу — даже похвалил Алису за хороший ракурс.
Минут тридцать я и Алиса репетировали речь. Антон подобрал, как ему показалось, хороший кадр — мы стояли напротив стены, что была полностью изрисована всевозможными граффити. Когда он включил свой фонарик — началась запись.
Алиса бодро поприветствовала наших тогда ещё несуществующих зрителей и обратилась ко мне — парню с очень мрачной гримасой и хмурым, но задумчивым взглядом. Я повёл Антона и Алису за собой, то и дело показывая на всякие интересные надписи и сатанинские знаки, что должны были подчёркивать ненормальность и опасность этого места. Пройдя по всем этажам завода, мы с Алисой отчеканили нашу фирменную фразу, да попрощались, по сути, с самими собой.
Антон и Алиса, конечно, были очень рады получившейся записи, но я в глубине души понимал, что этот поход ничего не даст нашей карьере, потому что в заброшенном здании ничего интересного не оказалось. Но и ничего плохого не произошло. После того, как Антон собрал все свои вещи, а Алиса отряхнулась от пыли и грязи, мы спокойно ушли оттуда, да вышли обратно на дорогу.
В дороге было неспокойно. Солнце уже полностью зашло за горизонт и стало ещё холоднее, чем было пока мы шли до завода. Но это было верхушкой айсберга. Я то и дело просил Алису быть потише — она не унимаясь делилась своими предсказаниями по поводу сегодняшней записи, выдавая прогнозы, что были смехотворными с точки зрения того, что мы были совсем уж неизвестными доходягами. Ладно бы там кого встретили, может и завирусился бы ролик.
Честно сказать, с каждой подобной неудачной вылазкой во мне всё больше потухал огонь внутри — духа приключений и ощущения чего-то необычного не было вовсе. Вместе с этим разочарованием пришла и апатия ко всему, что позже сменилась раздражением и тревожностью.
Я курил одну за другой, пока в один момент просто не крикнул ребятам заткнуться. Антона это задело. Сейчас я понимаю его чувства, но тогда мне было не до того — слишком хотелось просто забыть это всё, да лечь спать. Он несильно толкнул меня в плечо, после чего наградил парой громких и обидных выражений. Антон сокрушался о том, почему он остаётся за кадром, когда вся слава достаётся мне. На мои слова о том, что никакой славы и в помине нет, он отвечал очередной тирадой.
Мы сошлись в одном — больше нашей команды не существует, и это наша последняя вылазка. Остаток дороги мы провели молча, пока Антон нехотя не попросил меня и Алису немного подождать — мы проходили мимо заправки, а ему снова приспичило. Когда Антон ушёл в туалет, я остался наедине с Алисой.
В этот раз я заговорил первым. Спрашивал, что она собирается делать дальше, останемся ли мы друзьями, или эта точка в истории группы является точкой и в наших отношениях. Алиса односложно отвечала, иногда и вовсе просто кивая головой. Снова достав сигарету и закурив, я подметил про себя, что от неё не идёт тепла, вообще. Но мысли у меня были о другом — было решено спросить про Антона.
Как оказалось, Антон и Алиса вместе планировали идти учиться дальше, ещё и в другом городе, когда же я подобными идеями не горел. Что-то во мне щёлкнуло, и я уже хотел сказать, мол даже рад тому, что они отсюда свалят, но Алиса резко закричала. Её глаза были направлены в сторону заправки, но когда туда посмотрел и я, там никого не оказалось. Как и туалета, в который ушёл Антон.
Жизнь всегда была похожа на тот привкус у вина, который ты никак не можешь почувствовать. Что-то еле уловимое и незаметное, да проходящее мимо. Так, собственно, в конце концов и получилось — самый насыщенный и интересный привкус так и не пришёл, а на языке осталось лишь что-то вяжущее, липкое и противное. Это было осознанием беспомощности.
Меня сковала паника, и я просто смотрел на место, где совсем недавно проходил Антон. Наверно, я так и стоял бы, если бы меня вдруг не взяла за руку Алиса, да не повела в сторону заправки. К этому моменту из-за холода мне уже казалось, что на дворе зима — каждый выдох сопровождался паром, а руки с лицом нещадно и быстро мёрзли.
Резко убрав её руку, я начал говорить Алисе, что нужно сваливать. Что происходит что-то очень плохое, и нам не стоит что-либо делать самим. Дескать, позвоним в полицию, они возьмут спасателей и найдут Антона. Она не реагировала на мои слова. Лишь рыдала и пыталась меня потащить за собой, то и дело снова беря за руку. Я почувствовал, как что-то коснулось моего плеча. Что-то очень холодное и тяжёлое.
Прежде, чем продолжить, надо кое-что сказать. Я не отличался особым терпением, да и был к тому моменту уже на взводе, но я бы никогда не сорвался на Алису. Сейчас я понимаю, что что-то холодное и невообразимое меня подтолкнуло к тем действиям. Будто бы направило своей невидимой морозной рукой. Мне до сих пор мерзко от самого себя. Не представляю, каково было ей.
Вздрогнув, я начал кричать на Алису, мол тебе надо, ты и иди за своим любимым Антоном. Мне, видишь ли, хочется жить, Алиса, а ты сейчас всех угробишь своим безрассудством. По правде говоря, мне кажется, что эти слова и стали последней каплей для неё. Она ударила меня в грудь, выкрикнув, что-то про ненависть ко мне, и побежала на заправку. Я почувствовал, как что-то холодное пронеслось рядом со мной, но не успел я окрикнуть Алису, как она исчезла.
Я остался один на дороге рядом с заправкой. Рядом никого не было. Ноги предательски задрожали, а в глазах потемнело. Меня окутал леденящий холод, и я свалился на землю. Перед глазами было лишь заплаканное лицо Алисы. Было чувство лёгкой невесомости и нереальности происходящего. Мне даже кажется, что я тогда смирился со своей смертью, мол заслужил. Однако проснулся я уже в больнице — неравнодушный мужчина, что ехал в город, увидел меня лежащего на дороге.
Я мало слушал и много рыдал. Не хотелось жить в этом ужасном и холодном мире — как бы тепло я не был одет, мне всегда кажется, что внутри меня огромная льдина. Каждый день она напоминает мне о том, что я бросил своих друзей перед лицом опасности. Сам же и завёл их в этот ледяной капкан, когда предложил идею создать команду. Когда согласился пойти в этот поход, а не предложил перенести его на хотя бы пару дней.
Мне, по большому счёту, плевать, что это было. Оно не забрало меня. Оставило замерзать, оставило жить с воспоминаниями о том дне. И знаете, я бы предпочёл умереть. Но я не собираюсь умирать от пожирающего меня холода. Я заберу этот холод с собой. Вы ведь помните, что на заправке были колонки и резервуары с бензином? И я помню — каждый день думаю об этом. Даже если взрыв это не убьёт, этому всё равно придётся уйти оттуда. И забрать моё ледяное тело с собой.
Я скоро буду, Алис. Передавай привет Антону от меня.
Текущий рейтинг: 43/100 (На основе 31 мнений)
