(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Плачущая
Сегодня в баре было тихо и малолюдно. Сладкое, крафтовое пиво разливалось в бокалы, трое мужчин смотрели футбол. Он был слегка удивлен, когда увидел что в подобных местах, люди могут вести себя тихо и культурно. Или, просто людей мало? В голове строились параллели и сравнения, кабаков и пабов у себя на родине, и здесь. Ломаный английский, и не свойственный здешним акцент, выдал его.
— Наш что-ли? — сказала продавщица, когда Влад делал заказ.
— Хах, да. Проездом здесь, гуляю по Европе.
— Сам откуда?
— Минск. А вы?
— Киев. Таня, приятно познакомиться.
— Владислав.
После небольшого разговора, и обмена любезностями, он присел за самый дальний столик. Стараясь пить как можно культурней, Влад бегло перелистывал страницы своего рассказа в заметках телефона. Больше полугода его мучил «творческий кризис». Молодой писатель даже отправился в турне по столицам Европы. Но даже это не приносило вдохновения, и новаторских идей. Ругаясь, с телефона исчезли все наброски и черновики. Он удалил все, положил телефон экранном вниз, сделал смачный глоток, и стал рассматривать Лондон. Капли дождя стучались в маленькие окна, пролетавшие мимо прохожие спешили угнаться от стихии. Серое небо и большие тёмные тучи как никогда напоминали Петербург. Город грусти, и дождей. Влад объездил почти все страны СНГ, написал два романа, и получил первую локальную известность на родине. Но в один момент, что-то пошло не так. Дверь распахнулась, в проходе появился чернокожий мужчина, на вид лет сорока. Быстро заказав себе пиво, мужчина стал внимательно рассматривать каждое место, пока не остановился у свободного столика рядом с Владом.
— Может, подсесть к нему? Или предложить свою компанию?
Почему-то, ему показалось что этот человек, сможет составить неплохую компанию. К тому же, Влад не стеснялся первым начать разговор.
— Не занято? — произнёс Влад, с натянутой улыбкой.
— Садитесь.
Первая минута прошла в тишине, но писатель решил прервать её.
— Как вас зовут?
— А, что? — мужчина смотрел в окно, и когда с ним заговорили, замешкался и немного растерялся.
— Я? Меня? Джим. Д-да, Джим.
— Если я мешаю...
— Нет, все хорошо.
— Я — Влад. Владислав.
— Вла...Вла-д-и-слав. — вытягивая каждую букву, и слог, Джим, уже не такой взволнованный, предположил.
— Нетипичное имя. Турист?
— Да. Путешествую по столицам Европы, вот, последний пункт — Лондон.
— Интересно. С какой страны?
— Бе-ла-русь.
— О, это где эсэсэсэр? — последнее слово для Влада звучало смешно.
— Раньше, был «эсэсэсэр.»
Еще минута молчания, и у Джима опустел бокал. Молодой путешественник не успевал за собеседником, у него оставалась еще половина.
— Мэм, можно, пожалуйста, еще? — Джим поднял в руке бокал.
— Да, одну минуту. Бокалы вновь наполнились до краев, и улыбнувшись, барменша подморгнула Владу.
— За счёт заведения. Бар заполнялся новыми людьми, и фоновый звук футбола по телевизору, сменился разговорами пришедших.
— И, что подвигло вас, в такую дальнею поездку?
— Я... — Влад засмущался, он никогда не любил называть себя по «профессии».
— Писатель, пишу романы. Решил вдохновиться красотой прекрасной европейской цивилизации.
— Наверное уже успели написать что-то в пути?
— По-правде говоря, нет... Те идеи, что приходили в голову, меня не устроили.
Капли жидкости медленно ползли по коротких усиках Джима, и по белоснежном подбородке Влада. Джим опустил голову, и достал из кармана маленький предмет.
— Красивое.
— Наверное... — Неуверенно прозвучало в ответ.
На столе лежало небольшое кольцо, гравированное непонятными символами, а наверху блестел маленький красный камешек.
— Ваше?
— Да...
Джим тяжело вздохнул, и сделал глоток.
— Не уверен, что это как-то поможет тебе в написании нового романа, но...
— Что? — глаза писателя загорелись азартом.
— Да так, ничего такого... История из моей молодости, которую я...
Джим не договорил, и последним, большим глотком, опустошил бокал.
— Можно?
Влад заказал еще по бокалу, и сосредоточил всё свое внимание на рассказчике.
Мы бежали, бежали босыми ногами по раскаленной земле. Молодые, дышащие полной грудью, по-детскому наивные. Думали, что это мир вертится вокруг нас. Падает возле наших ног. Но это не так. «Джим Мэйрон, шестнадцать лет, из неблагополучной семьи. Разыскивается за разбойное нападение.» Прочитал я в местной газете, укрываясь на заброшенном складе. Я был преступником, бежал от закона, от судьбы, которая все равно меня нашла... Голодный и грязный, я скитался по подворотням и дрался с бездомными. После нападения и грабежа, все что мне оставалось — бежать. Далеко бежать. Даже не в соседний штат, а сразу, за океан. Далеко настолько, что я смогу изменить своё имя, и жизнь кардинально. Родится заново другим человеком. У меня не было ни документов, ни денег. Только награбленное. Но у меня не было времени сдать все это в ломбард, или продать на черном рынке. Последним местом, где я побывал в родной стране, стал порт в Нью-Йорке. Небольшое грузовое судно, первое которое попалось на глаза. Под покровом ночи, без разрешений, не зная маршрута и точки прибытия, выждав удобный случай, зашел на борт. На палубе было несколько больших ящиков, и десяток мешков. На всех было написано — «Великобритания.» Я знал, на какой риск иду. Меня запросто могли депортировать домой, в случае, если моряки не выкинут меня в океан. Тогда показалось, что удача на моей стороне, и я смог спрятаться на небольшом, безымянном, грузовом судне.
Влад внимательно слушал собеседника, не перебивая его, и что-то записывая в заметки телефона. Джим заметно погрустнел. Его глаза опять устремились на проезжающие машины за окном.
— И, что вы видели? Пиратов? Вас засосал огромный шторм, но вы выжили на необитаемом острове? Или на вас напал кракен?
Писатель не мог удержать свой восторг. Вот, вот то самое вдохновение, которое он искал в архитектуре, людях, и безжизненных свинцевых облаках.
— Нет... — тихо отвечал Джим.
— Ничего такого. Случилось, нечто иное... Иное, что до сих пор преследует меня...
На полу было сыро и мокро. Судно носило из стороны в сторону. В какой то момент кораблю прилетело сильнее обычного, и я покатился на другую сторону, крепко ударившись головой.
Когда я проснулся, безумие стихло, а через старые и прогнившие доски, сочились лучики солнца. Корабль уже не штормило, по ощущениям вообще был полнейший штиль. Голова гудела, кишечник, кажется, скрутило в тоненький колос. Поднявшись на ноги, пощупав по карманам, понял, что потерял все награбленное ранее.
— Ничего, это всего лишь карма. Не моё - не так жалко.
Ужасно голодным я принялся осматривать всевозможные бочки, мешки и контейнеры, которые стояли в трюме. Большинство из них было закрыто, а в наполовину развязанных мешках не было ничего съедобного. Я не знал, сколько проспал и пролежал без сознания, но моряки, скорее всего, уже знали о моём присутствии на судне. Странно что не разбудили, и не попытались хотя бы спросить, какого черта я здесь забыл. Хотя... может и не нашли вовсе. Мысли путались, я был в помешательстве. Но биологические потребности напрочь перекрывали другие чувства, и я принял решение показаться экипажу. Буду драить все, что прикажут, выполнять работу посыльного, или чем еще можно занять себя на корабле. Детская наивность напоминала о себе. Яркое солнце ударило прямо в глаза, прищурившись, я закрыл лицо рукой. Свежий, прохладный ветер обволакивал моё тело с ног до головы. Вокруг лишь толщи воды, и ни единой души.
— Есть здесь кто?
Казалось, мои слова слышало лишь одинокий океан. Шаг вперед, и доски скрипнули под ногами. С каждой секундой, голод напоминал о себе все больше. Судно медленно таяло вдоль кристальной воды, атмосфера становилась еще более гнетущей. Тогда я подумал, что экипаж просто спит, или из-за стихии разбежался по каютам. Но все должно быть стихло еще до того, как я пришел в себя, но до сих пор никто не решился проверить насколько все плохо. В глазах уже темнело от голода, пора было что-то делать.
Пиво уже заканчивалось, но Влад не обращал на это внимание. Он внимательно слушал каждое слово, и оперативно успевал все записывать. «Романтическое путешествие на корабле призраке!» Вот, вот что ему нужно! Джим задумчиво посмотрел в окно, потом на Влада :
— Ты записываешь?
— Да, а вы против?
— Нет, совсем нет... просто...
Открыв дверь в кабину, я принялся изучать капитанский штурвал и все к нему прилегающее. На тот момент, я абсолютно не разбирался в кораблях, званиях экипажа, частей, и прочих морских терминах. Вокруг все та же посмертная тишина, и чуть тихие всплески волн за бортом. Соседняя дверь ведущая, видимо, к трюмам, была открыта. Светом нигде и не пахло, я шёл на практически на ощупь по вымокшим стенам. Вниз по лестнице, меня встретили три двери, открытие на распашку. В одной была маленькая комнатушка, с низким потолком, и двумя двухъярусными кроватями. На второй двери было написано «Капитан Н.Л Эльсон.» Внутри стоял небольшой стол, по качеству, из дорогого дерева, и стул с кожаной обивкой. Порт-сигар, электронная лампа, какие-то документы. Снизу две маленькие тумбочки, тоже открытые. Позади, сверху маячили часы в форме якоря, а напротив стола небольшой диванчик, где скорее всего, спал капитан.
— Эй, здесь кто-то есть? — крикнул я, что было сил, но слова лишь утопли в потресканных стенах.
Никто не отзывался, и даже мой вечный спутник — голод, отошёл на второй план, когда его вытеснил страх. Тихо. Слишком тихо. Всем известно, такая «тишина» никогда не приводит к добру. Соседние каюты, находившиеся напротив, пустовали не менее остальных. Паника предпочла довести до осознания одну, до боли страшную мысль — я один, на этом проклятом корабле. Весь экипаж, судя из мест в трюме, состоявший из пяти человек — исчез. Испарился. Пропал. Кроме меня. Шестнадцатилетний подросток, попытавшийся сбежать от одного ужаса привел себя к другому. Сжавшись в клубок, я пролежал так несколько часов, пока нервная система не отключилась окончательно. Разбудил меня сильный дождь. Закрыв все двери, и осев в капитанской каюте, я пытался максимально огородиться от всего происходящего. Стихия меня немного успокоила, перебив адскую тишину грохотом глухих ударов о метал. Корабль за все время не сдвинулся с места. Мне нужно скоротать время. Сидеть на месте, и не понимать что делать дальше оказалось сложнее, чем я думал. В небольшой тумбочке, между канцелярским хламом очень кстати нашелся потрепанный дневник. И не сложно догадаться кому он тут мог принадлежать.
«Дневник капитана морского торгово судна — Белый Бим, капитан Н.Л. Эльсон. 12.08.1979 Сегодня ночью тронулись в путь. На время пути погода обещает быть спокойной. Надеюсь, прогнозы не врут.
13.08.1979 Никогда нельзя им верить. Море все же подкинуло нам сюрприз. Но ничего, мы справлялись и с вещами похуже.
Несколько последующих страниц не представляли собой ничего интересного. Обычные морские будни. Под конец, дневник обрывался, или страницы не подлежали чтению. Если они не были вырваны, то запачканы чернилами. Отложив дневник в сторону, я попытался открыть другие тумбочки. Ничего. Только одна была закрыта на ключ. Скорее всего, ключ должен находится у капитана. Только... где тот самый капитан, или другие члены экипажа? Через полчаса дождь прекратился, и тишина, бетонной плитой, давила на меня. Несколько раз, я выходил на палубу, вглядывался в бездонный океан. Это неописуемое чувство. Будто ты остался один, в целом мире. И не существует ничего, кроме тебя, и толщи воды. Хотя пространство было самым, что есть, открытым, я все равно чувствовал себя под приступом клаустрофобии, зажатым в небольшой щели пещеры.
— Как вы выбрались?
Влад уже отложил телефон в сторону.
— Мне повезло. Наверное, еще несколько дней, на этом судне, и мой рассудок разрушился окончательно.
После второй недели, запасы моряков уменьшались все больше и больше. Съедобной еды осталось очень мало. Пресной воды и то меньше. Корабль стоял на месте, лишь покачиваясь на океанских волнах. Они были такие убаюкивающие, словно океанская колыбель, для черного ребёнка этой водной бездны. Я знал, что мне кажется. Тишина убивала разум, мне начали казаться тени мертвых моряков. Пару раз, я даже видел вдали землю, но спустя минуту, умываясь холодной океанской водой, все становилось на свои места. После двадцатого дня я перестал ввести счёт. Произвол кончился, воды было не больше литра. Я лежал в капитанской каюте, глазея на водную гладь, через «иллюминатор». В голову лезли мысли про суицид. С каждой минутой, желание прыгнуть в воду, становилось все сильнее и сильнее. Но человеческие инстинкты сильнее, даже самых страшных, и потаённых страхов. Ночью, меня разбудил очень громкий гул, и яркий свет фонарей в окно. Словно прожектора, закрыв лицо рукой, я побежал на палубу. Напротив «Белого Бима», на меня светили огромными фонарями, другое судно. Вот оно, спасение. Я собрал остатки сил и энергии, и замахал руками что есть мочи. Они медленно приближались ко мне. В свете прожекторов, на полу палубы, красным взблескивало что-то маленькое. Это было кольцо. Яркий, красный камушек, отбивал свет прожекторов и мерцал красивым, красным глянцем. Быстро кинув его в карман, я стал дожидаться спасения. Моряки, которые по воле случая, тоже плыли в Европу, согласились высадить меня в Англии. Они пришвартовали Белый Бим, мы отправились в путь. Мне оказали первую помощь, накормили, и уделили место с матрасом на полу. Грех было на что-либо жаловаться. Капитан корабля, Эдвард Уол, расспрашивал меня о пропаже остальных, и кто я вообще такой. Я не смог. Не смог рассказать всей правды. Выдумал легенду, что работал на этом корабле уборщиком, а как проснулся на следующий день после отплытия — никого уже не было. Он сделал строгое лицо, подошёл к окну, и долго всматривался в океанскую даль. Не оборачиваясь, произнёс:
— Я верю. Верю тебе, потому что сам, лично, сталкивался с разными происшествиями, за все эти долгие годы.
— Нет, никаких кораблей-призраков, или Кракена я не встречал.
Эд немного повернул голову в мою сторону:
— Хотя, не сомневаюсь, что в океанских безднах, водятся вещи по-страшнее.
— Так и быть, я высажу тебя в Англии, но ничем более не помогу. Скорее всего, тебя депортируют обратно.
— Вот еще... мои люди, при обыске корабля, изъяли капитанский дневник и диктофон. В первом нет ничего интересного, но во втором...
— Где вы его нашли?
— Закрытая на ключ, тумбочке в капитанской каюте.
Небольшое черное устройство издало неприятный звук, дальше послышался дрожащий мужской голос: — «Капитан корабля... Джек, Том, кук, они все предупреждали меня! ... Том прыгнул первый, Джек далее за ним... у меня больше нет сил оставаться в этом проклятом корабле! Опять... я сегодня снова слышал плач и всхлипы... Они сегодня снова плакали... Я минуты здесь больше не протяну... Женский плач, он преследует меня... ОНА показалась... Я вижу её, Она стоит напротив меня... и смотрит... / звуки стрельбы / Всю обойму... весь револьвер пустил в неё! На время... она исчезла лишь на время! Патронов не осталось...»
Запись повергла меня в шок. Мозг отказывался воспринимать действительность, и дать какую-либо рациональную оценку услышанному.
— Это пугает...
Бар скоро закроется. Лишь Джим и Владислав сидели за дальним столиком. Пиво больше не шло, собеседники молча смотрели в окно.
— Ты можешь верить, или нет. Это твоё право, и я тебя не осуждаю.
— Я, пожалуй, пойду... Спасибо что выслушали.
Джим оставил помятую купюру и поднялся из-за стола. Влад что-то кричал ему в спину, хотел расспросить подробней, но рассказчик больше не желал продолжать рассказ.
Обшарпанные стены, недопитый алкоголь, на половину пустой холодильник... Джиму уже не привыкать. Солнце уже зашло за горизонт, лишь лучи ночного Лондона протискивались между комьями тумана. Он задвинул шторы, закрыл двери в свою комнату. Удобно уместился в старом, но все еще приятном на ощупь, кожаном кресле. Закрыл глаза, и ждал её прихода. Джим знал, что она явится вновь. Каждый раз, когда кольцо, снова и снова являлось у него в кармане, он знал — это она. Она подкидывает его, и скоро должна появится.
— Та кража, не стоила моего будущего.
Говорил он сам себе, не открывая глаза. Только спустя много лет, к нему дошло, что, или вернее сказать — кто, был причиной всех этих бед. Моряки, которые не вытерпели её голоса... С прихожей доносились приглушенные звуки. Пол противно скрипел, под её ступнями. Она была слепа. Глаза закрывали длинные, грязные, локоны тёмных волос. Под ногами волочились металлические оковы, вперемешку с всхлипываниями, создавали адскую симфонию звуков. Моряки не выдержали. Джим делал вид что не замечал. Некоторое время он действительно их не слышал. Но каждый раз, когда кольцо находилось в его кармане, квартире, кровати... Она возвращалась. Джим сжал руками кресло, сглотнул тяжелый и липкий ком.
— Нельзя открывать глаза!
Звуки металлических цепей становились все ближе, ручка двери медленно прокручивалась. На этот раз, он перехитрил её. Больше не будет бессонных ночей, ненавистных плачущих звуков. Больше он не будет прятаться по всему городу от своих кошмаров. Дверь распахнулась. Она стояла перед ним. Подойдя ближе, Джим почувствовал её холодное, неживое дыхание. За ней мелочилась «мелкая». Так он называл ребёнка, которого она тянула за собой, завязав пуповину вокруг её шеи. Плач раздавался от мелкой. Мать, в свою очередь, едва передвигала ногами. Мешали стальные оковы. Джим никогда не видел лица Матери. Длинные и грязные волосы мешали это сделать. Но он всегда чувствовал дыхание. Ледяное, холодное... Мёртвое. Мать, как и ребёнок, больше походили на жертвы концлагеря. Кожа обтягивала тонкие кости. Время от времени, мать мычала, словно ругаясь на мелкую. Мать уже начала искать кольцо, обнюхивала и облизывала Джима. Этот раз, все будет иначе...
Влад сидел в аэропорту уже второй час. Через несколько минут он полетит в Польшу, а затем на родину. Его внимание привлёк голос диктора, вещавший с большого экрана телевизора. «И к главным новостям. Вчера, в десять часов вечера, в районе Хакней, прогремел большой взрыв. По данным полиции, случился он в квартире некого Джона Мэйтинга. Темнокожий мужчина, от сорока-пяти до пятидесяти пяти лет, жил сам. Не имел родственников, и постоянной работы...»
Дальше Влад не дослушал, спешил занять своё законное место в самолёте.
— Какое знакомое имя...
Его соседом на этот перелёт была молодая женщина, африканской внешности. За длинными, каштановыми волосами сложно рассмотреть очертания её лица. Влад хотел начать разговор первым, но внимание привлекло свечение под его ногами. Он поднял с пола небольшое колечко, похоже на то, что показывал ему Джим.
— Простите, это не ваше?
Текущий рейтинг: 36/100 (На основе 22 мнений)
