(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Дедушка любит оленей
Саша всегда знал, как получить лучший подарок на Новый Год.
Вместе с мамой, они писали письма, пекли печенье, украшали дом огнями, чтобы добрый Дед Мороз издалека видел их старый одноэтажный домишко и спешил туда с полным мешком подарков. Саша всегда с нетерпением ждал новогодней ночи, не мог уснуть от волнения, не смыкая глаз вслушивался в зимнюю тишину. Иногда ему мерещился слабый рев оленей из упряжки Деда Мороза, шорох золотых бубенчиков на их лощеных гладких шкурах, цоканье блестящих копыт. Саша любил оленей, иногда ему даже было их жалко, но он понимал, что без оленей не будет новогоднего чуда, Дед Мороз не тронет печенье, не полезет сквозь дымоход и не принесет желанного подарка.
Поэтому каждый канун Нового Года Саша вместе с мамой готовили оленя. Мама всегда ходила в лес одна, говорила, что вдвоем опаснее. Она охотилась и всегда возвращалась с добычей. Маленьких оленей Саше было особенно жалко, они выглядели совсем нежными и беспомощными, а глаза были такими темными, большими и блестящими, что казались Саше черными ониксами на меховой подложке. Однажды он попробовал аккуратно их вытащить, мама смеялась и журила Сашу, пока он неумело запихивал маленькие пальцы под звериные веки и царапал прохладное скользкое яблоко, пытаясь зацепить, вытащить, но не испортить. В итоге все пачкалось в крови, да и мертвые глаза получались не такого насыщенного оттенка и совсем не блестящие.
В ночь на 31 декабря Саша с мамой вместе разделывали тушку. Голову мама всегда оставляла, делала из нее красивое чучело, почти как живое, и вешала в особой охотничьей комнате. Саша туда не ходил – торчащие из стен оленьи головы смотрели укоряюще, хоть их темные глаза и не блестели, и сами они казались Саше искаженными портретами. Мама говорила, что у него просто кружилась голова из-за смешанных запахов специальных растворов, поэтому ему мерещилось всякое. Но Саша знал, что видел точно – каждый раз, когда он отваживался заглянуть в охотничью, на одной из стен, почти под потолком, в окружении оленьих голов висел он – Вовчик.
– Заходи, братишка, – говорил он. – Заходи, не боись, малой!
И улыбался (при этом всегда один угол рта был приподнят сильнее), активно подмигивал глазом и корчил забавные рожицы – заманивал. Были бы руки – махал бы ими изо всех сил. Но от Вовчика была только голова, крутящаяся, беспокойная, горячая, такая, которая его и погубила, – так мама говорила.
Саша часто засыпал с мыслями о Вовчике, особенно незадолго до Нового Года. И в своих по-детски красочных снах он видел одно:
Это было 30 декабря. Он и Вовчик сидели дома, мать ушла на охоту. Вовчику не так давно исполнилось пятнадцать, он был достаточно взрослым, чтобы мать брала его с собой на охоту. Саша всегда завидовал брату, потому что хотел быть старшим, чтобы ходить за оленем. Ему хотелось почувствовать на себе тяжесть винтовки, ощутить под ногами мягкий хрустящий снег, бежать быстро-быстро по свежим оленьим следам и гнать зверя туда, где он потеряется, одуреет от погони и выстрелов, и там то, на белом снегу Сашка пристрелит его, быстро и ровно. И маленькие пальцы не дрогнут, нажав на курок, а пуля войдет прямо в крепкую меховую шею, а потом мама поможет аккуратно подрезать тушку, чтобы не испортить мех.
А вот Вовчику традиция никогда не нравилась, поэтому и не получал подарки от Деда Мороза. Вовчки любил зверей, даже как-то держал собаку, правда не больше года – в ночь на 1 января она пропала, а в охотничьей с тех пор висит собачья голова. Мама зверей не очень любила…
В тот вечер, когда все случилось, за окном сыпал снег, матери не было уже второй час, а Вовчик смотрел в окно и вдруг сказал:
– Мы сбежим. Собирай вещи, быстрее, – и повел Сашу в их общую комнату.
Саша не знал, как себя вести – Вовчик никогда раньше не говорил ничего подобного. Он напугал Сашу горящими, бегающими из стороны в сторону глазами и странным, взволнованным тоном. Он начал быстро кидать в рюкзак какие-то вещи, пока Саша решал какую игрушку хочет взять с собой. Это напоминало игру, Саша с братом часто играл в поход. Летом они даже выходили во двор и ставили палатку под березой, мама иногда разрешала ночевать в ней. Вовчик всегда радовался, мог неделями ночевать в палатке, не боясь холода и комаров, пока Саша спал один в комнате, в теплой и мягкой кровати, под меховым одеялом.
– Лишнего не бери, да оставь это, ну! – крикнул он и вырвал игрушку из сашиных рук. – Это же убийство, ты понимаешь? Это сделано из кожи живого, набито гнилым мясом.
Саша хотел заплакать.
Вовчик схватил его за руку, и потащил к выходу, сам напялил на него теплый пуховик, шапку, и они выбежали в улицу. Сашка разрыдался, уперся: он не хотел уходить, он ждал маму с охоты, чтобы разделать тушу для Деда Мороза и получить желанный самолет на радиоуправлении. Тогда Вовка схватил его в охапку, сжал как в тисках, и побежал, но бежал не далеко – чуть дальше от ограды стояла мать с ружьем. Возле ее ног лежал олень, будто прилег отдохнуть после утомительного бега. Разрез на шкуре был рваный, неровный, было заметно, что оленя прирезали в спешке.
– Мама! Мамочка, – закричал Саша и протянул к ней руки, пихая Вовку ногами.
Вовчик обернулся в страхе, прижал Сашку еще крепче, закрывая собой. Он знал, что сейчас будет. Мать зарычала волчицей, ощерилась, вскинула винтовку и свистнул выстрел, а в следующее мгновение Саша упал, сверху на него повалилось тяжёлое тело брата. Его глаза были такими темными, зрачок занял всю радужку, они были почти оленьими – красивыми и блестящими от слез. И Саша на мгновение захотел их себе.
На утро Саша проснулся один в комнате, брата не было, а в охотничьей появилась говорящая голова, которая постоянно звала к себе. Прошел год, каждое утро Саши было одиноким, а зимние сны – полны воспоминаний. Хоть Вовчик и не любил охоту, Новый Год и подарки от Деда Мороза, все же он любил Сашу и был хорошим братом для него. Так чувствовал Саша, каждый раз видя сквозь щель приоткрытой двери голову Вовчика.
– Хочешь, у тебя будет другой брат, лучше? – как-то спросила мама. – Ты ведь знаешь, что можешь попросить у дедушки что угодно?
Саша бросил короткий взгляд на дверь в охотничью и понял, что загадать на Новый Год. Ему хотелось вернуть Вовчика, чтобы они снова были все вместе и больше никогда не ругались.
Поэтому в эту предновогоднюю ночь Саша старался особенно сильно, готовил оленя тщательно, старательно. Мать нахваливала и поражалась его усердию, смотрела пристально и улыбалась понимающе.
Ночью Саша не спал, все думал, как встретит брата, увидит его целого, а не только голову, обнимет и скажет, что очень любит, больше оленей и подарков от Деда Мороза. Потому что Вовчик, каким бы ни был, а все же брат, свой, родной, улыбчивый и ласковый; добрый. Он никогда не заставлял Сашу таскать тяжелые коробки с костями, которые заставляет носить мама, и всегда помогал Сашке с заданиями и домашними делами. А в редкие дни, когда мать злилась и кричала, Вовчик всегда был рядом, защищал, прятал у себя под кроватью и рассказывал волшебные сказки о лесных оленях.
Саша не помнил, как заснул в Новогоднюю ночь под собственные мысли, а утром первым делом спустился в гостиную, чтобы заглянуть под елку. Когда он шел мимо охотничьей, дверь которой всегда была чуть приоткрыта, то заметил, что на стене больше нет головы брата и сильно обрадовался. Значит Вовчик там, под елью, ждет. Сашка расскажет ему как год прошел, а Вовчик – как скучно было висеть на стене… Но под елкой ни оказалось ничего, кроме двух коробок – одна побольше, для матери и другая небольшая, с Сашиным именем. И Саша заплакал.
– Что ты солнышко? Что случилось? – спросила мама, которая тут же прибежала на плач.
Она заглянула под елку, откинула крышку своего подарка и тут же отшатнулась. Саша не успел рассмотреть, что было внутри – мама быстро закрыла коробку, схватила порывисто и ушла на улицу, а когда вернулась – была бледна и руки у нее дрожали.
Мать рванулась к Сашке, схватила его, тонкие суставчатые пальцы впились в кожу, Сашка вскрикнул, и она крепко встряхнула его всего, приблизила лицо вплотную, зрачки были расширены, когда она прошептала:
– Что ты загадал?
Саша замер, слезы беззвучно скатывались по щекам, падали на пол, впитывались в ковер, одну он слизнул – было солено и почему-то горько. Мать проследила это движение взглядом, резко отстранилась, выдохнула, обняв себя за плечи:
– В следующем году не проси ничего особенного. И мы подготовим двух оленей. Избавься от коробки, – и закрылась в охотничьей.
Саша стер слезы рукавом, осторожно подкрался к елке, взял коробку в руки, осмотрел – обычная белая коробка среднего размера, с крышкой и печатным именем на ней. Коробка на вес была совсем легкой, будто пустой, и не пахла ничем. Саша откинул крышку и заглянул: внутри ничего не было, в буквальном смысле. Но коробка, а точнее ее внутренность, тревожила и отталкивала. Пустота в коробке была темной, густой и черной, как глубокая нора. Саша закрыл ее и, по совету мамы, решил выкинуть.
Он не знал, что случилось, почему мама задрожала, когда заглянула в коробку, и почему в этом году Дед Мороз не принес то, о чем его просили? Каждый год до этого все работало исправно – они готовили оленя и получали подарки. Но в этот раз они что-то сделали неправильно, иначе почему Дед Мороз так рассердился и принес плохие подарки?
Саша вышел на улицу, было раннее холодное утро, на веточках блестела изморозь, снег скрипел под ногами, дыхание вырывалось облачками пара. Саша подошел к забору и заметил следы, а чуть дальше – взрытый снег и темно-бурое пятно на нем. Наверное, мама оставила здесь свой подарок – выкидывать было бы неуважительно.
Пахнуло мясом и солью, Саша сморщился, открыл еще раз коробу и посмотрел внутрь, а потом вдруг зачерпнул снега и положил в нее. Темное нутро скрыло белый ком так, что Саша не смог его разглядеть как ни старался, а опускать руку глубоко было жутко.
– Еще… – тихо услышал он спустя какое-то время и выронил коробку от неожиданности.
Она упала на бок, так, что была видна черная пустота, откуда звал слабый голос, который Саша узнал почти сразу.
– Вовчик? – Саша наклонился над коробкой. – Это ты?
– Братишшшка… – прошелестело внутри. – Помоги…
Саша поднял коробку, обнял двумя руками крепко, но осторожно, чтобы не помять, прижался щекой к картонному белому боку.
– Но как, Вовчик?
– Нужно мясо… на мои косточки…
Он слушал еще несколько мгновений, но голос Вовчика больше ничего не сказал. Тогда Саша вернулся домой, нашел в холодильнике кусок размороженной курицы, бросил его в коробку, поставил ее на пол и затаил дыхание. Он ждал, что из коробки, как чертик из табакерки, выпрыгнет Вовчик, обнимет его, затискает, потреплет по голове и они вместе пойдут играть в поход, как раньше.
– Не то!
Брошенный кусок вылетел из коробки и шмякнулся об пол. Саша подошел посмотреть – мясо выглядело также, было слегка прохладным на ощупь, правда пахло странно, не курятиной.
– Что нужно, Вовчик, только скажи, все принесу!
– Мое мясо, на мои косточки…
Саша посмотрел в окно – из кухни был хорошо виден забор и темно-красное пятно на снегу. Он проверил дверь в охотничью – она по-прежнему была заперта, изнутри слышалось дыхание мамы. Саша понял, что надо делать.
– Потерпи, Вовчик, сейчас-сейчас, – приговаривал он, разрывая снег.
Мясо было закопано неглубоко, Саша откидывал снег руками, пачкаясь в подмерзшей крови, пока не наткнулся на чуть теплую, влажную мякоть. Мясо было ярко-красным, выглядело свежим, но почему-то пахло олениной. Саша только сейчас понял – курица после коробки тоже пахла оленьим мясом. Он быстро покидал мясо в коробку и припорошил яму снегом.
– Ну как, лучше? – спросил Саша у черноты в коробке.
– Лучше… – прошелестело в ответ.
– Теперь ты выйдешь ко мне?
Саша держал коробку и выронил ее от неожиданности, когда из черноты показался сначала один палец, затем второй, третий…пятый, шестой… Саша отстранился от коробки, запнулся и упал, не отрывая взгляда от руки, вылезающей изнутри. Фаланги пальцев были неестественно длинными, они обхватили край коробки, ощупали его, потянулись дальше и начали ощупывать снег вокруг, оставляя множество красных отпечатков.
– Это ты, Вовчик? – голос Саши задрожал.
– Не бойся, Саша, я твой брат, – ответила коробка, а причудливая бледная рука приветственно помахала.
– А где остальное? – спросил Саша, поднимая коробку.
– Мне нужны мои глаза… блестящие глаза… – внутри что-то засмеялось.
Рука вытянулась, погладила Сашу, и он зажмурился, боясь, что Вовчик отберет глаза у него. Но рука отстранилась, а затем вытянулась и показала в сторону дома. Саша последовал за указателем и в нерешительности остановился перед охотничьей. За закрытой дверью сидела мама, Саша слышал ее дыхание и не хотел ей мешать, но рука настойчиво указывала за дверь, а потом еще и поскребла пальцем по ручке.
– Там же ничего нет, кроме голов… – начал Саша неуверенно.
– Там мои глаза, Сашка. Отдай их, а потом мы поиграем… – Вовчик засмеялся.
– В поход? – Саша обрадовался и осторожно погладил руку.
– Конешшшно…
Рука потянулась к дверному замку, тонкий палец проник в скважину и пошуршал там, а когда выскользнул – дверь слегка приоткрылась.
– А мама не будет против тебя? – Саша все еще сомневался.
– Она будет рада, – в коробке засмеялось, рука перебрала пальцами воздух. – Входи, Саш.
И Саша впервые вошел в охотничью. Это было тесное помещение с невысоким потолком, а стены были увешаны оленьими головами. Они всегда пугали Сашу, но сегодня особенно, ведь глаза их блестели, как живые, и, кажется, наблюдали за каждым движением Саши. Он зашел тихо, мама работала за столом, спиной к двери, но обернулась на звук. Она приветливо улыбнулась, заметила в руках у Саши коробку с рукой, и лицо ее вдруг исказилось в смятении и страхе. Мама закричала, рука метнулась змеей, впилась пальцами в материнскую шею и сдавила. Что-то хрустнуло, Саша не успел ничего понять – так быстро все произошло. Он выронил коробку и отскочил к двери, подергал ручку – заперто. Головы оленей обернулись к нему.
Из-под сжатой руки сочилась темная кровь, глаза матери закатились, тело обмякло, голова безвольно повисла на переломанной шее, когда ее отпустили. Саша вскрикнул и сжался, живые блестящие оленьи глаза смотрели на него ото всюду, их взгляд нервировал, от него нельзя было спрятаться, даже укрывшись одеялом.
– Вовчик, Вовчик! – крикнул он, задыхаясь от слез.
Из упавшей на пол коробки показалась вторая рука. Они вытянулись во всю длину, пошарили вокруг, чуть не задев Сашу, затем появилась нога, не человеческая – оленья, в шерсти и с блестящим копытом, и такая же вторая. Саша видел, как медленно из черной густоты выплывают рога, с множеством ответвлений и на каждом узле – ярко-красная ленточка, как от подарка. А потом показалась голова Вовчика: улыбчивая, с вихрастой прической – именно такой она провисела год на стене вместе с головами оленей. Мог бы – подмигнул озорно, как всегда делал, да только глаз у Вовчика не было, вместо них – пустые провалы. За головой вытянулось тело – тощее, костлявое, с натянутой белой кожей и лишними рядами ребер, нижняя половина была шерстяная, оленья.
– Вовчик? – Саша сглотнул и даже перестал плакать.
– Братишка… - прорычало существо с головой Вовчика.
– Зачем ты так маму, она не хотела, и я не хотел. Я только помочь хотел, Вовчик, – Саша зарыдал с новой силой, утирая слезы и сопли руками.
– Ну-ну, Сашка, не плачь, – существо протянуло длинные белые руки и обвило ими Сашку, притянуло к себе, как младенца. – Дед Мороз не любит плакс. А ты знал, что Дедушка любит больше всего на свете?
– Оленей, – ответил Саша, заикаясь.
– Правильно… Каждый год он приносил вам подарки, а знаешь почему?
– Потому что мы давали ему оленей?
Существо с головой Вовчика засмеялось, ленточки на рогах закачались, из пустых глазниц скатились ручейки крови.
– Дедушка верил, что, получив свое, вы перестанете убивать.
Саша замер, сжался в тонких длинных руках, посмотрел на голову Вовчика и спросил:
– А почему ты плачешь, Вовчик?
– Мне больно без глаз… Но это не страшно, ведь сейчас я заберу твои.
Текущий рейтинг: 70/100 (На основе 62 мнений)
