Приблизительное время на прочтение: 28 мин

Сведенные параллели

Материал из Мракопедии
Перейти к: навигация, поиск

Часть-I. Вместо вступления.[править]

Впервые оказавшись в Варджарии, всегда первым делом видишь Асмару, королевскую гору. Скалистое коричневое горное образование, чем-то напоминающее вулкан, украшено огромной диадемой вокруг вершины. Кто и каким образом её построил, местные не знают - древний памятник архитектуры. Все врата начинаются с неё, ты стоишь, направив взгляд на лицо в центре диадемы, обрамленное каменными лучами, как что-то из древнего Рима, цвета кости, и вас разделяет натуральный хай-вэй. В этот момент можно подумать, что ты в коме, или галлюцинируешь, или перенесся с провалом памяти куда-то в Южную Америку, вот только это не Южная Америка, и ничего похожего на всей планете просто нет. Это понимание приходит секунд через тридцать стояния с разинутым ртом, как глубокое чувство осознания чего-то иного. Здесь другой воздух, другая энергетика, даже зрение иначе видит перспективу, предметы словно ближе, чем должны быть... и вот в этот момент ты делаешь вдох. И ты сделаешь вдох, и большинство его сделают.

Говорят, что если задержать дыхание чуть дольше, чем ты можешь, и не вдыхать первый раз этот воздух, тебя выбросит обратно, и если тебя не слопают волки или какие другие животные, и ты не окажешься в джунглях или посреди Антарктиды, тебя найдут без сознания у обочины дороги. Где эта дорога будет находиться, одному дьяволу, наверное, ведомо; хорошо, если вспомнишь своё имя и адрес. Не уверен, что я предпочел бы такую судьбу, хотя, в целом, не исключаю, что предпочел бы. Я никогда не знал бы это место, решил бы, что мне почудилось, прошел бы реабилитацию, начал бы новую жизнь, с новым именем, но на родной, такой родной, планете. Короче, я вдохнул, осознав, что не дышал все это время. Воздух пах озоном и чем-то ещё, незнакомым. Первой мыслью было "ещё в грозу попасть не хватало". Разум, он такой иногда нелепый и противоречивый. Стоишь ты в ином мире и думаешь, как бы не попасть в грозу. Нашел проблему. Дышать было непривычно, но вполне возможно, и я понимал, что не умер. Я вспомнил своё имя, и адрес, и, черт возьми, я не понял, как перенесся сюда из Питера, и, чёрт возьми, меня ждали на работе, и я несся по знакомому переулку, когда засмотрелся на какой-то барельеф, подняв глаза наверх, и, кажется, я начал падать. Дальше провал. И я подумал - так, понятно, наверное, это кома или что-то вроде того. Я ущипнул себя, нашел свой мобильник. Нет сети. Не просто нет сети, экран напрочь переглючило, он мигал и показывал что-то невнятное. Тут меня обуял панический ужас. Я сел на какую-то скамейку, толком не поняв, откуда она взялась, около какого-то здания, сидел и трясся. Вокруг ходили люди. Подробно я их не рассматривал, кажется, заметил тогда только, что смуглые.

Жители Варджарии - мулаты со светло-голубыми глазами. Настолько светло-голубыми, что таких у нас на планете не встречается. Волосы черные, как смоль, с отливом в синий, и в целом, от них просто веет непередаваемой чужеродностью. Я не знаю, вся ли планета называется Варджария, или это только эта местность, я не знаю, везде ли здесь такие люди. Я до сих пор не знаю этого.

Я сидел и слушал какие-то гортанные звуки, в виде чужеродной речи, от несущихся мимо людей, думая, что мне пришел конец. Потом паника постепенно спала, а потом около меня остановился их автомобиль. Колеса были круглыми, на этом сходства с нашими машинами заканчивались. Автомобиль был сине-белым, крыша посередине словно изламывалась вниз, то есть, была буквой V, на стыке угадывался какой-то непонятный механизм. Я не знаю, для чего, они вообще такие формы любят: V, треугольники. Иногда это технологически обусловлено, иногда - просто декорация. Меня взяли под руки. Я особо не сопротивлялся, силу ко мне не применяли. Оказавшись внутри, я понял, что здесь нет окон, а вокруг сидят люди в черном. Натурально, люди, ну, то есть, варджарийцы, во всём черном. Один из них ткнул меня в кисть руки чем-то, похожим на помесь электрошокера с аудиоплеером, было немного больно и сильно страшно. Я заорал. Когда перестал орать, понял, что понимаю их речь. И впал в истерику, задавая бесконечные вопросы: "Кто вы такие?" "Куда я попал?" "Я умер, что ли?!". Когда истерика прекратилась, один из них, наконец, начал рассказывать. Речь звучала как та же гортанная тарабарщина, но, на этот раз, понятная. Он объяснил мне, что я нахожусь в другом мире, и зачем-то показал альбом с фотографиями местной природы и фауны. Я ничего подобного раньше и представить не мог, и не мог, при всем желании, увидеть там ничего знакомого, особенно в животном мире. Кошки с ушами как у зайцев, и так далее. Поверьте, это последнее, что вы захотите увидеть, оказавшись в такой ситуации. Он попросил разрешения вколоть мне успокоительное, заверив, что знает, как функционируют организмы людей моего мира. Я, будучи в состоянии, близком к шоку, согласился. И стало легче. Не знаю, что это была за дрянь, но я пересказал ему чуть ли не всю мою жизнь, попутно радуясь тому, что не страдаю потерей памяти. Меня привезли во что-то, похожее на санаторий, с раздельными домами-апартаментами, и сдали на попечение хозяйке-женщине средних, на вид, лет. Кстати, живут они там дольше. 125 варджарийских лет, в среднем. Насколько один их год отличается от нашего, сложно сказать, но он это заметно дольше. У них, как я понял, пять времен года, и пока одно тянется, уже сума начинаешь сходить от однообразия. Заканчивается, когда почти сошел. Она назвалась Агратой и заявила, что это лагерь для "попаданцев" из мира людей. Она пригласила меня в дом. На веранде стояли круглые столики из то ли дерева, то ли камня, цвета дерева. Она дала мне напиток, и я вспомнил "Алису в стране чудес" и прочие вещи про чужеродную еду.

- Пей давай - бесцеремонно сказала она, таким тоном, что стало ясно - не отрава. Увидев, что я всё еще мешкаюсь, она рассмеялась и сказала: "Ты здесь уже дышишь, думаешь, это хуже?". Это прозвучало логично. Вкус был похож на.. да не был он, ни черта, похож, но я про себя обозвал это лимонадом из огурцов. Ари. Окей, блять, хоть фигари.

- Без меня еду не трогать. Не все воздействия изучены.

- Понял.

- Молодец! Теперь пошли. - я не сопротивлялся. Меня привели во что-то, похожее на комнату из моего мира. - Я занимаюсь людьми, обстановка здесь максимально приближена к вашему миру. Теперь это - твой дом. Да, бесплатно, что с тебя сейчас возьмешь? - она объяснила мне, что и как устроено. Я так понял, отличия от их родного мира были минимальны. Вместо стола они пользовались полом, как некоторые индусы или нищие, или наши древние люди. Плита была на полу... унитаз - вы не хотите это знать. Я даже не хочу знать, как они этим пользуются. У меня была девушка - варджарийка, и я был у нее в гостях. Но мы так и не решились с ней сблизиться, эти ощущения, я их не опишу. Мы, что называется, остались друзьями, если это можно здесь так назвать.

Через год я устроился официантом, - да, здесь тоже были кафе. Чужеродные. Их. С незнакомой едой, посудой, напитками, манерами... немного освоился. Впал в апатию. Они сказали, что не могут с этим помочь. Впал в такую ностальгию, что словами это не передать, и существовал только при помощи силы воли, заставлял себя. Я уже окончательно понял и поверил, что оказался в ином мире, и... очнулся у себя в кровати. Шел с подносом, засмотрелся в подобие местного стеклянного бокала. Он был какой-то неправильной геометрической формы, как куб с пятью углами, и я силился их сосчитать, пока нес, затем заметил отражение местного солнца на стенке этого бокала, и провалился. В черноту.

Я орал, мать орала. Это была моя домашняя комната, в родном доме, откуда я съехал давным-давно. Мама услышала мой крик, открыла дверь и натурально обалдела. Я, оказывается, пропал два месяца назад. Два месяца! В моем сознании прошло около года. Надо было всё выяснить. - Мама, пожалуйста, расскажи всё по порядку.

- Ты расскажи! - я соврал ей, что не помню ничего, что оказался около дома, думал упал, что провал в памяти. Короче, наврал, и она не стала уточнять, как я попал домой через закрытую дверь, наверно, объяснив себе, что дверь была открыта и я закрыл её, когда вошел, а она спала у себя.

Я выслушал сквозь её слезы и свой собственный ужас, что пропал без вести по дороге на работу, именно там, где я себя последний раз запомнил. Я полежал в больнице для профилактики - полное детальное обследование организма ничего не обнаружило, но антидепрессанты пришлось попить. Восстановился на работе. Больше не ходил тем переулком. Нашел у себя в барсетке запасные ключи от своей квартиры и вернулся туда. Нашел на e-mail письмо без обратного адреса и темы. Открыл. "Это Грета. Аграта. Не спрашивай; письмо удалится, как только ты его закроешь. У меня односторонняя связь. Я хочу сказать, не надейся, что это не повторится..." Я был в шоке. Она объяснила, что не знает механизмов попадания сюда, но если человек попадает обратно в свой мир, он, как правило, возвращается в 60% случаев. 60% было много... я чудом избежал панических атак при каждом выходе из дома. И не представлял, как правильно жить с этим знанием. Поэтому, просто решил надеяться на лучшее. Наверно, вы спросите, почему меня не изучали? Нечего было изучать. Журналистам я сказал, что просто ничего не помню, материал был не интересный. Я всё рассказал своему другу. Через месяц он пропал. Больше я не рассказывал об этом никому, так что, извините, но высказаться было необходимо. Надеюсь, этот письменный материал не вызовет таких последствий, как рассказ при личном контакте. Написать ведь можно всё, что угодно, и вы не знаете даже моего имени, друг-то, он поверил мне на слово... и может быть даже не поэтому пропал.

Часть II. ИГОРЬ[править]

Однажды, уже через годы, я случайно, если такие случайности вообще бывают, встретил его. За это время я побывал в Варджарии уже два или три раза. Игорь, смуглый мулат с черными волосами и голубыми глазами. Устроился к нам в фирму администратором на ресепшн. Как его туда взяли, я не понимаю, потому что смотрелся он там дико. Руководство, по всей видимости, озаботилось демократией. Он был беженцем. Я так и не понял, из какой африканской республики и почему, при этом, Игорь. Мы логично оказались в баре.

- Извини, приятель, я могу только лимонад. - я с пониманием кивнул, глядя на него с нескрываемым любопытством.

Его речь звучала немного неестественно, многие фразы были сказаны не к месту. Как будто он пытался повторять местный сленг, но невпопад. Акцент был вообще ни на что не похож.

- Мы недавно это начали, я не могу назвать тебе подробности; Мы нашли.. при сложном стечении всех обстоятельств, включая день и время суток, возможность перебросить наших к вам; Наоборот пока не умеем, извини; Если даже и умеем, то этого не знаю даже я; Все детали неизвестны, отсюда можно вообще не вернуться; Нас совсем немного; Нет, я не знаю, как мы встретились, клянусь, это какая-то нелепость; 10% не возвращается. Мы ищем застрявших; Да, не знаем местность, не знаем, куда попадем; Знаем только способ. Только для нас, вам к нам этим способом..; Я понял, понял, что ты "в гробу это видел", не кипятись, хорошо, хорошо...; Изучаем. Слишком много ваших попадает...; Я не знаю, будем ли мы это останавливать, чувак, я просто слушаю приказы.

Дальше он рассказывал всякую чушь о себе лично, мне было наплевать. - Я не решился попробовать с вашими девушками; - Как вы вообще можете есть острое? - и так далее. Мне было всё равно. Меня посетило ужасное гнетущее чувство, что что-то чужое вторглось в мою жизнь, холодок в области желудка. Когда оказываешься в том мире весь целиком, как-то даже быстрее привыкаешь, чем когда... какая-то его часть оказывается перед тобой. Это что-то, что сложно объяснить, не испытав. Вы можете спросить меня, неужели мне не было интересно? Отвечу, что, в основном, мне было не до этого. Когда нечто подобное происходит с вами на самом деле, вас это сильно выбивает из колеи. Поговаривают, что это всё здорово сокращает продолжительность жизни, процесс попадания в этот мир и сама жизнь там, как-то влияют на наш организм. Включаются инстинкты, страх, ненависть к чужому, отторжение. Организм испытывает постоянный стресс, так как попадает в среду, существенно отличающуюся от всего привычного. Я думаю, что тогда в автобусе в первый раз мне вкололи что-то подавляющее, иначе я не вылезал бы из панических атак совсем.

Взять, хотя бы, обоняние. Игорь пользовался каким-то одеколоном, но это не сильно спасало. Только дезориентировало. Дело не в том, что от него плохо пахло, нет, никакого сильно специфического запаха не было, но нос все равно, на тонком уровне, улавливал чужой набор гормонов или что у них там. Если вы ни разу не были в Варджарии, а вы, скорее всего, там ни разу не были, потому что шанс туда попасть, по сути, даже меньше, чем один на несколько миллионов, вы просто не захотите долго оставаться в обществе такого типа и сами не поймете, почему. Возможно даже ваше подсознание подбросит вам идею, что вы куда-то спешите, и вы только по дороге вспомните, что, на самом деле, нет, встреча завтра, а сейчас у вас полно свободного времени. Вам будет стыдно несколько секунд, а потом вы этого человека, скорее всего, просто забудете. Мы с ним встречались иногда. В этом же баре. Мне это давалось тяжеловато. Бесплатная психотерапия, подбодрить, выслушать, повспоминать. Я понимал, о чем он говорит, и был его лекарством от одиночества. У меня, в свое время, такого лекарства не было. Я чувствовал, что хоть так могу отплатить Грете и прочим за потраченные на меня ресурсы и за всю оказанную помощь, наверное, мне повезло, что я попал именно туда и именно к этим людям. Он не мог об этом разговаривать больше ни с кем, и однажды обнял меня. На прощание. После этого он пропал. Я надеюсь, вернулся обратно. Облегчение, которое я тогда испытал, было непередаваемо. Словно что-то встало на своё место, нечто чужеродное исчезло из моего мира.

Однажды он очень сильно меня удивил и насторожил, предложив переночевать у него. На вопрос зачем, попросил меня объяснить, что за звуки его преследуют ночью. Не знаю, почему, но я согласился. В его съемной однушке, я ночевал на раскладушке на кухне. Кухня была достаточно большой, чтоб туда поместилась раскладушка. Я попросил его меня разбудить, чтобы показать эти звуки. Он, видимо, понял, что я раздражен, и очень долго извинялся за беспокойство. Я сказал ему, что всё понимаю - вежливость и общественные ритуалы, в данном случае, не помощник, нужно говорить что-то похожее на правду, что вы одновременно рады помочь, что просто неуютно спать не в своей кровати но помочь ему вам хочется больше. Впрочем, это всё вам не пригодится. Я проснулся от, как мне показалось, стона боли и прислушался. Это не был голос Игоря, потому что перепутать его с чем-то совершенно невозможно. Минуты через две я начал задаваться вопросом, а был ли это голос вообще, может, что-то скрипнуло. Было темно и жутковато, в том числе, из-за иномирца в соседней комнате, когда я услышал, как кто-то быстрым и, если можно так сказать скрипучим, шепотом позвал меня по имени, потом еще раз и еще. Потом всё прекратилось и я умудрился уснуть.

Как оказалось, Игорь слышит звуки своей родной природы, голоса, какие-то жуткие фразы, хотя начиналось всё тоже с произнесения его настоящего имени, которое он мне не называл из соображений секретности. Объяснить я это всё, естественно, не смог, и тогда он сказал мне, что его худшие опасения подтвердились. Была гипотеза, что они концентрируют вокруг себя чужие страхи, и эти страхи начинают до какой-то степени воплощаться в жизнь. До какой, неизвестно. Или, что еще хуже, грань между мирами становится тоньше около них. Я такими эффектами во время своего пребывания в Варджарии похвастаться не мог. Он предположил, что дело в том, что я туда попал "естественным путем". Я покинул его темную даже днем квартиру, а через пару недель он, как раз, пропал. Коллеги пытались расспросить меня о нем, так как несколько раз видели нас уходящими одновременно с работы, я само собой, "ничего не знал". Начальство написало заявление в полицию, дело повисло и заниматься каким-то беженцем, как я понял, никто особо и не стремился.

Часть III. ЭРЬЯ.[править]

На их языке, её имя, скорее, произносится как Ръя, с очень коротким Р вначале. Но для жителей нашего мира это не воспроизводимо, поэтому я называл её так. Как уже было сказано ранее, в первый раз я провел там, по своему восприятию, примерно год, и сейчас совершенно не ясно, состарился ли я, на самом деле, на год, и до сих пор совершенно не ясно, какие последствия для моего здоровья, я имею ввиду, физического, это возымело. Что касается здоровья психического, то каждый раз приходится лечить депрессию, поэтому диагноз "хроническая депрессия", которая, на самом деле, периодическая, давно за мной закрепился. С врачами из диспансера уже на "ты". Естественно, подробности они не знают, кроме того, что у меня провалы в памяти по неустановленным причинам.

Когда меня только привезли туда люди в черном, я проспал, наверное, сутки, а проснувшись, долго соображал, где я. Потом сообразил, испытал короткий приступ ужаса. Успокоившись, я нашел Грету. Она меня накормила, и снабдила каким-то пособием по местной письменности, напоминающей, по очертаниям, местами шрифт Брайля, местами - сбитую кодировку во всем известной программе Word. Перед этим она показывала мне листы с алфавитами, пока я не увидел русский язык. Так же, мы посмотрели еще раз альбомы с животными, растениями и так далее, в один из которых я не всматривался в машине. Некоторые из них словно вылезли из фильма ужасов. Например, там были пауки с пятирублевую монету, круглые, и двухсторонние - у них были лапки с обеих сторон. Они могли ползать на обеих сторонах или "кататься" по стене, как поставленная на ребро монета. Выглядело это жутковато. К счастью, эти твари не кусались. Или представьте себе куст, чем-то напоминающий коралл или полип из пор в середине, и из этого шара в разные стороны росли ветки с такими же "полипами", их было несколько на каждой ветке, на расстоянии друг от друга. Я не могу толком объяснить, почему, но было страшно на это смотреть, из-за ощущения чего-то неправильного, неестественного... Короче, я растений сторонился. Были ли какие-то из них красивыми? Были такие, которые казались мне почти красивыми. С большими цветами, даже светящиеся в темноте. Но ощущение "неестественности" было и от них.

В тот раз, в их лагере для попаданцев я практически все время был один, пару раз по несколько дней или часов сюда заносило еще людей из похожих на наш миров, или из нашего мира, но толком не удалось с ними поговорить. Не вдаваясь сильно в подробности, здесь человек поначалу, все-таки, впадает в "психоз" и никого не хочет знать, кроме Греты, которая здесь всем необходима просто для выживания и знает подход. Она, каким-то образом, чувствует людей, их настроение, наверное, это талант.

В то утро, это было месяца через два моего пребывания в их мире, я вышел из своего домика, услышал шум и застал Грету за каким-то ужасным, на первый взгляд, занятием: в прихожей, если это здание можно так назвать, на подстилке лежала девочка лет шести в эпилептическом припадке, со всеми признаками этого состояния, пена изо рта и так далее, которой Грета запихивала в рот что-то похожее на траву, вернее, держала руку с этим чем-то у нее во рту, накладывая еще что-то на макушку. Она сразу увидела меня, обернулась и, вручив квадратную металлическую пластину с символами величиной с ладонь (местные деньги), отправила меня в местную аптеку. Велела купить какую-то непроизносимую хрень, название которой записала на бумажке. Я все понял и побежал бегом по указанному направлению. Для варджарийцев иномирцы не являются секретом, но смотрят косо, если к ним вообще применимо это выражение. Они не умеют "косо смотреть", намекать и врать, понимать метафоры и аналогии. А еще у них с юмором все плохо, либо он у них какой-то очень свой, я так и не понял. Но неуютно они себя в моем присутствии чувствуют, это как-то понятно, и та аптекарша не была исключением, но, увидев бумажку, очень быстро выдала мне какой-то баллон, циллиндрической, что удивительно, формы, со странным навершием, похожим на щупальце, и отсчитала сдачу такими же пластинками. Я только позже научился их считать... Представляют они собой, как я уже сказал, пластины. Темно-медного цвета, с нанесенными символами того же цвета, но посветлее. Сама пластина матовая, символы блестящие.

В аптеке за мной стояла девушка. Она сказала мне вернуться туда завтра в то же самое время, я не придал этому тогда значения и вообще не знаю, как и почему запомнил.

Вернувшись, я застал всё ту же самую картину, только теперь Грета активно протирала лоб девочки чем-то жидким. Я оторопел. Девочка была, похоже, из моего мира.

Взяв у меня баллон, Грета вставила "щупальца" девочке в рот и в нос, и впрыснула туда содержимое так, что девочка, как мне показалось, чуть не захлебнулась и сильно дернулась всем телом, мгновенно потеряв сознание. Грета аккуратно накрыла её одеялом.

- Грета, что все это...

- Тихо. У девочки эпилепсия, знаешь это слово? Она из твоего мира, как очнется, попробуй с ней поговорить.

Я уже понимал, что лечить наши болезни они умеют. Я знал, что приступ эпилепсии может случиться от сильного стресса, мне оставалось только сидеть и ждать, когда очнется этот ребенок лет шести, восточной внешности. У меня не было никакой гарантии, что девочка знает русский язык, впрочем, как и понимания, на каком языке я теперь разговариваю. Я попытался обратиться к ней по-русски:

- Как тебя зовут, милая? - она только зарыдала взахлеб. Я услышал из-за своей спины Грету, та спокойно сидела и ела смо, субстанцию бело-прозрачного цвета, чем-то похожую на желе.

- Если вы из разных стран, а я так вижу, что да, то на её языке ты разговаривать не сможешь.

Я попытался успокоить девочку жестами, и когда она перестала рыдать взахлеб, показал на себя и назвал ей своё имя. Её звали Зухра - это всё, что я смог понять. Двигаться с места она наотрез отказалась. Поэтому мы оставили её там, дали ей мягкую плюшевую игрушку, медведя с оторванным глазом, которого Грета вытащила бог весть откуда. Так она сидела несколько часов. Потом еще и выяснилось, что из моих рук она берет еду, а из рук Греты - нет, и что она перепугана до смерти. И перепугалась перед тем, по утверждению Греты, как попала сюда. Девочка пробыла у нас где-то неделю, прежде чем исчезнуть. Я надеюсь, хочется надеяться, что Зухра вернулась к себе домой. Позже, когда я вернулся в наш мир и реабилитировался, я перелопатил все сводки новостей, но не нашел ничего о похожей пропавшей девочке.


На следующий день я вспомнил про аптеку, и сам не знаю зачем пошел туда. Через месяц пребывания в Варджарии Грета дала мне какое-то заключение, исходя из которого я мог перемещаться в радиусе 10-20 миль во все стороны. Точнее не скажу, у них меры расстояния свои. И само расстояние - тоже иное. У них даже количество измерений, по-моему, другое, поэтому черт его знает, выглядят ли они такими, как я их видел, на самом деле. Просыпаешься, и такое ощущение всё время, что в глазах рябит или фокус зрения смещен, я поначалу уже думал, что у меня в мозгу что-то нарушено, а потом понял, что это там у них предметы, расстояния, всё другое. Цвета иначе выглядят, запахи совсем другие.

В аптеке я встретил Эрью, она захотела со мной познакомиться. Это было дико, но я зачем-то согласился, мы догуляли с ней до того самого места, где я оказался в первые, и мне ужасно сильно захотелось домой. До слез. Эрья их вытирала и пробовала на вкус, заметно сморщилась, как будто съела сто лимонов сразу. Когда они расстраиваются, у них не бывает слез.

Эрья была на две головы ниже меня (Грета - на полторы, они все низкие), в этом мире она, наверное, считалась хорошенькой. Всё, что мы смогли в итоге - держаться за руки. У них кожа слишком мягкая на ощупь; Грета нам сказала, что не несет ответственности, если мы... нарушим границы близости, но, как я уже говорил, не получилось. Общение постепенно сошло на нет, хотя мы и гуляли вместе иногда, она - чтобы разнообразить свою слишком, на тот момент, однообразную жизнь, я - чтобы хоть как-то отвлечься. Её дом был похож на башню, построенную из чего-то похожего на ощупь на сырой пористый кирпич. На маленькую двухэтажную башню, и внутри, действительно, была винтовая лестница. Как я уже говорил, всё было на полу, кровати были в углублениях на полу, достаточно глубоко, чтобы можно было сидеть на краю, свесив ноги вниз. Долго описывать, как там и что располагалось, я парой слов уже упоминал, что не похоже на наше. Я отказался от ужина, когда мы в первый раз пришли к ней в гости, объяснил... Но Эрья очень расстроилась, тогда мы взяли то, что она приготовила, и пошли со всем этим к Грете. Грета отобрала какие-то штуки, немного похожие на кукурузные палочки, и остальное мы съели. Все остались довольны.

Грета мне потом сказала, что такая странная дружба - первый случай в ее практике.

Часть IV. Болезнь.[править]

Прошло четыре месяца. Я уже начал задумываться, какова перспектива остаться здесь навсегда. Впрочем, я почти что с самого начала не верил в свое возвращение, считал себя почти погибшим. Меня не оставляла надежда найти, как реализоваться в этом мире, но надежда была довольно слабая. Человек - существо социальное, депрессия и прочие стрессы сокращают продолжительность жизни. Иногда я думал, что мне совсем недолго осталось. И вот однажды эти мысли чуть не воплотились в реальность. Я до сих пор не знаю, мог ли умереть, я проснулся и обнаружил на своем теле синие пятна. Сразу побежал к Грете, она, по виду, очень расстроилась. Потом приезжали люди в черном и кололи меня чем-то, тогда мне стало понятно, что происходит уже что-то совсем серьезное. Каждый вечер мне не хватало кислорода, я проваливался в какой-то бред вместо сна, в этом бреду меня донимали огромные тени, мне снились чудовища. Потом еще и оказалось, что не снились...

Я подцепил какую-то редкую дрянь, которой болеют, немного в другой форме и намного легче, сами варджарийцы. Она вызывает состояние сознания, которое, как они сказали, "открывает дверь".

- Ты здесь долго не протянешь - сказала мне тогда Грета. - Ты должен вернуться назад. Послушай меня... когда ты глубоко задумываешься, ты плывешь на волнах своих воспоминаний. Любое тонкое ощущение, ассоциация, могут спровоцировать твое возвращение, если ты синхронизируешься с ним. Я не смогу объяснить лучше. Вживайся в воспоминания, отпусти свое сознание...

И я стал пробовать. В нормальном состоянии это ощущение практически неуловимо, и целенаправленно воспроизвести его просто невозможно. Но, видите ли, тогда я очень хотел жить. Всё это, вместе взятое, как я потом понял, сформировало в моем мозгу какую-то нейронную цепь, привычку, я понял, на каком-то уровне, как это делается, и начал проваливаться туда-сюда. Управлять этим реально очень тяжело. Но, как я уже сказал, я хотел жить, и вот один раз, вспомнив лес и землянику из детства, я оказался на обочине, лесной дороги. Я хотел есть и пить, было грязно, холодно, но, как я понял, было лето.

Деревня была очень глухая, меня там выходил какой-то дед. Последние пятна пропали и, я не знаю, почему, но я почти тут же перенесся обратно, прямо в лагерь. Грета осмотрела меня, сказала, что мне нужен будет еще один укол, и вызвала опять этих друзей в черном. Они укололи меня, и я заснул. Оказалось, что эта зараза не живет в нашей атмосфере. Болезнь прошла, я устроился в бар и жил там дальше, очень хотя домой, очень пытаясь туда попасть. Получилось, как я уже говорил ранее, но случайно и намного позже.

Часть V. ЭММА.[править]

Эмма точно больная. Больная на всю голову. Я это понял, как только увидел ее в лагере. Она тоже перенеслась довольно-таки надолго, пробыла три месяца, и всё время радостная. Относилась к этому, как курорту, и была проникнута уверенностью, что я отношусь так же. Эмпатия была Эмме чужда напрочь. Эмма не привлекала меня совсем, несмотря на то, что женщин у меня не было, на тот момент, очень давно. Она не была симпатичной. Блондинка средних лет, вернее, дама со светлым, почти желтым, цветом волос, с грубыми чертами лица, с квадратной фигурой, грубыми движениями, плотного телосложения. Эмма жила в Перми. Как я потом узнал, она совершила какое-то преступление, по-моему, чуть не забила соседку дубинкой насмерть из-за обычной бытовой ссоры, и у нее на самом деле было расстройство личности. Грета объяснила мне, что они не могут применить к Эмме наказание, поэтому, придется ждать, пока Эмма просто исчезнет обратно, и тогда уже наши, по законам нашего мира, будут с ней разбираться. Эмма часто пела. Мне это даже нравилось, особенно по утрам, когда ее пение доносилось с улицы. Напоминало о доме.

- Ну чего ты такой грустный, @имярек! - часто говорила мне она. - Пойдем в лес, по ягоды!

Это у нее так называлась местная роща. Греты не была уверена, можно ли нам есть "ягоды", при помощи Эммы, которая глотала их ведрами, не слушая Грету, выяснилось, что можно. "Ягоды" немного напоминали чернику, чем стали небольшой отдушиной в этом мире. Но через пару дней я наелся их так, что больше видеть не мог. И чернику, кстати, тоже.

Позже я, уже в нашем мире, прочел заметку о бесследно исчезнувшей из психиатрической больницы закрытого типа женщине. Вернее, непонятно как сбежавшей, но я-то понял, как, увидев крупным планом лицо Эммы. В тот день я пытался не задумываться глубоко и плохо спал.

Однажды я её встретил на улице. Точно её. Не знаю, что она делала в Питере. Она тоже меня увидела, но, что удивительно, сделала злое лицо, отвернулась и перешла на другую сторону улицы. Как будто это я забросил её обратно из этого "рая". Что ж, у меня тоже не было никакого желания с ней общаться. Надеюсь, её психику хоть как-то поправили.

Часть VI. Другие миры.[править]

Однажды я перенесся непонятно куда, это длилось всего несколько секунд, там я начал задыхаться, и меня окружили тени, а потом кто-то меня перехватил. Я очнулся в прихожей у Греты, а рядом со мной сидел... Игорь. Сказать, что я оторопел - это ничего не сказать.

- Прости, приятель, это я открыл "дверь", как ты в нее попал, я не знаю. Я должен был оказаться в вашем мире, но вместо этого мы с тобой вместе... шанса не было. Одна миллиардная шанса была и это, пойми, не шанс, здесь точно нет ничей вины.

Короче, он провалил из-за меня какую-то миссию, и вытащил меня сюда, чем, возможно, спас мне жизнь. Я, поначалу, был готов его проклинать, но, рассудив здраво, решил, что нельзя сказать что он был невольной причиной моего очередного попадания сюда. Мы с ним ходили в бар, в котором я ранее здесь работал. И на сей раз он выслушивал меня. И рассказал, что параллельных измерений, на самом деле, множество. Их ребята это изучают. В некоторые варджарийцы даже по собственной воле путешествуют.. я это знал. На тот момент я это знал уже очень хорошо.

Эрья, однажды, покатала меня на каком-то "автобусе", из которого мы вышли на остановке по ее требованию, и вокруг были скалы. Мы пролезли в щель в скале, и оказались на просторном поле, в окружении таких же скал, я даже не понял, как. В этом месте мы пошли на что-то вроде аэродрома, и прыгнули с парашютом вверх. Там были какие-то потоки воздуха из земли и люди, сидящие на облаках... и мы с ней сидели на облаках. Это было бы круто, будь это в нашем мире, а тогда я просто удивился, испугался, и почти не испытал удовольствие. Там тоже всё было иное, и свет какой-то, с отливом в медный. Один раз облако разорвалось и мы начали падать, но упали, к счастью, на другое облако, целое. Их там было очень много, их всегда там много, как объяснила мне Эрья. Мы спустились по ним на гору, они были упругие, но слишком мягкие, я все время падал на них. Потом мы долго слезали с горы. Мне хотелось ругаться на Эрью, но я не стал. Не знаю, как бы она это восприняла, поэтому я ругался вслух, когда оказался у себя. Грета успокоила меня, сказав что в том мире параллелей с нашим нет. И что, скорее всего, если я буду куда-то попадать, то это будет Варджария, а не что-то иное, потому что моими попаданиями сюда уже создан "полюс притяжения".

Часть VII. Вместо заключения.[править]

Нужно быть очень осторожными в своих мыслях. Я не знаю, с кем это случается и по какому принципу, не знаю, сколько пропавших без вести людей попадает именно сюда. Бывает, едешь ты в троллейбусе, задумавшись - и уже стоишь перед Асмарой, а на следующий день ешь смо, общаешься с варджарийцами, живешь у Греты в лагере, гуляешь среди их растений. Испытываешь страхи, тоску, отчаяние. А другие пассажиры и вовсе забывают, что видели тебя. Я избегаю близких друзей, отношений, и не знаю, как ответить маме на бесконечные вопросы, когда уже будут внуки. Я этого боюсь. Я пробовал. Честно пробовал, но девушка решила, что я ей изменяю, и не стала слушать ни меня, ни мать. Тогда я пропадал на три месяца, а по-нашему, как оказалось, всего на неделю. У меня одна из самых необычных жизней, какую только можно себе вообразить, но какой в этом смысл?

Медсестра моего психиатра (да, депрессию лечат именно они), постоянно косо смотрит на меня. Нравлюсь? Подозревает? Однажды она спросила меня: "Ну и как оно там?", и ехидно на меня посмотрела. Мы поговорили. Она оказалась в курсе, её подруга куда-то пропадала вот так пару раз. Но это был совсем другой мир, как я понял. Мне так и не удалось выспросить, чем он был характерен и чем вызвано её ехидство. Знакомиться с подругой отказался... Так и живу, миров двух между. Возможно, больше не пропаду, возможно, года через три решусь на полноценную жизнь. Без риска здесь никак.


Текущий рейтинг: 67/100 (На основе 16 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать