Приблизительное время на прочтение: 6 мин

Догоняй! (Анатолий Уманский)

Материал из Мракопедии
Перейти к: навигация, поиск
Догоняй.jpg

Воздушный змей появляется у разрушенной хибары в томный июльский день — один из тех нестерпимо жарких часов, когда всё живое ищет укрытия в прохладной тени. Всё живое, кроме детей — этих не страшат ни зной, ни стужа, ни смерть.

И мальчишка, решивший исследовать развалины, не боится ни того, ни другого, ни третьего, разве что темноты — немножечко. Но темноте в этот день нет места, солнечные лучи пронизывают даже сумрачное нутро заброшенной халупы сквозь дыры в прогнившей кровле, и в этих серебристых столбах света танцуют искрящиеся пылинки. От затхлости противно щекочет в носу, а среди гниющего тряпья и битых бутылок нет-нет да и попадётся подсохшая жёлто-коричневая кучка, в которую так противно вляпаться ногой в сандалике. Сокровищ и привидений не завезли, одна ан-ти-са-ни-та-рия.

Но когда мальчик, разочарованный, выходит из развалюхи, сокровище уже ждёт его.

Приставив ладошку козырьком ко лбу, мальчик разглядывает свою находку. Змей лениво колышется над землёй, почти что подметая траву длинным верёвочным хвостом, словно приглашая схватить его. На первый взгляд нет в нём ничего примечательного – просто сужающийся книзу ромб с длинным хвостом-бечёвкой.

Кроме глаз.

Они живые, эти огромные глаза, будто и не нарисованы на плотной цветной бумаге, они смотрят в самую душу, бередя в ней что-то потаённое, запретное…

Вчера мальчик справил свой седьмой — последний — день рождения, и ему кажется, что это запоздалый подарок, которого он всегда ждал.

Мальчик протягивает к бечёвке дрожащую руку, но налетевший невесть откуда ветер подхватывает змея и несёт прочь. Со смехом мальчик бросается вдогонку.

Он бежит через поле, не видя ничего, кроме чудесного летуна, который никак не хочет даваться в руки, словно живой. Стоит протянуть к нему руку, как он отлетает в сторону, дразня, насмехаясь: попробуй догони!

Ещё немного, и мальчик схватит добычу за хвост, совсем чуть-чуть… но раньше его нога наступит на крышку заброшенного колодца, затянутую мхом и поросшую муравой. В колодце давно не осталось ни воды, ни лягушек; их сожрали новые хозяева — серые крысы, источившие стены дырами. Прогнившее дерево с треском лопается, острые щепки, разодрав ткань шорт, впиваются мальчику в бёдра и пах, словно пытаясь удержать его от падения в чёрный провал — тщетно. Он летит вниз, взметнув руки в последней попытке ухватиться хоть за что-нибудь, и будто в насмешку змей позволяет ему поймать бечёву. А потом череп мальчика разбивается о каменное дно, и гулкая полость эхом разносит предсмертный крик. Прежде чем разжаться, пальцы умирающего ребёнка в последней конвульсии стискивают бечёву… и нарисованные глаза змея расширяются — да-да, распахиваются, словно в безумном восторге. Словно и не нарисованные вовсе.

Змей взмывает в пронизанную светом небесную высь, а из темноты к неподвижному телу уже стекаются со всех сторон полчища крыс. Никто не слышал крика, ничто не прервёт пиршества грызунов, и когда спустя пару недель мальчика всё же найдут, отец не сумеет его опознать.

А змей парит над полями, над лесами, над городами и городишками, пронизывая глазищами небесную синь. И вот она, рыжая, веснушчатая девчонка-сорванец, сидит на развилке шершавого старого вяза, болтая ногами, в пальцах дымится стащенная у матери сигарета. Завидев змея, смеривает его прищуренным взглядом, соскальзывает на землю и направляется к нему вразвалочку, пряча руки в карманах обрезанных шорт и всем своим видом давая понять: не больно-то ты мне сдался.

Только неправда, она уже очарована. И когда ветер выдёргивает бечёву у неё из рук, девочка издает стон досады и устремляется за ним.

Снова повторяется весёлая погоня, снова пляшет в небе чудесный змей, дразня, ускользая, уводя девчонку в близлежащую рощу и дальше — туда, где рельсы прорезают зелёные дебри и уже грохочет из-за поворота тяжелогруженный состав. Но девчонка не видит и не слышит, она боец и не привыкла отступать, тем более, добыча совсем близко, только протяни руку…

Напрасно жмёт на тормоза поражённый ужасом машинист — локомотив сносит маленькую растрёпанную фигурку, выплёвывая из-под колёс шипящие искры вперемешку с густыми алыми брызгами и ошмётками плоти. Следующие годы лучшие доктора будут пытаться вернуть машинисту рассудок, ну а змей летит дальше. Горе и безумие взрослых не заботят его. Его дело — дети.

Он мастер своего дела, и немало детей умрёт сегодня, прежде чем змей попадётся на глаза старику, сидящему на крылечке с бутылкой пива в натруженной руке. Старик вскинет голову и не сразу поверит своим глазам. Как будто время отмоталось на полвека назад, в тот ясный день, когда они с сестрёнкой увидели яркое пятно, колышущееся в безоблачном синем небе. Пробежав за ним несколько кварталов, они очутились на глухом пустыре, где их уже поджидала стая оголодавших бродячих собак. Старик снова слышит остервенелое рычание псов, слышит отчаянный крик сестрёнки, когда слюнявые пасти рвали её лицо и руки, слышит собственные вопли ярости и горя… Шрамы остались у него на всю жизнь, а самый глубокий пролёг в сердце, когда он узнал, что в тот день погибли ещё четверо детей, и каждого видели бегущим за воздушным змеем.

Годами старик собирал новости о таинственной гибели детей, пытаясь понять, что являет собою змей и откуда он взялся. Быть может, дряхлый колдун из страшной сказки смастерил его, вложив в сооружение из бумаги и реек всю свою злобу, или очередной маньяк, завлекавший детишек милыми их сердцу пустяковинами? Какая к чёрту разница. Чем бы это ни было, его не должно быть.

Старик исчезает в доме, возвращается с дробовиком. Вскидывает, пытаясь поймать змея на мушку. Зрение уже не то, артрит изглодал суставы, но он уверен, что не промажет. Не имеет права промазать.

А потом его глаза встречаются с нарисованными глазами. Всего на секунду, но этого достаточно, чтобы совсем другие мысли наполнили голову старика. На негнущихся ногах, словно робот, он выходит со двора и шагает через дорогу. Там — детская площадка, там юная жизнь извещает о себе визгом, и смехом, и счастливыми криками, которые вскоре сменятся отчаянными воплями ужаса. Он будет бить не целясь, но не промахнётся ни разу, последним же зарядом снесёт себе череп и останется среди развороченных дробью тел, маленьких и больших.

Некоторые живые в этот день позавидуют мёртвым, некоторые сведут счёты с жизнью. Змей же беззаботно полетит дальше. Уже много лет длится его полёт — и будет длиться до тех пор, пока детей не страшат ни зной, ни стужа, ни смерть.


Текущий рейтинг: 60/100 (На основе 22 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать