А все ли я правильно делаю?

А все ли я правильно делаю? Может, мои убеждения в корне не верны? Может, все вовсе наоборот? Вот прям на 180 отличается? Такими вопросами последнее время Андрей задавался все реже. Потому что раньше задавал себе их очень часто, и у него было достаточно времени все хорошенько продумать. И после каждого заданного самому себе вопроса, после разлаживанния на атомы своих убеждений, вера Андрея в них крепчала.

Год назад Андрей был самым обычным парнем. Жизнь с матерью в маленькой, зато своей квартире, 3 курс универа, какие-то заказы на фрилансе за гроши, увлечение заброшками. Именно увлечение сыграло в жизни Андрея ключевую роль. Любимое место парня заброшенный полуразвалившийся кирпичный завод на краю города. Любил приходить туда один, вечером, подняться на высокую крышу главного цеха и наблюдать бескрайние просторы раскинувшегося прямо за заводом леса. «Кирпичка» это была самая дефолтная и попсовая заброшка которая есть в каждом городе. Шприцы, надписи, водный на каждом этаже. Кто то даже палатку поставил, рядом следи костра и гандоны. «Кирпичка» уже стала частью культуры, частью общественной программы по формированию не одного поколения местных. И совершенной внезапностью год назад стала новость, что «кирпичку» купили какие-то иностранные инвесторы. Купили? У кого? Ведь настоящими владельцами «кирпички» была местная шпана, ну на крайняк наркоманы или бомжи. Они бы точно не продали ее. Не за какие деньги. Территорию обнесли новым забором из профнастила и поставили будку охраны. Андрей узнал об этом из городского канала в телеге. Парень был уверен в том, что не успели ещё рабочие которые ставили забор уехать, как там уже будет проход. Захотелось сходить. Не так даже как для проверки своей догадки, а что бы снова полюбоваться милым глазу пейзажем. Бесконечный лес, начинающийся сразу за городом и доходящий в плоть до границы и дальше, и дальше. Через 20 минут Андрей уже шел по длиной прямой дороге ведущей до главного въезда на завод. Не доходя метров 200 до ворот, он привычно свернул в посадку куда вела протоптаная тропинка. Зная на память каждый поворот тропинки Андрей даже не включал фонарик, не смотря на то что солнце уже скрылось за небосводом. Тропинка упёрлась в забор. Новый. Цвета спелая вишня. Поверхность забора была гладкая, почти зеркальная. Андрей удивился что ещё никто не успел сделать проход. Его догадка не оправдалась. Что ж, значит ему выпала такая возможность, стать своего рода первооткрывателем прохода в старый добры АААААААААААААААААА

Оглушительный женский крик вывел Андрея из раздумий о заборе. Кричали с територии «кирпички». Все чувства максимально обострились. Слух был на пределе чувствительности. Крик был секундным, но он оглушил все вокруг. Что это? Стоит ли сегодня идти туда? Стоил ли играть в героя? Или я у мамы один? Сотни вопросов кружились в голове. Андрей не помнил что бы раньше на «кирпичке» были убийства или изнасилования. Да там было много драк бомжей, наркоманов, синяков но всегда это заканчивалось можно сказать мирно. Никогда не было ни сатанистов, ни маньяков. Что же это могло быть. Андрей понял, что стоит так уже минут 5 и крик не повторялся. Может послышалось. Та не, ну как такое может послушаться. Нужно зайти. Тихо. Но тихо отогнуть край профнастила не выйдет. Тогда нужно резко отогнуть и замереть, прислушаться. Да, так и будет. Что же я ссыкло какое-то. Это моя «кирпичка», я здесь хозяин. Андрей взял за край забора и резко потянул. Профнастил издал резкий протяжный металлический звук. Андрей замер. Напряг слух. Справа от него послушались шаги. Далеко но уверено. Переламывая ветки под ногами и наступая на листья шли в его сторону. Инстинкт один — бежать. Бежа по тропинке к главной дороге, Андрей заметил что заросли в посадке стали гуще. За то время что он провел возле забора, тропинка как бы успела зарости, или это ему только кажется. Да точно, он просто давно не ходил этой дорогой. Раньше все ходили через центральный вход, а сейчас нельзя, там новые ворота и будка охраны. Точно охрана. Теперь же здесь есть охрана, и если там кого-то убивают или насилуют, охрана поможет. Или сегодня ее там ещё нет? Седня же только первый день как поставили забор и будку. Может охранник приедет завтра... Это последняя мысль которую помнил Андрей с того дня. Его нашли утром в глубоком котловане в полуживом состоянии. Он кричал не своим голосом. Дядя Юра работал охранником на кирпичном заводе ещё до его закрытия и развала. И вот спустя 34 года ему уже пожилому пенсионеру но ещё сохраняющему ясность ума и крепость тела предложили вновь вакансию сторожа «кирпички» в связи с выкупом ее иностранцами. На что он конечно и согласился без уговоров. Приехав в свой первый рабочий день на стареньком скутере, ещё на подъезде до главных ворот он услышал нечеловеческие вопли. Ну, а дальше по классике для таких случаев, скорая, милиция, заплаканная мама Андрея выдернутая с работы, реанимация. Давая показания дядя Юра ни один раз уточнит внимание на том, что котлована в который упал Андрей, раньше там не было, во времена работы завода так точно. Ему просто незачем там быть, он не выполняет никакой функции. И это очень всех озадачило. Но только озадачило, без продолжения разбирательств конечно. Несчастный случай, и все тут. Для Андрея начались смутные дни.

На самом деле, он ещё легко отделался. Сильно перебитые ноги, по сути все серьезные травмы. Все остальное по мелочи, несерьёзно. Но это не отменяло того, что ноги Андрея нужно буквально собирать по частям. Обычно, в таких жизненных ситуациях работает поговорка «беда не приходит одна», но не в этом случае. Андрей попал под одну из не многих государственных программ, и все операции ему сделали бесплатно, что конечно было невероятным счастьем, ведь ни Андрей, ни его мать, ни они вместе взятые не зарабатывали даже малую часть стоимости одной операции, а их было 4. Не обошлось конечно и без титановых штырей. Через пол года Андрея выписали. Сложно передать в словах что он испытывал эти 6 месяцев, смешано-страшные чувства. Но в разы страшнее то, что он чувствовал от окружающих его. Попадание под гос. программу лишало Андрея затрат, но так же это лишало врачей дополнительного заработка, так как все мы знаем как государство пилит деньги на подобных программах, и что до больниц доходит в лучшем случае треть. Из-за этого врачи делали очень сложные операции без солидной надбавки себе в карман, что влекло за собой презрительное отношение к Андрею и его маме. Помощь по принуждению, а не из-за добрых позывов, чувство отвращения и презрительной мелочности, желание сделать назло и как можно быстрее, это лишь малое из того, что читал он в поведении и взглядах персонала в свою сторону. Единственным кто хорошо и по доброму к нему относился была страшная медсестра тетя Маруся. Типичнейшая советская женщина с добрыми глазами и широким телосложением. Она была частичкой человеческого отношения в полугодовом «курорте» боли и безвыходности.

Несмотря на все, врачи сделали свое дело. Андрей мог ходить, правда с костылем и наверное навсегда. Когда ему первый раз сказали, что если он и сможет ходить после операций, то точно не самостоятельно, а с костылем, он тогда ещё грезил как заменит его на элегантную трость, сменит образ и будет похож на английского джентльмена конца 19 века. Но сейчас, после выписки, спустя 6 месяцев дробящей мясорубки самобичевания он понял, что внешние изменения это пыль, абсолютно пустая трата времени на пути к ВСЕОХВАТНОМУ ИНФЕРНО.

Невероятные метаморфозы произошли в уме и желаниях Андрея. Его стало привлекать все, где описывались космические бескрайности и невероятно глубинные недра. Тень из иных миров, загадка не живой материи, как выглядит сознание, почему наступает завтра и причины нарушения землёй симметрии вселенной. Это лишь малый набор вопросов на которые Андрей нашел ответ ещё в первые несколько месяцев пребывания в больнице. Все привычное ему раньше стало абсолютно не важным и до безумия глупым. Мать Андрея не узнавала его и списывала все на огромный стресс, мол после выписки он вернётся в обычный ритм жизни. Но очутившись дома Андрей только усилил свои изыскания. Все что он делал это сутки на пролет читал и слушал, слушал и читал. Так же он отказал матери в просьбе прервать Академ отпуск в универе, который был взят незамедлительно после происшествия и поступления в больницу. Постепенно все начало складываться в единый пазл. Все разлаживалось по полочкам. Андрей стал понимать, ничего не имеет никакого смысла кроме единого. Огонь. Большой, маленький неважно, главное непрерывно палить костры, непрерывность огня вот что самое главное. В огне можно увидеть ответы на любые вопросы, увидеть будущее и прошлое, поговорить, а самое главное дать им ориентир, что бы они знали где ты и куда нужно идти. Каждый вечер опираясь на своего единственного помощника Андрей собирался и выходил. За неимением в своей панельке лифта и приноровившись быстро спускаться по ступенькам, накинув капюшон он всегда направлялся в одну и ту же сторону. В лес начинавшийся сразу за чертой города.

Медленно насколько позволял ему передвигаться костыль, ковылял он всегда одной дорогой. Обходя метров за 40 злополучную «кирпичку» каждый раз кидал он на нее косой взгляд. Иногда даже замечал человеческие фигуры стоящие на крыше. Когда то и он стоял так, бесцельно пялившись на бескрайний лес. Но сейчас то у него есть цель. Он точно лучше всех в этом мире знает что нужно и ему и планете и им. Приходя уже затемно на одно из своих мест, он включал налобный фонарик и принимался собирать все ветки вокруг. У Андрея было несколько любимых мест. Одно прямо на опушке леса, другое на лужайке немного в глубь и пару ещё дальше в чащу. Как правило он посещал пару своих мест на одну такую вылазку. Встретить кого-то здесь страха не было, ведь даже если так, мало кому захочется иметь дело в ним.

Правда говоря выглядел Андрей специфично. Отросшие за время его больничного курорта волосы, которые были ему уже за плечи, он даже не думал обрезать. Густая козлиная борода и «шевченковские» усы тоже были на месте. Как правило он одевал свое длинное чёрное пальто с высоким воротником которое в полноте дополняло мистический образ, не смотря на то, что даже ночью температура не опускалась ниже плюс 15. Андрею не было жарко, как минимум до момента пока он не разведет свои гигантские костры. Что он и принимался делать сразу же как насобирает достаточно веток. Иногда их не хватало и ему приходилось срубать молодые не высокие деревья своим, всегда идеально заточенным топором. Топор, Андрей всегда держал в безупречном состоянии и не далеко от себя, даже дома. Это была одна из многих странностей на которые его мать уже давно закрывала глаза. Костры у Андрея всегда получались большими, пламя было на несколько метров в высоту и очень яркое. Когда костер полыхал в полную силу на одном месте, Андрей выдвигался на следующее в глубь чащи. Он знал что костер который он покидает не погаснет ещё несколько часов, даже если дров было не очень много. Он будет гореть пока им это нужно. Так за несколько часов он разжигал 3 или 4 костра, образовывающее в свою очередь треугольник или квадрат своими расположениями. В зависимости от того, что было нужно им.

После удовлетворения величиной последнего костра, Андрей шел в центр образовавшейся фигуры, из которого всегда было видно все костры. Расстояние между каждым было 500-700 метров, и в кромешной темноте леса, было отчётливо видно источники огня. Придя в центр образовавшейся фигуры Андрей разжигал ещё один маленький костер, уже для себя. Тогда он раздевался по пояс, садился возле своего костра и вглядывался в огонь. Там он видел и знал, что все делает правильно и они довольны им. Так продолжалось уже 4 месяца, каждый вечер Андрей повторял свой ритуал. Он знал что ни у кого это не вызовет вопросов, никто ему не запретит это делать, и даже, он знал то, что этих огней не видно за пределами леса. Да, люди стоящие на крыше «кирпички» которых изредка он видел, не видели разжигаемые им костры. Это было одно из магических свойств известных Андрею от них. Им было не к чему что бы это, кто то видел. Ну, а если кто то окажется непосредственно в лесу, и увидит это. Об этом Андрей не думал. Это была не его проблема. Его задача разжигать костры, смотреть на огонь и слушать ответы. А ответы были. И он уже знал что уничтожило все цивилизации в космосе, где тот свет который мы никогда не увидим, какая правда к которой мы не готовы, как пройти противоестественный отбор и ещё многие знания которые хотел заполучить извращённый мозг Андрея.

Время шло, костры становились все больше, мама Андрея задавала все меньше вопросов, а Андрей все больше убеждался в правильности своих действий. Он уже знал больше лучших умов современности и прошлого. Неоспоримые откровения изливались перед ним каждую ночь. Природа, физика, эволюция, космос, преодоление порога хаоса, смерть вселенной, граница пространства-времени, все это было усвоено и понятно. Однажды, возвращаясь с очередной вылазки, на выходе из леса Андрей увидел фигуру. Он ещё не успел выйти из под тени деревьев, а вот фигура стояла под ярким светом луны и была отчётливо видна. Она, как будто бы, высматривала кого-то, ждала. Андрей силился разглядеть фигуру и понял что это женский силуэт. Вначале он подумал про свою мать, но фигура была в разы крупнее. Подойдя немного ближе, уже к последнему ряду деревьев, он узнал её. Это была тётя Маруся, медсестра которая запомнилась своей искренней добротой и хорошим отношением к Андрею. Он ещё стоил под тенью деревьев, когда тётя Маруся заметила его, и быстрыми шагами стала приближаться в его сторону. Подойдя на расстояние пары метров, но не уйдя из под лунного света, тётя Маруся жестом подозвала Андрея к себе. В голове крутились десятки вопросов, от банального что она здесь делает, до уже не такого банального какого хрена она здесь забыла. Андрей в нерешительности подошёл. Как только он вышел на лунный свет тётя Маруся обняла его так крепко словно родного сына. Сказала что очень рада видеть и что им нужно поговорить как можно скорее.

Вопросов в голове становилось все больше, и Андрей постепенно начал из задавать, но тётя Маруся сказала что все потом и что живёт она в паре сотен метров отсюда, в последнем ряде домов на выезде с города. Там они смогут спокойно поговорить и она ответит на все его вопросы. Андрей сомневался. Самым вероятным для него вариантом было то, что кто то видел его занятие в лесу и захотел отправить его в психушку, а тётя Маруся это лишь приманка и как только он зайдет к ней домой его схватят пару крепких санитаров. Тётя Маруся словно прочитавшая его мысли сказала, что знает чем он занимается, и знает для кого он это делает, и так же знает что на самом деле находиться в огне. Андрей не мог поверить в то что слышал. Он знал почему существует вселенная, где находиться время, он понимал мрачную тайну эволюции, и главную загадку природы. Но что сейчас происходит он не мог осознать. Быстрым, по меркам костыля Андрея шагом, в полной тишине он направился за тетей Марусей. Проходя «кирпичку», как всегда, кинул быстрый взгляд на крышу. Тётя Маруся заметив это язвительно ухмыльнулась:

— Ты ведь тогда провалился по их желанию,— заметив полное непонимание в глазах она продолжила: — Думаешь кто тогда кричал, а. А, кто шел к тебе, словно, появившись из ниоткуда, когда ты забор отогнул, а.

Мозг Андрея затуманивался, ему казалось, он впадает в состояния некого аффекта. Дойдя до нужного дома, а после зайдя в подъезд, тётя Маруся стала открывать дверь на первом этаже. Она пропустила Андрея в перед. Зайдя в квартиру и смотря в пол, Андрей начал разуваться опёр костыль о стену. Разувшись и подняв взгляд, он пошатнулся от того что увидел. Все было в земле. Земля была разбросана по всему полу, по мебели, мокрой землёй были измазаны стены и даже частично потолок. Андрей прошел дальше по квартире наступая на холодную рыхлую землю. Заглянув в первую комнату он увидел диван обмазанный чем то черным на котором стояло пару ведер доверху наполненных землёй. Стеклянные дверцы советского серванта не закрывались до конца из-за земли не акуратно высыпанной внутрь. Пройдя дальше Андрей увидел ванну заполненной землёй, раковина тоже была полностью в земле. Вся земля была влажная, черная иногда с вкраплениями чего-то зелёного, наверняка травы. На кухне та же картина, вся столешница в черной субстанции, в микроволновке пару горстей земли, кухонный стол представлял собой высокий земляной курган. Тётя Маруся разулась и подошла.

— Об этом я тебе не расскажу даже не проси. Земля как и огонь, так же хватит свои тайны. Садись.

Она стряхнула рукой землю со стула и поставила перед Андреем. Она же стала напротив оперевшись массивным боком о столешницу.

— Ну, и давно ты с ними говоришь. Хотя я знаю, знаю. Сразу после выписки. Ты ещё в больнице все понял. А я поняла то, что ты понял. Это по глазам видно. Взгляд меняется. Человек вроде смотрит, как раньше, глазами водит. И думаешь видит тебя, а нет, у него перед глазами только они, бесконечное количество их. Ты понимаешь о чем я, у тебя было это. Я видела. Огонь, огонь, огонь. У меня так же было. Только с землёй. 30 лет назад. Меня тогда ещё первый муж так сковородкой навернул. По голове. Я перекумарилась после того раза. Забрали меня, и в реанимацию. Собрали череп по частям. Так я на третий день уже все поняла. Книжки стала просить всякие, странные. Но мне и приносили, а что делать. Объясняли травмой головы все, да, конечно. Только не в травме дело. И у тебя тоже. Да, несчастный случай хаха, а как же. Только котлована там не было никогда. Ты не ходил туда после, а. Ну конечно, ты же занят был. А ещё дырки в заборе, который ты отогнул нету. Забор есть да, а дырки нету. Что ты смотришь на меня, не понимаешь нет. Ты уже знаешь, что нам не покинуть землю, а. Про проклятье человечества знаешь. А про чужаков внутри, про то что мы не хомо сапиенс. А. Знаешь да, вижу знаешь. Так начни пазл собирать. Подумай, что не так делаешь. Почему треугольник и квадрат не лучшее что ты можешь. Они тебе этого не объяснят, нет. Догадайся почему нужно в глубь уйти, что нужно в огонь добавлять, что б он цвет менял. Ты же знаешь все только в обычном оттенке, да. А если взять синий огонь. Или зелёный, такой он тоже может быть, да. Это же как другие миры, мультивселенная можно сказать. Так вот, Андрюш слушай, а знаешь что можно проходить в огонь. Да, прямо к ним. Через землю тоже можно, только это сложное. Что б через землю пройти нужно истлеть в ней полностью. Разложиться. А в огне проще, раз и сгорел, и все. Минута буквально или две, и всего то. Так вот, Андрюш, дальше в лес заходи. Делай костров больше, что б углов было больше, понимаешь. И цвет меняй. Я расскажу тебе как, я расскажу. Только постепенно все. Андрюш, попробуй земли, на.

Она зачерпнула толстыми пальцами горсть земли с кухонного стола и поднесла к Андрею.

— Тю ты, голова оловянная. Она ж грязная вся. Щас, я промою. — Поднеся зачерпнутую горсть под кран, тётя Маруся включила воду. Оттуда, из недр водопровода, кран стал попёрхивая, изрыгать комья ЧЕРНОТЫ. Это было последнее что помнил с того вечера Андрей. Помнил ещё как бежал в бреду. Выбежал из квартиры, потом из подъезда и побежал направо, паралельно дому. Все очень знакомым казалось, на секунду замешкался и понял, что бежит вдоль своего дома. Остановившись развернулся и понял, что из своего подъезда выбежал. Понял и, снова побежал. В лес. Все глубже.

Прошло 2 месяца с посещения квартиры тёти Маруси, пол года с выписки из больницы и год с того злополучного посещения «кирпички». Тётю Марусю Андрей с того дня не видел, но совет ее послушал. Стал уже на пару суток выбираться в лес, намного дальше вглубь и палить уже по 6, 7 костров образовывая шестиугольник и гептагон соответственно. Ему уже было известно как менять цвет огня. Не простые химические фокусы школьной программы с добавлением определенного хлорида или сульфата, а изменение самой структуры огня, на молекулярном уровне. Но он не делал этого. Хоть они ему это не сказали на прямую, но сопоставив все причинно-следственные связи, Андрей спрогнозировал, что если всего один раз посмотреть в пламя другого, не земного цвета, обратного пути не будет. Андрей готовился к чему-то более глубинному. Он хотел перейти. К ним. Как говорила тётя Маруся, истлеть в пламени и встретиться, с ними, лицом к лицу. Для такого обряда нужен был восьмиугольник. Восемь огромных костришь, образующих правильную геометрическую фигуру, в густой чаще леса. Такого раньше Андрей не делал никогда, но не смотря на это, они были готовы. Стоя перед финальным костром в центре фигуры, он привычно разделся по пояс и стал всматриваться в огонь. Они были уже там, они ждали его. А все ли я правильно делаю? Может, мои убеждения в корне не верны? Может, все вовсе наоборот? Вот прям на 180 отличается? С этими мыслями Андрей ступил в костер. Последнее что он слышал был протяжный женский крик и приближающиеся к нему шаги, где то с права. Пламя забирало его.

— Вот в советское время был бензин, настоящий, а щас, одна вода, — бормоча себе под нос, заправлял свой старенький скутер дядя Юра. У него седня первый рабочий день, спустя 34 года он возвращается на должность охранника кирпичного завода.

Текущий рейтинг: 47/100 (На основе 13 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать