НЕРЖ (М. Елизаров)

1

Входная дверь обтянута коричневым дерматином. В стене справа ниша с электросчетчиком. Там же находятся несколько свечных огарков, спичечный коробок, моток синей изоленты, отвертка, фонарик и конфетная жестянка с мелкими гвоздями. Над дверью самодельная антресоль из пяти пригнанных сосновых досок. На антресоли полпакета с цементом, заляпанное краской ведро, пластиковая бутылка с клеем ПВА, обрезки линолеума и плинтуса. Пол застелен полосатой ковровой дорожкой. У входа вместо половика — футболка с надписью «Montana». В прихожей вешалка с плетеной спинкой, рядом ореховая тумбочка с выдвижными ящиками и табурет. На тумбе четвертинка тетрадного листа, сверху зелеными чернилами написано: «42-49-80 Олег», с обратной стороны листка надпись карандашом в столбик: «хлеб, масло, огурцы, пельмени, яйца, сметана, молоко, чай, гречка». На табурете коричневая женская сумка из кожзаменителя, внутри зонтик в чехле и рыхлый блокнот с розовой обложкой. Передний карман сумки набит полиэтиленовыми пакетами. Между прихожей и кухней коридор с туалетом и ванной. В туалете стены до середины выложены бирюзовой плиткой, выше — обычная побелка. На двери с внутренней стороны календарь за восемьдесят восьмой год с «Ладой» девятой модели. За бачком кладовка с фанерной дверцей, в кладовке баллончик освежителя воздуха и пирамида из шести рулонов туалетной бумаги. В ванной комнате плитка кофейного цвета. Над ванной натянуты две пластиковые струны для сушки белья. На раковине стакан с зубными щетками и раскрытая мыльница. В одной половине мыльницы хозяйственный обмылок, в другой — новый розовый брусок. На углу ванны флакон болгарского шампуня «Зеленое яблоко» и консервная крышка с окурками сигарет «Ty-134». На полке подвесного зеркального шкафчика разобранный бритвенный станок, тройной одеколон, лосьон «Огуречный», лак для волос «Прелесть» и тюбики с кремами для лица и рук, зубная паста «Жемчуг». Дверь на кухню отсутствует. Вдоль стены друг за другом расположены стиральная машина, тумба с мойкой и газовая плита. Стиральная машина накрыта клеенкой с орнаментом в виде цветов, сверху магнитофон «Весна 212». Между плитой и стеной пустые бутылки с этикетками «Славянское белое», «Портвейн красный» и «Жигулевское». На окне нет штор, только кружевные занавески, наколотые на шляпки вколоченных в раму гвоздей. Возле окна стул, на сиденье брошен белый махровый халат. Справа от дверного проема обеденный стол, между тарелками раскрытая банка с кабачковой икрой, консервы сайры, нарезанный хлеб, блюдце с ломтиками сала, две наполненных рюмки, бутылка «Пшеничной». Сразу за столом холодильник «Саратов», бок холодильника украшен переводными картинками — автомобили начала века. На стене плоские кварцевые часы с позолоченным циферблатом и стрелками, над мойкой разделочные доски и набор деревянных ложек с хохломской росписью. В первой комнате, что рядом с кухней, находятся раскладной стол, четыре стула, «горка» с радиолой, трюмо, софа, два кресла, столик с телевизором «Рубин» и видеомагнитофон «Электроника». На стене ходики с кукушкой и лакированное деревянное распятие. Окно с тюлевыми гардинами, по бокам фиолетовые портьеры. В конце коридора дверь направо ведет во вторую комнату. Там платяной трехстворчатый шкаф, раскладной диван, застеленный желтым шелковым покрывалом, два кресла, журнальный столик, торшер на длинной латунной ноге с оранжевым абажуром. На стене и полу ковры — внизу комбинации ромбов, на стене — узоры с цветами и стилизованными птицами. На окне шторы с ламбрекеном. В третьей комнате справа от входа двуспальная кровать с горой подушек, пуховое одеяло в синем пододеяльнике, за кроватью окно и балкон. Над окном проволочный карниз, гардина держится на канцелярских скрепках. У противоположной стены вишневый сервант с посудой и хрусталем, письменный стол, на стене книжные полки с глянцевыми томиками зарубежного детектива. В углу отключенный холодильник «Днепр», на эмали холодильника красный смазанный след ладони. Недалеко от порога лужа крови с вязкими краями и подтеками по уклону пола под сервант. Рядом с лужей труп светловолосой женщины тридцати лет, голова прижата правой щекой к линолеуму, обращена к балкону. Левая рука отведена от туловища, правая согнута в локтевом суставе, кисть на животе, ноги вытянуты. На женщине серо-голубой лифчик и белые трусы. В шестом межреберье по левой стороне две горизонтальные щелевидные раны с ровными краями размером три сантиметра. Раны не кровоточат. Других повреждений на теле нет. Рядом с трупом на линолеуме кухонный нож. На белой пластиковой ручке видны красные отпечатки пальцев. Лезвие длиной двадцать сантиметров, с подсохшими кровяными разводами. Возле рукояти клинка выбита надпись: «НЕРЖ» и «Ц. 1 р. 50 коп.».

2

Двенадцатого июля я договорился встретиться с Шеловановым Виталиком, я позвонил с работы из гаража и сказал, что приду к нему после семи, но так получилось, освободился раньше и зашел в пять часов, на всякий случай, вдруг он будет дома, но его не было, и я, чтоб убить время, в гастрономе угловом купил две «Столичных» по ноль пять, плавленых сырков четыре штуки, полкило любительской и батон, и снова вернулся к Виталику, и это уже было без пятнадцати шесть вечера, но его все еще не было, и я сидел во дворе и покушал чуть батона с сыром и немного выпил из бутылки, но я сидел с другой стороны дома, а не с той, где видно, что идет Виталик, просто там нет скамейки, и я снова Виталику в дверь позвонил, и никого у Виталика не было, и я тогда к себе, значит, пришел, а Вика взяла у меня колбасу, сырки и бутылки и поставила в холодильник, будто я купил их как продукты в семью, но я не возражал, потому что не собирался закусывать, раз не собирался с Виталиком выпивать. Я картошки вареной поел с селедкой и луком под сто грамм и решил починить электробритву, и сидел ее чинил около часа, и тут ко мне в дверь позвонил Виталик Шелованов, как я узнал, когда открыл и увидел его. Он пришел и говорит: «Ну, где ты ходишь?» — он был уже в сильно пьяном виде, я сказал, что заходил к нему, но его не было. Он пригласил к себе и сказал, что Люда с малой на неделю к родителям умотала, и у него бутылка водки и еще вина ноль восемь «Славянского». Я сказал Вике, что погуляю с Виталиком, она попросила: «Не напивайтесь», — и я сказал, что; хорошо, постараюсь, но я взял на всякий случай из холодильника початую водку, там было больше половины, и мы с Виталиком ушли. И по дороге к Виталику мы выпили мою водку, я побольше, он меньше, так как он был до этого уже прилично пьяным, и женщина какая-то пожилая нам сказала, что такие молодые, а уже нетрезвые, а Виталик ей пошутил, что не пьют только электрические столбы, потому что у них чашки перевернуты. Мы пришли, Виталик поставил яйца варить, хлеба порезал и сала, и мы закусывали яйцами и хлебом с салом, и телевизор включили. Мы допили водку Виталика и выпили «Славянского». А потом Виталик сказал, у него есть порнография, я говорю, почему бы нет, можно посмотреть, и Виталик принес журнал иностранный, и мы стали листать картинки, мне одна очень понравилась, там такая светленькая, я смотрел на фотку, а потом вдруг увидел, что Виталик почему-то разделся и остался в одной майке, я говорю: «Трусы-то хули снял, надень обратно», — а он заявляет: «Давай я тебя... ну тоже, как на картинке, совершу с тобой половой акт в анальное отверстие», — только он сказал это в очень нецензурной форме. Я, разумеется, обиделся на него и дал понять, что я недоволен его словами и предложением, а он продолжал настаивать на своем, давай, говорит, я тебя. Я говорю: «Все, Виталик, ты набухался, я пошел домой», — а он: «Куда, оставайся, тебе же понравилась картинка». Я отвечаю, что картинка — да, понравилась, но я не телка. А Виталик вдруг начинает мне угрожать, что он сейчас позвонит, и к нему придут какие-то пацаны, и тогда я не уйду. И в это же время раздается телефонный звонок, а Виталик в кресло садится и оттуда таким довольным тоном мне сообщает: «О, что я тебе сказал, это пацаны звонят, что уже идут». Меня аж затмило от злости, а на столе нож с ручкой такой белой, которым Виталик сало резал и хлеб, я схватил нож и сказал: «А пусть приходят!» — и ударил Виталика раз в живот и раз в грудь. Он даже не закричал, а воскликнул так ненатурально: «Ой», — и упал с кресла и пополз, а из него кровь полилась. Я взял журнал и, сам не знаю зачем, оторвал эту фотографию с телкой и ушел. Перед этим оглянулся, а Виталик лежал скрючившись возле кресла, а нож куда-то подевался. Я понял по неподвижности Виталика, что он уже умер, и потому не стал вызывать «скорую помощь». Прибежал домой и говорю жене: «Вика, все, я зарезал Виталика Шелованова, за мной скоро приедет милиция, и меня заберут», — жена не поверила и сказала, что это глупости. Я: «Хочешь поспорим, что приедут», — и на самом деле приехала милиция. В РОВД меня попросили писать объяснительную, я все в ней честно, как пришел к Виталику, а он разделся и предложил мне такое, что я его только и смог, что зарезать. Я так открыто написал и отдал дяде Грише — это следователь в нашем РОВД, он меня знает хорошо, и Виталика он тоже знает, потому что дружит с его отцом. Он, когда меня привели, кричал, как же я мог убить Виталика, ведь мы же с ним друзья были и раньше не ссорились, что у Виталика дочка маленькая, ругал, короче, меня. А я сказал: «Дядя Гриша, я не хотел его убивать, он сам виноват и напросился, и в объяснительной я все как было написал». Дядя Гриша прочел и говорит: «Я такую объяснительную принять не могу. Я тебе верю, но нам надо серьезно поговорить. Не позорь, пожалуйста, Виталика, у него дочь маленькая, и отец Виталика — Шелованов Иван — мой кореш. Напиши: вы вместе выпивали, а потом подрались, и ты его случайно по пьянке убил, — иначе, мол, не по-людски выходит. Нельзя, — говорит, — чтобы Виталик умер для широкой общественности пидарасом. А родителям его я суть конфликта объясню, они тогда тебя в сердце простят». Я отвечаю: «Хорошо, я подумаю», — и написал объяснительную по-другому, будто мы просто выпивали, а потом стали ругаться, Виталик меня ударил по лицу, а я взял нож и его зарезал. Я так все написал, дядя Гриша прочел и сказал: «Молодец, ты хороший человек. Я за этот поступок тебе тоже помогу, сядешь всего на восемь лет, обещаю».

3

Леонид — угрюмый подозрительный юноша девятнадцати лет от роду, субтильный и длинноволосый. С детства родные считают его серьезным, хотя серьезность Леонида в первые годы жизни заключается лишь в том, что он боится радиопередач, картинок в книжках, закрытых дверей и узоров на обоях. Кроме того он испытывает панический страх перед отцом, потому что одно присутствие отца делает обычные предметы необыкновенными, с иным значением. Еще отец умеет подзывать Леонида мысленно, не открывая рта. Во всяком случае, когда Леонид приходит, он всегда по виду отца догадывается, что тот его звал. В школе у Леонида нет близких друзей и учится он неважно.

С пятнадцати лет Леонид все чаще говорит о своей способности к тонкому восприятию жизненных явлений, что проявляется в утомительной потребности анализировать поступки и поведение окружающих, так как люди, по мнению Леонида, ведут себя неразумно, то есть «алогично». С некоторого времени у него возникло желание выработать свою философскую теорию человеческих конфликтов. С исследовательской целью Леонид пишет маленькие рассказы, так называемые «басни в прозе», где неодушевленные предметы, к примеру, молоток или тучка, наделены человеческими характерами. Также Леонид изучает иностранные языки по разговорнику для официантов — там даются варианты фраз на нескольких языках, и Леонид полагает, что учит одновременно английский, французский и немецкий.

Отношения Леонида с женщинами строятся в зависимости от того, соответствует ли их поведение его теории человеческих конфликтов. Поэтому отношений с женщинами просто нет — все ограничивается тем, что Леонид презрительно часами наблюдает за алогизмами в поведении женщин и девушек. Кроме прочего, Леонид стеснителен. С подросткового возраста у него на лице угревая сыпь. Леонид регулярно ухаживает за кожей, но протирки мало помогают. Леонид считает, что болен еще неизвестным науке заболеванием, которое сам называет «второй стадией нарушения общего обмена». Он говорит знакомым, что работы по изучению этой болезни только начались, поэтому лечение будет разработано через несколько лет, а до этого времени он должен поддерживать организм высококалорийным питанием и особым, наиболее сохраняющим энергию режимом — когда возникает необходимость, Леонид застывает в расслабленной позе и так экономит силы. Леонид маниакально брезглив и никогда не позволяет себе отпить из чужого стакана или бутылки. Он часто и подолгу моет руки с мылом, затем обтирает их спиртом. Укрепляет себя Леонид особой «интеллектуальной» гимнастикой: лежа на кровати, он попеременно мысленно напрягает ту или иную мышцу.

Еще с ранних лет у Леонида возникает ощущение, что отец ему не родной. Иногда Леонид забывает об этом, но когда получает новое подтверждение своего неродства, подозрений возвращаются. Кажется, отец насмешливо, по-птичьи, смотрит на него, намекая этим на то, что Леонид чужой в семье. Разговоры отца всегда издевательские, он любыми способами стремится причинить Леониду вред. Во-первых, отец не поддерживает калорийную систему питания, ограничивая Леонида в средствах для покупки необходимых продуктов; во-вторых, он всячески стремится ухудшить психическое состояние Леонида, вызывая на ссору и расшатывая нервную систему тем, что мысленно зовет среди ночи, от чего по телу Леонида идут судороги и начинает тлеть мозговая кора. Леонид студит пламенеющую голову холодной водой. Также отец умеет по-особому перебирать руками, и огонь из мозга перекидывается на все тело. От жара, напущенного отцом, спасает только ледяной душ.

Однажды Леонида чуть не сбивает машина, он едва успевает отскочить. Машина проносится мимо, но Леонид готов поклясться, что за рулем находился отец. Так Леонид приходит к убеждению, что отец решил его уничтожить. На улице Леонид замечает за собой слежку, узнает в разных местах одних и тех же преследующих его людей. Он понимает, что это отец организовал за ним наблюдение. Одного из соглядатаев Леонид встречает чаще других. Леонида озаряет: лицо юного незнакомца как две капли воды повторяет отцовские черты. Леонид понимает, что это и есть родной сын его отца, который и является главным помощником в преследовании Леонида. Мотив понятен — отец хочет устранить приемыша и вернуть в семью родного сына. Леонид часто видит «брата», и хотя тот всегда маскируется, меняет цвет волос и выражение лица, но Леонид уже легко узнает его под различными личинами.

Случай с машиной доказал, что отец настроен серьезно. Леонид готовится защищать свою жизнь. За пазухой у него завернутый в газету кухонный нож. Леонид тайком взял его из ящика серванта. Нож с длинным и туповатым клинком. Леонид за несколько терпеливых дней доводит нож до бритвенной остроты на точильном бруске. Также Леонид изучает атлас по анатомии человека и в одиночестве, как самурай, отрабатывает единственный защитный удар.

Больше Леонид ни с кем не общается. Он полагает, что отец все опутал своей шпионской сетью, доверять никому нельзя, в том числе и матери. С отцом он подчеркнуто любезен и даже слащав, Леонид боится подтолкнуть его к действии ям против себя.

Отчаявшись вызвать Леонида на ссору, отец начинает провоцировать Леонида мысленно. Он насылает на него негативные слова, чтобы внедрить в разум и преобразовать Леонида. В течение недели отец пытается мысленно сделать из Леонида то еврея, то баптиста. Леонид, применяя всю психическую энергию, заземляет враждебные слова и остается собой.

На улице Леонид сталкивается с «братом». Тот настроен агрессивно, он вначале пристально изучает Леонида, потом идет в его сторону. Леонид понимает, что отец, отчаявшись расправиться с Леонидом ментально, дал сигнал физической атаки. Леонид выхватывает из-за пазухи нож и наносит врагу отработанный защитный удар ножом в грудь. Брат и главный сообщник отца повержен.

Леонид разворачивается и бежит к дому. Леонид врывается в квартиру. В проеме двери появляется отец — он ужасен. Отец уже знает о гибели родного сына. Гнев окрашивает отца в ревущий огненный цвет. Он начинает уничтожать Леонида внушением слова «педераст». Леонида охватывает панический страх, он видит в перевернутом времени отца, падающего на софу, себя, бегущего прочь от отца, свою руку с кухонным ножом и струю крови. Умирающий отец дополнительно к «педерасту» начинает внушать Леониду словосочетание «красные ворота». Леонид слышит раненое сердце отца, шумное, как у собаки. Последним усилием воли Леонид, заземляя слово «педераст», вскрывает кухонным ножом собственное горло и выходит из жизни через внушенные отцом «красные ворота».

4

Здание общежития «Технолог», что при политехническом университете, четырехэтажное, тридцатых годов, с длинными коммунальными этажами и скрипучими дощатыми полами. Стены словно водорослями обросли мутно-зеленой и скользкой краской. В «Технологе» проживает Лисковец Ольга, ей двадцать четыре года, она студентка пятого курса факультета машиностроения. Лисковец среднего роста, худая, волосы русые, глаза светлые, ресницы и брови желто-травяного оттенка. Первое, что запоминается при поцелуе с Лисковец, что у нее необычайно твердые губы.

Семиэтажный «Пищевик» принадлежит институту общественного питания. Это относительно новое здание — с лифтом и гладкими бетонными коридорами. В «Пищевике» все однотипно: комнаты, двери, лестницы, коридоры, даже в туалетах и раковинах на стоках везде одинаковые рыжие узкие подтеки, как хвост таксы. Общежитие словно бесконечно отражается в самом себе. В одной из многочисленных комнат «Пищевика» живет Евгений Савчуков, студент четвертого курса отделения холодильных установок, ему двадцать один год. Савчуков высокий брюнет, глаза у него серые с пушистыми ресницами, крылатые брови, вечно замерзшие покрасневшие пальцы с холеными ногтями, и кроме прочего у Савчукова обаятельный грудной смех.

Два здания, «Технолог» и «Пищевик», находятся на расстоянии десяти минут небыстрой ходьбы. Лисковец и Савчуков знакомятся в начале сентября на дне рождения Теренчук Ирины, проживающей в одной комнате вместе с Лисковец. Есть еще и третья соседка — Головацкая Тамара. Ирина и Тамара — одна бабья порода, с большой грудью и тяжелым низким крупом. Они похожи, как сестры, обе заплетают черно-смоляные волосы в толстые косы и везде ходят парой. Савчуков случайно попадает на день рождения в сопровождении нескольких приятелей из «Пищевика». Этим же вечером между Савчуковым и Лисковец завязываются отношения.

До середины декабря Савчуков часто навещает Лисковец в ее комнате общежития «Технолог». Иногда Лисковец приходит к Савчукову в «Пищевик». В десятых числах декабря Лисковец констатирует менструальную задержку в две недели. Она немедленно сообщает об этом Савчукову, тот обещает, что, если Лисковец беременна, они через какое-то время зарегистрируют брак.

В один из дней середины декабря в «Пищевике» Лисковец застает Савчукова в компании с Александром Катричем, соседом Савчукова, и двумя незнакомыми девушками. Все выпивают, Катрич тренькает на гитаре. Лисковец требует, чтобы Савчуков ушел с ней, но Савчуков отказывается, предпочитая остаться со своим приятелем и девушками. Лисковец злится и уходит в «Технолог» одна. Она ждет, что Савчуков придет вечером просить прощения, но Савчуков не появляется.

Лисковец вечером распивает с соседками Головацкой Тамарой и Теренчук Ириной две бутылки портвейна. Пьяная Лисковец оступается на лестнице и падает. Ночью у нее открывается маточное кровотечение. Лисковец доставляют в гинекологическое отделение родильного дома № 27, где она проводит неделю с небольшим. Савчуков не навещает Лисковец в больнице. Лисковец обижена. Она считает, что именно из-за скандала с Савчуковым у нее произошел срыв, хотя врачи не говорили ей о том, что она вообще была беременна. Все больничные дни Лисковец жалуется соседкам по палате на своего жениха.

Выписавшись из больницы в конце декабря, Лисковец безнадежно ждет Савчукова. Доходят слухи, что Савчуков на праздники уехал к родне в Сумы. Новый год Лисковец встречает в компании Теренчук, Головацкой и других соседей по общежитию. В праздничную ночь Лисковец депрессивно кокетлива и заигрывает с парнями — многие в тот вечер познают деревянную твердость ее губ.

Тринадцатого января вечером за столом в разговоре с Головацкой Тамарой на вопрос, не знает ли она, куда подевался Савчуков, Лисковец сообщают, что Савчуков уже вернулся, но идти к нему не стоит, потому что Савчуков, пока гостил в Сумах, женился. При этом Головацкая философски по существу, но грубо по словам добавляет, что Савчуков, видимо, из той породы мужиков, которые спят с одними, а женятся на других. Говорит она это негромко, чтобы за столом никто не услышал.

Лисковец бледнеет, выходит из-за праздничного стола и несколько часов бродит по коридорам «Технолога», словно кто-то невидимый водит ее за руку. Она возвращается к себе. Головацкая Тамара прилегла — завтра у нее ранний подъем, гости разошлись, в комнате не спит Теренчук Ирина. Лисковец просит у Теренчук нож. Лисковец и раньше одалживала у соседки различные кухонные принадлежности. У Теренчук всего два ножа: маленький, с латунными заклепками на деревянной ручке — для чистки картофеля, и большой, с клинком больше двадцати сантиметров с выбитой надписью «НЕРЖ», подтверждающей, что лезвие сделано из нержавеющей стали — им соседки круглый год разделывают мясо, а летом еще режут арбузы. На белой пластиковой рукоятке имеется также черный обугленный шрам — нож когда-то забыли на сковородке, и раскаленный обод оплавил пластик. Теренчук спрашивает, какой нож нужен, и Лисковец просит тот, который побольше. Лисковец одевается и незаметно прячет нож лезвием вниз в правый карман своей дубленки, при этом лезвие прорезает карман и уходит в подкладку, а ручка ножа удерживается в кармане. Лисковец говорит, что выйдет прогуляться. Для себя она первоначально решила, что хочет всего лишь услышать правду от самого Савчукова.

Лисковец приходит в общежитие к Савчукову и находит его в комнате 132, где он выпивает с друзьями. Лисковец еще в коридоре слышит гитару Катрича, знакомый грудной смех Савчукова и исполнятся жестокой решимости. Она стучится, затем просит Савчукова на пару минут поговорить. Савчуков, улыбаясь, следует за ней на лестничную клетку. Савчуков спрашивает у Лисковец, как дела, и поздравляет с прошедшими праздниками. Лисковец ждет, пока пройдут студенты, а потом задает главный вопрос:

— Правда женился?

— Да, — кивает Савчуков, — а что?

Получив удовлетворительный ответ, Лисковец выхватывает из кармана нож. Ее душа в этот момент любуется своей хозяйкой. Лисковец, чтобы окончательно угодить душе, бьет Савчукова ножом сверху вниз, особо не целясь, просто в грудь. Савчуков тонко тявкает от боли и смерти. Падая, он сам освобождает себя от ножа. Лисковец бежит по лестнице, на одном из нижних этажей она выбрасывает нож в мусоропровод, после чего возвращается в «Технолог». Она заходит в свою комнату и сообщает Ирине Теренчук, что убила человека. Теренчук не верит, но на всякий случай будит Тамару Головацкую. Когда Тамара просыпается, Лисковец повторяет, что зарезала человека, и этот человек — Евгений Савчуков.

— Хоть одному отомстила, — она показывает на себе, куда пришелся удар, и хвастливо добавляет: — Жить не будет!

От этих слов впечатлительной Головацкой становится плохо, и Теренчук вызывает две «скорых помощи»: одну машину потерявшей сознание Головацкой, и вторую — к «Пищевику» для возможно раненого Савчукова.

Через полчаса возле комнаты Лисковец уже столпились почти все жильцы блока. Кто-то из соседей сообщает Лисковец, что за ней пришли работники милиции. Лисковец сразу признается, что орудием убийства является нож и что она выбросила его в мусоропровод.

К приезду «скорой» Савчуков уже умирает. Врач, осмотрев труп, докладывает милиции, что прободение такого крупного сосуда, как легочная артерия, обычно заканчивается смертью. Нож, которым совершено убийство, обнаруживают в мусоре.

Дело рассматривается в рекордные сроки, благо все предельно ясно. Лисковец пытается оправдать свой поступок ревностью и состоянием аффекта. Суд приговаривает Ольгу Лисковец к двенадцати годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима.

По делу об убийстве Савчукова Е.Т. также заявляется гражданский иск. Суду представлены квитанции о погребении Савчукова Е.Т.: «Вещи для погребения: костюм, сорочка, туфли, гардинное полотно, атлас — на сумму 314 рублей; стоимость поминальных обедов — на сумму 1200 рублей; гроб и транспортировка покойного в Сумы — 101 рубль 38 копеек; венки — 223 рубля 6о копеек; оркестр — 85 рублей; замена гроба в Сумах — 40 рублей; бальзамирование — 50 рублей; изготовление памятника и ограды — 1147 рублей; проживание в гостинице родителей и сестры покойного — 60 рублей 50 копеек; оказание юридической помощи — 100 рублей; проезд из Сум по вызову следствия и суда — 148 рублей, а всего подлежит взысканию 3469 рублей 48 копеек».

Суд постановил: гражданский иск удовлетворить в полном объеме, вещественные доказательства, а именно куртку с ножевым порезом, принадлежавшую покойному Савчукову Е.Т., вернуть потерпевшей Савчуковой А.Н.; кухонный нож с белой ручкой и надписью на клинке «НЕРЖ» уничтожить.

---

Михаил Елизаров
Рассказ из сборника "Кубики"

См. также

• Белая
• Ясные, светлые

Текущий рейтинг: 73/100 (На основе 118 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать