(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Ко мне стучатся, чтобы умереть
Вы знаете, мне всегда было страшно смотреть в окно. Ну, что-то вроде: вечером я возвращался домой, и слабенькая весна смогла всё же растопить достаточно снега, чтобы появились первые проталинки. А я так их люблю, и так не люблю снег. И вот, 8 утра, шторы закрыты, и я боюсь выглянуть на улицу. А вдруг за ночь выпало столько снега, что мои любимые проталинки снова скрылись под толстым слоем белой мерзости? Нет, я не хочу знать это прямо сейчас. Я лучше выйду в подъезд, подойду к двери, закрою глаза… и мееееедленно, осторожно посмотрю на землю…
И вот так, с самого детства, я находил причину не смотреть в окно. Нет, это не было какой-то фобией или страхом. Я просто не хотел отодвинуть штору и увидеть ворону вместо синицы. Я хотел увидеть синицу! И шанс на то, что моё желание могло быть не исполнено, заставлял меня проходить мимо.
Годам к тринадцати я окончательно убедил себя, что мир за дверью и мир за окном — это два совершенно разных мира. И полностью перестал смотреть в окно. Мои шторы были всегда закрыты… и разве в этом есть что-то ненормальное? Ну, если посмотреть со стороны. Просто паренёк, который живёт совершенно обычной жизнью, гуляет с друзьями, смеётся и учится… просто во время поездки на каком-либо транспорте он закрывает глаза, а в школе учителя давно смирились с его маленькой странностью и отгородили его парты от нежелательных окон. Как, собственно, и ученики. Поиздевались немного и надоело.
Главное моё правило — опусти голову там, где окна не зашторены и занимайся своими делами. Чем мне могло это навредить или помешать? Плевать, кем я стану — офисным работником или футболистом, мне не обязательно пялиться в окна. Ну а если всё-таки когда-то стану космонавтом… что ж, тогда придётся пересилить себя. Ведь мир за окном космического корабля действительно иной, и этого уже не нужно бояться.
И всё было нормально, пока, само собой, я случайно не посмотрел. Мне было уже 17 лет, и я гулял с друзьями по торговому центру. Само собой, не пошутить по поводу моих странностей было просто невозможно, и каждый раз это была попытка заманить меня к какому-либо окну. И во всех, до этого, случаях я успешно уходил от хитрого «удара», заставляя друзей разочарованно цокать. Мне и самому было весело. Ну, даже если я однажды и проиграю, посмотрю в окно… то скорее всего ничего особенного там не увижу. И тогда, может быть, моя странность наконец уйдёт, и я буду проверять погоду по одежде людей, идущих мимо окна, а при виде снега, снова засыпавшего только что освободившуюся землю, буду плеваться ещё дома.
— Михан, валим! — Слышу я крик Серёги. — Костик что-то спёр!
— Дебил, что ли? — Отрываю я взгляд от пола. В той стороне, где был бесконечный рад магазинов, окон не наблюдалось, поэтому я спокойно смотрел в сторону друзей. А они, с ужасом в глазах, бежали в мою сторону, жестами показывая бежать как можно быстрее и дальше.
Что ж. Снова взгляд в пол, и вперёд. Я примерно знал, куда и как бежать, чтобы не врезаться в людей и не попасть туда, куда не надо. Но в этот раз жёсткий толчок в плечо и крик «палево!» заставили меня на пару секунд потерять концентрацию и бежать туда, куда направляли меня руки друзей. А потом…
— Стой! — Панический выкрик. Я даже не понял, чей это голос, настолько он был искажён и наполнен страхом.
Абсолютно забыв про осторожность, я с ужасом поднял голову, увидел перед собой огромное окно… и застыл. Сзади ликовали друзья, кто-то хлопал меня по спине, а я стоял и смотрел.
Хреновенькое футбольное поле. Половина газона вытоптана, кое-где в землю вросли камни или кирпичи. Огромные ворота, приближенные к реальным размерам, и слишком маленькое расстояние между ними. Десяток мужиков пинают мяч, изредка посматривая на окно. То самое, в которое сейчас уставился я. Мужики оживились и быстро столпились в кучу, тыкая пальцем в мою сторону и что-то бурно обсуждая.
— Слышьте, — обращаюсь я к друзьям, не отрывая взгляда от мужиков, — а это поле здесь разве было раньше?
— Ну да, наверное, — невозмутимо отвечает Серёга, — ты же просто на другую сторону смотришь, мы туда и не ходим.
— Ты как вообще? — Спрашивает Ира, аккуратно толкая меня в спину.
— Да вроде норм, — облегчённо вздыхаю я, — а чего они на нас смотрят-то?
— Хрен их знает, — всматривается в мужиков Серёга, — может, ждут кого-то?
— Тебяяяяяя! — Хрипит мне в спину Вадим. Очевидно, друзья разочаровались моей слабенькой реакцией.
Признаю — мне стало слегка не по себе. Пусть я и привык обходиться без контакта с окнами, спрятал страх где-то в глубинах сознания, но вот сейчас, в момент, когда всё это должно было сразу выплеснуться наружу… мне действительно было страшно.
Да — этот страх уходил так же быстро, как быстро я удалялся от окна, по привычке глядя себе под ноги. Пара покупок, обычное общение с друзьями, и по домам — вот так скучно раскрылась великая тайна моей странности.
Нет, я не исцелился мгновенно. Домашние окна всё равно были надёжно закрыты, на учёбе я просто садился чуть боком к окну, иногда даже туда поглядывая… и ничего не было.
А раз ничего — значит, можно быть смелее. Можно иногда, проходя по коридору или тому же торговому центру, выглянуть в окно, можно мельком глянуть, как там на улице с погодой, не намечается ли дождь…
Казалось — теперь мне можно было делать всё.
Однажды, когда я сидел на паре, на улице что-то загрохотало. Вся наша группа сорвалась со своих мест и бросилась к огромным окнам — места хватило бы всем. В том числе и мне. А что делать, если интерес слишком силён, а издалека уже мало что рассмотришь сквозь всю эту толпу?
Бегу и почти прижимаюсь лицом к стеклу. А там — не авария, не взрыв, не упавший метеорит… а то самое футбольное поле и на этот раз толпа пацанов. Все смотрят на нас. А точнее — на меня, ведь только я прильнул к стеклу, сразу же услышал: «Миша, выходи!»
А вот теперь стало очень страшно. Не было желания всматриваться в лица ребят — достаточно было того, что никакого футбольного поля здесь точно быть не могло.
Даже не забрав свои вещи, я бросился прочь от окна, от кабинета, ближе к выходу, который, к моему счастью, был с другой стороны. Я просто убежал домой и больше не собирался оттуда выходить.
Две недели пропусков учёбы никто будто не замечал. Благо, что родители дали мне достаточно денег, чтобы сидеть в съёмной квартире и заказывать еду, даже не думая спуститься в ближайший магазин.
У меня как бы и не было планов. Сейчас, вот ещё недельку, и я обязательно начну действовать. Пойду к врачам, перееду в другой город, страну… только вот поможет ли мне это?
Однажды, во время моего привычного восседания за компьютером с куском пиццы в руках, я услышал, как в моё окно что-то ударилось. Что-то маленькое, будто камешек. На девятом-то этаже. Страх, само собой, сжал грудь, но я сразу же бросился проверять пропущенные звонки и соцсети. Ну мало ли — кто-то так и не смог меня найти, домофон не работает, и это вот прям единственный способ меня найти.
— Миииишаааа! — Окно слегка приоткрыто для проветривания, и я слышу этот голос. А следом ещё один камешек.
Да что ж такое. Я начинаю тереть лицо рукой, покрываться испариной, ходить по комнате. Да, а что ещё делать? Без всяких выглядывний и осторожностей почти срываю штору.
Там всё то же поле. Разве что, травы побольше да камней поменьше. И пацаны. Толпа неизвестных мне ребят восторженно смотрит на меня и машет руками.
— Вы кто такие? — Кричу я и хочу продолжить одной известной фразой, но сдерживаюсь.
— Не узнал, да? Давай, спускайся, чего ты с такой-то высоты разглядишь!
— Зачем я вам нужен?
— Да не боись ты, бить тебя не будем! — Наперебой заверяли меня ребята.
— А может, сначала объясните, как вы сюда попали вместе со своим полем? — Я запинался, а голос мой дрожал.
— Никуда мы не попадали, сто лет тут живём.
— Ну и я сто лет тут живу, и не было здесь вчера этих ворот.
— Да спустись ты уже! Вон, тут милиция гуляет вокруг, не тронем мы тебя.
Я молча отошёл от окна, подождал пару минут и снова выглянул. Всё так же — стоят и машут.
Я поиграл пару часов в компьютерные игры — стоят и машут.
Я лёг спать, но само собой не смог. Выглянул в окно — стоят и машут в свете фонарей.
Проснулся (не представляю, как удалось уснуть). Камни в окно летят почти как из пулемёта.
— Ну выйди ты на минутку, и отстанем мы от тебя! — Жалобно кричит кто-то.
На минутку, значит. А почему бы и нет? Может, эта идиотская галлюцинация наконец покинет мою голову, если я приму её, поговорю с ней и пошлю её нахер?
Накидываю лёгкую кофту, надеваю штаны, влезаю в кроссовки, спускаюсь к выходу из подъезда. И всё — на этом заканчивается мой здравый смысл. Не надо было идти дальше.
На клумбах, которые годами были заброшены и зарастали травой, копошились какие-то бабульки. Ровный и чистый асфальт превратился в белую неустойчивую массу, в которую при желании можно было закопать стопу, подняв облако пыли. Я так резко поднял голову, что боль стрельнула от челюсти до затылка. Никакой девятиэтажки не было в помине — трёхэтажный домик, изрядно побитый и будто прогнивший.
Бегом обратно в подъезд — но никакого уже домофона, лифта и всего того, что я привык здесь видеть.
Выхожу на улицу. Ребята уже здесь, с восторгом разглядывают меня.
— Мишка… — с нежностью произносит один из них, — это ж сколько лет прошло, а?
— Ну не больше двадцати, — хмуро и задумчиво отвечаю я.
— Бооооольше, Мишка. Намнооого больше, — улыбался парень.
— Это ведь всё глюки, да? — С надеждой осматриваю я парней. — Вот она, шиза моя детская проявилась. Правда ведь?
— Правда-правда, — потащил меня в сторону подъезда один их них.
Он толкнул ногой дверь в квартиру на первом этаже.
— Сынок? — Раздался женский голос.
Парень жестом потребовал молчать.
— Иди к тому окну, — указал он рукой в комнату, — смотри и жди.
— Чего ждать? — Слишком громко спросил я.
— Миша, ты чего молчал? — Женщина теперь точно заметила моё присутствие.
— Ну просил же, тише! — Парень скривил лицо в недовольстве. — Ладно, иди. Пообедай там или что. А потом к окну. Понял?
— Ага. А кто там? — Попытался я заглянуть на кухню.
— Мать твоя, кто же ещё?
— Какая мать, что ты несёшь? — Перестал я стараться быть спокойным. — Моя мать сейчас за тыщу километров отсюда, и голос у неё другой.
— Так, иди сюда. — Парень снова вытолкал меня в подъезд и потащил на улицу.
— Вот смотри, — начал он, по очереди тыкая пальцем в парней, — Это Ваня, это тоже Ваня, это Денис, это вот три Санька подряд, а вот он, — парень повысил голос на этих словах, — он Валера, и он до сих пор любит тебя и скучает. У него даже фотография есть. Покажи!
Валера молча вытащил из кармана помятую чёрно-белую фотографию. На ней в обнимку стояли два человека, и один из них был очень похож на меня.
— Ну допустим, — принял я условия своей шизы, — и почему я тогда его не помню?
— О, это тебе очень повезло, что не помнишь. Мы бы тоже так хотели.
— Зачем? Почему? — Я уже немного посмеивался. — Что в моём мозге не так? Что мне сделать, чтобы вы от меня отстали?
— Хорошо, хочешь точную инструкцию? — Выдвинулся один из парней. — Ты должен умереть.
— Э нееее, вот тут я, пожалуй, откажусь, — замахал я руками, — ни один глюк не заставит меня самоубиться.
— Самоубиться? — Нахмурился парень. — Нет, ты чего? Мы сами тебя убьём.
— Э! — Ещё громче возразил я, — Это как это вы сделаете, а?
— Был прекрасный летный день, — монотонно заговорил кто-то из толпы, — каждый из нас где-то шлялся, пакостил и занимался прочей детской ерундой. Вот эти два дебила, — указал он на каких-то парней, — притащили откуда-то здоровенную железную приблуду…
— У Дяди Бори спёрли, сдать хотели, — уточнили из толпы.
— Ну вот, сдать хотели. — Продолжил рассказчик. — Тащили её, катили, пинали, и вот тут, возле этих ворот, устали и прикрыли всяким хламом, чтобы никто не заметил. Потом рассказали всем нам. И тебе тоже.
— Мы собрались вместе, чтобы поднять её и легко донести, — вмешался новый голос, — тебя ждали. Ты в окно смотрел и кричал: «Щас, ребят, я быстро доем и выйду». И в этот момент…
Ребята замолчали и несколько раз переглянулись.
— Ну? — Потребовал я продолжения.
— Ну и рвануло, — ответил наконец кто-то, — нас прям тут распотрошило, а тебя осколком. Представляешь? Вот так не повезло.
— Какую же чушь придумывает мой мозг, — мотал головой я, — даже сны правдоподобнее снятся. Хорошо, допустим. Мы теперь призраки?
— Мы — да, а ты смог как-то выбраться.
— Есть идеи, как?
— Окно. — Сказали сразу несколько человек.
— Ты был там, и каким-то образом спокойно умер, не привязав себя к этой местности.
— А вы? — Ехидно осматривал я толпу.
— А мы не сдохли, но застряли. После взрыва мы просто очухались, как ни в чём не бывало. Видимо, первый взрыв зафиксировал нас. Вроде как вот эти объекты в поле действия, их теперь не отпустим. Вот и очухались сразу. Рядышком тут. Целые и невредимые. Помнишь, как в том окне ты видел нас, старыми дедами?
— В торговом центре? — Вспомнил я.
— Наверное. — Пожал плечами Валера. — А сейчас… сейчас, видишь, какие мы молодые?
— Ну…
— Вот я и говорю. Застряли мы. Помираем, рождаемся вновь, помираем, рождаемся. И всё, зараза, помним.
— Иногда просто надоедает, — вмешался в разговор, вроде бы, один из Александров, — и мы тащим ту штуку… и бабах! Здравствуй, мама, я родился.
— А ты вот, Миш, не рождаешься, — Валера грустно смотрел в сторону, — тебя похоронили. Мы на могилу ходили, виноватыми себя считали. А потом состарились, сдохли, родились… а не было уже в нашем дворе никакого Мишки Козлова. И могилы не было. А потом мы стали иногда, на секундочку, замечать тебя. В твоём окне.
— Понимаешь… нам бы просто попробовать. Быть на твоём месте. Нам уже всё надоело. Плевать, что получится.
— То есть, вы должны смотреть в окно, а вас всех осколками должно убить? — Удивлённо посмотрел на них я.
— Думаешь, не пробовали? — Грустно усмехнулся кто-то. — Нам бы вместе с тобой. Рядом, у окна.
— Э неееет! — Снова эмоционально возразил я. — Меня взрывать не надо.
— Ну а как ещё-то? — Раздался у меня за спиной чей-то голос, и меня потащили в подъезд.
Я кричал и вырывался, но куча крепких парней спокойно затащила меня в дом.
— Женщина! — Закричал кто-то грубым голосом. — В здании бомба! Быстро покиньте помещение!
Та, которую они называли моей матерью, заохала и в спешке удалилась.
Меня держали у окна, пока ещё несколько человек, кряхтя, тащили какую-то металлическую фигню.
— Что это такое вообще? — Кричал я, не переставая вырываться.
Ответа не последовало. Я, как мог, присмотрелся к железяке. Выглядела она довольно аккуратно, напоминала какую-то гладкую блестящую бочку, на которой были выгравированы большие буквы КБМ. Когда все собрались у окна, Валера, ни секунды не раздумывая, долбанул по железяке кувалдой.
— Миша! — Панический женский голос разбудил меня. — Боря пропал!
— Какой Боря? — Поморщился я, не понимая, о чём речь.
— Сын твой, дурак ты пьяный! — Сталкивала меня с кровати женщина.
— Какой хоть сын? — Спросил я, вспоминая то, что произошло, казалось, секунду назад.
— Да проснись ты, идиот! — Женщина уже пинала меня ногами.
— Ну что? Что такое? — Кое-как встал я, удивившись боли в спине и коленях.
— Боря пропал, говорю!
— Допустим, — безразлично ответил я, так как на данный момент мне ни о чём не говорило ни это имя, ни истерящая женщина. Я просто пытался понять — это ещё приступ шизы, или меня всё-таки куда-то занесло взрывом.
— Да пошёл ты! Алкаш никчёмный! — Женщина швырнула пару предметов со стола в мою сторону и выбежала из комнаты.
Я включил свет и осмотрелся. Просторная спальня, приятный ремонт, блестящий шкафчик с украшениями и… и фотографиями. Вот я, молодой и красивый, обнимаю ещё более красивую женщину. Внизу фотографии сидит парнишка и ковыряется с какими-то проводами. А вот и знакомые лица — те ребята, которые только что взорвали меня этой бочкой. Их фото перечёркнуто чёрной лентой. Видимо, добились своего.
Стук в окно. Очевидно, теперь я живу в частном доме. Выглядываю — никого, лишь та самая бочка, лежит на клумбе с едва взошедшей морковью.
Выхожу, осматриваюсь — нет, злодей уже явно скрылся. Бочка точно такая же, кроме букв. На этот раз «КВБ». Замечаю слегка придавленную агрегатом бумажку.
«Ты знаешь, что делать», — читаю я и перевожу взгляд на зеркальную поверхность бочки, в которой вижу дряхлого и изуродованного старика.
Текущий рейтинг: 47/100 (На основе 41 мнений)
