(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Первый рассвет
Сквозь тонкую кожу подошвы, больно бьет в ноги брусчатка. Газовый фонарь, пляшут тени, в сумраке аллей блестит монета, и девушка легко берет меня под руку. В ее глазах - отголоски огня, пламя жизни, суть всего. Мы идем, и ее рука покоится на моей, и горячее, чуть сбитое ходьбой дыхание, бьет мне в шею.
Скрип дверей, и мы оказываемся в полумраке ее комнаты… Кислый, почти осязаемый запах пота, ее горячие руки у меня на шее, на плечах… летит на пол плащ. Ее лицо возникает передо мной, но - лишь на то мгновение, когда в сумраке тусклой молнией вспыхнет лезвие, и она падает мне в объятья, обдавая меня теплой, влажной, липкой и солоноватой кровью. Раз.
Никто не пишет о Мэри. Никто не скорбит. А ведь прошла неделя...Тьма улиц вновь поглощает меня, и Энни берет меня под руку. И мы проходим мимо поста полиции. Мужчина учтиво кивает мне, в уголках его губ - ухмылка, в глазах - затаившаяся насмешка. Червь.
Энни смотрит на меня удивленно, с непониманием и запоздалым испугом. Её рука шарит по горлу, пытаясь удержать вытекающую с каждым толчком алой крови жизнь, но я удерживаю кисть, и смотрю в мутное зеркало как раз тогда, когда ее глаза начинают тускнеть… Два.
Лизбет так добра, что берет меня под руку без предоплаты. Мы следуем по улочкам, вдоль самых непристойных заведений города. Пару раз я вижу, как она кивает незнакомым мне мужчинам. Да. Все впорядке. Я - не Джек.
Ее глаза стекленеют, а крик застывает на устах. Облизнув кровь с губ, я распрямляю спину, и извлекаю из портсигара припрятанный скальпель. Лиз, дорогая. Ты станешь моей посланницей. Но - чуть позже, ночь так молода! Пожалуй, я хочу в сквер… Три, четыре...
Я смеюсь над ними, и они это знают. Почка Лиз доставлена вместе с письмом. Полиция - на каждом углу.
Сегодня я подошел к полицейскому. и спросил, как успехи с Потрошителем, меня заверили, что вот-вот поймают. Я улыбаюсь, и желаю ему хорошего дня. И так - двадцать дней подряд, а затем мне надоедает.
Мэри… Я сплевываю тяжелый. солоноватый сгусток крови в реку, и кривлю губы в ухмылке. Строптивая сука.
Рука отрывается от пропитанного кровью пиджака, и я с отвращением смотрю на бьющую неспешными толчками темную, плотную кровь. Печень. Сука-Мэри.
Башни Тауэра окрашивают в золотой цвет первые лучи солнца. Я с трудом поднимаюсь на ноги, и подхожу к краю пирса. В ушах молотом стучит кровь, в правом боку разгорается пожар, колени сами сгибаются, и я лечу вниз, в черную, еще ночную воду Темзы.
Вверху, за толщей воды, разгорается заря - первый рассвет Лондона после меня. Затем Тьма принимает меня.
Текущий рейтинг: 46/100 (На основе 34 мнений)
