(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
По проводам
Я очень смутно помню тот вечер. Тёмная беззвездная ночь за окном, мягкий жёлтый свет настольной лампы в углу стола, бесформенная груда исписанных тетрадных листов и ручек прямо перед моим лицом. Небольшой приёмник у стены едва слышно что-то транслирует.
Весь день я просидел за курсовым проектом, высчитывая очередной коэффициент, но всегда что-то не получалось. Числа вот-вот должны были сойтись, но нечто им упорно мешало. Может, мой уставший и вымотавшийся за весь день напряжённой работы разум, может голова, раскалывающаяся от погоды. Или некий третий, неучтённый и не принятый во внимание фактор.
Руки мои дрожали, мозг не мог ни на чём сконцентрироваться. Абсолютно тупым и стеклянным взглядом я вперся в ворох разлинованных листов перед собою. Ладонь, сжимавшая пишущую ручку то напрягалась, грозя её сломать, то безвольно расслаблялась, практически роняя. Мышцы всего тела одеревенели. Даже примерно сложно сказать, когда началось это состояние. Подобно трансу, оно охватило меня внезапно, без предупреждения и каких-либо видимых признаков его приближения.
Мысли роились в голове с невероятной скоростью, но ни одна не могла мне помочь. Сотни цифр, букв и знаков смотрели на меня со страниц, соединялись в неведомые конструкции формул и так же бесследно исчезали из памяти. Замыленный взгляд не мог зацепиться ни за одну точку на бумаге. Ручка вот-вот была готова нацарапать нужную цифру, но нет. Мозг словно бы закрылся от всех верных мыслей, не желая воспринимать информацию.
Трясущейся рукой я поднёс ручку к листу и отключился…
Утро застало меня головой на тетрадях и учебниках. Бумага за ночь превратилась в нечто измятое и бесформенное. Затёкшее лицо сильной ноющей болью отозвалось в сознании, когда я попытался его приподнять. Не чувствуя носа, немигающим взглядом парализованного уставился перед собой, в поверхность стола и начал вспоминать события прошлой ночи. Что-то потихоньку, очень неспешно, начало проникать в память. Мысли становились всё стройнее и понятнее, пока я полностью не восстановил картину прошлого вечера.
Не без труда сфокусировавшись на своих записях, начал искать место, где предположительно вчера закончил.
“Ага, вот оно”. - водя глазами по листу, я спускался всё ниже, вспоминая цепь рассуждений, логически перетекающих в нестройные ряды формул, пока не остановился в самом конце, там, где должен был быть записан искомый коэффициент. После знака «равно» стояло число. Обычное число, даже не десятичная дробь и не мнимая единица. Аккуратное, ровное, словно выведенное детским почерком оно смотрело на меня со страниц черновика, а я смотрел на него, не в силах понять откуда оно тут взялось.
Взглянул на часы – стрелки показывали начало восьмого. Чертыхнувшись, подорвался, и, бросив расчёты в сумку, начал спешно собираться в институт. Проверять правильность уже не было времени.
Я стоял у стола преподавателя и ждал вердикт. Все одногруппники разошлись и у нас появилось время обсудить курсовой проект.
-Нуу, выглядит правдоподобно…вроде бы. Но вы всё равно перепроверьте обратным способом. – Он вглядывался в мятые тетрадные листы через толстые линзы своих больших очков.
-Хорошо, проверю обязательно. - я стоял сбоку от стола, держа в видимости и свои записи в его руке и вход в аудиторию.
-Принесли во что завернуть? - он достал из-под стола свой старый кожаный портфель и начал в нем искать.
-Да, конечно – я порылся в рюкзаке и достал небольшое кухонное полотенце. Показал преподавателю.
-Хорошо, держите, только аккуратно, стекло охрупчилось. – с этими словами он передал мне из своего портфеля две радиолампы в картонных коробках. – Это Р-855УМ. Редкий экземпляр, так что не сожгите и не разбейте, других у меня уже нет.
Я бережно принял у него детали и аккуратно замотал в полотенце. Положил себе в рюкзак.
-До свидания, Кирилл Александрович.
-Да да, прощайте. Не забывайте, у нас всего месяц до защиты.
На подоконнике тихо играло радио, воздух пропах канифолью и жжёным железом. Не считая сопящего на кровати Ромы – однокурсника, в комнате общежития больше никого не было. Я сидел за столом и под светом настольной лампы паял свой проект. Готовый усилитель сигнала уже лежал на столе – металлический короб, материал которого пришлось искать по всему институту, где чего завалялось и что можно безнаказанно стянуть. Вид у изделия был соответствующий – листы тонкой жести разного цвета и толщины были то привинчены друг к другу болтами и винтами, то просто стянуты изолентой, лишь бы удержать всё вместе. Само собой, позже это будет приведено в более удобоваримый вид, но сейчас необходимо было собрать всё воедино и протестировать на работоспособность.
Надо признать, если бы не радиолампы Кирилл Александровича, мне было бы совсем туго. По получившимся расчётам, сделать фильтр сигнала без них было бы невозможно, очень уж специфические характеристики выходили. С другой стороны, помочь одному из немногих студентов, решивших добавить к проекту воплощение в “железе”, было в его духе.
Так или иначе, дело шло и вот уже больше недели я безвылазно сидел в общежитии, пересчитывая и перепроверяя формулы, и кропотливо паяя схемы.
-Так и где он? – спросил я, ёжась в лёгкой куртке от непривычных ночных заморозков.
-Там, на окраине, где подъемник для осмотра днища и слива масла. Старый такой, раздолбанный уже. Но приехал своим ходом. – голос Ромы был глухим от бубнёжки в шарф. Уже холодно – середина ноября, все утеплялись в меру возможностей.
-И что, прям совсем брошенный? А если засекут?
-Ну значит свалим. Лица наши они не увидят, темно уже. Фонарь взял?
-Да – я достал из кармана и помахал перед ним блестящим корпусом фонаря - Пошли?
-Ну пошли. Смотри по сторонам.
По плану, в конце гаражного кооператива мы должны были наткнуться на старый москвич, появившийся там совсем недавно. Кто его оставил и зачем мы не знали, но вроде как уже с концами, иначе бы загнали внутрь одного из боксов.
Моему проекту нужен был передвижной источник питания способный выдавать большие токи. Автомобильный аккумулятор был идеальным вариантом и поэтому наша с Ромой авантюра была хорошей возможностью завершить проект. В обмен на некоторую помощь с моей стороны, конечно же - не все хотят и могут уделять этому столько же своего времени.
Идя по единственной оледеневшей дороге, мы внимательно следили за окрестностями. Если нас кто-то заметит за воровством, то придётся ретироваться без добычи и не факт, что лица не помнут. Но тут вроде бы всегда тихо и никого нет, так что должно обойтись.
Вот он виднеется, за поворотом. В сумерках опускающегося Солнца, москвич выглядел ужасно. Сдувшиеся шины, трещины в корпусе и ржавчина показывали, что он никому уже не нужен.
-Давно он тут?
-С неделю где-то. Как появился, так и стоит, похоже не придут уже за ним. На съедение бомжам оставили, ха.
-Главное, чтобы уже не обнесли, а то второй такой мы не найдем. Ты его вскрыть сможешь?
-Само собой, у моего деда такой же. Есть там одна хитрость…- с этими словами он, тужась, отогнул край капота и наощупь повозился в нём куском толстой проволоки. -Ха, готово. Пожалуйте к столу.
Открыв капот, я посветил внутрь. Старые внутренности машины до сих пор пахли маслом и бензином. Аккумулятор был на месте, и я сразу же замерил напряжение на клеммах – положенные десять вольт были тут как тут.
-Фууух, не высаженный. – я облегчённо выдохнул – Можно начинать скручивать. Пали по сторонам, а я делом займусь.
-Ага. Только быстрее давай, я голоса слышал. Вроде.
-Да да, сейчас – быстро достал из рюкзака несколько гаечных ключей и начал подбирать нужный – Надо было сразу узнать какой тут номер нужен.
-Меньше говори – больше делай.
-Жареных гвоздей не хочешь? Подставляй сумку, у меня всё готово. – я положил ключ обратно и начал аккуратно извлекать тяжёлый аккумулятор.
-Давай сюда, только медленно. – Рома вытянул из-под полов куртки клетчатую сумку и расправил передо мной.
-Ага, принимай. – я аккуратно опустил аккумулятор – Держишь?
-Держу, нормально, отпускай. - С этими словами я выпустил аккумулятор из рук, и он лёг на дно сумки, сильно оттянув её вниз.
-Нормально? Не уронишь?
-Не уроню. Но тащи-ка ты его сам. Тебе это нужно.
-Нисколько в тебе не сомневался. – приняв из его рук сумку, закинул за плечи. Тяжесть ноши заставила сильно согнуться вперёд, в противовес нагрузке. - В салоне видно что интересное? Нет? Ну пошли тогда.
Мы шли обратной дорогой через гаражи уже ничего не боясь. Никто не видел, что мы несём и как оно нам досталось.
-Ну и что за лампы он тебе передал?
-Да обычные старые лампы. Для усилителя.
-И что, без них никак нельзя? На транзисторах или микросхемах?
-Неа. Там коэффициент получился странный, Кирилл Александрович сказал, что только с лампами получится сделать.
-Ну ладно, дело твоё. Мне то когда поможешь?
-Свой сделаю сначала, так что начинай без меня, иначе оба не успеем.
Через неделю работы всё было готово. Фильтр, аккумулятор, преобразователь и приборная панель были соединены в единое целое и представляли собой массивную конструкцию, едва умещавшуюся в моём рюкзаке.
Из корпуса получившегося устройства выходила пара наушников, что мне одолжили в компьютерном классе университета, осциллограф с небольшой приборной панелью и выносной датчик на алюминиевой штанге. Вся схема, по задумке, давала мне возможность дистанционно, неразрушающим методом, анализировать показания сетевой проводки: амплитуду напряжения, частоту и все три вида мощности.
Теперь оставалось проверить как это работает. С трудом взвалив на себя тяжёлый рюкзак, я приладил всё как должно было быть. Наушники отправились на голову, ремень осциллографа был перекинут через плечо, а штангу датчика я взял в руку.
Щёлкнул тумблером на главной панели. Из-за спины раздалось мерное гудение, а осциллограф начал показывать прямую ровную линию.
-Ну-ка ну-ка, что там? – Рома неожиданно появился из-за спины, и я слегка присел от его внезапного появления.
-Вот, смотри, работает – немного развернул висящий на плечевом ремне экран в его сторону.
-Так нет же ничего, экран чист.
-Правильно, я его включил только что. Надо найти работающую проводку, там и покажет что-то.
-Ну выйди в коридор, или на кухню зайди, там всё найдёшь. Или вон – он указал на стол – лампу настольную включи и проверь.
-Да-да, сам знаю – едва слушая его, я открыл дверь комнаты и вышел в общий коридор.
В коридоре, найдя ближайшую лампу на потолке, протянул к ней датчик. Длины едва хватало чтобы дотянуться до высоких потолков, и пришлось встать на носки, пытаясь одновременно следить за экраном осциллографа и положением датчика у потолка.
Водя штангу змейкой, наконец нащупал скрытую в потолке проводку. Сигнал на мгновение всколыхнул прямую, превратившись в синусоиду, но сразу же пропал.
Едва не запрыгал на месте от радости, если бы не тяжелая ноша – ну надо же, всё работает! И даже без сбоев и прерываний. Один этот факт давал мне высший балл при защите.
Воодушевлённый, я пошёл на ближайший лестничный пролёт, к общему электрощитку. Там можно будет без проблем проверить все режимы работы.
Поводив датчиком по стене, наткнулся на чёткий сигнал рядом с дверцей. Теперь нужно проверить все три режима. Щёлкая тумблерами, я постепенно убеждался, что и частота, и амплитуда напряжения, и мощность верно отображаются на экранах.
Идя вдоль линии проводки, не отрывал взгляда от монитора. Наушники периодически пищали, а трансформатор за спиной тихо гудел, показывая, что прибор работает исправно.
Пошли первые неровные всплески сигналов. Выискивая правильную точку измерения, одновременно следил за экраном, где перемигивались множество индикаторных ламп и табло со скачущими значениями.
«Ага, вот оно где» - кажется я нашёл отдельный кабель. Сигнал был чистый, без наложений и чётко виден. Числовые значения также почти перестали меняться, и я понял, что нашёл отдельную линию. Всё работало просто отлично.
В течение недели я облазил всё общежитие и все корпуса института, проверяя получившийся прибор. Может, из-за рюкзака, но никто особо не обращал внимание, на то, что студент ходит с непонятной железной конструкцией за плечами и я был им за это благодарен. Рассказывать каждому вопрошающему что это такое желания было мало – было решено приберечь этот козырь до конца.
Ходил по аудиториям, комнатам, лабораториям и даже техническим этажам и подвалам. Проверяя его на всём чём только можно, даже хотел пробраться в трансформаторную будку, но рисковать не стал. Увидят - проблем не оберусь, да и не рассчитан прибор на такие значения.
В один из вечеров, полулёжа на кровати, я вертел в руках штангу с детектором, осматривая её и примеряя в руке, думал, как бы что ещё доработать. Было одиноко – кто подрабатывал, кто уехал на выходные к родителям, кто ушёл в другое общежитие. Тихо играло радио.
Нужен новый корпус, более презентабельный и компактный – это раз. Второе – сделать штангу выдвижной, как антенну. Желательно из алюминия или чего-то такого же лёгкого. В-третьих – защитить катушки на детекторе, а то уже исцарапались все, того и гляди намотка повредится и придётся заново перематывать.
От нечего делать и чтоб лучше думалось, встал, походил по комнате взад-вперёд, прибавил звук у радио и выглянул в окно. Темнота. Бесконечные тучи застилали чёрное небо, мешая и без того тусклой Луне. Пара уличных фонарей били жёлтым светом в асфальт под собой и оставались единственными источниками света в этой части студгородка.
Я протянул руку и приоткрыл окно – стылый морозный воздух начал затекать в комнату, стало холодно, но свежо и по-своему приятно.
Сев обратно за стол, придвинул к себе прибор и начал крутить колёсиками регулировки и переключать тумблеры туда-сюда от безделья. Наушники послушно сигнализировали о включении-выключении основных элементов. Взяв в руки штангу, ещё раз прошёлся по комнате, проводя ею по стенам. Затем вышел в коридор, медленно обводя пространство и стены вокруг.
Вспомнить бы, где ещё не был и что мог пропустить. Кажется уже все этажи обошёл или…
Точно, кладовка уборщиц. Там, как я слышал, уже давно освещение барахлит, как раз можно будет проверить и попытаться найти обрыв или неисправность проводки.
С новообретённой уверенностью, пошёл к дальней стороне коридора. Это должно быть где-то тут, сюда вёдра со швабрами заносили. Толкнул хлипкую фанерную дверь – не поддаётся. Ну и что теперь делать, ключа то нет? Хотя…
Задрав руку, начал вслепую ощупывать выступающий наличник двери сверху. Грязный и пыльный он мгновенно испачкал ладонь. Обыскивая пространство наверху, я искал ключ, который могли оставить тут уборщицы. Пальцы то и дело цеплялись за острые шляпки вылезших из дерева гвоздей, царапались и рвали кожу, но я методично водил ладонью, выискивая заветный ключ.
Ага, вот и он. Ладонь нащупала нечто маленькое, железное и звенящее от моего касания. Никакой фантазии. Достав находку, я поднёс её к замочной скважине и вставил. Без каких-либо усилий ключ встал в паз и затем провернулся в нём, открывая замок.
Помещение за дверью было маленьким и душным. Батареи нещадно сушили горячий воздух. Вёдра, тряпки и швабры стояли вдоль стены. Я нашел выключатель и нажал на него, пару секунд спустя комната осветилась. На потолке висела единственная лампочка, дающая тёплый жёлтый свет, периодически пропадающий. Черный провод от неё шёл прямо по потолку, никак не скрытый, и уходил в сторону общего коридора.
Видимо это та лампа, которая плохо работает. Приложив датчик к проводу, стал ждать пока показания устаканятся. Синусоида напряжения металась по экрану, меняя частоту и амплитуду. Показания мощностей скакали, числа значений беспричинно повышались и понижались. Пришлось замереть на месте и не двигаться, чтобы датчик привык к положению в пространстве и нормально считал показания.
Время шло, но ничего не менялось. Рука затекла держать штангу, и я опустил её вниз. Видимо поэтому тут бывают перебои со светом. Какое-нибудь повреждение кабеля или плохое соединение с основной линией. Значит надо идти к ней и смотреть на месте. Выйдя из каморки, закрыл дверь обратно на ключ, как и было до меня, а сам ключ вернул на место.
В какую стену уходил провод? - я вышел в коридор - Ага, вижу. Теперь надо идти вдоль, и смогу найти разрыв.
В коридоре кабель шёл по стене, прямо под потолком. Ничем не скрытый, он тянулся в сторону лестничного пролёта. Там он уходил обратно в стену и отследить его можно было только прибором.
После жаркой и душной комнаты хотелось воздуха. Я чувствовал, что голова начинает болеть и продолжать дальше не хотелось. Завтра в любом случае воскресенье, возвращаться все будут, в основном к вечеру, и никто не помешает. Зато когда найду неисправность, можно будет представить это как реальное применение прибора “в поле”.
Проснулся совершенно разбитым, словно и не отдыхал вовсе. Глянул на время - почти десять утра, должен был выспаться, но не было желания даже вставать. Заставив себя потянуться к подоконнику, включил радио и вновь повалился на постель. Теперь точно не усну, не хватало ещё сбить режим.
Взгляд мой упал на письменный стол у кровати. Прибор лежал, и периодически мигал огнями и меняющимися цифрами. Экран осциллографа пересекала тонкая прямая линия, едва видно изламывающаяся в центре.
Что?!
Я вскочил от неожиданности и подбежал к столу. Проверил датчик - он был слишком далеко от стены и никак не смог бы ничего поймать. Надел наушники. Взяв в руку, отвёл детектор в сторону центра комнаты. Линия на экране все так же периодически прерывалась, переламываясь едва видимым всплеском в центре экрана.
Сломался? Но вчера все было отлично, ничего же не изменилось. Ночью никто зайти не мог - незачем, да и я бы услышал. В чем причина?
Наскоро одевшись, закинул за спину рюкзак с прибором, надел наушники и пошел проверять по комнате. Показания не изменились, всё как и раньше. Только вот форма амплитуды немного поменялась в середине импульса. Схема стала нестабильной? Сложно сказать, вроде бы ничего сложного там нет, но почему тогда сбоит?
В коридоре сигнал оставался всё таким же деформированным, и чем ближе я подходил к лестничному пролёту, тем сильнее он искажался. Рядом с электросчётчиком он превратился в совсем спутанное нечто. Наушники настойчиво транслировали какофонию сигналов, сливаясь в неприятное пикающее шипение.
Прямо у стены, вспышка белого шума заставила меня подпрыгнуть от неожиданности и громкого звука. Дрогнувшая рука одёрнула штангу прибора и всё стихло. Дал ушам привыкнуть к тишине и стал думать.
Кажется, он и правда вышел из строя. И что теперь делать? До защиты время есть, но как диагностировать поломку? Придётся обратиться к Кириллу Александровичу, если сам не справлюсь, а пока что попробую разобраться.
Уже в комнате выложил прибор на стол и начал аккуратно разбирать. Снял крышку самодельного корпуса, внимательно осмотрел внутренности на наличие видимых дефектов и перегоревших деталей. Ничего не найдя, начал прозванивать основные узлы схемы, но и тут всё было исправно. Значит, нужна тонкая диагностика, чего я пока не умею. Поэтому прикрутил всё обратно и, задумавшись, отложил инструменты в сторону.
Тогда буду ждать следующей недели и после пары проконсультируюсь с преподавателем как можно это исправить. А пока что…даже не знаю. Радость от возможного исследования пропала, и я сел на пружинистую кровать, облокотившись о стену. Прежде чем взять книгу из тумбочки, заново включил прибор и развернул экраном к кровати – пусть работает, вдруг сам починится. Такое тоже бывает иногда.
Лежа на кровати с книгой в руках, периодически переводил взгляд и проверял показания прибора. Наушники также были на мне, посылая едва слышимый сигнал редких малых всплесков.
Сколько так лежал не знаю, но прерываться не хотелось. Тихая работа радио на подоконнике, мерный писк в наушниках на голове и хорошая книга в руках. Поэтому, когда начали сами собою закрываться глаза, я не сопротивлялся. Лишь положил развёрнутую книгу на грудь и тихо провалился в дневной сон.
Казалось, что впервые за долгое время, а возможно и за всю жизнь, вижу такое яркое сновидение. Смесь неясных образов, меняющихся картинок и странного чувства спокойствия заполнили моё сознание. Нечто очень знакомое и родное виделось моему сознанию, нечто неявное и тоскливое, но манящее и загадочное. Как осенний туман после дождя, как холодный ветер, летящий прямо в лицо, как ледяная сетка на камне, переливающаяся на солнечном свету. Я видел всё это перед собой как в диафильме и не мог осознать, только почувствовать.
Тихая музыка сопровождала меня. Едва слышная и заунывная, она не была музыкой в полной мере. Набор отдельных звуков, лишь случайностью соединённых в осмысленную мелодию.
Резко проснулся. Весь в поту, с колотящимся сердцем, я понял, что проспал почти до самого вечера. Книга упала на пол, наушники сползли на шею. Простыня и подушка были мокрыми и липкими.
Окончательно разлепил глаза. В комнате тихо, никто пока ещё не вернулся, и я мог прийти в себя в относительном спокойствии. Странный сон. Ничего подобного в жизни моей не происходило. Какое-то невообразимое спокойствие и уверенность. К тому же, наконец удалось выспаться и мысли прояснились.
Вспомнив про прибор, взглянул на него. Продолжая работать, он светил линией на экране и цифрами показаний. Я вспомнил про его поломку и внутренне застонал от осознания проблемы.
Что же делать, что же делать? Времени исправлять не так много, ещё и Роме помочь обещал. Потёр лоб, оказавшийся подозрительно горячим. Заболеваю или кажется? Как невовремя, только этого не хватало.
Ладно, тогда скажу что нужно откалибровать дополнительно. Или ещё какую схему впаять, а деталей нету – вы наши условия то видели? Должно сработать, все всё понимают.
Остаток вечера ничего не хотелось делать. Поломка занимала все мысли и никак не выходила из головы. Я дождался соседей по комнате и рано лег спать, надеясь хоть этим немного отвлечься от внезапно свалившейся проблемы.
-Ну что, когда твоя штука заработает? - Рома лежал на кровати, подбрасывая в ладони монетку.
-Да скоро уже, тут проблемы образовались, надо исправить. - я вновь сидел над раскрытым телом прибора, пытаясь сделать хоть что-то. Препод сказал что попытается перепроверить схему и пересчитать все ещё раз.
-Ну смотри, ты ещё мне помочь должен, помнишь? - подбросив монету слишком сильно, он не смог ее поймать, и она откатилась куда-то в угол.
-Да да, всё помню, не мешай. Ну или помоги хотя бы. Быстрее закончу свое, быстрее начну твое.
-Так может забьешь на это? Теоретическая основа есть, расчетная часть есть, зачем тебе это барахло? Никто почти из группы не делает все в железе.
-Мне просто интересно. К тому же, мы уже слишком много сделали, чтобы бросать на середине. Да и Кир Саныч ждёт результата, я уже пообещал ему.
-Да ну тебя. - Рома махнул рукой. Делай как хочешь, только давай побыстрее.
Следующие несколько дней, полные поисков поломки, ни к чему не привели. Полный отчаяния, я решил ничего уже не исправлять, а идти с тем, что есть. Преподаватель, курирующий мой проект также не нашел ничего выходящего за рамки и лишь развёл руками.
Но тем не менее, надеясь на чудо и волю случая, периодически включал и смотрел на его работу. Просто иногда поглядывал на показания и график, пока занимался своими делами.
В какой-то момент всё стало ещё более нестабильным. Числа на табло увеличились, а синусоида деформировалась ещё заметнее. Иногда становясь больше, иногда меньше, но дефект так никуда и не уходил.
Вспомнив о странном эффекте дневного сна в наушниках, периодически засыпал с ними на голове. Если обычный мой сон редко когда проходил со сновидениями, то в такие ночи писк прибора вызывал неясные образы, скорее грустные чем угрожающие. Соседи иногда будили меня прямо среди ночи, напуганные моими беспорядочными движениями во сне и бормотанием. Иногда я падал с кровати.
Но всё это перевешивало состояние идеальной выспанности по пробуждению. Полностью отдохнувший, полный сил, я просыпался раньше всех и ложился позже всех.
Прочитав о возможности разных звуков влиять на сон человека, пришёл к выводу что частота сигналов благотворно сказывалась на моём состоянии во сне, хоть и давало некоторую апатию и тревожность по пробуждении.
Теперь я всюду по институту ходил с прибором и наушниками, даже вне общежития. На парах стал садиться на последние ряды и просто слушал периодические звуки сигналов, доносящиеся из динамиков. Не обращая внимания на лектора, я складывал перед собой руки и ложился головой на них, погружаясь в лёгкую полудрёму.
По прошествии недели, краем уха начал улавливать странное изменение динамики сигнала. В случайные моменты времени, сидя на парах или засыпая в общежитии, сквозь писк словно бы извне пробивалась еле слышная музыка. Мягкая и ненавязчивая, она тут же ускользала, когда я осознавал её звучание в наушниках. Ничего подобного по радио никогда слышать мне не удавалось, и это было странно.
Попытки подловить начало её звучания ни к чему не привели. Думал даже о звуковых галлюцинациях, но ни к какому выводу прийти так и не удалось и я просто продолжал попытки вновь услышать её.
На очередной паре, совершенно случайно обратил внимание на цифры. На всех видах мощности цифры ушли максимально вверх и состояли только из девяток, заполняя все численные индикаторы. Безо всякого интереса просто принял эту информацию и продолжил сидеть, опустив голову на парту – видимо схема ломалась окончательно. Что поделать.
Только через пару дней удалось понять некоторую закономерность – чем дальше отходить от общежития, тем сильнее увеличиваются показания. Даже на пустыре, по которому нужно идти до корпусов института, были свои значения и, если бы не постоянная заторможенность и апатия, я бы, наверное, испугался. Но нет, с ничего не выражающим лицом я обратно запрокинул за спину рюкзак и пошёл дальше.
Уже вечером, вспомнив об этом, сравнил показания - гораздо меньше, чем на улице или институте. Ну понятно, совсем сломался. “Ну и хрен с тобой, железка” – я бросил рюкзак на пол у кровати. В этот момент внутри что-то треснуло и разбилось, почти сразу потянуло палёным.
Испугавшись, тут же вытянул прибор, готовясь сразу начать тушить, но ничего серьёзного не было. Циферблат так же перемигивался огнями, линия осциллографа показывала, что и прежде.
Ничего не понимая, я просто сорвал жестяную крышку вместе с винтами. Заглянул внутрь – две разбитые и сожжённые лампы прямо в центре платы не оставляли сомнений. Перевёл взгляд на табло – работает без сбоев.
Полный ужаса сдёрнул клеммы автомобильного аккумулятора, выбив из того сноп искр – ничего не изменилось. Тогда я встал и начал топтать ногой электронные внутренности, окончательно превращая их в крошево из текстолита, стекла и мелких цветных деталей.
Запыхавшись и вспотев, остановился. Корпус был измят, повсюду валялись обрывки деталей и проводов. Поддёрнул стопой осциллограф неподалёку. Экран горел, как и раньше, табло рядом перемигивалось цифрами. Не дожидаясь осознания дикой мысли, со всей силы зарядил по нему ногой, впечатывая в стену с диким грохотом и звоном стеклянного экрана. Теперь всё стало нормально. Ни огонька, ни писка, только наушники лежали поодаль, целые и невредимые. Я подошёл к ним и поднял, бросив на рабочий стол.
Морально измотанный случившимся, просто рухнул на кровать и сразу же уснул.
Проснулся среди ночи от непонятного звука. Приподнявшись, огляделся – соседи спят, видимо решили не трогать меня, когда увидели обстановку в комнате. Обломки также не тронули. Звук, или скорее писк, шёл откуда-то со стороны стола. Не торопясь, встал, подошёл к нему и прислушался. Из наушников что-то доносилось.
Поднеся их к голове, я прислушался. Тихая музыка на грани восприятия, еле слышная и неуловимая. Полностью надев наушники, заметил в углу у стены светящуюся точку. Цифровой индикатор, оторванный, но работающий, едва светил оранжевыми цифрами. В этот момент мне всё стало понятно.
Оглянувшись на соседей, тихо вышел из комнаты и пошёл по коридору, освещаемому лишь редкими лампами ночного освещения. Держа в ладони индикатор, смотрел как цифры постепенно уменьшаются.
На лестничном пролёте начал подниматься вверх по ступеням. Музыка в наушниках становилась всё отчётливей, становясь больше музыкой, чем просто несвязными звуками. Перед вертикальной железной лестницей на последний, технический этаж ненадолго остановился.
Двадцать - именно столько горело на индикаторе. Я начал взбираться. Старые пыльные перекладины лестницы пачкали ладони, но это уже было неважно. С грохотом откинул крышку люка в сторону - полная темнота, ничего не видно.
Наощупь двинулся вперёд, в полной уверенности куда идти и где поднять ногу выше, а где обойти стороной. Железная дверь на крышу с неохотой поддалась, и я вышел на ночной холодный воздух поздней осени.
Луна освещала пространство крыши, стылый ветер дул прямо в лицо, но я ничего не ощущал. Только мелодию, ставшую, казалось, лишь отчётливее и тоскливее.
Мельком посмотрел - девять. Всё верно - до края и есть около девяти метров. Медленно, никуда не торопясь, подошёл и взобрался на парапет крыши. Вдохнул полную грудь чистого ледяного воздуха.
Один. Мои стопы наполовину вышли за край рубероида, сложно держать равновесие на одних только пятках. Внизу, в свете уличных фонарей, виднеется асфальт, парочка машин блестят кузовами. Остался один метр.
От музыки в наушниках заболело сердце, и я снял их, бросив за спину. Теперь они мне не нужны, чтобы слышать. Теперь ничего не нужно чтобы слышать, а значит можно заканчивать, всё и так затянулось.
В момент, когда я сделал шаг, на дисплее показался ноль, и он окончательно потух.
Текущий рейтинг: 36/100 (На основе 11 мнений)
