(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Тибибо
В раннем детстве у меня была старая-престарая кукла, которую бабушка сшила еще для моей матери в конце шестидесятых, а та, не найдя лучшего применения для игрушки-долгожительницы, отдала ее мне. Зачем трехлетнему мальчишке-миллениалу был набитый марлей кусок мешковины в форме человека, наряженный в платье из тюля с бахромой, до сих пор не знаю.
Кукла выглядела чем-то похожей на домовёнка Кузю из одноименного мультфильма: желтовато-коричневая, с торчащими отовсюду пучками вьющихся нитей, беспалыми конечностями-аппендиксами, глазами и ртом, намалеванными особенно стойкой розовой краской, за десятилетия приобретшими неприятный бурый цвет. Одета она была в короткое платье из кружевного белого тюля, нашитое прямо на тело суровой нитью, стежки которой было видно на боках и между ног. Словом, была наша с мамой общая подруга детства сколь жуткой, столь и обаятельной, сродни Дядюшке Ау.
Я помню, что почему-то всегда предпочитал Тибибошу (без понятия, откуда взялось это имя, но мама именно так представила мне свою любимицу) другим, более приличествующим мальчику игрушкам вроде машинок, пистолетов с пульками и старого конструктора. Причем мои гости, приходившие в свое время «порубиться» в единственную на весь микрорайон БК-шку, не то что не смеялись над моей куклой, а даже благополучно забивали на «Принца Персии» и добрую сотню текстовых квестов без названий, чтобы пару часов потормошить Тибибо, разговаривая с ней, предлагая вкусности и подарки. Однажды, моя соседка по лестничной площадке Аля даже сшила для тряпичной леди новое платье из ненужной скатерти с цветочной вышивкой. Мама тогда безумно растрогалась и в тот же день пришила платье поверх тюлевого наряда куклы.
Так и длилась бы эта идиллия целую вечность, до поры, когда я, повинуясь возрасту, полностью забросил игрушки, если бы не одно «но» – после моего восьмилетия Тибибо, без видимых причин, начала страшно меня раздражать. Каждый раз, стоило кукле появиться в поле моего зрения, она получала увесистую оплеуху и укатывалась куда-нибудь под шкаф или за диван, где, я надеялся, она и пролежит до скончания века. Однако, мама каждый раз ставила нашу игрушку на трюмо в прихожей, из-за чего всякий раз, когда я уходил в школу, приходил из нее, бегал на улицу и возвращался домой, Тибибо доставалось.
Как-то раз, уже в 2000 году, летом, мама попала в больницу с воспалившимся желчным пузырем и осталась там на полторы недели. В это время со мной приходила сидеть жившая в соседнем доме бабушка, так как отец был на вахте в Нефтеюганске. Восьмидесятидвухлетней старушке было достаточно тяжело следить за одиннадцатилетним сорванцом и, хотя особых проблем я не доставлял, к середине дня бабуля уставала настолько, что вынуждена была лечь спать до вечера. И вот, однажды, вернувшись домой после жаркого футбольного матча двор на двор, в котором наша команда со мной в роли полузащитника проиграла с минимальным разрывом 5:4, чему я злился даже больше, чем возможному разгромному положению, ведь обидно же, когда победа выскальзывает у тебя из рук в решающий момент, я снова увидел Тибибо. Свет лежал на кукле так, что казалось, будто она смотрит на меня с ехидцей, высмеивая мой проигрыш спрятанной в уголках рта-полоски усмешкой.
Такой наглости я выдержать не мог, поэтому, ведомый неясным позывом, схватил куклу и отнес ее на кухню, где достал маленький ножик, которым чистил картошку, и мамин швейный набор, из которого мне понадобились иглы и шило. Распластав Тибибо на скатерти с помощью воткнутых в руки и ноги иголок, я, словно она могла это видеть, медленно заточил нож перед ее грубо намалеванными глазами, едва покачивая, поднес его к кукольному тельцу и, нашарив под мышкой шов, резко вспорол его, так что марля полезла наружу. В моем воспаленном усталостью и злобой мозгу возникла иллюзия, что наполнение куклы красного цвета, чему я ужаснулся и на несколько минут прекратил экзекуцию, чтобы отдышаться и попить воды.
Успокоившись, я сбегал за кнопками, которыми заново набил Тибибо, перемешав их с ее прежним содержимым так, чтобы марля валялась комом в районе диафрагмы, а все кнопки впивались изнутри в «кожу» игрушки. После этого, варварски заштопав прореху, я начал шилом наносить кукле удары в глаза, руки, ноги и промежность, каждый раз проворачивая инструмент в «ране», а когда и эта пытка надоела мне, я пошел в ванную и подвесил несчастное тряпичное изделие на бельевой веревке, снизу примотав к ногам груз в виде фена, чтобы все швы куклы натянулись до предела и ей было «больнее».
В таком виде Тибибо провисела до девяти часов вечера, когда бабушка начала просыпаться и я предусмотрительно скрыл все улики, а игрушку водворил на трюмо, как и было. Старушка тогда отметила странный блеск в моих глазах и раскрасневшееся лицо и пожурила, сказав никогда больше не выбегать на улицу так поздно.
С того дня вся моя агрессия к кукле улетучилась, а настроение воцарилось приподнятое. Мама вернулась из больницы здоровее некуда, она жива до сих пор, бабушка умерла спустя полгода от сердечного приступа, завещав нам квартиру, которую родители позже подарят мне, отец тоже вернулся с вахты благополучно. Школу я закончил с золотой медалью, высшему образованию предпочел карьеру кукольника-моделиста, что, в эпоху экспресс-доставки и развитых информационных технологий, приносит мне стабильный высокий доход. Словом, я живу безбедно и счастливо, по субботам и воскресеньям ночую у родителей – надо уважить стариков, а пять дней в неделю я посвящаю себе и своей работе, важнейшая часть которой – поиск вдохновения.
А знаешь, дорогой читатель, где мое вдохновение спрятано? А внутри вон той девочки в цветочном платье до колен, которая пробегает мимо меня, радостно смеясь. Я знаю, кто сегодня будет моей раненой куклой!
Nikitemnov
Текущий рейтинг: 38/100 (На основе 44 мнений)
