(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Барражирование алтаря
У моего деда есть дом в порубежье. Места там криповые: ели, болота, все дела. Ночами всё заволакивает сайлент-хилловским туманом. Домики деревянные. Джва года хотел приехать туда и вот наконец смог сдать дедлайны, сесть в автобик и укатить вдаль, ностальгировать по местам детства. На всякий случай мною был прихвачен травмат, чтоб в случае непредвиденной АТМТЫ открыть шквальный огонь.
— Огородик надо бы вспахать, — говорил дед время от времени, тоскуя в хрущобе. Говорил десять лет. Так и умер, не съездив.
Значит, пахать придётся мне.
Варкалось, когда приехали в Боровое. Форточка над сиденьями была открыта, и в неё нехило дуло. Подъезжая к станции, с меня слетела кепка. Наклонившись, чтобы подобрать её, я краем глаза заметил вспышку как от фонаря. Но подняв голову, увидел такое же как прежде чёрное окно и отражение салона электрички в стекле.
Внезапно, я осознал что во всей обстановке что-то не так. Во-первых, почему вообще в окне чернота? На станции что, нет фонарей штоле? А во-вторых, куда исчезли все пассажиры, пока я наклонялся за кепкой.
Тук.
Звук впереди. Но никого же? Хотя я тут же понял, что звук раздался за дверью.
Дверь отодвинулась.
Меня передёрнуло всем телом и заорал как резаный. Потому что в тамбуре стоял чёрный силуэт со светящимися красными глазами. Увидев меня, он стремительно подбежал и влетел мне рожей прямо в глаза.
С криком проснувшись, я увидел над собой кондуктора с лицом Тома Хэнкса, в фуражке и синем кителе с золотыми пуговицами.
— Вы в порядке, сэр?
Я невнятно пробормотал про страшный сон и переутомление от офисной работы. Хэнкс понимающе кивнул.
— Места здесь криповые, сэр. У всех пассажиров неприятные ощущения от этого Борового.
Почему-то жгло щёку. Коснувшись рукой, я обнаружил, что от пережитого испуга у меня лопнул прыщ…
…Я соскочил на перрон, такой старый, что по нему бегали наверное ещё красноармейцы в папахах. Рядом в домике старичок, похожий на прокурора, набивал сообщение азбукой морзе (Боровое находится в глубоком замкадье и там нет интернета). Станцию кругом обступал лес. Морозная ночь окутывала сказочную деревушку. Подняв голову, я увидел чёрное небо за рваными облаками и полную луну. Где-то вдали завыли.
Изо рта вырывался пар. Запахнувшись в пальто, я направился к домику деда.
Покосившийся домик стоял на отшибе (даже у отшибов есть отшибы). От высоченной стены дров и забора, которые я помнил, остались одно полено и одна доска с прибитой к ней другой доской, покосившейся. Скрипя снегом, я доковылял до крыльца, тяжело взошёл по ступеням, отчего у меня случилась одышка (я жирный). Подойдя к двери, я протянул руку к ручке и замер от ужаса.
Я вспомнил, что забыл ключ дома.
Секунда страха, но тут же я облегчённо выдохнул: на двери блестело маленькое оконце. Выбив его локтем, я просунул руку внутрь (не без опасения, что с той стороны кто-то схватит) и повернул ручку.
Со скрипом, похожим на стон бабки, столетняя дверь отворилась, явив моему трепещущему взору залитые тьмой сени, пропахшие гавном. В это помещение никто не заходил десять лет. В лунном свете тени от стоящих в сенях деревенских приблуд походили на Слуг Ада из фильма «Призрак». Я судорожным движением нажал выключатель.
Под потолком тускло затлела лампочка, вкрученная ещё при Ленине. Мертвенный жёлтый свет, как в подвале, тускло осветил заросшие лишаем бревенчатые стены, земляной пол и груду всякого хлама — начиная от колеса телеги до залепленного паутиной телевизора шестидесятых, на котором мой пятилетний батя смотрел «Ну, погоди!». В углу стояла коса, прислонённая к стене.
Скрипя досками, поднялся на второе, внутреннее крыльцо, и толкнул тяжёлую дверь в комнату. Тут же быстро включил свет, пока не успел увидеть в темноте длиннорукий силуэт или ухмыляющееся кошмарное ебало с выпученными глазами. И увидел белую печку, дубовый стол и уголок с иконами.
Внезапно я ощутил взгляд в псину. Резко оглянувшись, увидел никого. Но дверь таки закрыл, мало ли. И даже на засов.
Я положил пистолет на полку с иконой, перекрестился, достал зажигалочку Зиппо. Растопил печку старыми совковыми книжками, которые слиплись в углу до состояния говна, а также сломал для этой цели пару протухших табуреток.
С танцующими на стенах огнистыми сполохами и треском поленьев стало уютнее. Я присел на тахтушке, уж было совсем успокоился и расслабился, но тут на меня накатил новый ужас.
А куда ссать-то?!
Надо было идти в сени. Страшные сени, в которых среди вороха колхозной хуеты, неведомой свободному человеку, может бродить какашечный гоблин. (Именно поэтому в детстве я и боялся деревенских сортиров. Они были для меня, пятилетнего пиздюка, сакральным кошмаром.)
Это было выше моих сил. Так что я отлил прямо в окно, приоткрыв форточку и высунув свою фимозную бибу на мороз. Пусть лучше сочтут психом, чем читают о моём изувеченном трупе в новостях.
Лёг на скрипучую кушетку, накрылся стёганым одеялком и задремал.
…Приснилось, что в тёмном небе за окном барражирует алтарь, и кто-то стучит в дверь — с ужасной силой, будто великан железным кулаком, так что трясётся весь дом. От этого я дико пугаюсь и верещу как тётки из мультика про хохлов…
Затем сон переменился. Я видел шатёр среди груд золота. Из шатра торчала половина колеса рулетки. Колесо медленно вращалось. Сначала из шатра на колесе выехала улыбающаяся баба с титьками. Затем она уплыла за другой полог шатра, выехала плазменная лампа — хрустальный шар с молниями внутри. Когда шар скрылся, выехал череп, разевающий пасть и кричащий: Со-ло-мон! СА-ЛА-МОООН! От невыносимого ужаса я проснулся, обливаясь холодным потом.
Я увидел светлые запотевшие окна и белёсый туман за стёклами. Повернул голову…
Дверь была выбита.
Я соскочил с кровати, схватил с полки травмат и открыл шквальный огонь в сумрак за дверью. Когда боёк защёлкал вхолостую, я замер, тяжко дыша. Стояла тишина. Выкинув пустой магазин и вставив новый, я с колотящимся сердцем подкрался к двери. Выскочил на крыльцо, выставив пистолет перед собой.
Никого.
Показалось?.. А нет, дверь же выбили, ё-моё!
Вдруг я заметил, что в сенях появилось то, чего вчера здесь не было. Ещё одна дверь.
«Это сказка, это сон, — сказал в моей голове голос Маслаева. — Это сон!»
Хорошо, раз это сон, то я досмотрю его до конца. Словно рыба-сомнабула (да, я знаю что это не рыба, но звучит как сом-камбала), я потянулся к дверной ручке. Дверь открылась сама, открыв за собой освещённую факелами лестницу вниз. Зомбированный, я начал спускаться по каменным ступеням против своей воли.
Недолгий спуск окончился маленькой полукруглой комнаткой с каменным алтарём, на котором были начертаны руны Футарка (я знал это из игры, в которую играл весь первый курс). На стене над алтарём высечена козлиная морда. На полу — кровавая пентаграмма с расставленными по углам свечами. Всё стало ясно.
Дед был сатанистом.
Он оставил это наследие для меня. Нужно завершить ритуал. Но как?
Вспахать огород…
Я поднялся наверх и взял лопату. Направился в замёрзший засыпанный снегом огород. Копать.
Мёрзлая земля поддавалась плохо, но тем не менее к вечеру огородик был вскопан и я нашёл то, что искал.
Кости.
Маленькие детские кости. Черепушка, рёбрышки, таз, ещё что-то.
Меня вырвало на лопату. Я понял что хотел дед. Надо захоронить их. Собрав кости, я спустился в подвал, выкопал ямку в середине пентаграммы и высыпал косточки туда. Затем закопал.
— Соломон… — сказала козлиная морда на стене, отчего я подпрыгнул.
Свечи погасли. Волосы на голове зашевелились.
Стоя в темноте, я понял, что ещё изменилось в сенях. Просто я не заметил этого, отвлечённый волшебной дверью.
Коса исчезла.
Тут же, вместе с осознанием, я услышал металлический скрежет по каменным ступеням и дрожащее дыхание, словно дышал на морозе замёрзший человек. Дыхание с поскуливанием.
Нет. НЕЕЕТ!
Это закричал мой разум, отказываясь верить в происходящее. Проснуться, проснуться скорее, пока ОНО не вошло в комнату!!
Но было поздно. Сайлентхилловский стон раздался совсем рядом, и кто-то гнилой и обугленный задел меня во тьме. Заорав, я оттолкнул ублюдка и рванул вверх по лестнице. Тот, в темноте, обиженно завыл и бросился за мной, стуча костями.
Выскочив в сени, я обернулся чтобы закрыть дверь и в бледном свете из окон увидел моего преследователя.
Это был обугленный чёрный скелет с косой. Его глаза были целы и вытаращены на меня.
— Соломон!! — загремел он. Завизжав, я захлопнул дверь и задвинул шпингалет, успев ощутить, как дверь ударила урода. Он с воем покатился вниз по ступенькам. — Уу-о-о-о!!!
Не прекращая верещать, я выхватил из-за пояса травмат и направил его на дверь. Снизу донёсся быстро приближающийся стук костей, и внезапно дверь вылетела, снесённая мощным ударом. Скелет налетел на меня и одним быстрым взмахом косы разрезал меня пополам…
…Я вздрогнул и открыл глаза. Я сидел на лавочке перед домиком. Вокруг зеленел пасторальный пейзаж. Шелестели берёзки, и в бездонной голубизне летнего неба чертил белую полоску аэроплан. Забор вокруг домика был целый и только что покрашенный, сверкающий белизной. Сам домик выглядел будто только что построенный.
— Здраствуй, Алёша.
Я резко оглянулся на звук.
— Дед?!
Да, это был он. Морщинистый, как оставленная на солнце груша, с серебряными волосами и бородой. Похожий на Джона Малковича. Дед грустно улыбался.
— Дед, как…
Вдруг я заметил, что по щеке деда скатилась слеза.
— Прости меня, Алёшенька.
— За что простить?
— За то, что лишил тебя будущего. Просто годы были голодные, война… Вот каким бы красивым мальчиком ты вырос…
— Дед, о чём ты гово…
Меня будто ударили в грудь кувалдой. Я всё понял.
Не было никакой учёбы в универе. Не было никаких пьянок с одноклассниками. Не было успешной йоба-работы погромистом за 300 000 долларов в секунду. Не было ничего после моих пяти лет.
Кости, закопанные в огороде, были моими.
— Прости, внучек… — зарыдал дед. — Прости меня…
Он обнял меня, сотрясаясь от рыданий.
— Алёша, — позвал сзади знакомый голос. Я обернулся.
На дорожке у открытой калитки стоял кондуктор в том же синем кителе. За ним, прямо на ухабистой земляной дороге без каких-либо рельс, стояла электричка, приехавшая сюда как автомобиль. Из окон вагонов выглядывали улыбающиеся люди. Все ждали меня.
— Пора.
Я медленно встал. Дед плакал, спрятав лицо в ладони.
…Поднимаясь в тамбур, я в последний раз обернулся. Дед так же сидел на лавке, но теперь он смотрел на меня. А я заметил, что за его спиной стоит тёмный силуэт с красными светящимися глазами…
Текущий рейтинг: 68/100 (На основе 101 мнений)
