(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Оптимист
Чеснок никогда не унывал и был свято уверен, что именно эта черта позволила ему протянуть так долго. Доля правды в этом определенно была – не тронуться умом в новом мире дорогого стоило. Тем более, как справедливо полагал парень, его судьбу нельзя было назвать незавидной. Он был жив, сыт, одет, вооружен. Он имел небольшое убежище, где с некоторым комфортом можно было перевести дух после вылазки за припасами и где его всегда ждала прекрасная Марго. Ему успешно удавалось скрываться от фанатиков-каинитов, организованных групп вампиров, стай диких упырей и разбираться с редкими бродягами, имевшими неосторожность наткнуться на его убежище. Не смотря на свой, в общем-то, добродушный нрав, в живых он их не оставлял – Чеснок был оптимистом, а не идиотом.
Вот и сейчас, пробираясь через поросший молодым кустарником остов частного дома, он подмечал про себя, что даже с катастрофой в каком-то роде повезло. Мир не сгорел в атомном огне – хотя обменяться парой ударов они, все-таки, успели – не пал под натиском безжалостного искусственного интеллекта, не подвергся вторжению инопланетян. Эпидемия разрушила общество и, пусть и косвенно, изрядно сократила население, но хотя бы не тронула природу! Может быть, они еще смогут все возродить… было бы кому.
Поначалу, в вылазках за припасами, Чеснок удивлялся почти полному отсутствию трупов. Все встало на свои места, когда он добрался до первого газетного киоска. Парень, прихватив Марго, скрылся в лесах, когда эпидемия только набирала обороты и новость о том, что вампиризм, согласно последним данным, поразил восемьдесят процентов мирового населения, шокировала его. А трупы кровососов имели тенденцию быстро распадаться под воздействием ультрафиолета.
И даже тогда Чеснок не изменил своей натуре. Он находил невероятно забавным тот факт, что сама по себе зараза не делала людей монстрами, нет. Монстрами их делало длительное отсутствие крови – и оставшихся двадцати процентов иммунных вампирам не хватило. Он посмеивался, читая заголовки – «новая продовольственная политика», «гражданский долг добровольного донорства», «дестабилизация системы поставки крови иностранными агентами». Затем все чаще стали появляться заметки о боестолкновениях, которые со временем выместили всё остальное. Газет, датируемых позже, чем месяц от начала войны, он не нашел – голод все-таки взял свое. Воевать стало некому.
Когда поселок остался позади, Чеснок сбавил ход. Стараясь не делать лишнего шума, он ослабил кобуру обреза и достал из ножен кол – добротный, обитый металлом, осиновый, хотя порода особого значения не имела. Осторожно ступая по растрескавшемуся асфальту, парень напряженно вглядывался в окружившие его пустые дома. Любой звук, будь то шорох осыпающейся от времени штукатурки или шелест ветра в кустах, заставлял Чеснока вздрогнуть и крепче сжать оружие. В городе было опасно.
Голод не убивал вампира, нет. Достигнув пика, он сводил кровососа с ума, низводя до животного состояния. Пусть и несколько слабея без пищи, такое существо все равно было сильнее и быстрее среднего человека, а в стае могли запросто разорвать и вампира – твари были охочи и до их крови. Чеснок, за неимением официального, по причине скоропостижного коллапса всех органов власти, или общепринятого среди выживших, по причине отсутствия в округе оных, названия, окрестил их Упырями. И именно эти твари унаследовали покинутые города, пережив как людей, так и своих, разумных сородичей.
Именно их парень выглядывал в провалах окон и витрин. Но, пока что, все было тихо. До подозрительного тихо.
Чеснок без проблем добрался до ранее примеченной оптобазы и это тревожило. Да, он редко встречал упырей лицом к лицу – трижды за год, если быть совсем точным – но их присутствие ощущал всегда. Дело было даже не в интуиции - упырей было видно и слышно. Они резвились в руинах, грызясь за пойманную крысу или проверяя друг друга на прочность – слабый упырь быстро становился кормом для сородичей. Твари не таились, он часто замечал их то тут, то там – но сам оставался незамеченным.
В конце концов, он-то не был тупым животным.
А сегодня улицы были совершенно пусты. И это беспокоило. Впрочем, добравшись до базы, он постарался не думать об этом, сконцентрировавшись на работе. Скорее всего местная стая увязалась за каким-нибудь неосторожным оленем или диким кабанчиком, это их дело. Его же – раздобыть еды для Марго.
Блуждая между штабелей с консервами, Чеснок в очередной раз думал, как сильно им повезло с катастрофой. Вампирам и упырям в пищу годилась исключительно кровь, а потому склады с продуктами оставались нетронуты. Разве что забредет случайный путник – но это было редкостью. Поэтому в еде у Марго недостатка не было. Строго говоря, не было большой необходимости даже в этой вылазке – в убежище было достаточно запасов еще на пару недель. Но Чеснок все равно отправился в город. И причиной тому стала Марго.
Чеснок, не без оснований полагал, что без Марго он бы не протянул так долго. Девушка была лучиком света, центром всей его жизни. Пускай их знакомство, когда все это началось, было несколько сумбурным, за минувший год она стала по-настоящему дорога для парня. Прекрасная и любимая… но все чаще печальная. Необходимость быть всегда взаперти тяготила девушку. Чеснок знал это, но ничем не мог помочь – снаружи было слишком опасно. Он мог защитить ее от вампиров, но если бы ее заметили? Какая-нибудь проходящая мимо кучка кровососов легко справилась бы с ним. Или, что еще хуже, донесла весть о живой, человеческой девушке до какого-нибудь местного князька, формирующего новую вертикаль власти на руинах старого мира. И тогда все было бы кончено.
Поэтому Марго оставалась внизу. А Чеснок, как мог, старался скрасить ее жизнь. Забавные безделушки, книги, вкусная еда… Особенно любила девушка вареную сгущенку – в поисках которой он и забрался на оптовую базу. И был вознагражден – три банки отправились в сумку. Чеснок рассчитывал поискать еще топливо для генератора или кое-какие инструменты, но подозрительная тишина с каждой минутой все сильнее давила на него. А потому парень засобирался назад.
И, как вскоре оказалось, поступил правильно. Поскольку на выходе из города – Чеснок намеренно всегда возвращался обратно другим путем – он заметил кое-что подозрительное.
Пустой пакет из-под донорской крови. И уходящую от него вдаль цепь кровавых клякс.
Он проследил взглядом за кровавым следом. С каждой каплей его направление становилось все очевиднее – и тем мрачнее становился взгляд Чеснока. Выругавшись, он поудобнее перехватил рюкзак и быстро зашагал вперед.
След вел в сторону его убежища.
Город быстро сменился лесом. За этот путь Чеснок дважды натыкался на пакеты из-под крови – и его догадка подтверждалась. Кто-то целенаправленно решил натравить упырей на него.
Но зачем?
Ответ был очевиден – убежище. Небольшой бункер, с запасом еды, источником воды и электричеством имел невероятную ценность. Чеснок осознавал это и прилагал все усилия, чтобы не раскрыть его местоположения. Поэтому он без всякой жалости отправлял на тот свет каждого, кого замечал в округе и трясся от страха, когда чужаки проходили большой группой.
Значит этот незнакомец заметил его раньше. И, вероятно, был один – иначе зачем ему так рисковать, приманивая упырей? Оружия неизвестный тоже скорее всего не держал, иначе бы просто пристрелил Чеснока. А судя по тому, что он носит с собой кровь…
Незнакомец был вампиром. И его целью было не убежище.
От этой мысли парня бросило в дрожь. Проклятый ублюдок знал о Марго! Живая, иммунная, беззащитная девушка… нет, только не для вампира. Запас крови, потенциально неиссякаемый при должном уходе – от глотка в неделю не помрет, лишь бы еда была. И это ждало Марго, если Чеснок не успеет вовремя!
Впрочем, успокоил себя парень, время у него есть. Дверь заперта изнутри и Марго не откроет ее без условного стука. И она достаточно прочна, чтобы сдерживать вампира… час? Два? В любом случае, он доберется до убежища раньше.
Тем временем кровавый след стал меньше, а вскоре и пропал совсем. Значит твари где-то неподалеку.
Он остановился и стал готовиться к драке.
Упыри приближались. Чеснок знал это наверняка, хотя ни одна из тварей еще не вошла в поле зрения. Он шел не таясь, намерено треща ветками и шурша травой, стремясь оповестить о своем существовании весь лес. И вампиры, пусть и ослабшие и деградировавшие от нехватки крови, не могли не услышать этого.
Парень действовал быстро. Нацепил респиратор, надел кожаные перчатки. Достал из кармана головку чеснока, раздавил. Морщась, хорошенько натер одежду, остатки кинул в карман. Откупорил пластиковую бутылку с бензином, наспех обмотал первый попавшийся сук тряпицей, хорошенько полил. Огонь мог выдать его присутствие тому, кто натравил упырей, но Чеснок полагал, что тот не станет наблюдать за исходом боя. А вот стрельбу может услышать – поэтому вместо обреза он вытащил кол.
Он не знал, сколько точно собрал незнакомец упырей, но в окрестностях пригорода не водилось больше четырех. Много, слишком много. На его счету уже было два чудовища, он не сомневался, что справится один на один, но против четырех… Даже ослабнув от голода они все еще были сильны и быстры. Их когти были готовы рвать и калечить, он уже ощущал, как их зубы смыкаются на шее. Жестокие, безумные, неудержимые. И они приближались.
Чеснок почувствовал, как у него задрожали коленки. Он нервно сглотнул и постарался задавить панику в зародыше. Черт возьми, он ведь сражается не только за себя! Марго, его любимая Марго, ждала в убежище, еще не зная, что кровососущий ублюдок уготовил ей участь живой кормушки! Он должен справится! Он должен.
Но черт возьми, как же страшно!
Первый упырь показался из-за деревьев. Немного погодя подтянулись остальные. Два, три… все-таки не четверо. Повезло.
Они, очевидно, долго обходились без крови – голые тела, утратившие какие-либо половые признаки, более напоминали скрученные из жгутов куклы, нежели людей. Тот, что стоял ближе, сохранил остатки волос, кожу левого покрывали выцветшие татуировки, очевидно имевшие «блатное» происхождение, правый же был совершенно лыс. Больше отличий не было – одинаково бледная кожа, одинаково острые клыки и одинаково полный ярости и голода взгляд.
Твари медленно брали парня в кольцо, принюхиваясь. Чеснок нервно ухмыльнулся – судя по тому, как скорчило их морды, запах его тезки не вызывал восторга. Жаль, что концентрация маловата – да и кожу он не натирал. А значит надолго это их не сдержит.
Пользуясь замешательством, Чеснок быстро зажег факел. Это оказалось действенней – твари испуганно отпрянули. Парень взмахнул факелом, выписав широкую дугу – и они зашипели, отскочив на несколько шагов. Он захохотал:
- Что, не нравится, ублюдки?! То ли еще будет!
По правде говоря, в том, что что-то будет, он не был уверен. Факел быстро прогорал, а упыри не торопились нападать. Если он погаснет и твари навалятся толпой…
Однако его опасениям не суждено было сбыться. Патлатый упырь завизжал и рванул вперед. Удар факелом наотмашь – и кровосос с воем покатился по земле, зажимая лицо ладонями. Ожог на глазах вскипел волдырями – он еще жив, но уже вышел из боя. Закрепить успех не удалось – оставшиеся два синхронно бросились в атаку. Догорающий факел отправился в грудь с наколками, заставляя владельца взвизгнуть от боли, а лысый на полном ходу врезался в парня – лишь затем, чтобы острый кол глубоко вошел в упырью грудную клетку. Упырь как-то нелепо дернулся, захрипел и обмяк. Чеснок усмехнулся – как бы не были твари сильны физически, по уровню развития они недалеко ушли от каких-нибудь дворняг. С этими мыслями он дернул кол на себя.
Тот не поддался.
Чеснок дернул еще раз. Кол все еще крепко сидел в грудине. Парень хотел было сделать еще одну попытку, но бывший зэк, наконец, оправился от шока. С воем он бросился на парня, вынудив того бросить тело с застрявшим колом и отскочить в сторону. Тут же ногу парня будто сжали тисками –обгоревший тоже пришел в себя. Рывок – и Чеснок оказался на земле. Ногу тут же пронзила дикая боль. Парень закричал и несколько раз пнул целой ногой наугад. Попал – тварь обиженно взвизгнула. Освободившись, Чеснок поспешил встать, но был немедленно придавлен зэком. Упырь шипел и пытался вцепится в шею, парень отчаянно закрывался руками и пытался сбросить его с себя. Положение было поганым и Чеснок лихорадочно думал, как сбросить сидельца с себя. Кол? Застрял! Бензин? Опасно! Нож? Далеко! Может что-то в карманах?!
Левая рука парня скользнула в карман и тут же наткнулась на что-то мягкое. Чеснок!
Сжав тезку в кулаке, парень взревел и изо всех сил пихнул упыря. Сбросить его не удалось, лишь оттолкнуть, совсем немного – но этого было достаточно, чтобы быстрым движением сунуть горсть раздавленного чеснока прямо твари в рот. Визг, который издал упырь, было слышно, наверное, на добрый километр. Мигом позабыв про парня, вампир вскочил и принялся рвать собственную морду когтями, не переставая визжать и подвывать от боли. Чеснок, кривясь от боли, встал. Пользуясь замешательством упыря, он достал нож и резким движением вонзил его в голову твари. Упырь свалился на землю – еще живой, но вряд ли способный на что-то в ближайшие пару часов. Впрочем, парень не собирался давать ему это время.
Кол поддался с пятой попытки – как раз вовремя, обожженный уже начал вставать. Пинок в голову, осина в грудь. Затем настал черед зэка – с ним пришлось повозиться, грудина была на редкость прочная. Но и она вскоре податливо хрустнула. Покончив с этим, Чеснок устало оперся на ближайшую сосну… и затрясся в беззвучном смехе. Черт возьми, он победил! Он все-таки выжил!
А затем Чеснок заметил еще одного упыря.
Она стояла слегка поодаль, среди деревьев. Да, Чеснок мог с уверенностью сказать, что это именно Она. В отличие от тех трех упырей, что украшали поляну, она не была похожа на гротескное чучело из костей и жил, обтянутых бледной кожей. Мускулы образовывали рельеф, а не вздувались беспорядочными буграми, тело манило изгибами, а не вызывало ассоциаций с жертвами концлагерей. Голову венчала копна коротких, но густых, черных волос, за которыми, казалось, даже осуществлялся какой-то уход. Она была красива, даже прекрасна. И от этого Чесноку сделалось по-настоящему страшно. Потому что взгляд красавицы не выражал привычной голодной ярости. Он был внимателен, спокоен и собран, сосредоточен. Она наблюдала за ходом боя, изучала его, делала выводы. Упырь не мог обладать таким взглядом. Но и вампиром она не была, судя по отсутствию какого-либо снаряжения и даже одежды. А значит это все-таки был упырь… вдоволь напившийся свежей крови.
Последнее оружие неизвестного противника, на случай если Чеснок все-таки выйдет из боя живым.
Заметив взгляд парня девушка насмешливо улыбнулась, вызвав у того еще один приступ ужаса. Будто издеваясь она медленно, покачивая бедрами, направилась к нему. Позабыв про маскировку Чеснок выхватил обрез и в тот же миг вампир оказалась прямо перед ним. Легко увернувшись от выстрела, она скользнула под его левую руку.
Хруст.
Парень завопил от боли, обрез упал в траву. В отчаянии он замахнулся колом, но девушка легко выбила оружие из его рук. Улыбаясь, она смотрела в его полные ужаса глаза, пока парень судорожно пытался вспомнить хоть что-нибудь, что дало бы ему шанс. Вдоволь насмотревшись, девушка облизнулась и, любовно обняв Чеснока руками, вцепилась в его шею. Парень взвыл и попытался оттолкнуть ее от себя, но вампир крепко прижимала его к дереву. Чеснок беспорядочно колотил обнаженное тело уцелевшей рукой, чувствуя, как с каждым её глотком жизнь покидала его. Все не могло закончится так! Не могло!
Из последних сил он толкнул ее обоими руками. Искалеченная конечность немедленно отдала болью, но усилия были вознаграждены – вампир отпрянула от него, отскочив на несколько шагов. Лицо девушки скривилось от боли. Это был шанс!
Не дожидаясь, пока вампир оправится от удивления, он сорвал с пояса бутылку и выплеснул на девушку остатки бензина. Щелчок колесика зажигалки, мгновение полета – и ночной лес разорвал визг полный ужаса и боли. Объятая пламенем вампир повалилась на землю, в тщетных попытках сбить огонь, но это не помогло, да и не могло помочь – вампиры были слишком чувствительны к огню. Дождавшись, когда девушка потухнет и перестанет двигаться, Чеснок, пошатываясь, подошел к ней. С привычным хрустом вогнал кол в сердце, а затем, обессилев, сел прямо на траву. Голова кружилась от кровопотери, ногу жгло огнем, а рука… а рука очень интересовала Чеснока.
Парень осмотрел сломанную конечность со всех сторон, но не заметил ничего необычного. Плотная кожаная перчатка, никаких вставок. Что же могло так вспугнуть вампира? Разве что…
Он стянул респиратор и принюхался. В нос ударил резкий запах, вызывая жжение. И точно – чеснок! Вся левая рука была измазана в чесночном соку, очевидно оставшемся после натирания и борьбы с зэком. Да, повезло…
Чеснок потянул за перчатку, намереваясь избавиться от жгучего запаха, но, подумав, не стал. В конце концов, ему предстояла еще одна встреча. Кто знает, может перчатка и там придется кстати.
С этими мыслями он натянул респиратор, поднял кол с обрезом, и, прихрамывая и шатаясь, зашагал в сторону убежища.
Чеснок застал виновника произошедшего за усердными попытками вскрыть подвальный люк. Заслышав шаги тот обернулся – и перед взглядом парня оказалось жалкое зрелище. Грязное, заросшее лицо вампира осунулось, свидетельствуя о крайней степени истощения. Незнакомец, очевидно, держался на голодном пайке не первый месяц и вплотную подобрался к становлению упырем. Чеснок невольно восхитился силе воли бродяги – потратить последнюю кровь на приманку, очевидно, стоило ему больших усилий. Впрочем, если бы его затея удалась, результат окупил бы любые потери.
- Упырей ты натравил? – спросил Чеснок.
Бродяга молча смотрел на него.
- Где же ты столько крови набрал, чтобы так упырицу откормить?
Он снова ничего не ответил.
- Говори, как есть, живым все равно не уйдешь.
Вампир буравил парня взглядом полным отчаяния и злобы. Взглядом зверя, обезумевшего от страха и голода. Взглядом упыря. Но все-таки в нем еще оставались проблески разума. А потому бродяга упал на колени и принялся поспешно бормотать:
- Да-да, я… н-не убивай мужик, пожалуйста… я уйду, уйду, только не убивай… голодный просто… не убивай, уйду, слышишь?
Голос, хриплый, монотонный, старательно скрывающий истинные эмоции, говорил об обратном. В позе тоже не было смирения. Голова бродяги едва ли не касалась земли, но мышцы были напряжены, словно пружины, готовые к рывку, а рука тянулась к поясу, где, по всей видимости, хранилось оружие. Чеснок хмыкнул и взвел курок.
В ту же секунду вампир рванул вперед, но парень ожидал это. С привычным хрустом осиновый кол пробил грудину и вошел прямо в сердце. Они рухнули на землю, и бродяга затих.
Кряхтя, Чеснок оттолкнул мертвое тело и поднялся на ноги. Постоял, рассматривая труп, скривился, пошевелив левой рукой, раздумывая, что бы с ней стало, если бы он все-таки выстрелил, задумчиво поглядел на луну. А затем сплюнул и поковылял собирать дрова для костров.
Когда он справился с трупами, дело уже шло к рассвету.
Марго не ответила на условный стук – должно быть бедняжка совсем перепугалась от всего этого шума. Пришлось действовать грубо – благо проклятый упырь безнадежно повредил механизм. Проклиная бродягу и раздумывая, как в кратчайшие сроки заменить люк, он, стараясь не опираться на больную ногу и руку, спустился в убежище. Яркий свет на несколько мгновений ослепил его – он отлично постарался над освещением в подвале, чтобы Марго было комфортно. Он даже раздумывал установить несколько УФ-ламп, на случай если в его отсутствие кто-то все-таки заявится сюда, но так и не стал. Хотя рано или поздно придется решать эту проблему – человеческий организм нуждался в солнечном свете.
- Солнце, это я! – крикнул парень, снимая рюкзак. Никто не отозвался.
- Не бойся, я прогнал того упыря, - он прислушался. Было тихо. Это тревожило.
Он освободился от верхней одежды, но оставил оружие. Левой рукой достал из рюкзака банку варёного сгущенного молока, правую положил на рукоять обреза.
- Я принес твоей любимой варёнки, - он осторожно откинул полог, огораживающий жилое помещение от своеобразного «предбанника», - ты же любишь варёнку, верно?
Он шагнул в комнату и с облегчением вздохнул. Марго была тут. Девушка забилась в угол и тихо плакала, периодически содрогаясь и всхлипывая. Чеснок вздохнул и подошел к ней.
- Ну ты чего, маленькая. Все позади.
Он потянулся, чтобы погладить ее по голове. Девушка дернулась, едва пальцы парня коснулись ее волос, пытаясь вжаться в угол еще сильнее. Зазвенела цепь.
Чеснок вздохнул снова. В такие моменты привычный оптимизм отступал, и он был как никогда близок к отчаянию. Защита, еда, тепло – всего этого было недостаточно. Иногда он думал, что возможно стоит снять цепь, не надевать наручники на время своего сна или даже позволить Марго выходить на поверхность. Но он все-таки был оптимистом, а не идиотом – девушка немедленно прикончит его, едва выпадет такая возможность.
Поэтому все оставалось как есть. По вечерам он приковывал ее длинной цепью, достаточно длинной чтобы перемещаться по убежищу, но не более, запирал все ящики с инструментами и уходил за припасами. Иногда он обслуживал поддерживающие убежище механизмы, иногда – прочесывал местность, в поисках чужаков. На рассвете возвращался, запирал дверь в свою комнату изнутри – и спал, до самого заката. Он повторял это ночь за ночью, надеясь, что однажды она увидит что-то за пределами цепей и замков. Что она увидит в нем не чудовище и не пленителя, но… защитника.
А если нет… по крайней мере убитый несколько часов назад бродяга доказывал, что бывает и хуже. По крайней мере ему не грозит повторить его судьбу.
Стоило подумать об этом, как голова вновь закружилась, а израненные конечности дали о себе знать. Чеснок облизнулся.
- Марго, встань пожалуйста.
Девушка не пошевелилась.
- Марго, я голоден. Пожалуйста.
Всхлипнув еще раз она, наконец, поднялась. Стараясь не смотреть девушке в глаза, одной рукой Чеснок прижал девушку к себе, другой откинул ее голову в сторону, оголив яремную вену. От близости свежей крови в голове совсем помутнело, и, не думая более ни о чем, молодой вампир жадно прильнул к шее.
Текущий рейтинг: 65/100 (На основе 28 мнений)
