Кто у нас на обед? (Алекс Реут)

Эта история была написана участником Мракопедии Таинственный Абрикос. Пожалуйста, не забудьте указать источник при использовании.

В роли страшилки эта история Настолько Плоха, Что Даже Хороша. Хотя она и пытается казаться страшной, её истинная цель отнюдь не в запугивании.

Когда родилась Телема Гайдучик, её отцу пришлось даже пойти работать. К тому времени он достиг ещё только второго градуса ОТО, поэтому род занятий оказался связан с магией лишь косвенно.

Дело было в пятницу, ближе к часу дня. День тихий, заказов нет. Разомлевший на летней жаре напарник подрёмывал, а Андрей Гайдучик сидел за дежурного и читал “Лунное дитя” Кроули.

Когда минутная стрелка упёрлась в двенадцать, напарник открыл глаза и спросил:

- Жрём?

Гайдучик оторвался от книги, но тут затренькал звонок. Подъехал заказ, не срочный и достаточно простой, чтобы уложиться за час-полтора.

- Давай я начну, а ты пока в Лосиный за бутербродиками,- попросил напарник.- У меня чай в термосе.

И включил магнитофон, чтобы прогнать дрёму.

Лосиным называют старый, ещё советский гастроном на Калиновского с нарядными фруктами на фасаде. В 1984 молодой лось случайно зашёл в город, побродил по новостройкам Зелёного луга, увидел себя в тогда ещё зеркальной витрине и попытался забодать. С тех пор гастроном стал Лосиным, а зеркальные витрины поубирали – чтобы сохатых не провоцировать.

Гайдучик-старший любил Лосиный. Во-первых, возле работы. Во-вторых, бутерброды здесь восьми видов. А восемь – число волшебное.

Когда вернулся, работа продвинулась достаточно, чтобы перекурить. Напарник вымыл руки, разлил чай, сообразил, что надо перевернуть кассету – и только потом взял бутербродик.

Когда пришли практиканты, наши герои даже не обернулись. Разговор как раз дошёл до самого интересного: можно ли в магической войне убить насмерть? И только напряжённое молчание визитёров намекнуло, что что-то не так.

...А посмотреть было на что.

Секционная комната морга со стенами зелёного кафеля и дрожащим светом люминисцентных ламп. Пахнет хозяйственным мылом.

На старом добром гранитном столе лежит труп, уже вскрытый по Шору, и потому похожий на красную рану. Внутренности сохнут в тазике, рядом сбитые в ком газеты, которыми будут начинять: “Навины”, “Пагоня”, “Русский набат” и “Голос Вселенной”.

Перед покойным присели на край и разложили бутерброды двое в белых халатах. Один – круглый и чернявый, с усами, переходящими в бакенбарды, на шее серебряная цепочка с перевёрнутой пентаграммой. Напротив – бритый налысо бугай, под халатом майка с коловратом, на шее татуированы руны.

Как всегда в обеденный перерыв, они уплетают бутерброды, запивают из термоса со свастикой и обсуждают магический потенциал Аннанербе и воспитал ли Гвидо фон Лист достойную смену.

А из красного, как огнетушитель, магнитофона Протон, звучит “Хорст Вессель” в записи 1936 года.

Текущий рейтинг: 43/100 (На основе 81 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать