(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Красное небо
Солнце августа выжигало поля вдоль дороги до жёлтой соломы, перелески стояли сухие - кинь спичку и вспыхнет. Олег крепче сжал руль старенькой "шестёрки", объезжая ухаб. Машина тряслась, будто протестуя против самого факта своего существования, на особо крупных кочках руль рвался из рук. От подвески доносился характерный дребезг, который то стихал, то усиливался, зависимо от прихотей дороги, мотор же мерно урчал, словно игнорируя общее состояние конструкции. Вибрация от руля отдавала в ладони, а раскалённый салон пропах бензином и старой обивкой.
— Нет, ну ты издеваешься? Мы могли бы поехать на ту баржу на Рыбинском, уже там бы были, а ты тащишь меня в эти ебеня, — начал Дима, глядя на дорогу, которая становилась всё хуже, — искупались бы хотя бы.
— Баржа — это для романтиков, — парировал Олег, поправляя зеркало. — А тут — настоящий абандон. Мейби будем первыми, кто туда залезет.
— Да лана, — Дима усмехнулся. — Там уже побывала половина местных метальщиков. Да и нафиг нам эта часть? Что мы там найдём? Пустые бетонные коробки?
— Ну, для начала — её упразднили пять лет назад, — Олег хитро усмехнулся. — Знаешь, какие там вещи могут быть? Противогазы...
— Эка невидаль. Я под школой в бомбаре полный рюкзак их набрал.
— ...Дозиметры, индивидуальные аптечки. Про тарен читал? Документы, опять же, интересно глянуть. Когда Монинское лётное закрывали — там дохера всего осталось в корпусах, я год с авито барыжил.
— Ой, всё, тока давай потом к воде. Похер куда.
— Ладно.
Объект встретил их неожиданной живостью. Из будки КПП выскочила лисица, мигом перебежав дорогу, ветки деревьев нависали над плитами бетонного забора ромбиком, из крон слышалось пение птиц. Железных ворот не было, даже крепление петель кто-то выломал из столбов. Въезд был свободным. Плац перед корпусами части ещё не успел зарасти до состояния мини-джунглей, но то там, то тут из стыков шестигранных плит пробивалась полынь. В хаосе берущей своё природы и разбитых окон типовых четырёхэтажных казарм была странная гармония. "Жига" вырулила на середину площадки и остановилась, словно боялась ехать дальше.
— Ты глянь, — Олег заглушил мотор, который с облегчением затих. — Лучше, чем я ожидал.
Дима не ответил, рассматривая запылённый асфальт уходящих от плаца аллей, пробитый корнями деревьев. Воздух был тёплым, густым, пропитанным запахами леса, бетона и ржавого металла. И чем-то ещё таким, что вспоминалось раннее детство. Они вытащили из багажника палатку, рюкзаки и прочую утварь. Пока разворачивали пожитки, вечерние лучи солнца окрасили всё вокруг цветом летнего спокойствия - настал "золотой час".
Поставив палатку на краю плаца, ребята начали обследовать территорию. Несмотря на полное отсутствие людей, местность выглядела максимально безобидно.
Внутри корпусов всё оказалось не столь радужно, как выглядело снаружи. В казармах было пусто - основное имущество явно было вывезено организованным порядком, но вот проводку из стен и электрических щитков выкорчёвывали хаотично. Линолеум кое-где был снят. Трубы и батареи срезаны аккумуляторными болгарками, часть окон смотрела пустыми проёмами - местные не поленились извлечь оконные рамы. Под окнами валялись расколотые унитазы, выброшенные с высоты. Обнищавшее население Бежецкого района давно протоптало тропинку к этому объекту и постепенно разбирало его, как муравьи уничтожают оставленный на муравейнике кубик сахара.
— Я не уверен, что мы здесь хоть что-то отыщем, - скепсис Дмитрия явно нарастал.
— Агрессивная среда, - мрачно ответил Олег.
Если вдуматься - сама база была сгустком энергии, ныне рассасывающимся по однородному пространству русских полей. Сгустком, заброшенным в эту пустошь ещё той, непонятной страной с серпом и молотом на гербе. Топливо машин и время жизней множества людей, металл и камень воплотились в эти корпуса посреди гигантского "ничего", чтобы... Что?
Главный корпус был полуразрушен - судя по следам колёс под окнами и битым кирпичам вокруг, местные уже растаскивали его на стройматериалы. Но часть комнат внутри сохранилась. В коридорах пахло сыростью, стены покрывали разводы от сочащейся сквозь перекрытия дождевой воды. Просевший паркет-ёлочка скрипел под ногами, и каждый звук эхом отзывался в пустых пространствах. В одном из небольших кабинетов с покосившимся столом по полу было раскидано множество документов, покрытых разводами чернил. Бумага отсырела, скукожилась и надписи были почти нечитабельны. Молодые люди несколько минут пытались найти хоть что-то интересное в ворохе мусора, но им попадались лишь накладные на перемещение ценностей и отчётные ведомости со столбцами поплывших чисел.
— Крч, да, надо было на рыбинское, - Олег начинал перенимать пессимизм Димы, - тут, походу, голяк. Выспимся, а с утра - к воде, тут часа полтора по просёлку до Брейтово. Обратно через Мышкин...
— Опа, - перебил товарищ, - глянь.
Пнув ногой он обнажил лежащий под ворохом бумаг плакат. Юноши отрыли из-под мусора полотно формата А2 и положили на рассохшийся стол.
- "Схема объекта". Карта?
- Ага. А это что? На спутнике вроде не было. У меня телеш не ловит, посмотришь?
- У меня "Е", тг даж не грузит от самого поворота.
Ещё дома, в Москве, изучая по спутниковым снимкам будущую цель, ребята набросали себе план местности - с запада на восток - КПП, главное здание, казармы и плац, столовая, хозблок, лазарет, автопарк... Дальше по спутнику был сплошной лес, уходящий километров на десять. А на выцвевшей схеме - в лесу были какие-то просеки, постройки, непонятные обозначения.
- Вечер перестал быть томным. А? - заинтригованно прокомментировал Олег.
- Нуу... Да. Только я туда сейчас лезть не хочу. Жрать охота. Давай утром сходим?
- Давай. Может, переставим палатку? Ну, за ворота. Мне чот не по-себе.
Только тут друзья поняли, что солнце совсем уж закатно-красное, а птицы словно по команде заткнулись. Казавшаяся до этого лёгкой и по-летнему приятной атмосфера заброшки вдруг навалилась тягостной неизвестностью, таящей в себе помимо любопытства ещё что-то мутное.
- Зассал что ли, Лего? - Дима прервал повисшее молчание.
- Да иди ты. Вдруг местные припрутся, а тут мы.
- Ночью? От кого они тут ночью будут прятаться, тут до ближайшего села - двадцать км, и то мёртвое.
- И то верно... Ебать ты оживился.
- Ну, мы сколько военок облазали тем летом? Три? На последней был бункер затопленный. А тут мы на холме, грунтовые воды низко. А вот это - Дима ткнул пальцем в непонятный знак на карте, - выглядит прям подозрительно.
Остаток вечера прошёл за созерцанием угольков в костре и поеданием тушёнки. Искры и дым улетали в звёздное августовское небо, корпуса казарм нависали вокруг словно отвесные скалы и дикость, дикость - будто и нет в часе езды шумящей трассы, в трёх часах езды сверкающей москвы с её высотками. Жуть исходила от этого места - и ребята жались ближе к огню, забывая что даже для хищника средней полосы уже давно человек стал самым жутким монстром.
Проснулись оба на рассвете с тягостными мыслями, не то о смерти, не то о небытии. Долго лежали спина к спине, но сон не шёл. Август хоть и был щедрым на полуденный зной, утренняя прохлада лезла в палатку и лёгкие спальники от неё не особо спасали. Липкая тишина снаружи казалась почти осязаемой Дима встал первым, потеребил Олега - "не спишь?" - и расстегнул клапан палатки, щурясь на первые лучи солнца, пробивавшиеся сквозь кроны деревьев.
— Место явно нас не жалует, — пробурчал он в утренний туман, - давай запакуемся, пройдёмся за забор и поехали отсюда.
Олег кивнул.
Разожгли костёр, пока паковали палатку - вскипятили чайник. У костра грелись, пили чай, кидая тревожные взгляды на казармы, будто ожидая, что оттуда вот-вот кто-то выйдет. Разговаривали мало — слова вязли в густом воздухе, как камни, брошенные в болото.
Дорога к восточному забору шла через автопарк, распахнутые ворота демонстрировали полное отсутствие убранства. Ни намёка на технику, оснастку, проводку, да хоть на какой-то железные хлам, лишь реликтовые пятна масла на полу. Дощатые ворота боксов на металлическом каркасе явно доживали последние месяцы - не сегодня, так завтра явятся сюда на битой-крашеной газели румяные молодцы с газорезом и выдыхая мат пополам с перегаром переработают в деньги и эти осколки былой роскоши.
Вот проём ворот второго КПП, такой же пустой как и первый. А за ним совсем другая территория, судя по просветам меж деревьев - тоже обнесённая забором. Молодой сосновый лес, среди сосен странные, поросшие мхом будки из белого кирпича, каждая чуть больше деревенского сортира. Внутри строений - остатки срезанного кабеля прямо из пола и обломки аппаратуры, оставленной словно бы в хаосе упразднения части - где-то уже разграбленной, где-то ещё частично целой. Платы, радиодетали, "Е-шки" трансформаторов. Сюда метальщики ещё толком не дошли, вынесли самое ценное. Вот срежут ворота с автопарка - и начнут тут всё потрошить. Хотя, казалось бы - цветмет.
Ребята стояли у двери в одну из будок.
— Ну и чё это? Провода, схемы какие-то. Дичь, не?
- Вот это, - Олег показал ногой на какую-то плату, - микрухи советские. Это не то компьютеры были, не то мозги каких-то управляющих блоков. Сложное что-то.
- Здесь? Нахуа?
- Ниибу.
Олег зашёл внутрь будки и осмотрелся. Пространство полтора на полтора метра. На стенах полустёртые странные символы, какие-то формулы. Возможно, просто пометки инженеров, но от них почему-то становилось не по себе.
Дальше по дороге виднелись несколько бетонных сооружений: по три толстые стены из фундаментальных блоков, узкие окна-щели на них, словно огневые точки, крыша из стопки плит-перекрытий, поросшая травой.
— Похоже на казематы, — заметил Дима, трогая холодный бетон. — Может, тут что-то взрывали? Испытывали взрывчатку, а в будках вокруг - сейсмографы. Или чем там измеряют это всё?
- Так близко к казармам? Стране дохлые срочники не нужны. Ты вспомни, под ЧГ полигон в трёх км от города.
- Ну да...
В самом конце дороги у забора обнаружилось что-то особо интересное - кирпичная трансформаторная будка с распахнутыми дверями, словно точно такая же, как во дворах наших городов. Мамы ведь всегда пугали ей детишек - "не лезь туда, убьёт, один мальчик залез и сгорел заживо". Эта будка могла убить разве что обрушением на головы незадачливых сталкеров. Внутри обнаружились ряды серых шкафов, пока ещё целых. Но самое интересное - посреди будки.
Люк в полу. Открытый.
Парни замерли, глядя в темноту зёва. Вниз шёл ряд бетонных колец со скобами-лесенкой, изнутри пахло сыростью и адреналином. мобильник светил от силы на пяток колец, дальше была темнота.
— Ну что, лезем? — Дима заглянул в темноту люка, словно искал там хоть намёк на ответ.
— Ты ёбнулся? — Олег качнул головой, отступая на шаг. — Скобы гнилые, да и вообще, хрен знает, что там. Неужели не видно, это не бункер. Если он вообще тут есть, то явно под казармами, а это - септик какой-нибудь.
— Блин, Лего, ну ты как всегда, — Дима фыркнул. — Зачем тогда вообще ехали? Чтобы кирпичную будку с микросхемами посмотреть?
— Ехали не чтобы кости ломать, — буркнул Олег. — Тем более, у меня ощущение, что если туда кто-то спускался, то уже не вернулся.
Дима рассмеялся.
— Серьёзно? Думаешь, тут призраки? Ну давай тогда поедем домой и расскажем всем, как нас кирпичи напугали. Будем героями-ссыкунами.
— Да пошёл ты, — Олег зло ткнул его в плечо. — Давай хотя бы фонари достанем из тачки. Светанём что там, а потом решим. Если очканём — просто уедем, никто не узнает.
— Оке, согласен, — Дима шагнул назад, глядя на люк с вызовом. — А можем, один полезет, а один подежурит наверху? Мы ж не идиоты.
— Ну и кто подежурит? — Олег скрестил руки.
— Скинемся, — Дима подмигнул. — Если выпадет тебе, будем считать, что это судьба.
— Да пошёл ты дважды.
Ребята двинулись к машине. Небо, между тем, затянулось плотными серыми тучами, и воздух стал странно душным, словно перед грозой. Лёгкий ветерок больше не освежал, а словно давил на плечи.
— Чувствуешь? — Олег оглянулся на Диму. — Как будто сейчас ливанёт.
— Ага, — тот поправил рюкзак на плече. — Давай шустрее, ещё дождя не хватало. Место, блин, жуткое.
— Думаешь, это полигон какой-то? Типа испытания чего-то военного?
— Хрен его знает, — отозвался Дима. — На территории ничё прям научного не видать. Часть как часть. Всё пусто, развалено. Может, под землёй что-то.
— Ты когда-нибудь видел, чтобы в секретный бункер вёл тупо люк? — Олег хмыкнул.
— А может, это запасной вход, — Дима пожал плечами. — Основной где-то под казармами. Или под администрацией.
Дойдя до машины, они на секунду замерли, прислушиваясь к угнетающей тишине вокруг. Потом почти синхронно полезли в багажник. Дима вытащил пару налобных фонарей, а Олег — моток верёвки.
— Ладно, давай по-честному. — Дима хлопнул его по плечу. — Цу-е-фа, и решим, кто полезет.
— Ты просто мечтаешь остаться наверху, да? — Олег скривился, но руку выставил. — Ладно, давай.
Несколько секунд они молча отбивали ритм. Камень, ножницы, бумага. Дима победно улыбнулся.
— Полезешь ты, Лего. Это судьба.
— Сука, — Олег сплюнул, хватая фонарь.
— Ебаш. — Дима сдерживал смех. — Давай, я сверху присмотрю.
Назад до трансформаторной будки доехали на машине. Или это была вовсе не будка? Олег, хмурясь, вглядывался в её контуры. Что-то в ней казалось неправильным. Слишком массивная для обычного трансформатора, стены толстенные, перекрытие крыши с метр толщиной.
— Слушай, а если это вообще не трансформатор? — пробормотал он, неумело обвязывая верёвку вокруг пояса.
— Ща разберёмся, — Дима подтолкнул его к люку. — Ты главное осторожно там. Верёвка есть, если что, подстрахую.
- Нож с собой?
- Да. А от кого мне им там отмахиваться?
- И то верно.
Они посветили фокусирующимся фонарём вниз - он осветил путь на дюжину бетонных колец, где-то глубоко внизу виднелся сухой бетонный пол.
Олег вздохнул, ещё раз взглянул на друга и начал спускаться. Скобы скрипнули в бетоне под его весом, но выдержали вес. Дима, вооружённый фонарём и телефоном, следил сверху.
На середине пути Олег остановился, вцепившись в скобу, и выдохнул. Сердце билось в ушах. "Мать твою... Что мы вообще здесь забыли?" — мелькнула мысль. Эхо гуляло по стенам колодца, хотелось глянуть вниз, но было жутко неудобно. И чуть страшно.
- Всё ок? - прогрохотал сверху голос Димы.
- Да, всё чётко, лезу дальше.
Достигнув последнего кольца, он обнаружил что вокруг него большое пустое помещение - ствол колодца превратился в люк на его потолке у стены. Олег испуганно осветил пустое пространство и обнаружил вокруг себя целый Зал — пустое бетонное пространство метров пятнадцать на пятнадцать, с потолком в пять метров. В воздухе висела какая-то странная сырость, которая, однако, не ощущалась на коже. Свет фонаря шарил по стенам - никаких дверей, никаких вентиляционных отверстий. Просто большой каменный мешок.
Юноша спустился до конца и тихо ступил на пол.
— Ну чё там? — крикнул Дима сверху. Голос, преломившись, долетел до Олега и прозвучал искажённо, будто из другого мира.
Кричать в ответ было почему-то стремно, он просто задрал голову и показал большой палец вверх - "всё окей мол, не парься". Олег огляделся. И на него накатило чувство нереальности. Пространство казалось одновременно незыблемой бетонной твердыней посреди земли и... зыбкой галлюцинацией. В центре зала с потолка свисал длинный трёхметровый кабель, на конце которого висела лампочка - почти на уровне глаз.
Олег сделал шаг, потом ещё один - и замер, ошарашенный догадкой. Прикрыл фонарик рукой.
Лампочка еле-еле светилась, спираль её была красно-оранжевой - так бывает когда, в сети не хватает напряжения. Диодная лампочка в таком режиме либо гаснет, либо работает как стробоскоп, но это была обычная лампа накала - и она светилась. На глубине добрых двадцати метров, под разграбленной трансформаторной будкой, на задворках заброшенной военной базы, посреди забытого богом ничего.
"Откуда здесь питалово? Может, рядом проходит магистральный кабель под током, у него идёт утечка на землю, провод лампочки оборван и залит водой где-то в бетоне - и через неё идёт ток...?" - мозг искал любые, самые абсурдные объяснения - и не находил. Олег сделал ещё один шаг к центру зала - и лампочка словно засветилась ярче. Нет, это воображение. Просто глаза привыкли... Или Нет? Ещё шаг. Нет, она точно светит ярче! "Она, что питается... От меня?!". Ещё шаг.
- Эээу, Олег, ты там живой? - донесся голос димы откуда-то из-за спины, как из другого мира.
"Помолчи, родной, тут такое". Шаг, другой. Лампочка светит ярко-жёлтым светом и уже освещает пол под собой.
Ещё шаг. Фонарик больше не нужен. До лампочки - метра три.
Ещё шаг. Звонит откуда-то из толщи земли колокол, далеко, заунывно. Звонил всегда, просто Олег не воспринимал его - слышал и не воспринимал, слышал всю жизнь, как только обрёл возможность слышать, но игнорировал.
Ещё шаг. Колокол звонит громче. Лампа светит ярче. Освещает стены. А на них!
Кривые, словно написанные детьми, надписи:
"Схема зверь блеск - Мать осталась в зеркале - Свет покажет, где боль - Нельзя выйти, но можно вернуться - Каждый третий ложь"
Ещё шаг. Откуда-то из прошлой жизни голос Димы:
- Заебал пугать, ответь бля!
Ещё шаг. Набат звучит громче.
На потолке, на полу, на стенах:
"тень не спит она живёт в мыслях - Звезды это глаза. Кто-то смотрит. Кто-то изнутри - Здесь небо твоя могила. Смотри, как оно растёт - Молоко звезд не спасет, если ты забыл вкус её боли"
Последний шаг. Рука тянется сама. Лампочка светит нестерпимо, но она холодная как лёд.
Звон колокола превращается в утробный рёв, комната вокруг начинает дрожать. Лампочка — как искривление света в самой ткани бытия, точка, где миры встречаются и растворяются. Она не просто освещает пространство, она вытягивает из тени самые кошмарные уголки реальности, тускнея, как светлячок в пустой вселенной. Это слабое место, уязвимая точка, где каждый взгляд может прорезать ткань мира, как нож, и заставить её раскрыться, как рана. И вот этот свет — не просто свет. Это ошибка, это трещина в основном порядке.
Она светит ярче, и вместе с этим поёт свою песню в пустоту. И если прислушаться, то слышишь не только её скрежет — слышишь, как шевелятся другие миры. Они там, за углом, пронзающие пространство как холодная рука. И чем ярче она светит, тем ближе они.
Лампочка становится источником боли, точкой, где время теряет свой смысл, где забытие и реальность накладываются друг на друга. Всё, что ты видишь, не твое. Ты смотришь в зеркало, но оно отражает чужие кошмары. И всё это — в одном слабом месте, в одном мерцании.
Падение в себя — бесконечное. Оно не имеет начала, не имеет конца, потому что ты не осознаешь, что падаешь. Это просто часть того, что ты есть — дробление на бескрайние, мозаичные фрагменты, на миллиарды отражений, соединяющихся в непрерывную рекурсию. Каждый миг — это кусок вечности, который, разрываясь, возвращает тебя в себя, но ты уже не ты. Ты — это только отражение отражений.
Ты паришь, неведомо где, в бескрайних лабиринтах фрактальных миров, где ни одна грань не имеет конца. Вокруг — танцующие тени, искривляющиеся в невозможных углах, растягиваясь в геометрические формы, и исчезая в самой себе. Это не пространство. Это — несозданное, небывалое, вселенная в эксцентричных фрагментах.
В ушах твоих — гул, но он не просто гул. Он поёт. Он резонирует. Это не просто звук, это вибрация ткани реальности, спетое "ОМ" в миллионах голосов, переплетающихся, обвивающихся друг вокруг друга, как невидимые цепи. Каждое "ОМ" — это эхо, отголоски первобытного страха, который всегда был, но скрывался в глубинах ума, в самых затмённых его углах. Каждое "ОМ" — это голос самого космоса, когда он ещё не родился и уже умирает. Это шум, что отражает потерянные души, что не могут найти своего пути.
Тени, что не сходят с твоих глаз, становятся твоими глазами, но ты теряешь их, потому что внутри тебя уже нет ничего, кроме этого гипнотического звука. Каждый шёпот, каждое дыхание — это не твое. Это миры, что шепчут тебе свою мантру. Мантра, что превращается в хоровое пение, но ты не можешь её понять. Ты не можешь, потому что это не для тебя. Ты — это не ты. Ты — это безбрежное падение в себя, и ты исчезаешь в этой пустоте, оставаясь навсегда на границе своих миров, не способных соединиться.
Олег открыл глаза. Он лежал на траве, рядом сидел Дима.
На красном небе, чернеющем от зенита к горизонту горели незнакомые ранее созвездия.
- Ну и что там было? - грустно спросил Дима.
- Там всё.
- Это я знаю. Что было... У тебя?
- У меня... - Олег замялся, - Лампочка была. А потом - мне трудно обьяснить. Как будто, всё, что я увидел... Оно такое очевидное, простое, но у нас нет для этого слов.
- А, ну да. У меня так же. Я ведь полез за тобой, ты в курсе? Спускаюсь - а там ты посреди комнаты стоишь и руку вперёд вытянул. Ну я до тебя дошёл, тронул за плечо - и меня кааак накрыло.
- Не мудрено.
- Ты понял что это было? Что произошло?
Олег оторвал взгляд от чужого неба и посмотрел себе под ноги. На багровую, словно пульсирующую, траву.
- Здесь тонко. Где тонко - там рвётся. Надо только надавить. Мы надавили, - ответил он Диме.
- И где мы теперь, как думаешь?
- Кажется, уже не дома. Или... Дома? Небо чужое.
- Не только. Ты оглядись.
Рядом стояла их шестёрка жигулей, точнее то, что от неё осталось - ржавая насквозь, с лобовым стеклом провалившемся в салон и деревом, растущим из-под колеса.
- Оно всё ещё там, внизу. Надо только спуститься. Прикоснуться, - задумчиво сказал Олег.
- Но домой это нас не вернёт.
- Не вернёт.
И они снова замолчали - и молчали, казалось бы, целую вечность.
- Я есть хочу, - нарушил молчание Дима.
- Я тоже, - Ответил Олег, - пойдём отсюда.
- Пойдём.
Они встали и шаткой походкой отправились в безмолвную багровую ночь.
Автор: Птица Дятел
Текущий рейтинг: 76/100 (На основе 38 мнений)
