Приблизительное время на прочтение: 15 мин

Сам-дед

Материал из Мракопедии
Перейти к: навигация, поиск
Silver brick.png
Эта история была написана участником Мракопедии Кактус в рамках литературного турнира. Судьи и авторы Клуба отметили эту историю наградой "Серебряный Кирпич". Пожалуйста, не забудьте указать источник при использовании.


Егор медленно брел по дороге, ведущей в небольшую рощу. Ему и спешить-то было некуда. Его уже в двенадцатый раз уволили с очередной работы.

Как специалисту, ему цены не было – самородок, в своем духе даже талантище с тонким чутьем клиента, умеющий закупить и продать что угодно – хоть Луну с неба. Но с каких-то пор за Егором потянулась слава «беду приносящего». При явном процветании и благоденствии фирма или компания либо в одночасье разорялась, либо самоликвидировалась – порой при не совсем понятных обстоятельствах. Ну, если бы такое случилось два-три раза, никто, скорее всего, не обратил бы внимания. Однако разменивать двенадцатую работу – это уже ого-го! Примечательно, что повод для увольнения Егору всегда предъявлялся настолько надуманный, что видавшие виды кадровики-человекоеды лопнули бы от зависти.

«Беду приносящий» - вспомнил Егор последние слова своего последнего шефа и истерический хохот со слезами и нервным тиком на лице обуял его посреди дороги.

Обидно, черт подери, как же обидно!

И он, взрослый мужчина тридцати пяти лет, плакал белым днем на глазах идущих ему навстречу прохожих. Он шел к своему излюбленному месту в парке. Там, на маленькой полянке, был холмик, покрытый вечно яркой, сочной невысокой травою. Именно здесь, сидя на мягком пьедестале, бедолага успокаивался и приходил в себя.

∗ ∗ ∗

Все началось еще в детстве. Будучи от природы умным или, скорее, мудрым, он никогда и никому об этом не рассказывал. Ведь если в детстве тебя назовут фантазером, лгуном или трусишкой – это еще куда ни шло. Но если о некоторых, скажем так, странных вещах говорит взрослый человек - это попахивает большими неприятностями.

Семья их жила в легких деревянных домиках, наскоро сляпанных для шахтеров за городом, у самой шахты. Отец почти не вылезал из забоя, стараясь прокормить всю огромную семью. Домой он приходил только отдохнуть, то есть наскоро поужинать (или позавтракать) и поспать на своей огромной старой кроватище, напоминавшей скорее большое разбитое корыто.

Егору было тогда около пяти лет. Когда отец уходил в ночную смену, мать разрешала сыну спать на этом старом баркасе. Мальчику казалось, что это большая честь, и что часть силы отца после сна на этой кровати передастся и ему, ведь отец такой суровый, бесстрашный и крепкий. Да и не у всех его друзей отцы спускались в омут огромной черной подземной глотки.

Однако с некоторых пор мальчик стал просыпаться посреди ночи или иногда под утро, ближе четырем часам. А просыпался он оттого, что слышал во тьме тихий-тихий, слегка звенящий звук морзянки. Да, он это видел и слышал, когда смотрел кино про наших смелых солдат и разведчиков. Это была именно морзянка, с ее простенькой, но в то же время непонятной чечеткой стуков и интервалов между ними. Но в их доме и в домах соседей – он знал это точно – такого быть не могло. Он долго лежал и вслушивался в этот непонятный ночной перезвон. Поговорив с родными наутро, он понял, что братья и сестры ничего подобного не слышали. На вторую и третью ночь все повторялось - и снова лишь Егор слышал странные дробные стуки. После явно косых взглядов родни и злых шуточек старшего брата, он перестал тревожить по этому поводу домашних. Но звуки продолжали тревожить самого Егора.

А однажды ему приснился сон – по спящему отцу прыгали бесенята, вместе с ними – старый однорогий черт – их дед! Все они были страшные, косматые, со светящимися желтым светом глазами. Эта адская куча копошилась и резвилась прямо на отцовской спине, а он ничего не чувствовал, лежа лицом в подушку. Бесенят было полным-полно и под кроватью. Они высовывали из темноты свои рыла и гадко кривлялись, дразнили Егора, щелкали по полу хвостами, будто плетками. Мальчишку настолько обуял ужас, что он не мог проснуться, оцепенев в холодном ступоре. И чем страшней ему становись, тем с большей силой что-то приковывал его к постели. И вот его заметил старый черт, затряс козлиной бородою, открыл пасть и вывалил свой поганый язык. Лохматый урод спрыгнул со спины спящего отца и, наклонил голову, выставив вперед единственный грязный рог в сторону Егора, почти пригвоздив мальчика к стене. Ребенок жутко закричал и проснулся. На крик прибежала мать, обняла его и начал расспрашивать. Но Егор онемел от страха.

Про этот свой сон он вообще никому и никогда не рассказывал.

Потом было утро. Отец все не приходил и не приходил с работы. Егор смутно помнил, как кто-то пришел с шахты и сообщил: ночью был крупный обвал, и отец погиб. Что было после, он вообще не помнил. В памяти всплывало лишь долгая переписка матери с какой-то родственницей. Она долго, со слезами в глазах объясняла, что он, Егор, будет теперь жить в другом городе, будет обут и одет, и эта «наша дальняя тетка» выведет его в люди. Скоро нужно было уезжать. Семья ждала, когда за ним приедут. Все это время мальчик жутко боялся проходить мимо отцовской кровати. Определенно, нечто страшное жило под ней. Там явно таилось что-то темное и кошмарное. И чем сильнее он боялся, тем крепче тянуло его к злосчастной кровати некое тугое, невидимое лассо. Разум его бился в панике. Глаза боялись даже мельком взглянуть в ту сторону комнаты, где стоял «баркас», но ноги, словно магнитом, притягивались к нему…

Он больше не мог находиться в доме. Днем страх гнал его на улицу. А ночами он слышал все ту же морзянку. Тем не менее, Егор с прежним упорством никому об этом не рассказывал.

И вот настал последний день его пребывания в этом жилище. Егор собрал всю свою смелость, что могла только быть у пятилетнего человечка и решил для себя во что бы то ни стало в последний раз посидеть на кровати отца. Ведь он уезжал навсегда. Было утро. Мать ожидала родственницу во дворе их ветхого дома. Старшие братья и сестры были в школе. Егор определенно находился дома один. В оконце светил солнышко и в комнате, всегда так пугающей его, было очень светло. Это и дало ему смелости. Егор побежал к кровати и уселся в самую ее середину. Погладил ручонками подушку, разровнял ладонями одеяло. Вспомнил, как он с отцом в редкие минуты выходных, играли, смеялись, барахтаясь по эти старым, но всегда чистым простыням.

Егор расплакался. Слезы не приносили облегчения – ему становилось еще горше.

«Во всем виноваты черти, те самые, что мне снились! Это они забрали его! И продолжают мучать самого меня… морзянкой!» - так думал маленький мальчик ,не переставая плакать навзрыд.

Он с головой зарылся под одеяло. Обнял подушку и тихо уснул.

Во дворе, резко затормозив, завизжала машина. Егор проснулся. Это за ним. Какая-то тетка. «Мама сказала, тетка «выведет меня в люди». Что это значит?» - думал он.

Во дворе говорили. Мальчик лежал лицом к стене и не хотел ничего менять в своей коротенькой печальной жизни. «Никуда не поеду. Не нужна мне та чужая тетка!».

- Поедешь, еще как поедешь! И выйдешь в люди. И, главное, жить будешь очень долго.

Егор подпрыгнул на кровати, развернулся и увидел стоящего в дверях дряхлого старика с косматыми волосами и всклоченной седой бородой. Одежда его состояла из клочков и лоскутов ткани, едва сшитых между собой. Старик выглядел очень древним, а когда он заговорил, голос его был таким скрипучим, словно несколько дверей разом заскрипели в их старом доме. Егор оцепенел от ужаса. А страшный старик продолжал:

- Слушай, Егор. Это было очень, очень давно. Я тоже был таким же маленьким, как ты. Мой отец мыл золото недалеко от этого места. И вот однажды, на рассвете, ко мне пришел Сам-Дед. Он дал мне вот эту штуку, лови! И сказал те самые слова, которые я передаю тебе:

Вот тебе чертиный рог.

Он и счастье, он и рок,

Всех врагов собьет он с ног,

Коль обидят – бес им в бок!

- И запомни еще вот что: на первом рассвете своего девяностолетия ты должен найти преемника и передать ему этот чертов оберег. Теперь ты – Сам-Дед.

Он не помнил, как и куда исчез старик. Перед этим до смерти напуганному Егору хотелось спросить страшного гостя – что же означает тот звук, который он слышал в кино про дяденьку-радиста? Но язык не слушался его. Сам-Дед тут же ответил:

- Никакая это не морзянка, просто это бежит счет моего времени - срока чертовой кабалы!

И еще добавил:

- За все нужно платить, даже за навязанные тебе услуги… Ну вот и ты, Егорушка, расплатился своим отцом. Да и я в свое время… Моего отца разорвал в лесу медведь. Так что в следующий раз эти звуки ты услышишь в девяносто лет. Это чтобы ты знал. Еще раз накрепко запомни, что теперь ты – Сам-Дед. Прощай!

Мальчик в ступоре смотрел на свои руки: в кулаке он сжимал кривой, со сколами, черный чертиный рог – короткий и шершавый. Тот самый, которого не хватало на лбу старого беса из его кошмарного сна!

∗ ∗ ∗

С тех пор минуло много лет. Мальчик Егор превратился в успешного торгового агента. Ему всегда чертовски везло во всех финансовых делах, закупках и продажах. Дальняя родственница, бездетная тетя Вероника, действительно вывела его «в люди» - Егор успешно закончил университет, работал на высокооплачиваемых должностях, получая превосходные доходы. Но у его везения был один побочный эффект. Стоило ему только повздорить с кем-то, в частности, по рабочим вопросам, как тут же следовало наказание оппонента. Частенько это были крупные финансовые неурядицы, на которые у Егора был собачий нюх. Он иногда бросался в такие денежные авантюры, что боссы его доходили до инфаркта или были на грани самоубийства – шутка ли, вложить невесть во что почти все активы предприятия! Но проходило немного времени, и оказывалось, что Егор был прав. В итоге компания получала весомые дивиденды. Но вот если начальник оказывался строптивым, и недоверчивым к его проектам, и в ходе спора, а то и откровенного конфликта резко и негативно о нем отзывался – тут уж все дела разом шли под откос. Независимо от желания Егор напевал про себя свою мрачную «песенку». Она сама слетала с его губ:

Вот тебе чертиный рог.

Он и счастье, он и рок,

Всех врагов собьет он с ног,

Коль обидят – бес им в бок!

Он и сам не знал, как это работает, но оно работало. Несмотря даже на его личную симпатию к спорящему с ним собеседнику. Просто оберег делал свое дело, не вникая в тонкости человеческих отношений. Через некоторое время началась полоса увольнений. Одно за другим. О Егоре уже шла дурная слава, она бежала впереди него.

Беспокоило и то, что в плане личного роста и развития собственного дела Егору мешали спонтанные обстоятельства - несколько вполне надежных компаний, акционером которых он становился, прогорали в течение полугода. А непосредственно с бизнесом случались странности, которые даже в форс-мажор не вписывались. Чего стоил, например, дорогой заказ редкой новаторской японской электроники для доработки собранным Егором штатом толковых ребят и фактически монопольного выпуска на рынок. Корабль, доставлявший чудесные машины, лег на большой волне, едва не затонув и потеряв при этом всего пару контейнеров - Егоров заказ. Доставшиеся с огромным трудом и применением не совсем законных средств и связей уникальные вещи пропали в штормовом море, в обидной близости от берега. "То-то камчадалы подивятся!" - сказал его приунывший пайщик, узнав о кораблекрушении. Это было и крушением великого плана - страховка страховкой, но чудом доставшаяся уникальная возможность занятия целой ниши в актуальной и дорогущей сфере бизнеса погибла в зародыше.

А как же та судьбоносная для нового проекта встреча с зарубежными коммерсантами, сорвавшаяся по причине теракта в одном милом, почти игрушечном европейском городке?.. Какая-то незримая планка висела над головой Егора, давая ему простор для личного успеха и достатка, но не выводя его на новый уровень. Он был прекрасным функционером, советником, посредником - но всегда у кого-то, кто использовал его услуги с выгодой большей, чем весь доход Егора за год-два. Фамилия его гордо значилась на золотых и белоснежных табличках больших форумов и совещаний. Он был незаменим- но всегда для кого-то, кто его нанимал. "Тоже мне, вечный второй" - ухмылялся он иногда.

Но если бы только в работе! Поначалу Егору нравилось ,что рог бережет его от обидчиков – злых собак, наглых и задиристых пацанов и их дружков постарше - даже не надо никого догонять и бить – чертов рог сам делал нужную работу за него, так или иначе причиняя задирам боль и неприятности. Но негатива в его жизнь насильно врученный подарок принес куда больше.

Уже с первых дней пребывания у тетки малейшее ее замечание, окрик или резко высказанное пожелание приводили к неожиданным результатам. Обиженный или хотя бы просто раздосадованный на тетю Веронику Егор мрачнел, отворачивался, бухтел что-то под нос и уходил в свою комнату. Спустя день-два после маленького конфликта тетя Вероника, обычно очень аккуратная и внимательная женщина, разбивала любимый фарфоровый чайник – главное украшение стола, нечаянно резала палец книжным листом, а то и пропарывала себе ногу о старый гвоздь, невесть как вылезший из-под свеженастеленного пола на кухне. Быстро смекнувший, что к чему, Егор ни разу не воспользовался своей (своей ли?) странной силой, и старался вести себя скромно, тихо и слушаться тетю, втайне надеясь, что на маму и братьев эта дурная сила не распространяется.

Первые же встречи с семьей убедили его в обратном. После того, как старший брат спустя полчаса после победы в драке с Егором, провалился в подвал их старого дома, подвернув ногу, а мать, ругавшая обоих за битву, обварила руку кипятком, все стало ясно. С тех пор Егор стал нелюдимым, замкнутым сторонящимся и родных, и немногих друзей, которых успел завести в новом городе. Найдя работу и накопив первые приличные суммы, он быстро приобрел собственное жилье и с тех пор жил отдельно от тети. Уже восемь лет он не встречался с родственниками, исправно переводя солидные суммы на банковские счета матери, братьев и сестер. Помог устроить племянников в элитную гимназию в Питере. Купил и обустроил домик для матери.

Стоит ли говорить, что никакой семейной, да и в вообще личной жизни у Егора тоже не складывалось. Девушек он, конечно, привлекал (если бы молодой человек с престижной работой, регулярно сменяемыми хорошими автомобилями и двумя квартирами их не привлекал, это тоже было бы своего рода проклятием). Тем не менее, первое же серьезное несовпадение мнений, не говоря уж о ссорах, вызывало быструю и слепую реакцию оберега – от сломанных ногтей до попадания его избранницы в аварию. Женщин из своей жизни он не исключил, но не позволял себе ничего больше легких недолгих увлечений – не хотел втягивать в омут бед своих потенциальных спутниц. Зачастую, только знакомясь с очередной девушкой, он внутренне сжимался, понимая, что и эта не избежит "наказания" оберега, или, как он его называл, «бодалки». Это издевательски-ласковое прозвище амулету Егор дал недавно, уже почти примирившись с постоянным вмешательством в его жизнь.

Да, почти!

Ведь было и еще одно обстоятельство – не так явно понимаемое на первых порах, с течением лет оно стало осязаемым и тяжко висело над головой. Егор с ужасом думал ,что так или иначе, ему придется искать себе маленького преемника, когда пойдет отсчет его собственного времени на земле. И это ужасало его больше всего. Каждый весенний день годовщины явления Деда он считал оставшееся ему время и понимал, что не сможет обречь чью-то душу на то, что выпало ему самому. Порой он думал: что, если преемник не будет найден. Остановится ли этот болезненный ночной отсчет или продлится, знаменуя нечто еще более зловещее? Провалится Егор в тот же миг по землю, или?.. Другой вопрос – почему, несмотря на приносимый успех и скорую расправу над врагами, его предшественник превратился в то страшное и жалкое существо, которое он видел? Почему он не смог пробиться наверх и остался (или стал?) изможденным нищим оборванцем? Куда делись его сила, уверенность и богатство, даруемые рогом? Куда? Невысказанные за долгие годы тревога, неуверенность и злоба мутили голову. Только здесь, в парке будет полегче, будет яснее думаться... может быть.

- Девяносто минус тридцать пять! Ха! Пятьдесят пять лет мучений… Да я этого не выдержу. «Беду приносящий»… Ну как же! А деньги – не приносящий?! Да? Разве я виноват, что нутром чую хорошую сделку и не могу ничего более, как помогать вам? А вы, олухи, проходите мимо, перестраховываетесь по тысяче раз. Будто нарочно распекаете меня, мешаете работать и делать вам миллионы. Или это умею делать не я, а этот чертов подарок старого, гнусного Сам-Деда?

Так он рассуждал, сидя в парке на своем любимом месте. В исступлении Егор вырыл небольшую, но глубокую ямку у подножия холмика и бросил в нее осколок чертиного рога. Прикопал землей, бросил поверх выдранный ранее кусок дерна и придавил для верности это место ногой в дорогом ботинке. «Ну ничего, на завтра назначена важная встреча, как-нибудь все утрясется. Без работы мне не остаться».

Егор отряхнул почву с рук и отправился домой.

После всех этих муторных происшествий он взял себе за правило ходить пешком – успокаивать нервы. Дома он принял душ, быстро и спокойно заснул, а наутро, свежий и воспрянувший духом, сел в машину. Пришло время деловой встречи.

Захотелось курить. Сунув руку в карман пиджака, Егор вынул оттуда вместо сигареты чертов оберег...


Автор: Кактус

Текущий рейтинг: 61/100 (На основе 53 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать