(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Мой бесценный друг
В начальной школе у меня не было друзей. Дружба через силу не длится долго, скорее отталкивая окружающих. Чем больше я старался, тем хуже становилось. У меня были проблемы с зрительным контактом при общении, из-за чего я пялился в землю, бубня какие-то обрывки фраз. К шестому классу, когда я был готов забить на свои попытки сдружиться хоть с кем-то…
…Зак переехал на соседнюю улицу.
Зак мгновенно стал популярным в школе, он нравился даже ребятам постарше. У него была едва уловимая, притягательная харизма. Также у него была ручная крыса по имени Спотс, которую он иногда сажал на плечо как попугая. Рядом с Заком ты чувствовал себя лучше, ты чувствовал себя важным. Конечно, я хотел с ним подружиться, но в конце концов это же был я… Затем после месяца шестого класса он пригласил меня на свой день рождения. В основном, там был почти весь наш класс, поэтому я предположил, что его заставили родители… Однако неделю спустя он пригласил меня снова. Мы играли в Super Mario и смотрели Star Trek. Казалось, что после этого окружающие стали относиться ко мне лучше.
Зак без проблем общался со всеми школьными группками. Ботаники, качки, неформалы… Зак мог проводить свое время с кем угодно. Но вместо этого он предпочитал проводить свое свободное время со мной. Говорил, что со мной можно «поговорить о всяком». Говорил, что ему не нужно думать, чтобы как-то впечатлить меня. Оглядываясь назад, могу сказать, что Зак был больше чем другом для меня. Он даровал мне уверенность, он дал мне почувствовать, что я чего-то стою, собственную важность. До встречи с Заком я даже не мог посмотреть людям в глаза. Больше не было того пронзительного чувства одиночества. Я стал лучшим другом Зака. И благодаря этому шестой класс стал лучшим временем моего детства.
Тем летом развелись родители Зака. Он собирался переехать вместе со своей матерью примерно на три километра в какую-то глушь. Последнее воскресенье я и Зак провели вместе в моем доме. Мы поели хлопьев на обед и сыграли в Mortal Combat. Помню, как Зак сидел, а носик-бусинка его домашней крысы выглядывала из-за плеча Зака. О его переезде мы почти не разговаривали. Для него это не было проблемой, думал я. Он заведет себе новых друзей, а я снова стану чокнутым одиноким пацаном. Весь день чувствовал заполняющий меня страх, словно меня сталкивают все ближе и ближе к краю темной бездонной ямы. Когда Зак уйдет, все будет как раньше. Я снова стану жалким. Когда вся леденящая полнота этого дошла до меня… Я поставил игру на паузу прямо посреди боя и почти бегом пустился в туалет. Включил сушилку, чтобы ничего не было слышно, сел на краю ванной и заплакал. Мне было стыдно, и я чувствовал себя идиотом из-за собственных слез. Затем услышал стук Зака, он спросил все ли у меня в порядке. Вытерев слезы и умыв лицо, я открыл дверь. Помню тот момент, как Зак стоял с глубоко озабоченным видом, словно добрый старший брат. Я навалился на него, и мы обнялись. Чувство всепоглощающего спокойствия захлестнуло меня с головой. Зак сказал мне не волноваться, сказал, что все будет хорошо.
И вот тогда я заметил кровь.
Оттолкнувшись от него, я моргнул в замешательстве. Она была повсюду на его рубашке, на его руках. Его выражения были странными, словно лицо было в вихре различных эмоций. Как у актера, готовящегося выйти на сцену. Он схватил мои руки и начал втирать их в свою рубашку. Помню, чувствовал, словно вот-вот проснусь от этого кошмара. Страха не было. Я был странно спокоен ровно до того момента, когда Зак начал кричать. На меня. Умолял не бить его. Умолял сохранить ему жизнь. Мой разум застыл в ступоре, когда он побежал по лестнице, зовя на помощь. Я вошел в комнату, заметив окровавленные ножницы на полу. Спотс был пригвожден и вскрыт, словно подопытная крыса. Хотелось блевать, но я не мог. Как не мог кричать. Я словно отключился от реальности.
Я включился после того, как Зак с моим отцом ворвались в комнату. Отец смотрел на меня как на не нормального. Словно на безумца. Я попытался ответить, но слова застряли в горле, выдавив наружу невнятную бессмыслицу. Отец сказал Заку идти обратно в комнату, где было безопасно. От дикости всего происходящего я потерял сознание.
Проснулся я в больничной койке, прикованный к ней наручниками. Здесь уже был мой отец вместе с полицейским. Они спрашивали, зачем я убил крысу, зачем я угрожал Заку убийством. Я пытался объяснить, что произошло на самом деле. Я в туалете, постучал Зак, он в крови, он вытер кровь об мои руки, он закричал. Он подставил меня. Это звучало нелепо, почти безумно. Конечно, Зак уже рассказал всю историю. За единственным исключением — он подтасовал роли. Он рассказывал, что я угрожал ему, что перережу ему глотку, как крысе, если переедет. Зак патологически убедительный актер. Даже я начал сомневаться в собственном рассудке.
После этих событий он переехал, однако это была не последняя наша встреча. С тех пор мое детство делилось на время, которое я проводил за стенами учреждения по делам несовершеннолетних, и время вне их. Все знали, что я тот самый поехавший пацан, который разрезал крысу и угрожал школьному герою прикончить его, если тот переедет. Все, в том числе и мои родители, верили той истории, которую рассказал Зак. Мне пришлось быстро выучится, что переубеждать людей - плохая затея. Они просто считали, что это часть моих заблуждений. Что будет преследовать меня до конца моей жизни, обдавая чувством липкой жути, так это то, что Зак действительно любил ту тупую крысу. Он был с ней уже два года, даже обучал различным трюкам. Я оправился от многих переживаний, но мне никогда не оправиться от того факта, что он убил кого-то дорогого, чтобы просто поднасрать мне.
Прошел год, и мы снова встретились. Мой психолог организовал встречу, чтобы помочь с моим «восстановлением». Тогда я уже смирился с поражением. Просто хотел, чтобы все эти кошмарные психологические сеансы наконец-то закончились. Я сказал Заку, что искренне раскаиваюсь, что постараюсь стать лучшим человеком. Зак внимательно меня выслушал. Когда я закончил, он сказал мне взглянуть в его глаза. Я посмотрел, и он «простил» меня.
Я чуть не расплакался, но в последний момент сдержался. Несмотря на безумный клубок, которым была эта ситуация, я помню, что мне стало лучше. Словно я какой-то частью себя купился на версию реальности Зака. Знаю, что это полная херня… Однако я чувствовал благодарность. И днями позже благодарность вновь обернулась ужасом. «Прощение» Зака было лишь частью игры.
С тех пор я продолжал восстанавливаться. До двадцати лет перепробовал все: от психологов до странных практик духовной помощи. Кое-что помогало немного, но страх все ещё оставался. Как белый шум. Иногда затихает, но никогда не замолкает. Конечно, у меня была клиническая депрессия, тревожность, посттравматический синдром и серьезные проблемы с доверием. Близкие считали меня подавленным, неуравновешенным психом. От этого было больнее всего. Я пацифист по натуре, всегда ненавидел любое насилие. До сих пор ловлю пауков и выпускаю наружу вместо того, чтобы их убивать. Сама мысль о себе, как о социопате, убивающем животных… Мне до сих пор сложно дышать, когда думаю об этом. Иногда я страшусь, что стал тем монстром, которым он меня изображал. Около восьми лет на задворках моего сознания кипело ядом мстительное бешенство.
К счастью, после тридцати лет ситуация изменилась к лучшему. К тридцати годам я повстречал Натали. Немало времени прошло, прежде чем я принял это, но она единственный человек во всем мире, который смотрит на мир с моей стороны этой истории. Она даже воодушевляла меня найти Зака, чтобы восстановить истинное положение вещей. Я сказал, что искал его, но не смог разыскать. Это было ложью. Я точно знал где живет Зак и даже где он работает. Одной пьяной ночью поиск через Facebook привел меня к его странице. Одурманенный алкогольным угаром, я почти отправил ему сообщение, полное напыщенного пустословия. Главное, что почти. Если честно, часть меня все ещё боялась его. Решил, что прошлому лучше остаться в прошлом, а мне лучше дожить свою жизнь в тишине и покое. Ведь стало же лучше, когда я смирился со всем. Бывало, целые дни проходили без воспоминаний и размышлений о том случае. Белый шум постепенно утихал.
Затем я столкнулся с Заком.
Не знаю, было ли это безумным совпадением или рациональным расчетом. В любом случае я отвернулся, и мы разошлись в разные стороны как в море корабли. Он окликнул меня, я продолжал идти. Он снова окликнул меня, и я пошагал быстрее. «Прости», - выкрикнул он. Словно натянутая веревка, его голос дрожал от проведенных в мучительном самоанализе лет. Я обернулся.
После этого мы хряпнули по кофе. Зак сказал, что он в городе из-за командировки. Какие шансы у нас были столкнуться? Не такой уж большой этот мир. Говорил, что годами разыскивал меня, но не смог найти. Сказал, случившееся стало величайшим сожалением в его жизни. Он говорил мне истину. Зак уже не был тем ребенком, который думал, что будет забавно подружиться с одиноким изгоем и втравить его в заваруху перед отъездом. Впрочем совершенное им со мной было намного хуже. Он сказал, что наслаждался этим завораживающим моментом. Он добавил, что в подростковом возрасте ему поставили диагноз — склонность к психопатическому поведению. Я читал об этом. Это когда люди ведут себя как социопаты в подростковом возрасте, а к двадцати годам вырастают из такого поведения. Или учатся лучше скрываться.
Он предложил финансовую компенсацию. Он же стал брокером. Я отказался. В ответ на это он спросил, прощу ли я его когда-нибудь. Перед тем как заговорить, я задумался на пару долгих минут и сказал, что прощу его только в том случае, если он расскажет всем истину. Моей семье, его семье, всем из детства. С каждым произнесенным словом он бледнел. Он кивнул в знак согласия, однако добавил, что перед этим ему нужно время, чтобы привести дела в порядок. Я понимал.
После этого мы неловко поболтали. Казалась, что у нас обоих дела шли сравнительно неплохо. Он женился, у него два ребенка, хороший дом и дорогущая тачка. Я сказал, что обручен со своей девушкой Натали. О трех попытках суицида я не упомянул. Часть меня сочувствовала ему. Я не был достаточно наивен, чтобы верить ему, но он казался сломленным человеком, пытающимся искупить свою вину. Это выглядело грустно. Мы неловко попрощались, но я почувствовал облегчение. Возможно это все наконец-то завершится. Однако чувствовалось, что что-то не так, как будто Зак что-то скрывал. До сих пор не верю, что мы встретили друг друга.
Через месяц все осталось на своих местах. Не удивительно. Казалось, он колебался доказать делом, что хочет заработать мое прощение. Впрочем, я его не винил. Он лгал людям всю свою жизнь. А истина имеет свои последствия. Если честно, мне уже было все равно.
В три часа ночи прозвучал телефонный звонок. Это был Зак. Извинился, что звонит в такую темень. Сказал, что не может уснуть. Ему нужно было мое прощение. Он боялся, что ускользает во власть своих старых привычек. Годы лечения уже с трудом сдерживали худшие аспекты его заболевания. Я мог бы сказать «Я прощаю тебя», но это ровным счетом ничего не значило. Ему нужно было исповедоваться в содеянном не только мне, но и всем. Он сказал, что не может. Слишком многое зависело от него, его бизнес, его семья. Он не мог рисковать все… Я положил трубку. Очевидно, что он не изменился и никогда не изменится. Просить прощения, не приложив к этому никаких усилий, самое эгоистичное, что может сделать человек. Он перезванивал, но я не брал трубку. После пятого звонка я сменил телефонный номер. О своем втором столкновении с Заком я так и не рассказал Натали. Оглядываясь назад, скажу, что это стало одним из самых крупных моих сожалений.
Пару месяцев спустя мне совершенно неожиданно позвонил мой отец. Задыхаясь, он рассказал, что звонил Зак и во всем признался. Пытался извиниться за былое недоверие. Я отключился на середине фразы.
Помню, стоял целую минуту искренне шокированный, что Зак действительно признался. Ещё пара человек пыталась дозвониться до меня за эту неделю. Зак связывался с каждым вовлеченным в этот клубок лжи. Я игнорировал их всех. Единственный кто меня заботил был сам Зак. По мере того как я искал его имя в сети, мое любопытство росло. Как только он признался, вся его жизнь начала трещать по швам и разваливаться. Его брак был на грани развода. Его бизнес был на грани банкротства. Часть меня жалела его, но, должен признаться, другая часть чувствовала удовлетворение. Часть меня хотела, чтобы ему стало ещё хуже. Не смотря на мои худшие предчувствия, Зак выполнил мои требования. Решил подождать ещё пару недель перед тем как позвоню ему. Все казалось нереальным, словно во сне. Я так и не перезвонил Заку. Мне было плевать. Знание, что от его жизни остались одни ошметки, дарило чувство счастья. Я никогда не чувствовал себя таким счастливым. Я знал, что это нездорово, но ответочка ощущалась просто потрясно.
Наверное, на самом деле я не такой уж хороший человек.
Довольно скоро о Заке узнала Натали. Она была взбешена, что я лгал ей. Это можно было понять. Говорила, что я должен простить его поскорее. В конце концов он же признался. Сказала, что только прощение положит конец этому кошмару. Я знал, что скорее всего она права, однако не был готов. Мне нужно было время. Мы так и не пришли к компромиссу, решив остаться при своих мнениях. Думаю, Зака не заботило прощение, он просто хотел бежать от груза вины.
Три месяца спустя
Я пришел домой с работы и нашёл Натали у кухонного стола. Это было странно, потому что обычно она возвращалась домой после восьми. Она стояла, склонившись над столом. Что-то хрустнуло под моей ногой. По всему полу были разбросаны хлопья. Взяв Натали за плечи, я развернул её.
Воспоминания искажаются, когда мы проходим через травматические события. Пару секунд я думал, что кто-то заменил её манекеном ради какого-то ужасного розыгрыша. Знаю, насколько нелепо это звучит, но десять секунд я верил в это. Затем я включился, проверка пульса — ничего, проверка дыхания — ничего.
Сразу по приезде фельдшер объявил её смерть. Конечно, полиция тоже приехала, и я стал первым в списке подозреваемых. Чуть не брякнул в запале, что это был Зак, но остановился — решил дождаться своего юриста. Все-таки причина смерти неизвестна. Однако мое воображение уже разошлось. Возможно, Зак пытался подставить меня снова, может, мстил за игнорирование его звонков. Над жестокой абсурдностью этой ситуации я мог лишь рассмеяться…
…Храни Господь современную криминалистику. Преступление было небрежным, они нашли множество образцов ДНК Зака в моем доме. Нашли следы яда — абрина — при вскрытии Натали. Обыскали дом Зака, нашли следы абрина у него дома. Наверное купил на черном рынке. Нашли даже его бессвязные записи в журнале о том, что я все никак не перезванивал. Что он сгубил свою жизнь ради моего прощения, а я не простил. Он страшился возвращения своих психопатических склонностей. До конца своих дней он будет сидеть за решеткой. Казнь уже запланирована.
Когда мои «друзья» и семья наконец-то познали истинный лик Зака, они чувствовали ужасающую вину. На которую мне было плевать. Натали была единственным человеком, который мне поверил. Натали знала, кто я на самом деле, она знала моё лицо. Натали знала, кем я был, и ей не нужна была исповедь Зака, чтобы понять истину. Натали ушла, а мнения остальных были больше не важны.
Зак казнен несколько месяцев назад.
…Ладно, я немного подтасовал кое-что. Мы с Заком встретились не случайно. Я следил за ним годами. Изучал его. Изначально я хотел, чтобы он признался во всем. Хотел, чтобы все знали, что я не тот монстр, которым он меня изобразил. Но я был им. После его признания я ничегошеньки не почувствовал. Даже хуже — признания было недостаточно. Я хотел разрушить его жизнь так же, как он разрушил мою. Вся моя жизнь была зациклена на одном мгновенье. Остальное было не важно. Ни дружба, ни работа, ни даже Натали.
Я хотел закрыть дело.
Подставить Зака было плевым делом. Все доказательства указывали на него. Месяцы маниакальных телефонных признаний людям из прошлого, история его насилия, вытащенная на свет божий буквально с того света. Я, игнорирующий его отчаянные звонки. Даже бессвязные записи в журнале гласили о мести мне за то, что отказывал ему в прощении. Было несложно разместить его ДНК у себя дома и приобрести абрин на черном рынке. Зак почти не сопротивлялся обвинениям в суде. Он был настолько размазан в эмоциональном плане, что его собственные адвокаты вынудили признать его вину. Суд имел все — доказательство, показания свидетелей, мотив. Хотел бы я, чтобы Натали не уходила, но это было неизбежно. В глубине души я знал, что она все равно никогда мне не верила. Конечно, я мог обманывать себя все эти годы, но я знал, что она сомневается во мне. Они все всегда сомневались во мне. Это было видно в их глазах. Конечно, я мог убить Зака, но этого было недостаточно. Нужно было заставить его на собственной шкуре почувствовать то, что некогда ощутил я.
Я хотел закрыть дело.
Встретился с Заком за неделю до его казни. Глядя сквозь стекло, я видел, что он боится. Он смотрел на меня исподлобья, как на чудовище, убившее возлюбленную, чтобы просто досадить ненавидимому. Неспособный справиться с абсурдной крайностью моих действий, он чувствовал то же самое, что некогда и я. Только в десять раз острее. Он умолял меня рассказать истину, умолял спасти его жизнь. Его семья отвернулась от него. Собственные дети считали его монстром. В конце концов мольбы обернулись в ярость. Сказал, что я его подставил, назвал меня психопатом, сказал, что я намного хуже, чем когда-либо был он. Я просто сел рядом, слушая и ожидая, когда у него закончится запал. Когда он наконец-то заткнулся, я сказал ему взглянуть мне в глаза.
Я простил его.
Автор: Old--House
Источник: My only childhood friend ruined my life
Текущий рейтинг: 78/100 (На основе 83 мнений)
