Иконописец

Нежный, молочного цвета туман разливался густым полотном по бескрайнему, свежевспаханному полю. Первые, недавно вернувшиеся птицы, заводили свои песнопения, сидя на ещё почти голых деревьях. В такт им вторил скрип сидушки, когда-то легендарного, а на данный момент находящегося в плачевном состоянии, велосипеда "Украина". Мелкие камушки спешили в кювет обочины, вылитая из под колес мчащегося железного коня.

*Звук мобилки*

-Ало..., та еду я Михалыч, спишу, ну тока глаза разул пойми, ещё петухи даже не пели. Щас буду, 5 минут.

Петухов, Руслан оскорбил зря. Горделивые птицы исправно исполняли свои обязанности и к тому времени пропели уже 2 раза. Руслан работал на свиноферме и ему, как и любому живущему в селе человеку было привычно рано вставать. Но сейчас же начальник фермы Михалыч, тучный коренастый мущинчик, внешне похожий на советского актера Леонова, вызвал Руслана не свет не зоря, ссылаясь на срочное ЧП. Та ещё и подгонял в процессе, звоня каждые 5 минут. Жил Евгенко Руслан Анатольевич на отшибе села и до фермы ему было 10 минут на велике, по полевой дороге. Проделав первую половину дороги с мыслями "что может быть за ЧП, может свиньи загон сломали и поразбегались или может поросят маленьких украли" уже было такое когда то, лет 15 назад. Толпа пьяных цыган на копейке протаранили главные ворота, потом ворота в сарай и затолкали в багажник и салон с десяток новорожденных поросят. Потом конечно дело расследовали и виновных наказали по закону, но лучше бы они с мужиками самосуд цыганам устроили, думал Руслан. Он тогда ещё совсем молодым был, но ненависть к цыганам у него была с детства. Вдруг велосипед наехал на что то разбросанное посреди дороги и Руслан немного потерял управление. Остановившись и откинув приваренную лично ним подножку, достал из барсетки смятую пачку сигарет. Уже как пару недель в этой пачке закончились родные сигареты и Руслан использовал ее для своих самокруток. Закурив ароматный, недавно высушенный им самим табак, он подошёл к тому месту, где что то было на дороге. Красный гигант ещё не успел осветить рано-апрельское утро и поэтому Руслану пришлось присесть и вглядеться в то, что было разбросанно по полевой дороге. Ведомый не понимаем того что видит, а так же отсутствием всякой брезгливости, Руслан взял маленькое черненькое нечто в руку и тут же машинально отбросил его в сторону. Оно было холодным и, мокрым. На своих пальцах он различил что то красное. Уже ожидая неприятные ощущения, Руслан взял ещё одно, рядом лежащее что то и поднес к глазам что бы рассмотреть. Это были свиные копыта в свежей крови. Не такие которые отламывают при смалки свиней, опалённые и пахнущие шашлыком. Это были свежие кровавые копыта, будто их отдирали от бедного животного заживо. Их было пару десятков, разбросанных по дороге. Руслан отряхнул руки и вернулся к велосипеду. В голову лезли всякие мысли, версия что свиньи сломали загон и поубегали была все возможней.

Ну даже если поразбегались, кто бы мог вот так, из раздумий вывел очередной телефонный звонок.

-Ты ахуел Рус, я тебе говорю ЧП, понимаешь, ты хочешь что б я на тебя стал думать или что.

-Что думать Михалыч?

-Рус, приезжай, пожалуйста - голос Михалыча стал намного тише и даже немного задрожал. У Руслана пробежали мурашки по телу. У Михалыча который попрет против любого, который мужик кремень, задрожал голос, это что то правда серьезное. Утренний холодок добавлял мурашек до уже появившихся, скрипнула покосившаяся сидушка, цепь натянулась, окурок послушно улетел тлеть на тщательно вспаханную землю.

Подъезжая к ферме, из далека заметил машину Михалыча. Серебристая, всегда блестящая десятка, стояла наспех, не окуратно припаркована. Пристегнув велик к железному пруту забора, Руслан толкнул створку и зашёл. Тут же он увидел нервно курившего Михалыча, стоявшего около весовой. -Здаров, че за спешка спозаранку, свиньи поразбегались что-ли.

-Если бы, короче Рус, я ещё никому не говорил ничо, Максимке только сказал что б на стрёме был, если что приедет быстро. Рус пойми, ты ж для меня как правая рука, я считай тебя своим замом считаю, не формально да но, ты дольше всех здесь работаешь, много видел, все знаешь, ах епт. - Михалыч уронил обжегший пальцы окурок, и тут же достал две новых сигареты, предложил Руслану. Закурив он продолжил:

- Я хоть и начальник Рус, не знаю ...

Он закрыл глаза рукой и опустил голову.

-Та че случилось ты можешь мне прямо сказать, не мни яйца

Подняв голову, Михалыч, пристально посмотрел в глаза Руслану.

-Рус, ты крещёный?

-Ну да, крестик ношу, все дела, на паску там, в церковь, хожу. - Подтянув штаны, Михалыч выпрямился в полный рост.

-Ну пошли, посмотришь.

-Ты с бодуна что-ли. - кинул вдогонку Михалычу Руслан направляясь за ним.

-А где дед Гур? - Так Руслан и все на ферме называли Гургена Тиграновича, мужчину в годах работавшего на ферме ночным сторожем. -Не знаю Рус, позвонил мне в 3 ночи. Разбудил. Промычал что то не внятное в трубку и отключился. На перезвоны не отвечает. Ну я собрался и приехал, а тут, это. - Михалыч указал пальцем на массивные ворота здорового ангара, служившего свинарников, к которым они подошли. Руслан посмотрел на Михалыча, тот кивнул на ворота говоря: - Я уже насмотрелся, не пойду. Подойдя к воротам из плохо сколоченных шилёвок, былая уверенность Руслана куда то делась. Помешкав пару секунд, он толкнул дверь. Рука Руслана привычно потянулась к включателю, но свет в ангаре уже был зажжён. Все было обычно, те же загоны для свиней, те же тюки сена сваленные в кучу, тот же выедающий глаза аммиачный запах, только, вместо свиней в загонах были могилы. Черные, мраморные могильные плиты виднелись в каждом загоне, с надгробиями и аккуратными бордюрчиками. А свиней не было. Руслан смотрел на это не переставая, сердце бешено стучало и начали чувствоваться потоки холоднеюшего пота. Переведя взгляд на ближайшую от себя могилу разглядел, что земля там была вперемешку с сеном, а на плитах были поросячьи морды. Так же как на людских кладбищах выгравированы лица покойников, тут были морды свиней.

-Ну Рус, сознание не потерял? - заглянул сквозь приоткрытую дверь Михалыч.

-Как это возможно? Вчера же все обычно было.

-Вчера то оно было, а сегодня вишь как. - перекрещиваясь и заходя сказал Михалыч. Руслан опустился на корточки и сложил руки около лица в молитвенном жесте.

-Рус, я вот что думаю. - снова закуривая говорил Михалыч. - Мистика, бесы, черти будет потом разбираться. Щас нада решить че делать.

-А в других ангарах как?

-Та там нормально все, я ходил смотрел. Только тут вон, чертовщина. Я вот что думаю, скоро работяги будут стягиваться. Вызову Максимку, поставлю на воротах и пусть всех разворачивает, мол санитарный день седня. А мы с тобой попробуем разобраться. И деда Гура нужно найти, где он мать его. Максимкой был племянник Михалыча. Выполнял разные мелкие поручения по ферме. Руслан с Михалычем вышли с ангара, зашли в весовую, без слов Михалыч достал с маленького холодильничка бутыль, так же без слов дёрнули они по стопке, а потом ещё по одной. Через пол часа когда Максимка, словно бравый рыцарь, был на страже у ворот, с указанием не пускать ни единого живого существа, вооружившись лопатами, Руслан и Михалыч стали осквернять могилы. Надгробия с поросячьими мордами один за одним послушно падали навзничь. Летели в одну кучу и аккуратные бордюрчики с периметра могилок. Когда все внешние атрибуты были выкорчеваны, собрались Руслан и Михалыч около одной из могил.

-А может и нет там ничего, может просто земля перекопана и все? - Больше себя, нежели Михалыча спрашивал Руслан.

-А свиньи куда делись? Три десятка, а? Не вскопаем не узнаем. - с этими словами Михалыч вонзил лопату в землю, Руслан сделал тоже самое. Долго копать не пришлось, на глубине уже нескольких десятков солнцеметров лопата угодила в что то твердое. Две пары глаз встретились и нервно, пару секунд смотрели друг на друга. Михалыч вытащил из рыхлой земли обломок черного камня, такой же, из каких были сделаны могильные плиты и бордюры. За ним следом ещё обломки, и ещё. Вскапывания другой могилы показало тоже самое. Также обломки черного могильного мрамора. Остальные могилы вскрывать не стали, бессмысленно. Притоптали землю, прикидали сеном. День клонился к концу. Строгий запрет на вход в амбар Максим не нарушал, но интерес был велик. На цыпочках подошёл к дверям и стал слушать.

-Щас подгоню ЗИЛ, загружаем все и на карьер. Голос приближался к двери и максиму пришлось отступить дабы открывающая дверь его не зацепила.

-Максимка, а ты чё не на посту, подслушиваешь падла

-Я не не, дядь Паш, я спросить хотел. Михалыч немного вздрогнул от непривычности что его назвали по имени.

-Спрашивать потом будешь, щас нам поможешь, заходи, там Рус тебе все объяснит.

Через сорок минут, ЗИЛ заполненный обломками мраморного камня, ехал в сторону песчаного карьера. А ещё через пол часа Руслан, уже в полной темноте ехал на своем двухколесном в сторону дома. Приехав и упав без сил, моментально погрузился в сон. Руслану никогда не снились сны, но эта ночь была исключением. Ему приснился только один сон. Руслан видел деда Гура, только немного помолодевшего. Он голый, сидел в какой-то яме поджав колени и тряся, словно от холода. Руслан смотрел на него словно сверху и не мог ничем помочь. На следующий день ехал на ферму с опаской, думая всякое. Что вчерашний день ему приснился или что в ангаре новые могилы появились. На месте приглядывался ко всему, был немного шуганный. Но все было обычно, за исключением отсутствия свиней в том самом ангаре. Михалыч, всем это объяснил, тем что, вчера приезжала фура на затарку и забрала всех свиней с того ангара. Вопросов это ни у кого не вызвало, та и разве, у кого то могло, на ферме работают с десяток человек включая Руслана и Михалыча. Михалыча, кстати, Руслан видел всего раз, когда он объяснял всем причину отсутствия свиней, больше они не говорили. Так прошел ещё день, и ещё, а потом и месяц пролетел. Дед Гур так и не объявился, Руслан с мужиками домой к нему ходили. Заперто все. Жил он один, и детей и родственников вроде как не имел. Вскрыли двери, дома никого, чисто все, прибрано. Ну списали все на пропажу без вести, дед со странностями был, мог в лес уйти сам, та и заблудиться с концами. Максимку взяли новым ночным сторожем, а в пустующий ангар очень скоро пересилили пару подрастающих выводков, предварительно осветив помещение, по просьбе Михалыча. И с месяц все было нормально, Руслан с Михалычем не вспоминали про тот случай, даже между собой, та и наверно списали все на парную галлюцинацию. Как вдруг, на песчаном карьере, люди стали странное находить. Кто то поедет набрать пару ведер песка, что б цемент замесить, та и выкопает то уши свиные, то пятаки. Та самое интересное, что свежие они, кровавые, будто недавно кто с бедной животины срезал и закопал. Бывало, пойдет на карьер ребятня местная, сальтухи покрутить, как с визгом бегут от туда обнаружив сердце кровавое с лёгкими, та не одно, а по нескольку штук. И понимают все, что неоткуда там взяться, а продолжают находить. То почки разбросанные, как людские прям, то хвосты крученые, а бывало и потроха целые с желудками набитыми. И все свежее, вроде только из рук мясника. Конечно, люди стали всякое про ферму думать, мол чума свиная скотину ложит, а никто и не признается, так избавляются, закапывая. А потом, люди сами и понимаю, что раз чума, то зачем потрошить свиней, зачем разделывать, удобней же целыми туши хоронить. А только ферма тут не причем, и Руслан это лучше всех понимал.

Попросила один раз Руслана Марта Петровна, соседка его, забор подправить, уж сильно покосился за года. Руслан прикинул что, работы там на часа два с запасом, та и не отказал соседке. Марта Петровна долгожительницей была, за сто годков уже перевалила и считалась самой старой на селе, знала все про всех и помнила историю каждого. После того как управился Руслан с забором, позвала его соседка в дом на ужин, та и стала, как полагается старой женщине сплетни плести. Про Самойловых, с соседей улицы, которые гусей разводят. Что гуси у них не простые, а выращенные как фрукты, на дереве. Что нужно только успевать срывать, что б гнить не начали, прям как груши или вишни. Рассказывала про Пенчуков, что на въезде живут. Что мол каждый вечер ходит старший на озеро ряску ловить, а с ряски той варят они отвары целебные, та покойников воскрешают, чтоб они на их огороде трудились. Не зря вот какой забор отбахали трёхметровый, что б не видел никто. Говорила что, у деда Вити, который напротив нее, в сарае время живёт. Выменял он его на что то ещё при Брежневе, и держит взаперти, а что б оно не закончилось, кормит супом с хлебным мякишем, она сама видела. Даже про Руслана говорила, что тот мол, своими руками, целый ад на пополам сломать смог, а потом ещё на много частей. Ел Руслан макароны, та не слушал бабку, а только в один момент интересно ему стало про деда Гура послушать, ну и спросил.

-Марта Петровна, а про Гургена Тиграновича что знаете? Бабка странно выпучив глаза уставилась в пустоту.

-Богохульник он был и старый очень, даже старше меня.

-Та как так, ему ж на вид лет 70 не больше было. - Отставив пустую тарелку заметил Руслан.

-На вид то на вид, а вот на самом деле. Он при войне в плен к немцам попал, а те армян не любили, к жидам приписывали. Ну они его и в лагерь, долго он там был, мучился, как и все. Та и что то у него в голове поменялось, стрельнуло что то. Стал он лики святых царапать камнем на стенке, та только святые были с головами скотины. Все стены в камере были исцарапаны. Немцы это видели, били страшно его за это, а он все царапал. После победы освободили его, стал он домой возвращаться, та не дошел как то, у нас в селе и прижился. На то время ему уже под сорок лет было. Годы шли, отстроил он себе дом, работал на колгоспе, та только в жены себе никого не брал, не сватался ни к кому. Когда в семидесятых церкву построили, принес он туда с десяток икон. Говорил что сам нарисовал, а нести некуда было, а щас пусть тут, на благо. Та так и стал он в церкву нашу иконы приносить, по пару на месяц. Люди сами стали заказы у него делать, покупать. Вскоре к колгоспу он уже не относился, работал сам на себя, иконописцем. Что по церквам раздаст, что людям продаст. И все замечать стали что, Гурген и не стареет вовсе. Ну как, старел, конечно, только не заметно это было, за 40 лет и не поменялся вовсе. Ну никто ничего не говорил, шептались между собой. Прожили так до развала союза, а потом исчез он куда-то. Как с месяц его не видели, пошло мужики домой к нему, дверь вышибли, а там чисто все, ухожено, ну и нет никого. Ну дверь прибили назад, проверить проверили, что ещё. Родственников, детей не было у него, ну или мы не знали. Не было его пару годков. А раз замечать стали что в его доме свет горит. Пошли снова мужики. Кличут, кличут, не откликается никто. Ну вышибли дверь снова. Как увидели, сразу галопом оттуда. Потом говорили "Заходим мы смотрим, а на кровати лежит Гурген, только усохший весь, словно не ел месяц, а из открытого рта свечение какое то". Этой же ночью над селом сильный ветер был, и у дома Гургена часть крыши сорвало. А на следующий день он уже шел в магазин с самого утра. Здоровый, крепкий, каким и раньше был. Попросил он тогда у мужиков помочь крышу залатать, ну те переглянулись между собой, но не отказали. И с того времени без странностей все было, только иконы он уже не рисовал, а примерно тогда на ферму к вам и устроился, там уже и ты был. Руслан, очень внимательно, слушал Марту Петровну. Получается, когда он устроился к нам, ему было около восьмидесяти пяти лет, подумал сам про себя Руслан и вспомнил, когда первый раз увидел деда Гура, на вид ему был твердый полтинник. Попрощавшись с бабкой, Руслан направился к себе домой, достал велосипед и покрутил педали в сторону Михалыча. Жил он с пол километра от Руслана, в центре села.

-Рус, че хотел, ночь почти уже?

-Та на пару слов Михалыч.

-Заходи, только пить не буду, чаем угощу, и тихо, Машка уже спит. Затянувшись сладким, дешёвым чаем, Руслан рассказал все что узнал за сегодня про деда Гура Михалычу.

-Та че ты слушаешь эту старую дурынду, у нее уже мозг непашит, ну бабке больше ста лет, Рус, она не в себе. Она про меня вот говорила что, я на своей ферме портал в сущее открыл.

-Михалыч, а иконы? Павел Михайлович сглотнул застрявший в горле ком.

-Откуда ты знаешь? - Сквозь зубы прошипел он. Руслан ехидно улыбаясь махнул головой.

-Видел, в подвале, колись. Михалыч тихо подошёл к двери в спальню и прислушался, его жена Машка храпела як небольшой трактор.

-Было это лет 15 назад, узнал я тогда что, в моей весовой есть подвал, досками забитый, ну я и расчехлил его, интересно же. Подвалом это назвать сложно было, яма метр на метр, кирпичами выложена, а в ней картины какие-то. Достаю, а это иконы настоящие, как в церкви, только... - Михалыч запнулся и снова проглотил ком.

-Только у святых свиные головы. У всех. Да так натурально нарисованные. Мне дурно стало. Сразу сжечь захотелось, но не стал. Историю про Гура я знал, знал что он иконописцем был. Ну я к нему и пошел, с предъявой, мол че богохульствуешь падла. Он отнекиваться стал сначала, но потом признался. Говорил что, на ночных сменах рисовал, и в подвале складывал, думал не знает о нем никто. На вопросы зачем, почему не внятное что то мычал. Кому то нужно, кто то заставляет. Ну в общем я ему сказал ещё раз увижу, выгоню с фермы и расскажу всем. И сказал что б иконы забрал. Ну все так и вышло. Не знаю рисовал он ещё, нет, но я не видел. Так и забылось все. А как ты узнал, где видел?

-Ты Михалыч, в тот день на злобе к Гуру пошел, весовую не закрыл, а на столе все так и оставил, ну а я к тебе зашёл, и увидел все. На тебя долго думал, что хобби у тебя такое, свиней в божественных рясах рисовать.

Ехал в тот вечер Руслан от Михалыча к себе на отшиб. Ехал и думал, что такое дед Гур, причастен ли он к тому кладбищу в ангаре и пропаже свиней, наверняка причастен, но как и где он сейчас. С этими мыслями, Руслан не заметил как был уже около своего дома. Открывая калитку и заводная велик, он заметил непонятные силуэты около забора Марты Петровны. В темноте было не разобрать, но что то массивное толпилось там. Оставив велосипед в своем дворе, вышел проверить. Подойдя на достаточное расстояние что бы рассмотреть, Руслан буквально окоченел на месте, физическая не возможность пошевелиться в связке с чудовищными дозами адреналина сыграли злую шутку, и Руслана вырвало несколько раз. Вместо деревянного забора, который несколько часов назад, своими руками правил Руслан, были шесть свиных туш на треть вкопанных в землю. Они были выпотрошены и частично разлагались. Некоторые были без ног, другие без ушей или пятаков. Туши были вкопаны по порядку в землю, на подобии забора. Поборов очередную волну тошноты, Руслан перевел взгляд на дом соседки, в одном окне виднелось слабое, белесое свечение. Какое-то непонятное, геройское чувство охватило Руслана и протиснувшись меж вкопанных туш он, без раздумий, влетел в дом. Прикинув что свечение было из окна зала, по памяти, в полной темноте, на ощупь стал пробираться туда. Он шел прислонив руку к стене, на которой, почти сразу, нащупал что то, похожее на рамки картин или фотографий. Шел на дальше и стал различать грибные наросты и что то похожее на мох, ветки колючие да кору деревянную. Понимал Руслан что, уже несколько минут идет вдоль стены и не может быть такого. Домик у Марты Петровны был маленький, словно высохший на солнце, а тут он уже минут десять идёт вдоль только одной стены, в полной темноте, словно и нет ничего больше в целой вселенной, только эта стена с наростами и Руслан идущий вдоль неё. В один момент стал различать свечение вдалеке, словно слабый свет фар далёкой машины. Шел он ещё пару минут так, на свет и стал натыкаться на что то. Сначала, на что то маленькое, что можно было переступить, а после, на что то, что уже обходить приходилось, отрывая руку от стены. Руслан стал понимать что, в один раз это дерево было, в другой плита могильная в человеческий рост, а иногда натыкался он и на тюки сена, такие же как у них на ферме. Вдруг стал различим силуэт дверного проема в белесом свете. Будучи перед ним, Руслан обернулся и увидел всего пару пройденных ним метров, по коридору старенького дома. Чувствуя себя избранным, как Фродо или Гарри Поттер, Руслан зашёл в зал соседки. Неприятно белого цвета настольная лампа освещала две кровати, стоявшие по обеим сторонам от нее. На одной старушечьим, чутким сном спала Марта Петровна. На соседней кровати, советской, скрипящей раскладушке, были разбросаны кровавые свиные копыта, вросшие в кровать и уходящие своими корнями в ковер и деревянный пол. На столе, возле лампы лежал лист пожелтевшей, старой бумаги, на котором слабо разборчивым, очень мелким почерком было написано: "Что, если бы однажды днём или ночью в твоё самое уединённое одиночество прокрался демон и сказал тебе «Жизнь, которую ты проживал и проживаешь сейчас тебе придётся прожить снова и неисчислимое количество раз; и в ней не будет ничего нового, но каждая боль, каждая радость, каждая мысль, вздох и всё невыразимо малое и великое в твоей жизни повторятся в той же последовательности даже этот паук и этот лунный свет между деревьями, даже это мгновение и я сам. Вечные песочные часы бытия будут переворачиваться снова и снова и ты вместе с ними, песчинка из песка! Разве не бросился бы ты на землю, скрежеща зубами, и не проклял бы говорящего так демона? Или однажды тебе довелось пережить потрясающий момент, в который ты мог бы ответить ему: «Ты - бог, и никогда я не слышал ничего более божественного». Если эта мысль завладела тобой, она изменит твою сущность, а, может, и раздавит тебя. Вопрос в том: «Хочешь ли ты пережить это снова неисчислимое количество раз?» будет отныне лежать тяжелейшим грузом на всех твоих действиях. И как хорошо ты должен был бы относиться к самому себе и к жизни, чтобы больше всего на свете жаждать лишь этого вечного утверждения и скрепления печатью?" Перевернув лист, Руслан увидел детский рисунок, распятого на кресте человечка со свиной головой.

Текущий рейтинг: 44/100 (На основе 7 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать