Кошмар Лени Соболева

Леня Соболев проснулся достаточно рано - за окном были еще серые предутренние сумерки - но, увидев человека, стоявшего над его кроватью, застонал. Он понимал, что его ждет.

- Пойдем, - сказала смутная в полумраке фигура.

- Я не хочу, - тоскливо проныл Леня и ударил подушку кулаком.

- Да. Не хочешь. И все-таки идем.

Издав мученический стон, Леня с трудом встал и начал одеваться. Фигура с претензией на деликатность ожидала его снаружи дверей комнаты. Несмотря на такую претензию, сбежать или вырватья не было никакой возможности.

Фигура вела Леню по мрачным, почему-то сегодня особенно тошнотворным улицам города. В воздухе ощущалась безнадежность весь последний год - в начале было сумасшедшее, тоскливое, иррациональное ощущение "предвоенного" времени, а затем оно сменилось ледяной безысходностью времени военного. Как бы не военного. Необъявленного военным.

Утро красило тусклым светом посеревший мир в самые разнообразные цвета - и уже можно было увидеть, что одеяние мрачного спутника Лени имеет грязно-зеленый цвет.

- Входи, - сказала фигура Лене, остановившись перед обитой дермантином дверью сама. Взгляд Лени тоскливо скользнул по табличке на здании. "Во... комат... Номер сто двадцать во..."

Леня посмотрел прямо в глаза фигуре и сказал то же, что говорил утром, только яснее и увереннее.

- Я не хочу.

- И тем не менее сделаешь. У тебя просто нет выбора.

Внутри здания Леню как-то очень быстро провели по кабинетам различных врачей - или "врачей" - которые сменял друг друга, как маски на карнавале. Вот окулист Петруччо, вот психиатр Панталоне, вот гинеколог Скарамуш, вот... ничего уже не понимая, под конец Леня словно вертелся, вертелся, вертелся - как в танце - а его кружили, передавали, как в танце, из рук в руки. Как партнершу передают друг другу мужчины на балу. Нет, как проститутку передают из рук в руки "клиенты"...

Придя в себя, Леня увидел, что в него уже минуты три, вперившись, смотрит лысый толстоватый армейский чин какого-то ранга (Леня совершенно не разбирался в рангах).

- Ну что? - спросил военный, увидев, что Леня снова воспринимает реальность - Долг родине отдавать-то будем?

- Я у нее не занимал, - попытался протестовать Леня.

Военный побагровел.

- МАААЛЧАТЬ! Я ВАМ ПОКАЖУ! КУЗЬКИНУ ДОЧЬ! ЕШКАРНЫЙ КОТ, ДА ТЫ У МЕНЯ ИШАКОВ ДРАИТЬ БУДЕШЬ!

- Зачем... - обессиленно прошептал Леня

- Что зачем??!!!! - выпучив облезлые глаза, краснеющий дядька, кажетя, задыхался

- Ишаков зачем драить... - пожал плечами наш герой.

Военный позеленел, потом побледнел, затем покраснел до глубокого иссиня-красного цвета, до цвета борща, в которой положили слишком много свеклы: - Ты... еще... спорить бу-у-у... Он застонал, схватился за сердце, и начал валиться набок.

С каким-то отстраненным любопытством Леня смотрел на него. Философская мысль возникла в нем - и что я, так просто буду смотреть, как человек умирает? Что-то в Лене ответило само себе - пожалуй, да, так и буду смотреть.

Но, как ни странно, сам Леня, услышав этот "ответ", словно проснулся. Метнулся нервным окунем назад, к врачам - "Помогите! Там человеку плохо! Товарищу... полковнику... или кто он там...!"

- Товарищу капитану? - деловито переспросил врач, подхватывая саквояж.

- Не знаю! Но плохо же! Он задыхается! Врач, развратной походочкой, виляя бедрами, помчался к задыхающемуся военному. Но попутно он сделал страшные глаза психиатру, и тот кивнул.

- Скажите, эээ, уважаемый - психиатр взял Леню за рукав, - А с какой стати вас вообще волнует, что кто-то там умирает?

- То есть как? - удивился Леня, - Человек же. Душа живая, а не блоха.

Судя по лицу псхиатра, ответ ему совершенно не понравился.

- Вы понимаете, что несете? - сказал врач, - Этот человек вас призывать собирается! На фронт! Вас там убьют может быть! А вы о его благе думаете?

Леня на секунду, под напором, вдруг и вправда ощутил это как что-то странное.... но затем сбросил это наваждение.

- Ну и что! Да, он плохо поступает, но человека надо... надо, не знаю, судить по закону если он преступник - а не убивать! Не оставлять помирать!

- Судить по... зако-о-ону - застонал психиатр, и показалось, что он сейчас сползет по стене, к которой привалился. Но титанически усилием воли он вернул себя назад.

- Тогда скажите вот что, милейший. А если там... на фронте, значить... враг, убить вас хочет - вы его тоже убивть не захотите? А если и убьете, то неохотно?

Леня никогда не задумывался над таким вопросом. Не то, чтобы он был сознательным пацифистом, нет! Он надеялся просто никогда не попасть на фронт, надеялся на то, что все решится само собой. Но вопрос настороженного врача заставил его задуматься - а что бы я, и правда, сделал?

И, неожиданно для себя, Леня понял что знает ответ.

- Да. Я не хотел бы убивать никого. А может быть, и не стал бы. Вообще. В принципе.

- Да что вы такое НЕСЕТЕ! - взвился врач. - Вы понимаете, что присягу дадите? При-ся-гууууу! Вы знаете хоть, что такое ПРИСЯГА?

Леня, ощущая за собой какую-то неведомую прежде силу и дерзость, спокойно сложил руки на груди.

- Да ну. А вы уверены? Может быть, не дам я никакой присяги.

- Ах так. - побледнел врач. - Ах так. Да вы знаете, ЧТО такое вы говорите? Это... это... это М-слово!

- М-слово? - нахмурился Леня - Что???

Врач понизил голос до громкого шепота - Мятеж! Слово запрещено даже произносить по современному закону, и все же это именно он. М-слово.

- Мне с вас смешно, ей-Богу! - самое странное, Леня и правда ощутил абсурдную юмористичность всей этой лавкрафтианской кафкианы. - М-слово какое-то. Вы меня убедили.

- Убедил? - с надеждой спросил медик.

- Да. Никакой присяги. Все.

И тут мир словно опять лопнул. Снова пронеслись карнавалом маски-врачи, снова бесконечные военные, красные лица, ор и слюни в лицо (как некультурно-то, фу).

В очередной раз пришел в себя Леня, когда был в большой комнате, где множество таких же, как он (некоторые были одеты в зеленое) сидели перед чем-то вроде школьных парт - а на каждой был автомат. С каждым из "школьников" говорил свой человек, был такой у Лени.

- Смотри, я же не предлагаю его БРАТЬ - вкрадчиво шептал "его" куратор, - Просто потрогай слегка. Погладь. Одно же прикосновение ничего не сделает.

Почему-то Леня ощущал, что так делать не надо.

- Нет. Не только в руки не возьму, но даже не прикоснусь.

Затем был какой-то невзрачный кабинет, и какой-то человечек в сереньком костюме (гэбэшник - догадался Леня) пытался его убедить.

- Понимаю, не хочется. Но кто хочет? У вас нет выбора. Поймите, просто нет. Это ПРОИЗОЙДЕТ. Сделайте для себя это проще, а не сложнее.

- Не произойдет...

И снова сцена сменилась. Сбоку от него стоял военный и, крича на него, целился из пистолета (кажетя, такой пистолет назывался табельный. Или табульный? Леша не помнил)

- Считаю до трех, товарищ призывник! Либо вы берете этот гребаный автомат и чешете в гребаную армию, либо...

- Можете не считать, сразу нет....

- д-два!

- Господи...

- Три!

И грянул гром. Белая вспышка озарила все.

[рукопись обрывается. открытый финал. был ли это сон? был ли наш герой убит?]

Текущий рейтинг: 45/100 (На основе 18 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать