(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Золотой напёрсток
— Собирайся, пошли искать сокровища. — сказал Земляникин.
— Ты что? — Я стал одеваться. — Совсем или немножко? — Я покрутил пальцем у виска. — Где ты видел сокровища?
— Вот, — сказал Земляникин, — у меня прибор. Я изобрёл и сделал! Кладоискатель!
Он показал мне деревянную рамку на двух нитках и компас.
— Рамка начинает крутиться, когда рядом масса металла. А стрелка компаса...
— Показывает на север! — сказал я. — Пошли, а то мои не пустят. Мне ещё навалом учить!
Мы ссыпались по лестнице.
— Стрелка компаса вертится, если металл обыкновенный, — сообщал Зяма на ходу. — И она неподвижна, если металл...
— Драгоценный! — просёк я.— Золото, серебро и так далее. Зяма, ты гений!
На улице нас дожидался Вова с мешком, ко мне он заходить не решился.
— Для сокровищ! — сказал он, потрясая мешком.
— Айда! — Зяма нас повёл.
Мы прошли дворами, закоулками в тот район, где на снос подготовили чуть не целую улицу. За наскоро сколоченными строительными заборами стояли ещё целые, но уже обречённые старые дома. Двух- и трёхэтажные, добротные когда-то, теперь это были хоть и благородные, но инвалиды. С выбитыми стёклами, сорванными дверьми. Кое-где светились навылет стропила крыш. У иных стены были проломлены и виднелась внутренность разорённых комнат: ободранные обои со светлыми пятнами от картин.
Разбитые изразцовые печи порой выглядывали из проломов стен с цельными медными заглушками и свисающими с петель дверцами.
Зяма нас вёл всё дальше.
Это был заброшенный город, отживший свой век и обречённый на смерть, но какой-то дух ещё витал тут.
Мы остановились перед когда-то красивым особняком с лепными карнизами, пилястрами, кариатидами, подпирающими балкончик над входом: две мускулистые девы, заложив руки за головы, невозмутимо держали стопудовый балкон и с любопытством смотрели на нас. Лет им было по двести каждой. Под балконом был подъезд: высокое крыльцо и дверь из резного дуба с тяжёлым медным кольцом. Земляникин достал большой чёрный ключ и отомкнул дверь.
— Откуда у тебя ключ? — прошипели мы, но он не ответил.
Из тёмной прихожей мы вошли в зальчик, потолок которого простирался до крыши и был остеклён в виде фонаря. Свет падал сквозь чудом уцелевшие стёкла, мутный и зелёный, как в аквариуме. Двери из зальчика вели в комнаты. Зяма решительно распахнул высокие створки, и мы вошли в зал с низким потолком. С потолка свисала люстра из медных квадратных пластин, по краям которых болтались длинные тонкие палочки из молочного и синего стекла. Один угол залы был срезан, и внизу красовался изумительный камин! Из чёрного мрамора с белой доской наверху. Доска была расколота тяжёлым предметом, излом снежно сиял!
— Будем искать здесь. — сказал Земляникин.
— Тут должно быть навалом золота! — сказал Вова из Тамбова и сбросил свой мешок на пол.
Земляникин достал свой прибор и стал водить им вдоль стен и пола. Водил он долго, прибор особенно не возбуждался. Потом стрелка компаса завертелась, а за ней неохотно двинулась и деревянная рамка.
— Обыкновенный металл. Будем искать?
— Будем. — сказали мы. — Все равно интересно.
Земляникин достал зубило, и мы стали бить стену.
Стена оказалась твёрдая, зубило отлетало от камня, а молоток — от зубила. Довольно скоро мы посбивали пальцы, но работу не бросили. Долбили до темноты. Потом пошли домой. Мне лично дома досталось, но я весь был полон ожидания завтрашнего дня, когда мы опять пойдём долбить.
На следующий день мы опять долбили после школы. И снова ничего.
На третий день мы обнаружили в стене замурованную железную гирю, на которой был изображён фирменный «знак качества», как сказал Земляникин, и вес — ДВА ПУДА. Ещё год: 1703.
— Вот это да! — сказал Вова.— Целых два пуда! Только зачем она тут?
— На счастье. — сказал Зяма.
— И я возьму на счастье! — сказал Вова.
— Если утащишь!
За неделю мы обошли и обследовали три дома. На железные клады мы больше не покушались, а из «драгоценных» нашли свинцовую плиту с надписью «КОРОЛЁВЪ И СЫНЪ». Ребята смеялись надо мной, а я понял эту надпись как знак, что мы на верном пути.
Через две недели со мной не разговаривал отец, мать каждый вечер устраивала мне разносы. В четверти мне грозили к весне две тройки минимум. Дед тоже начинал коситься. Но мы искали.
Искали клад в старых домах.
Повезло нам на шестом по счёту доме. У одной из стен старой, запущенной комнаты, с изуродованным полом рамка завертелась, как бешеная, а компас был равнодушен. Мы начали долбить.
Через два дня долбежки раздался странный и жуткий треск, и зубило провалилось куда-то. Из дыры сочился слабый свет.
— Тайник! — произнес шёпотом Земляникин.
— А я не взял сегодня мешка! — сказал Вова.
Я молча засунул руку в дыру. Рука повисла в пустоте.
— Не достаю. — сказал я. — Не достаю до сокровищ.
За мной полез рукой Зяма и тоже не достал.
Вова вытер вспотевшие от волнения руки о куртку и потом полез. Шарил он долго. Потом он вытащил кофейник.
— Серебряный! — ахнул Зяма. — Ручка из слоновой кости!
— Перламутр на ручке крышки! — сказал я.
— Сахарница! — сказал Вова из Тамбова, доставая очередную добычу из дыры.
— Хрусталь!
— Серебро!
— Сахар в сахарнице! — сказал Вова из Тамбова.
— Сладкий! — Он захрустел сахаром.
— В кладах не бывает сахара. — сказал Земляникин.
— Бы-а-эт. — промычал с полным ртом Вова, запуская руку в дыру.— Ыы-аа-ааа! — вдруг завопил Вова. — Ай! Пустите! Кто там! Ай!
Мы попятились. Вову кто-то, судя по всему, схватил за руку из тайника.
— Помогите! — заорал Вова с новой силой.
Мы хотели рвануть сначала, но потом стало стыдно. Мы ухватились за Вову и стали тащить его. Орал он больше от страха. В общем, мы его вырвали из лап хозяев клада, схватили сахарницу и кофейник и бросились бежать. Потом остановились.
— Надо посмотреть, что с другой стороны той стены. — сказал Земляникин, выразив общую мысль.
Мы пошли вокруг дома. С другой стороны был вход. Дверь и звонок. Мы стали звонить, дверь сразу распахнулась, на пороге стояла Баба Яга. Такой жуткой старухи я сто лет не видел.
— Держи вора! — завопила Яга и бросилась за Вовой, который держал «дары» из дыры.
Вова хотел бежать, но вдруг встал как вкопанный.
— Ваш, что ли, сахар? — сообразил он.— Мы не нарочно. Мы ищем клад.
Старуха отняла у него кофейник и сахарницу и с проклятиями ушла к себе. Дверь за ней захлопнулась.
— Прибор все-таки не подвёл. — сказал Земляникин.
— Кого смотря. — сказал Вова, ощупывая покрасневшую руку.
Вдруг старуха выскочила опять.
— Клад ищете? — Она смотрела на нас безумными глазами. — А ну идите! — Она пропустила нас в дверь.
Мы вошли в какую-то тёмную комнату, где у стены стоял буфет, задняя стенка его была пробита нашим зубилом, оттуда шел свет. Наша работа.
— Можете посмотреть одним глазком! — сказала Баба Яга.
Мы подошли к буфету. Женщина открыла дверцу. Мы приникли к отверстию, которое пробили сами, только с той стороны! Чудеса! В отверстие была видна комната, залитая розовым светом. Там лежали какие-то толстые, переплетённые в тёмную кожу книги, висели картины. Мне запомнилась одна, освещённая зелёным, синим и розовым светом: красивая печальная мать шьёт что-то серебряной иглой, а на пальце у неё сверкает золотой напёрсток.
— Как же так? Мы там были только что!
— Уходите! Завтра! Завтра я отдам вам всё!
Старуха выпроводила нас, вытолкала!
Мы бросились к той стороне дома, где были раньше — никакой двери там не было. Кинулись назад — не могли найти дверь Яги. А тут ещё подъехал кран с чугунным шаром, и нас стали гнать рабочие. Дом принялись разрушать, нас никто не слушал...
Несколько дней я ходил на эти развалины. Искал следы волшебной комнаты.
Конечно, ни следа. Но однажды... Однажды среди обломков щебёнки и кирпича что-то блеснуло мне! Я наклонился и увидал... золотой напёрсток! Я поднял его, он был тяжёлый и сиял, как маленькое чудо.
«Я отдам его маме! И она никогда не уколет палец! Она никогда не умрёт! Никогда, никогда, никогда...»
Автор: Андрей Кучаев
Источник: Журнал "Пионер", март 1991
Текущий рейтинг: 59/100 (На основе 25 мнений)
