(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Нежная и заботливая
Линда… Мне кажется, мы все потеряли голову, едва услышав ее имя. Загадочная прекрасная девушка. Никто не знал, откуда она взялась и кто ее привел, но никто не остался к ней равнодушен. Ни одного неуклюжего движения, ни одной глупой фразы. Красавица с копной вьющихся каштановых волос и огромными зелеными глазами. Еще и умница, студентка медицинского института, будущий врач-травматолог. Ее единственным недостатком, который, впрочем, нисколько ее не портил, был неправильный прикус, из-за которого она слегка шепелявила.
Разумеется, мне бы и в голову не пришло к ней подойти. Что с меня взять, хилый ботаник в очках, длинный и худой, как оглобля, студент, подрабатываю сборщиком мебели, живу в однушке в спальном районе, доставшейся от покойной бабушки. В принципе, это все про меня. Ну и что, что коренной петербуржец, среди приезжих есть и лучше меня.
Вот например мой однокурсник Антон, двоюродный брат моего друга, который привел меня сюда. Линда как раз с ним танцевала. Девушки вешаются на него гроздьями. Говорят, он похож на викинга. Не знаю, я в мужской красоте не разбираюсь, девушкам виднее. Но как же обидно, каким взглядом смотрит на него Линда из-под своих длиннющих ресниц. Хоть отворачивайся от этой до неприличия прекрасной пары. Ну что поделать, красота к красоте, куда нам, простым людям.
Я, должно быть, выглядел как Квазимодо, смотревший из своего темного угла на красавицу Эсмеральду. Аня Милютина заметила мой взгляд и прошептала что-то Оле Красновой, своей подруге. Слухи побежали по ушам присутствующих, как змеи, и вскоре я понял, что оказался в их эпицентре. Все тихонько хихикали надо мной и обсуждали театральным шепотом. Вскоре я не выдержал, оделся в свою куртку, в которой ходил годами, и выбежал на снежную улицу без шапки. Пусть теперь обсуждают меня сколько влезет. И зачем я поддался Лехиным уговорам и поперся сюда? Только выставил себя на посмешище. И Линда теперь тоже будет надо мной смеяться, вместе со своим Антоном.
С этими тяжелыми мыслями я доехал до дома и лег спать в свою давно холодную и жесткую кровать. Не светит вам ничего, Александр Семенович, особенно с этой девушкой, так что перестаньте лучше витать в облаках, займитесь делом и не засоряйте мыслительные каналы мозга всякой ерундой.
С утра меня разбудил Лехин звонок. Как всегда, несмотря на бессонную ночь, он был бодр и весел.
- Эй, привет, ты куда вчера ушел? Там как раз все в «Мафию» сели играть, все самое интересное началось… Или ты из-за Линды надулся?
- Да что мне из-за девушки, которую в первый раз в жизни вижу, огорчаться? – делано равнодушно ответил я вопросом на вопрос.
- А она вот расстроилась, что стала предметом обсуждения. Чуть не расплакалась, собралась домой ехать, и Антон за ней умчался, вот так вот.
- А ты там долго сидел?
- Мы до пяти утра гуляли, пока хозяева расходиться не велели. Прикинь, соседи чуть ментов не вызвали, так весело было
- Ну вот, а ты спрашиваешь, что так рано уехал. Ты мне все рассказал, я как будто сам до пяти утра досидел.
Мы попрощались, и моя жизнь потекла обычным чередом: учеба, подработка, дом, учеба, сон. Заниматься чем-то еще мне обычно не хватало ни времени, ни сил, мысли все уходили на повседневные дела. Я окончательно оброс мхом и дошел бы до полной социальной изоляции, если бы не Леха, который вытаскивал меня из дома в выходные и рассказывал последние новости.
Так я узнал, что Линда и Антон начали жить вместе. От этой новости я получил весьма чувствительный удар ножа в грудину, но сделал для себя вид, что его не было. Я небрежно спросил, как у них дела. Леша сказал, что у Антона ни с того ни с сего начались жуткие головные боли, и Линда самоотверженно начала их лечить. Она возила его в больницу к знакомому хирургу, и тот прописал им препараты, которые Линда дает Антону каждый день, но это не помогает.
- Подожди, ты ж говорил, он здоровый всегда был, весь из себя спортсмен. Что это вдруг он затеялся лечиться?
- Да он вроде как говорил, что стал переутомляться, что учеба с трудом дается, что занимается ночами после тренировок, вот и разболелась. И Линда также сказала...
Леша еще вслух подумал, не психотропы ли она ему подсовывает, и сам посмеялся своей шутке.
Потом я узнал, что у Антона открылась астма, которую ему вылечили еще в детстве. И снова Линда возила его по врачам, сопровождала на все процедуры и напоминала ему пить лекарства. Леша сказал, что она стала давать ему помимо назначений врача какие-то новые американские препараты, которые точно-точно должны ему помочь.
Когда по ночам у него случались приступы, Линда сидела рядом с ним и делала все прописанные массажи и компрессы. Она велела ему меньше учиться и больше отдыхать. Вскоре дело пошло на поправку, но Антон перестал ходить на лекции, да и в компаниях его, говорят, стало не видно. Видимо, от счастья забыл обо всем. Ну и отлично, очень рад за людей, пусть у них все будет хорошо, - подумал я тогда. Опьянение любовью пройдет и все придут в норму.
В один день Леша огорошил меня весьма любопытным известием. Он пришел к ним в гости и случайно разговорился с их соседкой, по его словам, милейшей женщиной лет шестидесяти, и она поведала о том, что предыдущий парень Линды вышел с седьмого этажа без объяснения причин и предсмертной записки.
С одной стороны, мне стало искренне жалко девушку, а с другой, в душу уже тогда закралось сомнение, которое я решил отмести – никто из нас не застрахован от неожиданной встречи с психически больным человеком и от травмы, которую он может нанести.
Вскоре мы выяснили и то, почему Антон перестал появляться на парах. У него в горле начали расти полипы, из-за чего ему было трудно дышать, и он почти полностью потерял голос. Вскоре ему сделали операцию, разумеется, в клинике, которую нашла Линда.
Ситуация начала изрядно удивлять нас с Лехой. Молодой, здоровый парень, спортсмен, вдруг ни с того ни с сего превращается в развалину у нас на глазах? С этим явно что-то не так.
С Антоном я никогда особо не дружил, да еще и точил на него зуб из-за Линды, но заболевшего человека явно следовало навестить. К тому же, ситуация не давала мне покоя, и что-то говорило мне изнутри, что здесь что-то явно не так.
Мы с Лехой встретились у парадной и поднялись к ним. Квартира, которую они сняли, оказалась удивительно светлой и уютной. Линда встретила нас в коридоре, вежливо поздоровалась и проводила к Антону. Было видно, что за ним хорошо ухаживали. Постель была чистая и свежая, в комнате совсем не пахло болезнью. Рядом, на тумбочке, стоял поднос с горячим обедом, состоявшим из овощного пюре с мясом.
Антон жестами изобразил, что пишет что-то на руке. Мы догадались, что он просит блокнот и ручку. Я дал ему требуемое, и он дрожащей рукой вывел на листе одно слово:
- Помогите. В углу черти.
- Антох, ты чего, какие черти? Ты что, бухал что ли?
В ответ он написал:
- Это ее черти. Они меня сожрут. Заберите меня от нее.
Это явно было что-то новенькое и неожиданное. Леша сел рядом с Антоном, а я пошел спросить у Линды насчет источника чертей и неожиданно нашел ее в коридоре, притом, что она, кажется, шарилась по моим карманам.
- О, я тут паспорт потеряла, - сказала она со своим фирменным присвистом. - Ищу вот по всем карманам. - И вынула руку из кармана своего плаща. Покажется же такое...
- Антон чертей ловит? - неожиданно спросила она и посмотрела на меня печально и с нежностью, которая никак не относилась ко мне. - Пойдем на кухню, я все объясню.
Мы сели напротив друг друга и, признаться, я с трудом улавливал то, что она говорит. Оказалось, ему прописали сильнейшее обезболивающее, от которого у него начались самые настоящие галлюцинации. Они со дня на день ждали врача, который должен был сменить ему схему препаратов. Она говорила и говорила, и я, честно признаться, спал во что-то вроде легкой дремы. Ее голос успокаивал и убеждал, что все нормально, что мне все кажется.
Из приятного оцепенения меня вырвал Леха.
- Ну что, подвигали? - спросил он с порога кухни. Я отряхнулся, как собака, попавшая под дождь.
- Да, конечно. Линда, ты уж извини нас за беспокойство.
- Да не волнуйтесь, спасибо, что пришли.
На улице Леша как следует на меня насел.
- Вы о чем там с ней говорили?
- Да так, ни о чем. Это просто побочка от обезболивающего, вот и ловит чертей.
Я закурил сигарету и пошатнулся. Мне захотелось прилечь, и меня будто окутало то же уютное облако, что и на кухне Линды и Антона. Странный эффект от обычного табака.
Вскоре приехала мама Антона, то ли из Самары, то ли из Сызрани. Леша рассказал, что она сходу налетела на Линду, но она совершенно искренне возмутилась. Он слышал, как Любовь Андреевна жалуется той же словоохотливой соседке, что Линда развела дома настоящую мусорную свалку, по которой ползают тараканы, что Антон питается испорченной едой и не вылезает из пищевых отравлений.
Вскоре Любовь Андреевна связалась и с нашей группой, прося спасти своего сына от этой мегеры. Честно признаться, мы не восприняли ее всерьез. Большинство ребят посоветовало ей не лезть в жизнь ее взрослого сына, а упомянутые Аня с Олей полушутя посоветовал ей сходить к бабкам и сделать отворот.
Как реагировала на это Линда? Она пришла к нам в институт, принесла коробочку домашнего печенья и сказала не воспринимать всерьез маму Антона. Человек не в себе, - пояснила она, глядя на всех своими чудесными ясными глазами, - так что вы уж ее простите. Вы кушайте, кушайте печенье, - пододвинула она коробочку к нам поближе. Мы ели печенье и, как загипнотизированные, слушали, что Любовь Андреевна невзлюбила ее с первого взгляда, и вообще злобная и сумасшедшая тетка. Девушка все говорила и говорила, пока не убедилась, что все мы верим именно ей.
Через несколько дней я решил зайти к Линде с Антоном, тем более, у меня был благовидный предлог вернуть ему учебник, который я одолжил несколько месяцев назад.
Я вошел во двор громадного сталинского дома, и на меня налетел холодный ветер, сразу же забравшийся прямо за воротник и швырнувший в лицо пригоршню мелкого снега.
На холодной лавочке у парадной в наступавших сумерках сидела какая-то женщина, опустив голову. Я уже собирался пройти мимо, но услышал сдавленные рыдания и невольно остановился. Я узнал Любовь Андреевну. Молча пройти мимо было неудобно, тем более, она уже подняла голову, узнала меня и окликнула.
- Здравствуйте, вы Саша, кажется? – осведомилась она.
- Да, это я.
- Вы же поверили Линде, правда? – спросила она неожиданно в лоб.
Этот вопрос ответа не требовал.
- Поверили, поверили. Уж я-то точно понимаю. Хорошо она меня тогда отодвинула от всех дел. Я не хочу, чтобы меня опять в сумасшедшие рядили, но у меня есть что рассказать. Саша, у меня ни одного знакомого или родственника в Питере нет, и мы в беде.
Я понял, что следует проявить простое человеческое сочувствие к горю этой простой женщины в бордовом берете и черной «пенсионерской» куртке.
- Любовь Андреевна, обещаю, что выслушаю вас и не буду сразу обвинять вас в сумасшествии.
- Ох, вот спасибо. Начну сразу: у Антоши почечная колика.
Я вздохнул. У моего дяди было такое, знаю, что это очень больно, но излечимо.
- Я его за руку отвела к врачу, и он настаивал на немедленной госпитализации. Но тут явилась эта Линда, сказала, что она лучше знает, и заставила его написать отказ. Взяли такси – и поминай как звали.
Я зашла к ним на следующий день, Антоша дверь открыл, на него смотреть страшно: в горле трубка, говорит еле-еле, чаще записки пишет, сгибается от боли чуть ли не пополам. А Линда его заставила еще и шкаф передвигать, не понравилось ей, видите ли, как стоит. Я смотрю в ее глаза, Саша, и понимаю, что в них нет никакого выражения. Ни радости, ни злости, ни грусти, как будто радужку художник нарисовал. Я кричать начала так, что соседи сбежались, а она смотрит на меня и слегка улыбается.
- А Антон?
- А что Антоша? Он за ней ходит, как завороженный, в рот смотрит. Он так и сказал мне тихонько, мол, прости, мама, люблю ее, как она скажет, так и сделаю, а ты иди. И мягко так меня толкнул. А Линда вслед совсем в открытую заулыбалась, вот так вот.
Но я сдаваться тоже не собиралась. Я ходила в милицию, но там только посмеялись, и я их понимаю, что я могу ей предъявить? И в церковь тоже, батюшка сказал, привести сына, а как я его приведу, если он у меня как загипнотизированный? Саша, ты ж, наверно, не верующий? Сейчас вообще молодежь в Бога не верит, не модно, - Людмила Андреевна тяжело вздохнула.
Честно признаться, мне уже надоело слушать ее излияния, но раз уж я начал, стоит довести до конца.
- В общем, тут, наверно, будешь смеяться, но пошла я к бабке-шептухе. Взяла кредит даже, чтобы ей заплатить. Она посмотрела на фотографию, покатала в воде яйцо, поводила свечкой над ним. Обещала, что завтра он от нее убежит, только пятки будут сверкать. Результат сам видишь, дежурю тут уже второй день. Они меня и на порог не пускают, а Линда меня толкнула, пока никто не видел.
Любовь Андреевна опять вздохнула.
- Считаешь меня выжившей из ума старой дурой? – спросила она меня.
- Нет, вовсе нет, - не совсем искренне ответил я. При всем сочувствии – кредит на визит к ясновидящей…
- Я вот что у тебя попрошу. Ты же к ним идешь? Расскажи, как там мой Антоша, хорошо?
- Да, обязательно расскажу, - пообещал я, попрощался и вошел в парадную. Стоило посмотреть на ситуацию самому, прежде чем делать какие-либо выводы.
Когда я вышел из лифта, я наткнулся на Антона, которого сначала не узнал со спины. Он совершенно перестал быть похожим на самого себя, высокого спортивного парня. Казалось, он похудел килограмм на двадцать, часть мышц атрофировалась, а голову он не мыл, кажется, неделю. Я бы скорее принял его за наркомана. Он курил, с тоской глядя куда-то во двор.
- Эй, Антоха, привет, - громко поздоровался я.
Он вздрогнул и закашлялся.
- А, это ты, Саня. Привет.
Мы пожали друг другу руки.
- Ты что, уже можешь говорить?
- Могу, только от Линды скрываю. Когда вы приходили и я про чертей рассказал, она мне нож к горлу приставила и заставила выпить гору таблеток, я тогда чуть не сдох, - поведал он шепотом, нервно оглядываясь вокруг.
- Да ладно?
- Так и есть все. Один раз взял из ее рук таблетку от головы - и все, поминай как звали, она меня теперь ими без продыха кормит. Пробовал сбежать - прошел десять шагов и упал, очнулся уже дома в кровати, и Линда на меня смотрит пристально и опять свои таблетки пихает. Понятия не имею, где она их берет в таком количестве. Сильно везет, если удастся хотя бы несколько под полушку спрятать. Слушай, Санек, тебе ж тоже Линда нравится? Не отпирайся, нравится. Давай я тебе кое-что расскажу про нее, чтобы ты от этой девочки держался подальше. Говорить мне тяжело, но я для нее притворился, что почти не могу, а на самом деле минут на пять меня хватит. Линда не выйдет, она часто днем спит. Ночью она поговорить любит, часа в три, чтобы мне потом не уснуть было, а днем-то она дрыхнуть любит.
После своего длинного монолога он закашлялся.
- А разве она днем не учится? - спросил я.
- Учится, но далеко не каждый день. Утверждает, что учиться надо на живых людях. На мне, например. Смотри, она мне палец отрезала и пришила обратно, практикуется мол. Говорит, очень увлекательно
А еще у нее комод стоит в спальне, - задыхаясь, продолжил Антон. - В одном ящике нижнее белье, в другом носочки аккуратно свернуты, а между ними ножи. Ровно двадцать штук, начиная от пилы Джильи и заканчивая топориком для мяса. Говорит, увлечение у нее такое. Каждый день их достает и любуется ими. Точит, протирает мягкой тряпочкой.
- Ну ты даешь. Я бы на твоем месте уже давно сбежал от нее и обратился бы в милицию.
- Думаешь, я не пробовал? Она у меня давно уже телефон отобрала. Все общение только при ней. И ведет себя так, словно она невинная овечка, а все только то и знают, что ее обвинениями изводить.
Мы промолчали.
- Эй, тебя вообще там внизу мама ждет, - нерешительно произнес я.
- Скажи ей, что у нее больше нет сына, - ответил Антон. – Линда же отвечает теперь на мой телефон и говорит: «Антона больше нет», думает, я не слышу. Боюсь я, что она и маму мою также... таблетками своими.
Я попрощался с Антоном, отдал ему учебник и пожал ему руку. Заходя в лифт, я еще раз посмотрел на него. Взгляд, которым он смотрел куда-то вдаль, на трубы завода, дымящие за невысокими домами, был пустым, холодным и равнодушным. Грамотный врач мог уже констатировать его смерть.
Я нашел Любовь Андреевну на той же лавочке, уже изрядно припорошенную снегом, и только пар от ее дыхания говорил о том, что она жива. Я тронул ее за холодное плечо, и она обернулась. Я рассказал ей обо всем и настоятельно рекомендовал пойти в полицию.
Несколько дней прошли в меня как в тяжелом, ватном тумане. Я по-прежнему занимался своими делами, стараясь не думать о том, что узнал. Впрочем, конец веревочки был ближе, чем я думал.
В один из вечеров мне позвонил Леша и сказал, что Антона нашли мертвым. Он зашел к нему, чтобы вернуть наушники, которые брал на время. Дверь была приоткрыта, и в квартире творился настоящий хаос. Все вещи были вывернуты из шкафов и разбросаны по полу, как будто кто-то что-то искал. Никаких следов Линды обнаружено не было, словно она никогда и не жила с Антоном.
Тело хозяина квартиры было прикрыто какими-то тряпками, а самого его перед смертью рвало какими-то неизвестными таблетками. По результатам судебно-медицинской экспертизы Антон был мертв уже двое суток, а причиной смерти послужило отравление препаратом, понижающим артериальное давление.
Я спросил про отпечатки пальцев в квартире, и Леша сказал, что все следы какого-либо присутствия в квартире были тщательно стерты. Замявшись, он добавил еще одну деталь. У покойника была недавно вырезана почка.
Как только я повесил трубку, снова раздался телефонный звонок. Женский голос говорил что-то встревоженным речитативом, слегка шепелявя, и я не мог разобрать ни слова. Линда? – спросил я. Голос продолжал бормотать что-то непонятное, и вскоре я повесил трубку. Должно быть, кто-то ошибся номером.
Я стал размышлять. Рискнет ли Линда появиться у кого-то из нас после всего, что случилось, или побоится? Одна часть моего рассудка говорила, что девушка просто оказалась не в то время и не в том месте, а другая настойчиво шептала бежать даже от мыслей о ней. Я тщательно старался изгнать из головы ее лицо и трогательный девичий слегка шепелявивший голосок. Вскоре мне это почти удалось. Я спокойно поужинал едой из коробки и улегся спать.
В два часа ночи я проснулся от кошмарного сна, в котором меня окружали люди с зашитыми ртами, пытавшиеся что-то мне сказать. Я встал, попил воды на кухне и выглянул в окно. Внизу, повернувшись ко мне спиной, стояла девушка с пышными каштановыми волосами.
Я невольно засмотрелся на нее. Потом отправился в кухню, закурил. И снова меня накрыло какое-то приятное чувство, и у меня подкосились ноги, так что я чуть не упал. Я посмотрел на пачку сигарет - та же, что я курил, когда в первый раз ходил к Антону с Линдой.
Я снова выглянул в окно. Девушка продолжала чего-то ждать на детской площадке. Она обернулась и улыбнулась мне. Это была Линда.
Автор: Клара Эверт
Текущий рейтинг: 65/100 (На основе 58 мнений)
