Приблизительное время на прочтение: 19 мин

Смотритель

Материал из Мракопедии
Перейти к: навигация, поиск
Pero.png
Эта история была написана участником Мракопедии LostSummoner. Пожалуйста, не забудьте указать источник при использовании.

Мама с утра принесла пакет мандаринов, шоколадных конфет в пестрых обертках, несколько книжек. Сделали для нее исключение, и пустили. Зашла она в палату румяная, на меховой шапке снег не успел растаять. Потрепала Рому по волосам, расцеловала, вручила пакет и побежала на работу.

В больнице лежать совсем невесело, холодно, хлоркой пахнет, санитарки ругаются, еда ужасная. Еще и праздники, возможно, придется тут встретить. Благо, медсестры обещали, что будет ёлка, будут сладкие подарки, будет даже Дед Мороз.

За окном белым-бело. В один из сугробов дворник воткнул потрепанную ёлку, кое-как украсил ее синей мишурой и стеклянными игрушками. Дворник, Сан Саныч, был старым, не выпускал сигарету изо рта и гонял бездомных собак своей метлой. Ворчливый, злой дед в засаленной дубленке. Ромка любил собак и не любил людей, которые их прогоняют. Не от хорошей жизни они побираются возле магазинов и везде, где бывают люди. Бродят в стуже, поджимая замерзшие хвосты, ищут тепла и миску с едой.

Но и дворника Ромка мог понять. Внучка его тоже в больнице лежала, в соседней палате, временно перевели из другого отделения. Тощая девчушка с лысой головой, похожей на яйцо. Приходила к Ромке и остальным ребятам, прижимала к груди потасканного тигра, у которого один глаз уже отвалился, из дырочки в боку игрушки торчала набивка. Садилась на кровать, болтала ногами. Шалтай-болтай ее прозвали. Настя рассказывала про своих родителей, которых никогда в своей жизни не видела, и знала их, в общем-то, только по историям угрюмого Сан Саныча. Говорила, что они разбились в автомобильной аварии. Говорила, что раз они разбились, то, наверное, были очень хрупкими. А на прошлой неделе умерла во сне.

Ромка слышал, как плачет в сестринской практикантка, и видел, как она потом зашивала тигра, чтобы дворнику передать. Видел, как Сан Саныч сидит в коридоре, на скамейке, съежившись, вцепившись пальцами в тигра. Глаза его были пустыми, ни единой слезинки не пустил. Только сидел и смотрел перед собой. Ромка знал, что никого у него не осталось. Ромка знал, что Настя умрет.


Мальчишка свесил ноги с кровати, нашарил тапочки, обулся. Посидел так немного. Посмотрел на своих соседей по палате. Павлуша читал. Детдомовский, почти не говорил, только таращился на всех. Глаза у него огромные, карие, с пушистыми ресницами, точно коровьи. Под правым - шрам от ожога. Павлуша как-то рассказал, что кто-то из старших ему бычком ткнул в лицо, вот и остался след. Ромка не жалел ему книжек и просил маму принести побольше угощений, а Павлуша и рад, как-то раз сказал, что хочет перечитать все-все книги на свете.

- Прям уж все?- хмыкнул тогда Тагир. Высоченный, смуглый, с копной смоляных волос. Павлуша просто кивнул.

- Поверь мне, есть такие книги, которые лучше бы никогда не написались.

Тагир был старше Ромки и Павлуши, и, вероятно, знал толк в книгах. Тагиру - скука смертная, ведь с мелюзгой особо не поговоришь, что с ними обсуждать? А ребят его возраста на этаже не было. Он от безысходности сначала пытался научить Павлушу играть в шахматы, не вышло - Павлуша быстро потерял интерес к игре. А потом доска и фигурки куда-то подевались. С Ромкой вообще старался не разговаривать долго, считал его очень странным. И вот почему. На этаже, в самом конце коридора была палата, куда никого не клали. Пустовала практически всегда. И Ромка, которому после операции нужно прогуливаться, а не лежать все время в постели, бродил туда-сюда, с любопытством заглядывая в каждую палату. Вот девчонки друг другу косы плетут, вот ребята раскрасками занимаются. Кто-то у окна стоит, родителей высматривает, хочет домой поскорее попасть. Дошел до последней палаты, а там пусто. Кровати заправлены, тишина. Ромка осмелел, оглянулся на сестринский пост - увлечены беседой. Подошел поближе, открыл дверь нараспашку.

- Чего надобно?- звонкий голос заставил замереть на пороге.

- Кто тут?- Ромка никого не видел.

- Я тут.

Ромка, который сначала испугался, теперь с любопытством оглядывался по сторонам. Все еще никого.

- А ты кто?

Ответа не последовало, зато кровать у окна прогнулась так, будто на нее кто-то сел. Ромка выпучил глаза от страха и дал деру обратно до своей палаты. Тагир увидел его ошарашенный взгляд, спросил что случилось.

- В последней палате привидение!- выпалил скороговоркой Ромка, сев к нему на кровать.

- Глупости,- Тагир покачал головой. Павлуша отложил книгу, прислушался.

- Точно тебе говорю!

- Привидений не бывает,- Тагир со знанием дела поднял вверх указательный палец.- Как не бывает и другой хрени.

- Пошли, покажу!

Тагир вздохнул, но двинулся следом за Ромкой, который вцепился в рукав его пижамы и потащил в коридор. Павлуша побрел следом, держась на расстоянии. Если вдруг Тагир ошибся и привидения все же существуют, то лучше перестраховаться. Конечно, никого в палате не оказалось, как и не слышно было того голоса. Тагир разочарованно осмотрел выкрашенные краской стены, задержал взгляд на побеленном потолке, на окне с потрескавшимся подоконником.

- Дуришь ты нас, Роман,- Тагир покачал головой и направился обратно. Павлуша пожал плечами и двинулся за старшим товарищем. Ромке той ночью не спалось. Ему точно не показалось. В палате темно, только полоска приглушенного света из коридора расчерчивала надраенный до блеска пол надвое. Ромка встал, дошел до туалетов. Медсестры на посту нет. От туалетов до последней палаты рукой подать. Стараясь не шуметь, Ромка пересек коридор, открыл дверь и обомлел. Ему захотелось заорать, но не получилось - крик застрял в горле, выдавился тихим писком. На одной из кроватей сидел натуральный черт. С копытами, шерстяными ногами, хвостом с кисточкой и рогами. Самыми настоящими. Глаза черта сверкнули желтым, и он вперился жутким взглядом в Ромку. Тот на негнущихся ногах попятился назад, уперся спиной в холодную стену. Почти сполз по ней, а потом опомнился и рванул к себе. Забрался под одеяло. До самого утра казалось, что слышит стук копыт. Никак его разыскивают?


Такой же звук ему мерещился после сказок дедули, когда Ромка приезжал погостить на лето. Его дедуля был совершенно другим, непохожим на Сан Саныча. Светлый, добродушный. Он-то Ромке и рассказывал про чертей и всякую другую нечистую, что бок о бок с людьми живет, не всегда увидишь. Только краем глаза можно заметить шевеление хвоста или вот стук копыт услышать. Дедуля в прошлом году умер, дом в деревне продали вместе с мебелью и всеми книжками. Уж как Ромка упрашивал забрать хотя бы сборник сказок, да родители не поддавались на уговоры.

- Черта видел, мам,- затараторил Ромка, когда мама пришла навестить его на следующий день. Тагир навострил уши, прислушался к беседе. Павлуша только делал вид, что читает.

- Какого черта?- мама не поняла, нахмурилась и между бровей у нее появился неприглядный залом.

- С хвостом, с копытами!

Мама растерянно смотрела на своего ребенка и, вероятно, не понимала где она свернула не туда в этой жизни. У сына всегда было живое воображение, от чего приходилось несладко. Стадию бабаек они давно переросли, теперь, видимо, пришел черед чертей.

- А где видел?- вздохнула женщина. Ромка, запинаясь, стал вещать про последнюю палату. Мама раздосадовано потрепала мальчишку по рыжим кудрям, снова вздохнула, а потом перевела тему, начала рассказывать, что дома без него грустно, Машка, белая вертлявая собачка с лисиной мордочкой, соскучилась, ребята в школе и во дворе спрашивают когда же Рому выпишут. Ромка недовольно поджал губы. Не поверила. Когда мама ушла, Тагир подобрался поближе, сел в изножье ромкиной кровати, спросил:

- Прямо с копытами?

- Угу,- буркнул Рома. Тагир покатился со смеху.

- Чего ты ржешь?- ощерился Ромка.

- Да мы бы его тогда всем этажом слышали,- Тагир вытирал выступившие от смеха слезы.- Копытами погреметь - это тебе не в тапочках прогуливаться.

Днем в палате снова никого не оказалось, да и голоса не было. Тогда Ромка набрался храбрости и пошел туда ночью. Черт был на месте.

- Опять ты?- спросил черт. Рожа у него страшенная, конечно. Ромка таких только в книжках видел. Чувствуя, как коленки затряслись, Ромка сделал шаг назад, а потом собрал волю в кулак и шагнул в палату. Раз черт его сразу не сожрал, то вряд ли он питается послеоперационными детьми. С шахматами возится.

- Давно ли в больницах черти водятся?- брякнул Ромка и прикусил язык. А ну как сейчас эта образина ему голову снесет.

- Так и не черт я вовсе.

- Врешь.

- Зачем мне врать?

- Так черти все врут!

- Я же не черт, говорю тебе!

- Это же шахматы Тагира! - ахнул Ромка, забыв про страх и сделав несколько шагов по направлению к существу.

- А, они ему больше не понадобятся,- махнул когтистой рукой черт.

- Что значит - не понадобятся?

Черт вздохнул, дернул хвостом.

- Ну, не будет он в них больше играть.

- Почему?

- Так исторически сложилось,- уклончиво ответил черт.- Умеешь?

Ромка кивнул. Глаза черта блеснули азартом.

- Сыграешь со мной? На мандарины, которые тебе мама приносит.

- Откуда ты знаешь что она мне приносит?

- Много чего знаю.

- Откуда?

- Так исторически сложилось,- повторил черт и жестом пригласил составить ему компанию. Черт мухлевал, иначе и быть не могло. Потому что Ромка за первую же партию проиграл мандарин. Обманщик, обманщик! И насчет того, что не черт, тоже обманул. Кто по своей собственной воле решится так выглядеть?

- Утром принесешь,- лениво протянул черт.

- Давай еще раз! Ставлю весь пакет!- выпалил Ромка.

- Проиграешь же,- черт явно удивился такому рвению.

- А если выиграю, то тогда ты мне что?Черт задумался. - Что хочешь?- Что можешь?

Черт заскрипел зубами, почесал мех над копытами.

- Могу сказать кто уйдет следующим. - Как так?- изумился Ромка. Черт развел руками. Так Ромка и узнал, что скоро умрет Настя. Ромка почти каждую ночь бегал играть в шахматы. Проиграл все конфеты и мандарины. Но пару раз черт ему рассказывал чья кровать опустеет следующей. Тагир посмеивался, говорил, что Ромка придумал себе воображаемого друга. Ну, хоть какое-то развлечение.

- Слушай,- спросил Ромка у черта, вытаскивая из кармана пижамы последнюю конфету,- а почему в самом начале ты сказал, что Тагиру больше не нужны шахматы?

Черт ничего не ответил, только принялся расставлять фигурки на доске. Он всегда играл за белых. Наверняка, черт ест всех, от чего Ромке стало жутко и дурно.

- Неужели следующим умрет Тагир?- ахнул Ромка. Черт снова промолчал, сосредоточенно глядя на пешек.

- Ты еще не выиграл, чтобы я тебе такое рассказал.

Ромке стало грустно. От болтовни Тагира иногда трещала голова, но ему вовсе не хотелось, чтобы сосед по палате умирал.

- Почему они вообще умирают,- пробормотал Ромка.- У них же ничего серьезного.

- Такое случается,- черт сделал первый ход.

- Я тоже умру?

- Когда-нибудь - обязательно,- пообещал черт. Ромка совсем поник. Ему не хотелось умирать. А как же Машка? Кто ее будет выгуливать тогда? Ромка затосковал по одноклассникам, даже по учителям немного.

- Как ты тут вообще очутился?- полушепотом спросил Ромка.

- Меня кое-кто позвал, а уходить потом оказалось незачем, так и задержался.

Черт повернул голову к окну, и в тусклом свете фонаря, заглядывающего в палату, Ромка вдруг рассмотрел, что на нем маска. Ненастоящий пятачок, ненастоящий мех.

- Сними маску!- попросил Ромка, а черт обомлел.

- Еще чего,- проворчал он. Ромка проиграл конфету и решил, что хватит на сегодня шахмат. Он попрощался с чертом, побрел к себе в палату. Крики и надрывный плач. Застыл на полпути: медсестры переполошились, с противоположного конца коридора торопился доктор. Ромка дошел до палаты, увидел, как все они склоняются над Тагиром. Подушка в крови, нос и рот Тагира в крови. Павлуша плакал на своей кровати, его била мелкая дрожь.

- Ты где был?- сердито спросила одна из медсестер у Ромки, когда Тагира забрали и начали убирать постельное белье.

- В туалет ходил,- Ромка был белый как мел. Он видел, что у двери в отделение стоит кто-то очень похожий на Тагира, и держит за руку высокую темную фигуру. Тагира увезли в реанимацию, но Ромка знал, что он уже ушел.


Мама принесла еще мандаринов и конфет, книжки не стала тащить. Столкнулась в коридоре с родителями Тагира, вошла в палату к Ромке помрачневшая. Села рядом, крепко обняла.

- Машка тебя заждалась уже,- пробормотала она, шмыгая носом. Ромка знал, что она заплакала - пара горячих слез попало ему на щеки. Давным-давно, когда еще Ромки не было на свете, была его старшая сестра. Она умерла в этой же больнице, после операции начались осложнения, долго мучилась, металась в бреду и звала хоть кого-то, кто сможет все закончить. Мама редко говорила о сестре, да и Ромка особо не расспрашивал, знал, что больно. Выстраданный первый ребенок, ненаглядная красавица.

- Не хочу тут Новый год встречать,- пожаловался Ромка. Хотелось со всеми сесть за стол, папа обещал с вахты успеть приехать перед праздниками.

- Ох, думаю, что тебя выпишут,- голос мамы зазвучал бодрее и увереннее. Наверное, успела пообщаться с лечащим врачом. Ромка радовался - шов заживал прекрасно, ничего не беспокоился. Скорее бы, скорее бы домой!

Ромка еле дождался вечера, чтобы схватить несколько мандаринок и улизнуть в последнюю палату. Он выждал, пока медсестры уйдут перекусить, вышел из в коридор - очень осторожно, чтобы не разбудить Павлушу. Проходил мимо одной из палат и увидел, что возле кровати Аньки, которая плела косы лучше всех из девчонок, сидит сгорбленная старушка. Они разговаривали вполголоса, и Анькино лицо светилось от радости. Старушка погладила ее по голове, затем Анька выбралась из-под одеяла и они вышли из палаты. Рома спрятался за угол, чтобы его не заметили. Осторожно выглянул: старушка вела Аньку к выходу из отделения. Заглянул в палату. Анька лежала в постели, бледная, даже синюшная. Мальчишка набрал воздуха в легкие, заверещал что есть сил.

- Помогите! Помогите!

Медсестры сбежались на крик, отпихнули Ромку в сторону, вызвали врача. Аньку тоже увезли в реанимацию. Мальчишку же отвели в сестринскую, чтобы провести воспитательную беседу, мол, по ночам шататься не надо, мешаешься и вообще спать должен, восстанавливаться после операции.

- Но я же, я же…- робко пытался возразить Ромка, не поднимая глаз на старшую медсестру.

- За Аню спасибо, но шататься прекращай,- покачала она головой.- Иди спать.

Едва он вышел из сестринской, как столкнулся нос к носу со старушкой, которая тут же превратилась в знакомого Ромке черта. Он оказался очень высоким, макушкой почти упирался в потолок.

- Ты все-таки их убиваешь,- обреченно сказал Ромка, с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать.- Теперь за мной пришел?

Черт вздохнул и снял свою маску. Молодое лицо, все в оспинах, желтые глаза с вертикальными зрачками.

- Пойдем пообщаемся,- черт пригласил Ромку прогуляться по коридору. Мальчишка боязливо оглянулся на пост медсестер, но черт его заверил, что они не обратят на его отсутствие никакого внимания. - Давай мы договоримся,- произнес черт, немного помолчав.

- Если кто-то уходит, то он уходит. Не нужно этому мешать.

- Но Аня, Тагир…

- Прекратить,- черт не дал договорить до конца.

- Они бы выздоровели!

Черт устало улыбнулся, сел на корточки, так, чтобы их лица оказались на одном уровне.

- Иногда случается такое, что люди уходят, не надо этого пугаться.

- Ты не черт, значит,- разочарованно протянул Ромка. Создание перед ним покачало головой.

- Ты смерть,- прошептал Ромка.

- Я - Смотритель,- существо слегка улыбнулось.

- Ты был похож на старуху,- Ромка вспомнил про мандарины в кармане, вытащил один.

- Я выгляжу так, как будет лучше всего для того, кто меня видит. В последние минуты здесь каждый хочет видеть кого-то очень близкого, но точно не меня настоящего.

- Получается, я не умру? Ведь я вижу тебя настоящего, да?

Смотритель вздернул брови.

- Нет. Ты меня так видишь, потому что по деду скучаешь.

Мальчишка вдруг почувствовал, как к горлу подступает комок. Вспомнилось лето, вспомнилось как по вечерам дед ему читал.

- Аня умрет?- спросил Ромка. Снова кивок.

- Она уйдет до рассвета.

Ромка закусил губу.

- Куда они уходят?

- Туда, где им будет хорошо. Тагир ушел к бабушке, которая встретит его пирогами и сладким чаем. Аня уйдет к старшей сестре, которая встретит ее вместе с котами и мандаринами. Старшая сестра.

- Слушай, Смотритель,- Ромка тяжело вздохнул,- а у меня ведь тоже когда-то была сестра.

- Я знаю,- отозвался Смотритель.- Теперь иди спать, тебе скоро домой возвращаться.

Ромка не сдержал улыбки.

- Все же вернусь!

- Так точно.

Ромка дошел до своей палаты, а Смотритель остался сидеть в коридоре. Он помахал мальчишке когтистой рукой. Рома юркнул под одеяло, обхватил подушку.

- Ром,- позвал его тихий голос. Мальчишка встрепенулся, поднял голову. Павлуша не спал, он сидел на своей кровати, испуганно смотрел на соседа по палате.

- Что?

- Кто-то еще ушел?

Рома выбрался из-под одеяла, тоже сел.

- Пока нет. Аню в реанимацию забрали.

- Я слышал как ты кричал.

Павлуша заплакал. Ромка сел рядом с ним, обхватил его за плечи.

- Тихо, тихо, ты чего…

Павлуша не успокаивался. Уткнулся носом в плечо соседа.

- Тебе нечего бояться,- сказал Рома.- У тебя же вообще дело к выписке идет.

Павлуша тогда часто заморгал. И до Ромки дошло: возможно, он настолько привык к ребятам из отделения, к Тагиру и самому Роме, что для него возвращение в детдом было страшнее, чем умереть. Рома плохо представлял как живется воспитанникам детдомов, но никогда бы и в жизни не подумал, что кто-то может вот так вот горестно плакать, тихонечко, мелко дрожа. Наверное, точно не слишком хорошо. Ромка уложил Павлушу спать, накрыл его одеялом и сидел, пока тот не засопел. Рома посмотрел на небо. До рассвета еще далеко. Надел тапочки, дошел до последней палаты.

- Смотритель,- шепотом позвал он, открывая дверь. Существо сидело на своем привычном месте. Снова в маске.

- Я же велел спать идти.

- Кто тебя позвал и почему ты не ушел потом?

Смотритель прикрыл глаза.

- Одна девочка. Рыжие кудри, такие же буйные, как твои.

Ромка почувствовал, как руки затряслись.

- Я и пришел.

- А зачем остался?

Смотритель обвел взглядом палату.

- А зачем уходить? Здесь почти каждый день кто-то хочет уйти.

- Всем больно, все бы умерли уже!- Ромка хмыкнул.

- Я не говорил…- начал черт, но на полуслове его перебили.

- Все-таки ты смерть, а не просто Смотритель,- выдал Ромка, стараясь вытереть выступившие слезы рукавом, так, чтобы Смотритель не заметил. Черт усмехнулся.

- Как тебе угодно будет.

- Павлушу не забирай только,- попросил Ромка шепотом.

- Соседа твоего?

- Угу.

Смотритель устремил взгляд куда-то за спину мальчишки. Тот обернулся и увидел Павлушу. Босиком пришлепал.

- Нам пора,- Смотритель хлопнул себя по коленке, встал. Павлуша улыбался, да так радостно, что у Ромки сердце замерло.

- Вы чего? Куда это вам пора?


Ромка не знал кем соседу по палате виделся черт, но глаза детдомовского горели таким счастьем, что Ромка растерялся. В палату он пришел к убранной постели детдомовца. Получил нагоняй от медсестры. Улегся на свою кровать, свернулся клубочком. И заплакал.

На следующий день Ромку осмотрели, и сказали собирать вещи - его выписывают. Пока Ромка упаковывал в рюкзак все книжки, зубную щетку и остальное, привезли ёлку и принялись устанавливать ее недалеко от поста, там, где коридор расширялся, где расставили скамейки для посетителей. Когда мама приехала за Ромкой и они брели к выходу из отделения, Ромка обернулся, чтобы посмотреть на огни на ёлке и увидел, что на одну из веток повесили украшение в виде черта. В блестках весь, зато про пятачок не забыли. Ромке показалось, что из-под маминого пальто выглядывает хвост с кисточкой.



Ромка открыл глаза. Голова чугунная, во рту пересохло. Над ним склонился молодой врач. Лицо в оспинах, глаза карие с желтыми крапинками.

- Пришли в себя, юноша, славно, славно,- сказал врач. Голос Ромке показался уж очень знакомым. Ромка захотел сесть, да только тело не особо слушалось.

- Не так быстро.

Врач говорил что-то еще. Мальчишка видел, что помимо него в палате есть и другие врачи, и медсестры. Слышал обрывки фраз про то, что теперь все будет замечательно, шов заживет и до новогодних праздников мальчишка обязательно окажется дома.

- Я вас знаю,- прохрипел Ромка, обращаясь к врачу. Тот потрепал мальчишку по волосам и вышел из палаты, оставив его на другой персонал. Мало-помалу мальчишка оклемался. Он увидел, что в палате находится не один. У окна, на соседней койке, посапывал сосед, и был еще один, на другой кровати. В палату зашла девочка с лысой головой. В руках она держала игрушечного тигра. Девочка села на ромкину кровать, начала болтать ногами.

- Шалтай-болтай,- просипел Ромка, повернув к ней голову.

- Меня все тут так называют, а вообще я - Настя,- девочка улыбнулась. На игрушке - пуговичные глаза, бока зашиты как попало, главное, чтобы набивка не вываливалась.

- Сан Саныч обрадуется, что ты жива,- Ромка приподнялся на локте. Павлуша спал, спал и Тагир. У Тагира под носом запеклись капли крови.

- Откуда ты знаешь моего дедушку?- округлила глаза Настя.

- Так он тут дворник же,- Ромка посмотрел на тумбочку у своей кровати. Пакет мандаринов, конфеты в пестрых обертках.

- Деда помер недавно,- Настя покачала головой.- Я хочу ему этого тигра отнести, когда меня выпишут.

За окном темнело. Начинались приемные часы. К Тагиру пришла бабушка, принесла ему пирогов и термос с чаем. На тумбочке - шахматная доска. К Павлуше никто не пришел, он детдомовский. Ромка подумал подарить ему все свои книжки.

На пороге палаты появилась мама и высокая девушка с копной рыжих кудрей.

- Надя,- всхлипнул Ромка и разревелся. Мама бросилась его успокаивать, обнимать и целовать. А Надя села в изножье, начала поглаживать брата по коленкам. Шрам от операции было видно даже на шее.

- Ты чего ревешь-то?- спросила сестра, пощекотав Ромку. Тот засмеялся, повернул голову. Врач с оспинами на лице заглянул в палату, чтобы проверить Павлушу. Ромке подмигнул.

Когда у Ромки получилось встать и дойти до туалета самостоятельно, он вдруг обнаружил, что его палата - последняя по коридору. У сестринского поста - ёлка. Ромка побрел к ней, двери в другие палаты были открыты. Вот кто-то читает, а вот Анька, лучше всех заплетает девчонкам косы.


Источник

Текущий рейтинг: 76/100 (На основе 73 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать